Шпага

Атос обернулся к противоположной стене. Оттуда тускло блеснул золотой эфес, заиграли камни, оправленные в драгоценный металл. Искусная насечка, украшавшая шпагу, напомнила о сражении при Мариньяно, после которого его предок и получил эту драгоценную шпагу. С тех пор она хранилась в семье, как величайшая драгоценность, переходя от отца к сыну.

Для дворянина не может быть ничего ценнее его оружия и чести. Шпага была прикована к стене намертво, дабы не возникло у ее хозяина соблазна прицепить ее к портупее. Единственное, что Атос себе позволял изредка, когда чувствовал, что у него светлело на душе, это коснуться клинка пальцами, провести рукой по эфесу.

Эта шпага была у его бедра, когда он представлял свою молодую жену окрестному дворянству. Эту шпагу он готов был обнажить, если бы кто-то посмел бросить в ее сторону косой взгляд или дурное слово.

Слава Богу, что никто не посмел этого сделать, иначе этот клинок был бы опозорен навек.

Отцовскую боевую шпагу, ту, что он не выпускал из рук, он получил в соборе Амьена в шестнадцать лет. Отец вручил ее сыну, ставшему его наследником. Эту же, полученную предком от Франциска Первого, он впервые взял, когда был официально представлен ко двору.

Атос осторожно отогнул закрепы, державшие шпагу на стене. Кованный металл поддался с трудом, но ему не хотелось звать Гримо с инструментами. В его пальцах, с виду тонких и нежных, крылась редкая сила фехтовальщика.
 
Впервые за много лет, он взял ее в руки так, как берут боевое оружие, и шпага признала хозяина. Она устроилась в руке удобно и надежно, подтверждая связь веков. Ее держал не юнец, готовый весь мир вызвать на бой, а умудренный жизнью воин, прошедший не просто через дуэли и трактирные ссоры, но муж, познавший полной мерой горечь поражений и радость побед, кровь и грязь войн, и счастье дружеских объятий.