Пансион Пространство Глава 18

Чашка кофе, выпитая утром – это средство взбодриться, это многолетняя привычка, в конце концов, это ритуал. Чашка кофе, выпитая на ночь – это диагноз. По видимому, сегодняшним вечером мне диагностировали бессонницу и повышенную возбудимость, поэтому одной чашкой ароматного напитка я ограничиваться не собирался. «Кофе – мой друг» - поётся в одной хорошей песне. Это про меня.
   Мы с Туполевым сидели в гостиной. У каждого из нас уже появилось своё любимое кресло. Мне нравилось то, что стояло ближе к окну, сидя в нём, можно было наблюдать за раскачивающими на ветру ветвями яблонь. Но это днём, а сейчас, когда Коктебель уже погрузился во тьму, я любовался небольшим кусочком звёздного неба. Ветви деревьев в этот момент превратились в чёрные размашистые пятна – будто неизвестный художник обмакнул свою кисть в чёрную краску и теперь быстрыми рваными движениями водил ею по холсту. Я перевёл свой взгляд на Митрофана Яковлевича. Он всегда выбирал кресло, стоящее ближе к центру комнаты, наверное, следователя привлекало в нём его стратегическое положение – благодаря зеркалу, висящему напротив, можно было видеть, что творится у себя за спиной. Между нами вместился маленький столик, на котором уже выстроились в ряд несколько пустых чашек из-под кофе. Ещё одну я держал в своей руке. Верхнее освещение в гостиной было выключено, и лишь тусклый свет одной из ламп бра в дальнем углу комнаты вырывал наши лица из царившего вокруг полумрака.
- Удивительно, - между тем произнёс Туполев. Минутой раньше я закончил свой рассказ о поездке в Судак, и что самое главное, о знакомстве с девушкой Инной и о нашем с ней разговоре.
- Удивительно, - снова повторил следователь. – Два человека бесследно исчезли, а в посёлке об этом никто ни сном ни духом.
- А вариант того, что Ромашка и Виолетта просто внезапно решили уехать из Коктебеля, вы исключаете? – спросил я у Туполева.
- Сначала один, потом другая? И каждый из них ни словом не обмолвился о своих планах? И до сих пор не нашёл способа связаться со своими друзьями? – можно было подумать, что следователь со мной советуется, но это было не так. Митрофан Яковлевич для себя уже всё решил.
- Нет, - продолжил он. – Этих ребят уже давно нет в живых, и к этому приложил свою руку наш убийца, я уверен в этом на все сто процентов.
Суровые слова следователя прозвучали как приговор. В общем-то, я думал примерно так же, просто боялся себе в этом признаться. Зло, про которое говорила Инна, неотвратимо расползалось по посёлку. Оно, как туман, пробиралось по тёмным улицам, заполняя собой каждую подворотню, каждую щель, и если находило неплотно прикрытые окна или двери, тут же без стука входило в дом. Я осязал его на своей коже, читал его  в настороженных взглядах окружающих меня людей, я слышал его голос в завываниях ветра и в рокоте вгрызающихся в берег волн. Думая об этом, я неожиданно понял, что за последнее время стал очень мнительным. Мне повсюду мерещились тени, в каждом встречном прохожем я видел угрозу, а ранее безобидные вещи вдруг стали для меня предзнаменованиями чего-то ужасного. Несомненно, что моё проживание в пансионе «Пространство» играло во всём этом ключевую роль.
  Почему так происходило, я не знал. Может быть, сказывалось присутствие в доме мытарей – неупокоенных душ самоубийц, но скорее всего дело было в психотропном оружии. Да, после его последнего применения прошло уже сорок лет, но у меня складывалось впечатление, что в стенах пансиона ещё хранились остатки смертельного излучения, погубившего семью Амбросимовых.
- Марк, что с вами? – спросил у меня Туполев, заметив моё состояние. – Вы очень бледны.
- Не берите в голову, - я поспешил успокоить следователя. – Лучше расскажите, вам удалось побеседовать с Надеждой?
Митрофан Яковлевич только безнадежно махнул рукой.
- Как я и думал, что-то по существу девушка сообщить мне не смогла. В тот  роковой вечер, закончив со всеми делами в пансионе, она около одиннадцати часов направилась домой. Выйдя на улицу, Надежда тут же погрузилась в пелену сплошного тумана. По её признанию, она даже потеряла всякие ориентиры в пространстве и толком не знала, в какую сторону ей идти.  А потом туман сменился на беспросветную темноту – наверное, именно в этот момент её ударили по голове.  Что было дальше, девушка не помнит.
