Горький запах осени

 Смотрю на мир сквозь стекло. Летом окно не закрывалось ни днём, ни ночью. Теперь другое дело. С заходом солнца дневное тепло прячется в густой темноте вечера. В чёрном небе редкие свечки звёзд. Они тоже привыкают к изменениям в пространстве.  Небесный лоцман осторожно ведёт их корабли между созвездиями. Столкновения редки и, слава богу, на безопасном расстоянии от нашей голубой колыбели. Она всё ещё баюкает своих детей в качающейся зыбке. Правда, ритм движений иногда неровен. Внезапные толчки нарушают монотонное убаюкивающее покачивание.
За стеклом, с этой стороны, в комнате не чувствуется ни  живого дыхания земли, ни холода, не слышно шума засыпающих улиц. Но стоит открыть створки рамы, как в дом вплывает волна свежего осеннего дыхания, шум редких в этот час автомобилей.  Рама деревянная, старая, единственная в своём роде, во всём огромном многоквартирном улье.  Все прочие окна белеют квадратами пластиковых вставок. Она одна устояла в массовом потоке ноу-хау. Рама, хотя и старая, но прочная, и хозяин не находит причин выламывать её из привычного проёма и отправлять на кладбище ненужных вещей. Никого и ничего не надо выбрасывать без насущной необходимости, считает он.  Никого и ничего не надо оскорблять неблагодарностью и легкомысленным пренебрежением. К тому же, он не любит грохота, грязи, вторжения чужих людей. Не любит революций ни в государственной, ни в частной жизни. Всё должно идти, как идёт, без рывков, встрясок и крушений. То, что крепко, имеет право на существование. И старое, тем более, молодое дерево, добротную одежду, крепкую обувь и прочее не стоит рубить, ломать, выкидывать на помойку, следуя корыстной и глупой моде. Видимо, он ретроград, консерватор, хотя и не принадлежит к такой партии, да её, у нас, кажется и нет, а зря. Хорошая партия, солидные люди, устойчивые основания. Лучше добротное старое, почти вечное, чем непрочное новое.
Но причём здесь осень? А притом, что пусть и она наступает в свой черёд, а не опаздывает или приходит раньше времени. Вот нынешний сентябрь балует теплом, и это хорошо, но и он неровный, ломкий. То разольётся солнцем, то дохнёт несвоевременной стужей. Однако, как оказывается, и эта беда поправима. Стоит сделать с высот власти выговор главе метеослужбы Роману Вильфанду, как тепло тут же возвращается. Вот вам польза консерватизма.
А осень всё же чувствуется. Как ни ярко светит солнце, прогревая землю до духоты, северный ветер делает своё дело. «Нет, брат, шалишь, - говорят его хладные и сильные порывы, - будет, побаловались. Надо и честь знать». Само солнце к вечеру утрачивает прыть и робко прячется в свою рубиновую даль. В воздухе появляется запах горечи. Раньше жгли старую листву. Теперь как будто, в связи с опасностью пожаров, поджогов стало меньше. Но горечь сожжённой листвы появляется в воздухе, как призрак полтергейста из прежних времён. В ней вкус нашей молодости, прошлой жизни, в чём-то убогой, но и не такой пустой и суетной, как нынешняя. Запах золы и пепла, из которых, как говорят, со временем, через миллионы лет рождаются алмазы.