Болезнь Макара

Макар не спал третью ночь к ряду. Уснёшь тут! Неприятности валились на него, будто он, снял Джек-пот в лотерее неудач.

 Самой первой, но не главной неприятности, он даже обрадовался. Будто закончился сам собою, многолетний спор, без правых и виноватых. От него ушла жена.
 Ушла тихо, без скандала. Прояснила ситуацию, мол так и вот так. Влюбилась в другого, и ты мне больше не мил. Соответственно и не люб.

Жаль было кооперативной квартиры, что купил в браке, но за свои, кровно заработанные рубли. Решил оставить бывшей, а гараж и автомашину, «Жигуль» шестой модели, оставил за собой.
 
 Детей им Бог не дал, так и решили всё полюбовно… По- тихому, без ругани и скандала.

 Всё Макар знал, и обо всём ведал за долго до путанных объяснений Катерины. Поженились они, можно сказать, спонтанно, десять лет тому. Ему было под тридцать, ей двадцать один. Разница в возрасте совсем не ощущалась, да и любовь была. А может влюблённость?
 
 Катерина в гастрономе продавцом работала. Макар в СКТБ (Специальное Конструкторское Техническое Бюро), что при огромном производственном объединении.

 Знакомство было мимолётным, так сказать «магазинным». Она за прилавком, а он покупатель. В течении недели, только глазами, а уж после приветствовать стали друг друга. Позже стали разговаривать, ну и всё как-то само собою и сплелось в рушник «вышиванный», на который они и встали в отделении ЗАГС.

 Зажили в родительской трёшке. Родители Макара были только «за!», особенно мама.
 Да и страсть Макара к радиолюбительскому делу со школьной скамьи. Вся комната, то огромная радиорубка.Молодожёны стали жить в большой просторной комнате, а радиорубка за Макаром осталась.
 
 Через год, в городе объявился дружок Макара Серёжка. С Макаром они давнишние закадычные друзья. Только развела судьба их пути-дорожки, но что уж тут. Вот и насел на него Сергуня, мол, что ты киснешь здесь в захолустье… Давай ко мне! На морские просторы. Радиолюбитель ты первоклассный. К тому же не «шурупом» срочную тащил, а в ботинках по палубе, как есть, три года «отбоцкал». Да и образование высшее по связи за плечами.
 
 Тут и Катерина, мол, а что? В СКТБ у тебя 160-180 р, а на торговом флоте, по боле будет…
- 160-180? – захохотал охмелевший Серёжка, - За последние 3 месяца, что на посудине ходили. 4000 р зарплата, да и приволок кое чего. В комиссионный магазин сдал, ещё почти на 3000рублей. Ноя не наглею. Можно и влететь. У нас там с этим строго.

 Серёга всё расписывал прелести торгового флота, что и в самом деле шевельнул глубоко сидевшую меркантильность Макара. Но разговор то под водочку, а оно то не в прок. Хотя, Серёжка балаболом никогда не слыл.

 После вечерней встречи с другом, Макар с Катериной промеж себя порешили, не пороть горячку, а всё основательно обдумать уже на трезвую голову.
- В бурлачество, да за богачеством! - вспомнил поговорку Макар, да и осёкся, под недвусмысленным взглядом Катерины.

        ***
 Всё это приходило на память в бессонную ночь, мыслями-муравьями, о былом да будто чужом.

 Нехотя поднялся Макар с постели, да и вышел на кухню. Привычно пошарил рукой по полке, да и чертыхнулся. Два года, как курить табак оставил, а всё привычка трубку набить одолевает.

 Постоял у чёрного квадрата окна, сунув голову под занавеску.
- Да! «Где просто — тут ангелов со-сто, а где мудрено - там нет ни одного». – прошептал в стекло окна.

 А воспоминания кололи его иглами, а к уколам игл он за последние два года так привык.

****
 Сергуня, наседал на Макара с неистовостью, не оставляя другу, ни единого шанса на смену решения.
 
 Уже через полгода, Макар отправился в свой первый рейс к берегам Африки, в качестве второго радиста.  Огромный сухогруз, медленно шёл по акватории Черного моря. Макар ещё сам не понимал, той радости, и счастья, которое испытывает человек, добровольно отдающий себя в длани Посейдона.Ведь воинская служба то совсем иное, без вольности и свободы.