- Как она сейчас себя чувствует? – спросил я у Туполева.
- С её здоровьем всё в порядке, порезы на руках оказались неглубокими, и благодаря своевременной помощи, в том числе и вашей, она потеряла не так уж много крови. Но у девушки шок, что и неудивительно - кто-то пытался её убить, причём весьма нетривиальным способом.
- Странно всё это, - произнёс я, разглядывая необычную фигуру, в которую сложилась кофейная гуща на дне моей чашки. Это было нечто, напоминающее пистолет. Такой знак на языке символов, если конечно я не ошибался, обозначал, что мне в самом ближайшем будущем грозит смертельная опасность.
- Вы что, увидели в своей чашке убийцу? – заметил моё замешательство Митрофан Яковлевич. – Что именно вам кажется странным?
Я уже и забыл, о чём мы говорили, настолько меня поразил пистолет, получившийся из кофейной гущи. Чтобы отогнать наваждение, а вместе с ним и дурные мысли, что закрались в этот момент в мою голову, мне пришлось несколько раз встряхнуть содержимое чашки.
- Зачем было нужно мне звонить? Ведь по сути, если бы тогда я не вернулся в пансион и не нашёл Надежду, девушка скорее всего бы погибла. Получается, что наш незнакомец сам не хотел подобного развития событий. Или он, таким образом, пытался выманить меня на улицу? Воспользовавшись туманом, он бы мог незаметно подойти ко мне со спины и поступить со мной так же, как и со своими предыдущими жертвами. Но почему-то он так не сделал. Почему? – я бы мог продолжать задавать вопросы ещё очень долго, но заметив появившеюся в гостиной Евгению, остановился. Было видно, что женщина с интересом прислушивается к нашему разговору.
- Ещё кофе? – спросила она, переводя свой взгляд с Туполева на меня и обратно.
- Нет, спасибо. Наверное, на сегодня хватит, - ответил за двоих следователь, потом, ничуть не стесняясь присутствия хозяйки пансиона, он продолжил наш, казалось бы, конфиденциальный разговор, который таковым теперь вовсе и не являлся.
- Очень хорошо, Марк, что вы узнали, где живёт этот Корявый. Завтра, - тут Туполев взглянул на свои часы, - А вернее, уже сегодня, мы с вами заглянем к нему в гости. Надеюсь, к этому времени он уже вернётся со своего сейшена. Если нет, то у нас хотя бы будет возможность побеседовать с вашей новой знакомой. Инна, так ведь её зовут?  Надо узнать подробнее о её пропавших друзьях.
- Только боюсь, что она не станет с вами общаться, Митрофан Яковлевич. У Инны явно сложилась стойкая нелюбовь к представителям закона.
- А мы не будем ей говорить, что я из полиции, - ответил мне следователь. Потом задумчиво посмотрел на хозяйку пансиона. – Хотя с некоторых пор я в посёлке фигура заметная и ваша Инна вполне может знать, кем я являюсь. Сделаем так – к ней вы отправитесь в компании Евгении.
Женщина, до этого момента тихо стоявшая в стороне, сразу же оживилась и всем своим видом стала показывать, что она полностью согласна с предложением Митрофана Яковлевича.
- Мне это кажется отличной идеей, - подключилась к нашему разговору Евгения. – Тем более я знакома с Виолеттой. Конечно, я могу ошибаться, и речь идёт вовсе не о ней, но  не думаю, что в посёлке много девушек хиппи с таким редким именем.
- Так, так, - сразу же заинтересовался Туполев, - Вы бы не могли поведать нам о том, как вы с ней познакомились?
Женщина лишь пожала плечами.
- На самом деле это и знакомством назвать то сложно. Где-то около месяца назад в пансион заглянули парень и девушка, по внешнему виду обоих можно было смело сказать, что они являются хиппарями. Я заметила их в окно, они стояли на улице и долго разглядывали дом, о чём-то переговариваясь между собой. Тогда я сама вышла к ним и спросила, чего они хотят.
- Виолетта, глянь на эту мочалку, - обратился молодой человек к своей спутнице. На его тонких губах играла развязная улыбка, и вообще, весь его внешний вид не вызвал у меня ничего, кроме неприязни.
