Поди туда, не знаю, куда

      Жил - был полковник, косая сажень в плечах, росту в нём было метра два. Был он уже не молод, и потому местами сед, а местами лыс. Зубов у полковника тоже давно уже не хватало, но и времени вернуть утраченную молодость, то есть сделать себе  пару мостов снизу, тоже у него было.

Потому что, хоть и был этот полковник давно ни мальчик, и более того, вышел несколько лет назад в запас, но всё равно, будучи в своём таком ни малом звании, исполнял обязанности мальчика на побегушках. Что значит, как в лучших традициях русских народных сказок, на приказ: поди, туда, не знаю, куда, и принеси то, не знаю что, он срывался с места, как не объезженный рысак, и, не забыв отдать честь, взяв под условный козырёк, кидался туда, сам не знаю, куда, но выполнять то, что грозно приказали, не глядя ни на его седину, ни на его полковничьи звёзды на погонах военного кителя, давно по большей части пылящегося в платяном шкафу, и на то, что служака пожелал, достигнув определённого возраста, остаться на скамейке запасных.

Но так как не  только подростки вместо книг и интеллектуального развития отдавали предпочтение играм в войнушку, а и взрослые дяди, давно отрастившие усы и бороды, но которые вместо оловянных солдатиков, танчиков и пушек, использовали в своих играх живых людей и настоящее боевое оружие, то  и  такие, вышедшие в запас полковники часто могли сгодиться для прохождения службы в действующей армии…

Правда, наш полковник, который жил, да был, только мысленно вёл отстрел противника, а на самом деле, выполнял роль простого завхоза, как на гражданке, обеспечивая обмундированием солдат и военных ниже себя рангом. Вот в такие моменты, он и подрывался с места и пулей, выпущенной из автомата Калашникова, летел по приказу туда, куда посылали, а именно на склад за обмундированием. А потом, всё сложив аккуратненько, будто ученик второго класса свои школьные пожитки в ранец – карандаш к карандашику, тетрадочку к тетрадочке, в огромный вещмешок, пёр всё это снаряжение через весь город, на своей широкой мясистой спине, потому что был ещё и не худ, опять по направлению, туда, не знаю куда.

Но его спина предназначалась не только для таскания на ней разного рода тяжестей, но и представляла большой интерес для его товарищей по службе и часто даже для тех, кому он тащил все эти гимнастёрки, портянки, кирзовые сапоги и прочие аксессуары военной одежды…

А спина у полковника, надо сказать,  была знатная - плотная и одновременно мягкая, круглыми валиками плавно скатывающаяся в ту часть тела, которую принято у быков и коров называть филейной. И вообще-то  тоже использовалась она, эта означенная часть, по назначению, особенно теми, кто не успел посидеть ни разу в своей жизни на коне, но всегда резво так представлял себя наездником или даже тореадором, выскакивающим на арену, верхом на быке.

А в виду того, что такого рода мечты их так и не воплотились в реальность, а забыть о них, они не забыли, то и гарцевали они на услужливо подставленной в нужный момент спине полковника, живо представляя себя в роли жокея, несущегося на всех парах, смело беря препятствия, навстречу своей победе, а на самом деле, неслись они по обычаю знакомым уже, как протёртое седло, маршрутом, поди туда, не знаю, куда. Куда и вёз их сослуживец, обладатель столь мощной и такой удобной спины.

Так что, вовсе, не было ничего не обычного в том, что очередной майор или даже генерал подходил к отставнику и, совершенно не стесняясь, говорил ему:

               —  А можно, Лёша, я покатаюсь на твоей спине, а то, что-то я устал сегодня. Вот, ноги, как распухли в сапогах, видишь? Много пришлось ходить сегодня по части.

Про то, что больше всего у него распух язык, отдавать приказы младшему составу, он умалчивал, ибо совесть где-то ещё теплилась в его голове, прикрытой военной фуражкой, всё ж, товарищ и всё ж, ни молод, но возможность лишний раз не похлопать, а ощутить мягкость этой части большого туловища полковника у себя между плотно сжатых ног, и тем безмерно порадовать себя, заставляла каждый раз обращаться с данной просьбой к Алексею, не только, как говорилось ранее, его командиров, а и младших по званию.

А лошадь-Алёша, всегда с готовностью откликалась весёлым, но больше пугливым ржанием, и шепелява и свистя сквозь образовавшиеся щели из-за нехватки зубов, произносила : « Да, что вы, какие проблемы? У кого нет коня, прошу садиться на меня»

И с разбегу наклоняла не только свою большую голову с мохнатой седой гривой, а и слегка смущаясь, зардевшись при этом, словно красна девица, присаживалась на обе ягодицы, давая таким образом понять, что не имеет ничего против и   того, чтобы ни  только покатать, но и предоставить в пользование ещё и свою филейную часть.

А вот, уже кто и как её, эту часть  пользовал, можно только догадываться, потому что это уже другая история, правда не сильно отличающаяся от первой, а значит, и от известной сказки про то, как -  поди, туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что… Потому что, если отставной полковник уже позволил на спину себе взобраться, и со словами «Эх, прокачу» катал всех и каждого, то с таким же успехом можно и на заду у лошади не только посидеть, но и опять доехать туда, не знаю куда… И как видно, это и практиковали его сослуживцы, зная отставника больше, как лошадь-Алёшу, а не как полковника, пусть и запаса, из которого его периодически вызывали, зная простую истину, что в хозяйстве любая, даже ненужная вещь сгодится, а на войне, так тем более.

18.09.2016

Марина Леванте