Весенние перевёртыши или дребезги гештальта

 

Апрель. Москва. Почти ночь.
В полупустом вагоне метро трясутся и болтаются неряшливо одетые расплывшиеся тела и безжизненные серые лица. Приятель-гештальтист шутил как-то: «Главный итог жизни – большая усталость». В точку. Каждый московский день – такая жизнь.
 
Шипит и лязгает короткая остановка. Тёмная платформа вбирает в себя редкие тени, уныло потянувшиеся к выходу из мрачного подземелья.
Ба, что это?! Прямо за окном – пасторально-трогательная картина.
На лавочке у стенки перрона уютно расположилась ясноглазая девушка. Длинные русые волосы прибраны цветной лентой и мягко обрамляют красивое лицо. Светлая ткань разложена на коленях. Занимается милое создание …рукоделием!
Девушка плавными, аккуратными движениями широко ведёт руку вверх и в сторону. Затем - возвращает обратно к ткани. Раз, другой, третий…
Толстая белая нитка послушно следует за плавными движениями скромной красавицы. Так вышивали её славянские предшественницы, создавая утерянную нынче красоту домашнего быта.

Замер в ностальгическом любовании… Неужто жива ещё Русь-матушка? Сорвались вражеские планы? Вот где возрождение спрятано! Ура!! На Берлин!!!
Патриотическая слеза изготовилась оросить давно бородатую щёку.
Но догнала, догнала-таки гнусно-трезвая мысль о несуразности композиции. И правда: странно же заниматься народным творчеством в серой ночи грязной подземки! Куда там Бессону…

Присмотрелся. Батюшки святы!.. На коленях Настеньки (Машеньки? Алёнушки?) не вышивание разложено, а – её светлая куртка: стало жарко в тёплом воздухе тоннелей. Из куртки утопленником выглядывает краешек телефона.
И не рукоделием народным занята девица, нет. Плавные широкие движения красивых рук распутывают …длинные провода наушников для гаджета. Предметом внимания  служит бесовское чёрное зеркало. Ему, любимому, предназначены нежность и забота. О нём, дорогом, чает красавица…

Шипит динамик. Громыхают двери. За окном разгоняется платформа, оставляя милую девушку себе. Станционный пейзаж с обратным ускорением хмуро уносит в подземные дали московской весны моё разочарование.
По грязному полу вагона битым стеклом рассыпаются-разлетаются осколки срубленного под корень гештальта. Вдребезги!
Такие весенние перевёртыши по Солоухину-Джобсу-Пёрлзу.