- Сама живёт в проклятом месте и ещё додумалась сделать из него гостиницу, - продолжил парень. Когда стало понятно, что он говорит обо мне, чувство неприязни к молодому человеку сразу же увеличилось. Я уже давно привыкла к тому, что  некоторые жители, да и гости посёлка проявляли нездоровый интерес к дому, доставшемуся мне в наследство от отца. История гибели семьи Амбросимовых время от времени всплывала то тут, то там, и услышав о ней, многие приходили поглазеть на место, где всё произошло. Но чтобы проявлять при этом такую бесцеремонность и наглость – подобного раньше не случалось. Я старалась сохранять спокойствие и, несмотря на то, что в моей груди клокотал гнев, мне это удалось.
- Это частная территория, поэтому у вас есть десять секунд, чтобы отсюда убраться, иначе мне придётся вызвать полицию, - произнесла я, после чего вернулась в дом. Выглянув в окно, я убедилась, что моя угроза возымела воздействие и молодые люди уходят. Уже дойдя до калитки, девушка обернулась. Неожиданно она вдруг кому-то помахала рукой. Вряд ли этот жест предназначался мне, потому что я была скрыта за занавеской.
Евгения замолчала, словно давая нам с Туполевым время на обдумывание услышанного, и лишь секунд через десять добавила: - Вот и вся история моего знакомства с Виолеттой. Как видите, оно довольно поверхностное. Но если это была именно та девушка, которая впоследствии пропала, то я могу сказать Инне, что знаю её, и при этом не совру.
Казалось бы, что следователь сейчас примется задавать дополнительные вопросы Евгении, но вместо этого он резко повернулся в мою сторону.
- А Ромашка – это вообще кто? Я имею в виду, это парень или девушка? – спросил Митрофан Яковлевич. Мне даже не пришлось напрягать свою память, потому что и без этого я был уверен в том, что Инна, говоря о пропавшем хипаре с таким прозвищем, использовала слова мужского рода.
- Это парень, - убеждённо ответил я.
- Тогда, - Туполев вновь обратил своё внимание на хозяйку пансиона, - Получается, что вы знакомы не только с Виолеттой, но и с Ромашкой. Именно он и был тем молодым человеком, что произвёл на вас такое неприятное впечатление. И видели вы парня практически накануне его исчезновения.
Следователь замолчал на какое-то мгновение, но тут же очень быстро добавил:  - Чёрт возьми, теперь всё сходится. Всё мрачное и ужасное, все чёрные дела, что творятся в посёлке – всё связано с этим домом. И исчезновение Ромашки и Виолетты тоже не случайность. Они побывали здесь, уж не знаю с какой целью, может действительно услышали про давнюю историю с массовым самоубийством и решили посмотреть на проклятое место, но придя сюда, они словно поставили себе чёрную метку.
 - И что самое страшное, - Туполев перешёл на шёпот, - Я уверен, что такая метка есть и у каждого из здесь присутствующих. Мы живём в этом доме, поэтому нам всем  грозит большая опасность. Следующий удар будет нанесён по кому-то из нас.
Мне сразу вспомнился символ пистолета, в который сложилась кофейная гуща на дне моей чашки. Вот и не доверяй после этого знакам. Взглянув на Евгению, я увидел, что она сильно напугана. Её лицо приобрело мертвенную бледность, а в глазах притаился страх. Подавшись вперёд, она внимала словам следователя, будто он зачитывал всем нам суровый приговор. А может так оно и есть? Мы – заключённые этого дома, из которого нельзя сбежать, от призраков которого нельзя скрыться. И в чём заключалось наше спасение, я не знал. Может быть в помощи таинственной Саше? Об этом нам намекали мытари, но больше они не давали никаких подсказок. Маленькую девочку, которая единственная осталась в живых из семьи Амбросимовых, тоже звали Сашей. Неужели мытари говорили именно про неё? Тогда где её сейчас искать, прошло уже сорок лет и судьба могла занести Сашу Амбросимову куда угодно. А что значит фраза, которой закончился спиритический сеанс – «Когда вернётся он тебя убьёт беги»? И самое главное, для кого она предназначалась? От невесёлых мыслей меня отвлекли  завывания ветра. Он настойчиво стучался в окно, словно намекая, что не успокоится, пока не получит свою жертву.  Ночь сковывала наши движения, её армия теней выстроилась за оградой пансиона и готовилась к его штурму. Хрупкие стены пока что защищали нас от одной опасности, но и внутри дома притаились свои угрозы. Скрипели половицы, где-то сочилась и капала вода, а в тёмных углах комнат бряцали костями неупокоенные  скелеты. Их оскалившиеся черепа и пустые глазницы следили за нами и нагоняли тоску. Страх – теперь мне казалось, что он повсюду.