 За семь лет трудов на разных судах торгового флота, чего только не увидел Макар.
 Народ в торговом флоте ушлый, разношерстный. Да и чего греха таить, и гниль человеческая неоднократно выливалась из неких элементов, но чаще пьяная дурь, глупость, а ещё чаще жадность.
 
 В денежном переводе, так Макар совсем забурел! Купили кооперативную квартиру. Пусть двухкомнатную. Гараж справил. Автомобиль купили. Для 84 года прошлого столетия, Макар с Катериной очень богато жить стали.
 Шмотки всё заграничные, денег на роскошь не жалели. А что за роскошь можно было позволить в эпоху развитого социализма? Вот то-то…

Только со здоровьем у Макара нелады пошли. Удушливый кашель стал донимать, да такой глубины, что хоть лёгкие на пол выплёвывай. Так и списан был на берег по здоровью.
 
 Стал жить у родителей. У Катерины мужчина. Развод оформили по закону. Ну нежить же в одной квартире с ними? Чего ради людей смешить?

 Всё оборвалось после посещения онколога. По результату исследований, ему выставили грозный, угрюмый диагноз – Саркома правого лёгкого с множественными метастазами.

 Что ещё может быть страшнее, когда жить осталось три, ну от силы четыре месяца… И всё это в сорок один год от роду.

 Вот к Макару и зачастила санитарная автомашина. Это - назначенный больному, наркотический анальгетик делают.С этим строго! Ампулы под подпись выдают. Не приведи Господи, ампулу разбить или потерять. Да не дай Бог буковка на стекле ампульном сотрётся! Начмед голову отвернёт! На кресте распятие проведут. В чашу медицинскую посадят и заставят со змеёй целоваться! В засос...

 Утром с 8-00 до 9-00. Вечером с 20-00, до 21-00.
 Из ампулы в шприц набирают, и тырк в плечо. Какое сам подставишь, в то и стреляют медицинской инъекцией.
 
 Люди в белых халатах стали для Макара, повседневностью, мерилом быта.Начитавшись медицинской литературы о своём заболевании, сделал неутешительные выводы.Сражаться за жизнь – безумие, но и в плену у болезни пребывать, весьма невесёлое занятие. Силою обстоятельств, Макар был загнан в чрево своей квартиры. Общение с людьми, свёл на минимум. Родители, да люди в белых халатах.

 Отвлечь себя от всепожирающего заболевания очень сложно, но когда боль в лёгких, после инъекции Морфина, отступала, то и жизнь в теле Макара просыпалась.
 
 Увлёкся он плетением рыбацких сетей. Выплетая сеть метр за метром, уходил в работу с головой. Цепь размышлений за сете плетением, увлекала своей логикой и абсолютной закономерностью узлов и петель. Челночок летал между леской и пальцами с неимоверной скоростью. Макар наловчился в этом искусстве плетения до совершенства. Следует заметить, что рыбаком он никогда не был, и в рыбалке ничего не смыслил. А вот поди ж ты, в снасть ушёл с головой.

 Хорошая сеть дорого стоит. Браконьер — это рыбак профессионал. Уж как народ из рыбоохраны браконьерничает, так об том отдельный разговор.
 
Плетёт Макар сеть, в мечтах прибывает. Сколько этих мечтаний он по ветру пустил? Одному ему, да Богу известно.
 
 Сохнет тело Макара. Уж и так никогда в лишние килограммы не уходил, а тут болезнь окаянная, всего напрочь иссушила. Кожа да кости, ну глаза огнём ещё горят. Может только в них и оставалась жажда жизни.

 Год болезни на дому, привели Макара к сумасшедшей дозе Морфина Гидрохлорида 1%. По 2 миллилитра наркотического средства, да через каждых шесть часов.
 
 На станции скорой помощи, фельдшеры, что на назначения к онкобольным ездят, шушукались меж собою.
- Год прошёл, доза сумасшедшая, и он живёхонек. Конечно, дай Бог ему здравицы, только не выглядит он на умирающего...

 Ещё через полгода, медики неофициально, к лечащему врачу онкологу, что Макару назначения выписывал, обратились. Мол, может что не так в организме.
 
