Письмо. Фантастический детектив

ПИСЬМО


Это был один из немногих случаев, когда общественность оказалась на стороне фирмы, подавшей иск в суд на своего служащего, прервавшего с ней контракт.
А между тем, что делать было одинокому служащему большого магазина, тридцатилетнему продавцу Виталию Брекову, когда он получил, не вполне, правда, неожиданно для себя, письмо с фотографией очаровательной незнакомки?
Конечно же, он забеспокоился, и, хоть и неприятная, но размеренная жизнь его потеряла всякую размеренность.
Бреков был одинок, застенчив и приятен наружностью. Наверное, из-за природной скромности его и взяли продавцом в этот, потом престижный, элитный магазин. Ведь руководство сочло скромность лучшей рекламой магазину, его лицом.
Это и понятно: в век бездушный, век вызывающий и наглый должно же хоть что-то выделяться, привлекать уставшего от нахрапа покупателя.
И вправду, расчет оказался верен. Дела у предприятия пошли куда лучше. Все заходили в магазин, чтобы именно здесь что-нибудь купить.
Натиск нескромного покупателя, зашедшего очиститься о Брекова, заставил целомудренного продавца всерьез подумать о смене места работы, но напуганное начальство тут же подняло ему зарплату, и Бреков остался — еще и потому, что нигде бы так не оценили его природные данные, а скорее наоборот — просто отказали бы в работе.
Сначала в тогда еще обычный магазинишко зашла проститутка...
Затем они повалили десятками смотреть на скромного продавца. Уже из магазина, “очищенные” о Брекова, они шли на работу, оставляя его, пылающего, у прилавка.
Затем толпа проституток растворилась в потоке обычных людей, пришедших в магазин заодно и что-нибудь купить.
Еще позже магазин достроили, увеличили штат сотрудников и, в конце концов, превратили в элитный супер-магазин, визитной карточкой которого по-прежнему оставался одинокий Бреков.
Люди шли нескончаемой чередой, как через мавзолей, мимо Брекова и обязательно что-нибудь покупали. И, если и не у него, то в соседних отделах. Люди толкались. Вошедшие в магазин и выходящие из него, образовав два встречных потока, мешали друг другу. В этой давке исподволь образовывался ажиотаж, интерес просто витал в воздухе, мешая людям делать покупки.
И руководство магазина всерьез решало вопрос о том, как можно расшириться так, чтобы избежать возможных убытков: Виталию Брекову — не было замены.
А между тем, поначалу Бреков честно “работал” свои деньги. Развязные проститутки оказались хорошими на почин, и вскоре о продавца стали “чиститься” все, кому посчастливилось оказатья рядом с ним. Он, как губка, полыхая стыдливым румянцем, — вбирал, и вбирал, и вбирал...
Вбирал развязную похоть проституток, злость и наглость коммерческих агентов, сварливую желчь домохозяек, ложь коммерсантов, он корчился от блеска банкиров, как от сварочной дуги: у него ночами горели глаза. Любовники, прижимаясь к прилавку и тиская друг друга за руки и ноги, оставляли ему свой цинизм, забирали у него его стыд и наивность ребенка и, уже стыдливые, через десять минут где-нибудь рядом, в гостинице или на квартире, как какие-нибудь молодожены, мучили друг друга всею страстью обретенного целомудрия.
От этого Брекова по ночам трясло в лихорадке раскаяния, он корчился от головной боли, вызванной бесконечными мыслями о внезапном разоблачении. И только уже нечастые проблески сознания возвращали его к действительной жизни.
Мучимый кошмарами то незаконного хранения наркотиков, то безумных растрат, то лжи и измен, то насилия или всеобъемлющей похоти, он не успевал отсыпаться и возвращался на работу, к людям, как в камеру к опасным отщепенцам тюрьмы особого режима.
Одно время домой на его имя стали приходить письма. Почтальон приносил их, связанные в большие пакеты, и разгружал прямо у дверей.
Неизвестные женщины и мужчины предлагали ему любовь и дружбу. Некоторые из писем, залитые слезами, пронзительно вопияли, что еще совсем немного — какой-то год-два — осталось до того дня, как люди, их написавшие, будут такими же, как и все, что всё, что им требуется для этого — только тепла и понимания, и тогда впереди будет только хорошее.
А все остальные писали о том же, только письма были написаны красивыми и ровными буквами и не было на них следов слез.
Бреков сначала ответил какой-то даме, и она немедленно примчалась к нему, бросив, оказывается, хороший дом со всем нажитым. Она была красива и очень хотела, поначалу, казаться простой скромницей, но уже через пять дней Бреков с ужасом пытался избавиться от нее. Он обнаружил на себе скопища насекомых. Он обратился к врачам, которые вынесли ему тогда не один страшный приговор. Он потратил большие деньги на лечение.
Обнаглев, дама пиявкой впилась в продавца, стала наводить у него свои порядки, и чуткая душа Брекова воспротивилась напору и насилию свалившейся на него страшной незнакомки, разорившей душу его и карман.
Только вмешательство перепуганного руководства магазина помогло ему тогда.
С тех пор Бреков сменил адрес, домой добирался с осторожностью, разработанной дирекцией, и, совсем перестав получать письма, ничего не читал, кроме книг.
А сейчас получил это письмо. Там было написано следующее:
“Я не могу смотреть, как Вы страдаете! Чистая душа Ваша противится наглому напору людей, позабывших про человеческий облик. И Ваше присутствие в этом магазине — это присутствие диковинного зверя в клетке зоопарка.
Но эти — звери — вытирают о Вас свои грязные ноги и не знают, что это они, а не Вы, находятся в клетке. Иначе б они не пришли, иначе б они не попытались бы улизнуть из нее и посягнуть на Вашу истинную свободу, подмяв под себя и не дорожа своей — мнимой.
Они делают то, что думают, но мечтают о том, что делаете Вы.
Они презирают Вас, потому что в своих грязных фантазиях могут использовать Вас, как последнюю шлюху.
Эта клоака поглотит Вас, если Вы не уйдете оттуда. Конкуренты или эта грязь съедят Вас, потому что Вы — не такой, как все, потому что, глядя на рекламу, Вы не пытаетесь запомнить, что карандаш — это карандаш, а не холодильник, потому что белое представляется Вам белым, а тепло — теплом.
Извращенные покупатели давно забыли, где у них рука, а где — нога. Они даже не помнят своего отчества и забыли родной алфавит.
Представитель у них — дистрибьютер, а магазин — шоп.
Как стадо баранов, они втекают в одни двери: чей-то рот поглощает их, а вытекают через чью-то немытую задницу на грязную дорогу, где их уже никто и никогда не подберет.
Вас поставили у входа — чтобы противные кучи на дорогах были больше. Но Вас снесет этот бесконечный поток и уронит на грязную дорогу. Постепенно Вы забудете себя.
Но ведь от Вас многое зависит... Не только мое счастье. Пожалуйста, посмотрите на меня! Ведь я стою с Вами у входа. Я хочу быть Вашей Музой, ведь у Вас есть главное — чувство Правды”.
Прочитав письмо, Виталий Бреков решил уйти из магазина и ВСТРЕТИТЬСЯ С - НЕЙ...

 19 октября 1996 года, с правой в конце, от 8 сентября 2022 года.