Кукан - не переводится

                Подарок для Алекса Керви и моего любимого доктора, изображеного на фото
     - Египетская е...ля, египетская е...ля, - повторял я в полном бешенстве, выдрачивая сраный МТС, рубящий связь конкретно. Сучьи буржуи, мрази, лавэ берут - качество х...й, ни безлимита, вообще ни х...я, лишь свиное рыло Нагиева, пидора лысого, вылезает отовсюду, падлы долбанной. Я психовал весь день, снова наткнувшись на овечий взгляд самой глупой спортсменки, жрущей истину Понтия Пилата половниками, буквально, как Витухновская, принимающей игру ничего не стоящими словами за нижайшую просьбицу поклонника показать писю. Сучка. Ей, в - натуре, сосать баскетбольные члены, перхая и давясь, хренова мразота, бесящая неимоверно. Тварь.
     Я упал в кресло, застонавшее от моего тощего зада, возмутившееся приятельским злобствованием, выкладывающим в укор наркоахую Девятого Рейха укоризненные тексты Димы Быкова, возможно, соскрябанные мойкой с полиэтиленового пакета, сального, вонючего, от него невозможно было избавиться, от этого пакета, он лежал в углу годами, а я, мазохист сраный, мацал, вздрагивая от отвращения, скользкие стенки пакета, когда - то хранившего в себе счастье всякого задрота : чужие мысли. Закурил, с ненавистью сплюнув себе на джинсы, и долго, тупо, внимательно рассматривал, как плевок засыхает, чуть впитавшись в штанину, сушняковый такой, его сразу видно, он белый, в мелких - мелких пузыриках, не такой, как обычно.
     Египетская е...ля Миллера с русской эмигранткой, пропахшей брагой и триппером, в коридоре, наспех, на скорячке, тыр - пыр, и полетел лысый потомок эмигрантов дальше, хер знает куда, пока смерть не остановит его бессмысленный бег по бабам, кабакам, унылым и скушным работам, выпивкам с какими - то нереальными придурками, детективами, бухгалтерами, таксистами, трах и бухло, жена и жена. Думаю, лучше бы ему вообще не рождаться, этому герою - любовнику мировой литературы двадцатого века. Потому, что его кратенький пересказ истории о Джои и китайских фонариках, всего в половинке фразы, скукоженный и недостоверный, перевешивает всех Хеллов и Платонова вместе с Бродским, ты перечитываешь этот абзац и не понимаешь, как с Кэрроллом, не втыкаешь, не можешь понять, хотя и хочешь : как можно так написать ?
     Буквальная буква, застрявшая в остатках зубов, кусочком несвежего мяса беспокоящая пересохший язык, натыкающийся на нее, паскуду, вода не поможет, можно выпить полторашку из измятой бутылки, без толку, буква так и будет зудеть, раздражая щеки изнутри. Как хомяк или енот раздуваешь щеки, двигаешь носом, скашивая глаза, чтобы видеть. Плохо пробритое место под самым носом, седая щетина - бля, а я уж старый ! - двигается и, вроде, скрипит, родинка под глазом лезет в поле зрения и заслоняет весь мир, ты задумываешься о родинках, о канцерогенных пятнах, о пятнах на Солнце, о плазме и прочей х...не, научно - обоснованной, тяжело - звучащей, как будто выдумавший эту байду задался целью сменить простые слова на непонятные. Трансцедентальный Актер Алешки Пешкова, копошащийся с раками на дне Ист - Ривер с медленно плывущими баржами. На передней стоит старик, его штаны обоссаны, зубов нет, волос нет, рук нет, ног нет, стоит на носу баржи квадрат тела с ампутированными конечностями, вся грудь в медалях, глядя на него ты понимаешь, что п...дец. Ты никогда не был в Америке и не знаешь, где она, Ист - Ривер, но ты ясно представляешь этого старика, его баржу, отсутствующие руки  - ноги и вот тут - то из - за тюков, наваленных сзади рубки, кривой и проржавевшей, выходит женщина с гитарой, тебя пронзает дрожь потустороннего узнавания, Нина Ургант, десантница, морской десант, может, в тыл Врангелю, кто их знает, вытаскиваешь телефон, тыкаешь пальцем в кнопки, пытаясь вспомнить номер редактора  " Оклахома сенчури фокс ", надо же срубить пару баксов, такая новость стоит Пулитцера, а потом ты сникаешь и резко так прорубает правдивость слов Бутусова об Америке, где ты не будешь никогда. Какая, на х...й, Америка ? Урень и Севастополь, город русских моряков. Город русских моряков, город русских моряков, отчего ты невесел, город русских моряков ? Али сошла Годохма на твою лоботомированную голову, город детства всякого краба ? Или тучи из драммашины Новосибирского ТЮЗа перекрыли все горизонты, и берег турецкий не нужен, в хер не тарахтел, и Майами придумали в спидовом угаре братья Самойловы, трясясь на приходе юродской дрожью, ааажжж, даже ноги сами в пляс пошли, а опойные пускают пулю, что все быстрые е...т друг дружку, в отличие от хмурых, втыкающих на лавках в парках мультики, тоже сочиненные каким - то Быковым по следам прозы токсикоманного писателя Кастанеды, и вцепляется Вадим Глебу в пах, воя и рыча, слюной забрызгивая слаксы со стрелочками, испачканные чуть - чуть, самую малость растаявшим мороженым. А сверху, на приморском бульваре стоит мичман, тот старик с баржи на Ист - Ривер, курит трубку и смотрит в море. И думает мичман : " А вот з...сь было бы сейчас умереть ". Но сзади уже подходит малолетка, чурка, то ли армян, то ли чех, черный, носатый, в майке и спортивных штанах, оглядывается и тихо спрашивает :  " Мужчина, вы бабу с гитарой не видели ? " И выхватывает резко отставной мичман свой кортик, и запарывает глупого чурку, обломавшего сладостные мечты о смерти Феллини с двумя " н " на конце, и идет каяться в райком, а там на входе сидит амбал, рожа хоть прикуривай и регочет : " Иди проспись, морячок, у тебя ни рук, ни ног нету, одна бескозырка ".
     - Нормально, - кивнул Генри Миллер, вытирая тонкие губы салфеткой. Он жрал лобстеров, громко чавкая и решая в уме такие вопросы, которые тебе никогда не придут в голову, вот поэтому ты и сидишь перед ним как дурак, куришь одну за другой, рассматриваешь пиджачок, медали, ордена, чуешь, что в окне у него лежит ксива краснокорочная  " Союза предпринимателей России ", злишься, забыв, какие там буквы, " и " или " е ", а это важно, п...дец как важно. Наливает в стакан воды без газа и протягивает тебе. Берешь стакан, е...ть, холодный, и разбиваешь его о лысую голову. Ломишься на выход, швейцар визжит, выбегаешь и видишь, что сидишь ты в кресле, куришь, полузакрыв глаза, а проперло тебя чистейшим водопадом от того, что нашел нужное на сегодня, на время, на сейчас, х...й его знает, как будут буркотеть кишки после вечернего приема таблеток и вынужденного сна, когда тебя сшибет с ног, то ли вирус, то ли колеса, то ли просто привычка спать после еды. Качаешь головой и лыбишься. Вот она, Годохма.