 Людмила Ивановна, врач с опытом. Сама удивляется, мол на обследование его хочу класть, потому как абсолютный нонсенс.

 Так Макар в отделение снова попал. Лежит в палате да всё сеть плетёт. Челночком леску, туда-сюда гоняет. Мысли свои скромные о житье-бытье, по полочкам да стеллажам раскладывает.
 
 Политика его не интересует. Внутренние дрязги бытового характера отсутствуют. Мать приезжала к нему в стационар, съестного привезла, поговорили о привычном, да и разошлись.
 
 Как гром среди ясного неба результаты на Макара свалились. Нет у него онкологии. Рубцы на лёгком есть, а вот клеток метастазирующих, да и вообще новообразования нет.

 Людмила Ивановна сидела вся в недоумении и сравнивала рентгенограммы, результаты анализов крови, результаты биопсий. Разница в полтора года, а так разительно отличаются показатели, что и быть такого не может. Но факт был на лицо! В это было сложно поверить, но упрямая правда документов, выводила из оцепенения, и заставляла верить в чудесное исцеление.
 
 После повторного сбора анализов, исследований, наблюдений, Людмила Ивановна вынуждена была признать, что Макар, от онкологии излечился. Как, это уже следующий вопрос, а пока доктор понимала только единственное, что Макар наркоман, и наркозависимость у него приобретена по медицинским показаниям.
 
- Вот напасть на мою голову! – причитала доктор в кабинете заведующего отделением.

 - Это же ЧП! Александр Петрович, что мне с этим делать?

 Заведующий отделением онкологии, был человеком незаурядных способностей. Пока был молод, медицину любил и жил ею 24 часа в сутки.  Время - великий Учитель, и соблазнитель, и судья, и прокурор. Всё в одном лице. Зарплата она и есть зарплата, а жить хочется на широкую ногу.

 Раз взял, второй не отказался. А уж в третий раз, само-собою, разумеется. Так и повелось у Александра Петровича стяжать с больных, за их же страдания.
 
 А тут и времена сменились. Упокоилась огромная страна, да разлетелась на осколки. Пока в осколке, что стала страной Александра Петровича, дым да туман, можно жизнь налаживать, в своём отдельно взятом социуме. А угрызения совести, это к чистоплюям. Пусть они в Гамлетовском монологе пытаются истину искать, да «толстовщиной» с "достоевщиной" мозг себе канифолить.

 - Людмила Ивановна! Это какой-то нонсенс! Может ошибка в исследованиях?

- Два цикла! Два! Я же не со вчера в онкологии! – с вызовом и даже где-то в оскорбленном самолюбии, повысила тон доктор.

- Ну, Люда!

- Саш! Не нуди! Смотри в документы.
 
- Так погоди. Это не тот ли больной, что с торгового флота?

 - Именно он! Собственной персоной!

- Ну так это же и здорово! Проведём как излечившегося…

- Морфином гидрохлоридом 1%, в восемь миллилитров в сутки? – съязвила Людмила Ивановна.

- У меня было прекрасное настроение. Я вот жду сегодня, когда мне автомобиль пригонят из Германии. «Мерседес Л класса, а ты мне тут…

- Саша! Нам больного от наркомании лечить!
 
- Какой наркомании? – всполошился заведующий.

- Медицинской! Восемь кубов морфина! – Людмила Ивановна смотрела в вытянувшееся лицо заведующего отделением онкологии местной ЦРБ.

- Это скандал! – тихо произнёс заведующий. - Не просто скандал. Тут уголовной статьёй пахнет. Шутка ли! Морфинист с лёгкой руки лечащего врача - он внимательно посмотрел на Людмилу Ивановну.

 Доктор чуть подалась вперёд и с шипением выдала в лицо коллеге.

- Санечка! Назначала лекарственное средство я. Но подписывал то ты!

 - И что?

- Вместе по делу пройдём. Я же молчать не стану.

- Ох и сука же ты Люда!

- Ой! Молчи! Сам то, кто? Как ты, запудрил мозги Тугарову, да к хилерам на Филиппины летал. Жену Тугарова спасал? Кровавые сны не снятся по ночам?

 - Людмила Ивановна! Возьми себя в руки! Мы с тобою одним маслом мазаны. Тут не собачиться нужно, а вдумчиво к проблеме подойти. Давай по существу! Что мы можем сделать?

