Свято место. Глава 40

Семёна пригласили в качестве члена жюри на школьную конференцию. Дети с разной степенью владения текстом рассказывали о своих научных исследованиях и открытиях, было этих умников около двух десятков. Для Семёна всё закончилось на удивление быстро, и он, купив два литра «Жигулевского» каменского разлива отправился в лабораторию, надеясь застать там Мыльникова.

– Семён, здорово, – хмуро приветствовал Николай Степанович, – заходи.
– А студенты где? – оглядев помещение, спросил Семён.
– Где-где, на сессии – мрачно ответил Мыльников.
– А я вот пива принёс, – Семён выставил бутылку на стол.
– Вот оно информационное поле! Существует, – обрадовано заговорил Мыльников, – я, как раз думал, кого бы за пивом послать… Вот он континуум, Вселенский разум… – Николай Степанович разливал содержимое бутылки в большие кружки.
– Бокалов вчера пришёл, говорит: «Всё, не вписывается твоя лаборатория в задачи факультета, пристраивай свои материалы куда-нибудь. Книги», – говорит: «сдай в библиотеку», экспонаты к вам в музей… Это же всё годами тут собиралось, можно сказать за свой счёт, или студентами подарено, или вот, вообще уникальные автографы: Сальников, Виноградов, Потёмкина, Сайбапталов, да вот Шилов, наконец. А он и слушать ничего не захотел, да и знает же всё… А давай, Сёмка, я книги тебе подарю, и польза будет. Возьмёшь? – Мыльников в надежде глянул на Семёна, отпивая из своей кружки.
– Нет, Николай Степанович, не возьму, – Семён тоже сделал крупный глоток.
– А, что так? В коробки складём. Балкон не подтекает? На балконе пока полежали бы.
– Да вот, Николай Степанович, увольняться я надумал.
– Ты, что? Интереснее-то ничего придумать не мог?
– Нет, больше ничего, – Семён опорожнил свою кружку.
– Подожди, а твоя аспирантура?
– Да, вот и пришёл посоветоваться, как с ней поступить. Ведь и деньги и время потрачены, и минимум я сдал…
Мыльников опять наполнил кружки и сидел в задумчивости.
– Стоп, Сёма, а жить, ты, на что собрался? – наконец, спросил он.
– Да ничего пока не нашёл, подходящего-то, да и не уволился же ещё.
– Думаю аспирантуру бросать тебе не нужно. Как с диссертацией?
– Да никак, не пишется… И отчёт вот тоже, что-то не получается. Времени всё нет.
– Ну, это совсем несерьёзно. Отчёт надо сделать. Ты не женился ещё? – Мыльников будто бы сменил тему.
– Нет, а причем тут женился – не женился? – не понял Семён.
– А, при том, ты сейчас вечером куда идешь? – Мыльников пристально глянул на Семёна.
– Ну, к Аньке…
– Вот, а так она бы рядом была, вместе бы твой отчёт и делали, – Мыльников рассмеялся.
– Да как-то рано вроде ещё, – промямлил Семён.
– Ты, смотри, девки – они продукт скоропортящийся. После двадцати всё, считай, перезрели, надо их срочно замуж пристраивать. Вот позовет какой-нибудь решительный, и улетит твоя птичка, – и Мыльников опять отпил из своей кружки.
– На мою зарплату, как раз семью содержать…
– Тут, ты, конечно, прав, – согласился Мыльников.
– Ну, вот и надумал я уволиться, молодой ещё, найду что-нибудь, – вернулся к прежней теме Семён.
– Это, что из-за Святого места, да?
– Ну и из-за него тоже. Меня же руководителем совместной экспедиции назначили. То есть, сам я и должен их туда привести и всё показать. От наших руководить будет Бокалов, от них ещё кто-то, и даже не Бутаковский этот, или как его там, – горячо заговорил Семён.
– Ты, Сёмка, не спеши, взвесь всё, и для себя приоритеты определи. Посмотри на меня, вот чего я достиг с принципами своими. Остался один как перст. Ни семьи, ни должности, ни карьеры, ни квартиры, ни хрена… – Мыльников допил вторую кружку.
– Николай Степанович, вас студенты любят, – напомнил робко Семён.
– Это пока у костра с ними про орла пою, а потом, когда в люди выбиваются они же и смеются громче всех, любили-то которые, – Мыльников разлил по кружкам остатки пива.
– Подожду пока, работу поищу… Только ведь план экспедиции на следующей неделе предоставить надо, – вспомнил Семён.
– Ну и предоставь, его всё равно напишут, вспомни, как ты планы на работе сочиняешь, и тут сочини. Они же у всех одинаковые. Денег проси. Пусть там переговоры ведут, убеждают начальство своё, – стал объяснять Мыльников.
– Да знаю я как планы писать. Не хочу погружаться в это дело глубоко, а то ведь потом и не выпустят, как много знающего… – попытался пошутить Семён.
– А что, Сёма, давай вместе работу искать. Мне ведь тоже, если что на дверь покажут, ну может лекции какие-нибудь дадут. Они, конечно и сейчас меня кормят, но ведь полностью под Бокаловым ходить… тут я мог себе позволить, чуть что, в лабораторию смотаться, всегда отмазка была, а так, возьмут в оборот…
– Вот только, как бы так с аспирантурой-то разрулить, чтобы и овцы и волки целы и сыты были, – не громко перебил Семён.
– Нет, Сёмка, аспирантуру дотерпи. У тебя кто руководитель-то, дед этот, Михаил Яковлевич? Как фамилия-то его, из головы вылетело…
– Лаврентьев, – подсказал Семён.
– Вот, точно, Лаврентьев. Он мужик вроде независимый, авантюрам разным не подвержен…
– Ну да, это конечно есть.
– Ну и не подводи его.
– Так не усидеть ведь на двух-то стульях.
– А ты определись, где стул, а где так, ну как бы ножка от стула, что ли, ну, то есть средство для того, чтобы ещё крепче утвердиться в нужном тебе месте, – Мыльников начал философствовать.

– А сходи-ка, Семён Александрович, ещё за бутылочкой, – после паузы предложил он.
– Николай Степанович, я ведь на работе, я лучше пойду тихонько, через полчаса и до музея доберусь, а пока иду, взбодрюсь и протрезвею, – Семён начал собираться.
– Да какая сейчас работа?! Пока дойдешь, уже часа четыре будет, а там что, ещё немного и всё, да никто и не заметит, что тебя нет, – без всякой надежды уговаривал Николай Степанович.

– Значит, и ты меня покидаешь? Эх… – Мыльников сидел за столом, улыбаясь и одновременно хмуря лицо.
– Спасибо, Николай Степанович.
– За что это?
– Ну, за разъяснения…
– Да брось ты, этого у нас с три короба, разъяснений-то. Только и делаем, что всем разъясняем, что да как. То студентов жизни учим, то вот аспирантов, а сами-то где? В полной заднице, а всё туда же… Вот послушал советы старого неудачника и… Сделай всё наоборот… А я пойду ещё пива возьму… Да, тебе спасибо, за праздник-то…