 Людмила Ивановна задумалась. Женщина она была не робкого десятка. Хирург, да ещё и в онкологии, это не терапевт в поликлинике. Хватка, самообладание, дисциплина.
 
- А может с ним поговорить? – предложила она.
 
Александр Петрович внимательно смотрел на коллегу. Молчал, боясь сбить с хода мысли, которая приобретала формы концепции поведения на возникшую проблему.

- Поговорить с ним о том, что последние результаты весьма обнадёживают, и мы можем провести ему ещё курс химиотерапии…

- Молодец! – тихо прошептал заведующий, - Людочка! Ты гений!

- А мы ему, по результату химиотерапии, понизим степень и стадию заболевания. Соответственно и количество наркотического анальгетика!

- Умница! – воскликнул заведующий.

Людмила Ивановна посмотрела на Александра Петровича снисходительно.
 
- Чёт ты Сашка мелок стал… А жаль! Хороший ты парень был…

- Ну, Люд… Посиди ты в этом кресле. Думаешь сахар?

- А ты уступи!

- Ну, будет время!
 
- Обязательно будет!
 
Врач встала с кресла и собрала бумаги, карту больного, со стола шефа и молча пошла к двери.

- У меня хорошая химия есть, - подал голос заведующий.

- Я знаю!- не поворачиваясь ответила Людмила Ивановна и вышла за дверь.
 
     ****
Через час она разговаривала с Макаром в ординаторской. Рисовала ему радужную картину исцеления, и предлагала пройти ещё курс лечения химиотерапией.

- Снова химия… - удрученно произнёс Макар.

- Что поделать, дорогой Друг! Болезнь даёт нам возможность победить её! Это большой шанс на исцеление.

- Людмила Ивановна, а я в последние три месяца себя стал чувствовать на много лучше! Кашель стих, да и по ночам сплю… Боли совсем прекратились. Может без химии? После неё мне так плохо…

 - Макар! Вы взрослый человек! Разве я вам зла желаю? Вот посмотрите сюда и сюда… Вот значения близкие к норме, но недостаточны…
 
 Людмила Ивановна указывала золотым пером ручки фирмы «Parker», на цифры в бланке результата исследований крови, биопсии.
 
 Этот бланк она выписала сама, пятнадцать минут назад, до прихода на приём Макара. Рентгенограммы взяла из чужой истории болезни, приклеив уголок с фамилией Макара.
 
- Вот и рентгенограмма! Прошу обратить внимание на вот эту белёсость… Посему, дорогой Макар, думаю, что ещё чуть-чуть и мы болезнь вашу прикончим.
Улыбнулась широкой, располагающей улыбкой, лечащий врач.
 
 - Людмила Ивановна! А что за препарат мы станем вводить?

- Вы мне доверяете?

- Людмила Ивановна! Я на вас и уповаю! Уж кто, а Вы! Врач от Бога! Если бы не Вы…
Глаза Макара увлажнились, и он промокнул их носовым платком, что выудил из кармана больничной куртки.

- Это новейший препарат. Полгода как на рынке и очень хорошо себя зарекомендовал. Препарат из Германии. Я закажу для Вас. Конечно не дёшево, но смею Вас уверить. Это того стоит.

- Сколько?

-1950 долларов США. Курьер доставляет препарат сам, так что Вам не стоит беспокоиться.

- Я готов оплатить эту сумму. Кстати, вот это, - Макар вытащил из кармана почтовый конверт, - Вам. Вы уж там сами решите. Медсёстры у вас в отделении просто чудо! Александр Петрович меня сегодня спрашивал как самочувствие. А завтра, мама деньги на курс химии с утра привезёт. - он положил на стол врача конверт с пятью сотенными купюрами с изображением Бенджамина Франклина.

 ***

 Макар проходил курс химиотерапии. Тошнота была постоянной, невыносимой. Такое было впечатление, что ему становилось хуже, чем было до химии. Возобновились боли. Ночное бдение изводило нервы, и Макар совсем впал в отчаяние.


  Да и вместо Морфина стали вводить совсем иной препарат. От него клонило в сон, на неполный час, но боль не притуплялась, и состояние было, как с хорошего бодуна.
 
 Лицо у Макара осунулось, кожа отсвечивала свинцовым тоном. Синюшность на губах, и только глаза были живыми.
 
 О плетении сети, не было и речи. Маме позволили быть с сыном круглосуточно. Как не крути, а только мама знает, что нужно её ребёнку. Только для мамы мы остаёмся детьми, даже с сединами на висках.

 Лекарство вводили раз в неделю, в среду. Макар ненавидел этот день, потому как выворачивало его всего наизнанку. И ломота в суставах, до скрежета зубного.

 Оставалась ещё одна среда. Макар стоически готовил себя к этому финальному броску.
 
 «Только бы выдюжить! Не сломаться! Я ещё буду! Я хочу!».
 
Он шептал фразы в полузабытьи, боясь испугать маму.

  Татьяна Алексеевна всё слышала, клала свою ладошку ему на влажный лоб, и тихонько баюкала неспокойное дитя.
 
 - Болезнь оголяет человека. Выставляет на показ внутреннее, то из чего состоит индивидуум.
 А может болезнь есть испытание? Тест на совместимость с жизнью? Тогда кто экзаменатор?

- Спи Макарушка… - слёзы стекали по лицу, и она их смахивала свободной рукой.

- Мама, если выживу, уедем к морю. Море — это радость и покой. Море — это счастье.

- Как скажешь, сынок.

Макар забылся в полусне. Дыхание становилось глубже и тише.
 
 Механический будильник, что стоял на прикроватной тумбочке, мерно цокая, вдруг замерли.

 Татьяна Алексеевна, в первые секунды не поняла, что произошло. Переведя взгляд на сына, замерла в первичном оцепенении. Дыхание исчезло, черты лица совсем заострились.
 
«Всё!»
 
 Страшная догадка ворвалась в сознание матери. Она положила руку на лоб сыну. Холодная испарина, холодная кожа…

Тишину больничной палаты разорвал цок часового механизма. Макар открыл глаза и впервые за последний месяц улыбнулся матери.

- Мне кажется я выжил! Больше никакой химии. Забери меня отсюда, мама.

 Татьяна Алексеевна не верила в чудеса. Более того, не признавала религии, эзотерики, знахарства. Но то что произошло у неё на глазах, с её собственным сыном, шло в разрез с её пониманием жизни, как таковой.
 
- Очень хочу кушать, - тихо произнёс Макар.

- Так нельзя же, сынок! Завтра процедура.

- Мам, процедуры не будет. Я излечился. Мне так и сказал Он.

- Кто?

- Я не знаю кто. Голос. Но он мне сказал, уходить отсюда.

- Так как же можно?

- Мама, - уже твёрдым, требовательным голосом обратился Макар к матери, - Мы, уходим домой!

У медсестёр переполох. Шутка ли, больной требует его выписать из отделения в 22-00. Когда нет врачей, когда этому больному завтра процедура назначена…

- Людмила Ивановна! – взывала в телефонную трубку дежурная медсестра, поясняя возникшую ситуацию.

 « Вызывайте скорую, хотя нет. Я сама позвоню. Отпускайте Макара домой».
 Медсестра так и застыла с трубкой в руке. За 17 лет работы в отделении, она не припоминала случая, чтобы «Железная Леди», так звали за глаза Людмилу Ивановну, шла на поводу у больного.

«Отпускайте под мою ответственность!».

Уже в телефонной трубке были короткие гудки, а дежурная медсестра, всё не могла поверить в услышанное.

Опомнившись, положила трубку на рычаг аппарата связи, шумно выдохнула воздух из груди, и быстрым шагом направилась к палате Макара.

 Макар сидел на стуле, и смотрел, как мама собирала вещи сына.
 
- Мама! Мы ничего отсюда не возьмём!

- Сынок! А телевизор? А магнитолу? Нельзя оставлять…

- Мы ничего с собою не берём. Не хочу, с этим, в новую жизнь… А телевизор… Пусть кому достанется… Это уже не важно.

 Через полчаса прибыла санитарная автомашина для перевозки больного.
 
- Домой? – широко улыбнулся фельдшер, неоднократно бывавший в доме у Макара на назначениях.

- Домой! – улыбнулся открытой улыбкой Макар.
 
Автомобиль качнулся, скрипнул сайлентблоками, и покатил по ночному городу.

Химки Сентябрь 2017 г.