Неупокоенные души. 76 глава

     Фары джипа так ослепили меня, что я ладонями закрыла лицо, но раздался сильный толчок и я отлетела в сторону и ударившись о бардюр, упала. Когда наконец опомнившись, я открыла глаза и ничего не понимая огляделась, то увидела Макса, который лежал недалеко от меня. Он был без сознания, а джипа и след простыл. Нагнувшись над Максом, я увидела, что вся голова у него в крови и всё лицо залито кровью.
     - Макс! Родненький! Что с тобой? Господи! Ты жив? Помогите! Кто-нибудь! Помогите! - в отчаянии кричала я.
     Не знаю откуда, но появились люди, наклонившись над нами, они сочувственно охали и ахали. Кто-то вызвал машину скорой помощи. Я растерянно огляделась и подняв голову Макса, положила её себе на колени. Приехала скорая, из которой вышли мужчина и женщина в белых халатах.
     - Расступитесь, отойдите все, - скомандовал врач и нагнулся над Максом.
     Осмотрев его, он попросил шофёра скорой помощи вытащить из машины носилки, Макса положили на них, я тоже залезла в машину, сказав, что поеду вместе с ними. Правда врач спросил, кем я являюсь пострадавшему, я ответила, что я его невеста. Врач промолчал, видя, что я настроена решительно и из машины не выйду. По дороге, врач позвонил в больницу и попросил приготовить реанимацию. Машина остановилась прямо у крыльца больницы, Макса завезли в реанимацию, а я осталась ждать у дверей. Надо было бы позвонить его родителям, но как им сообщить? Мне было страшно, я плакала от бессилия, но всё-таки позвонила на домашний номер Максима.
     Трубку взяла мама Макса, Ирина Владиславовна.
     - Приезжайте в больницу, пожалуйста, Макс в реанимации, - еле выговорила я и назвала адрес больницы.
     Родители Макса приехали буквально через пятнадцать минут, Ирина Владиславовна шла по коридору, волосы её развевались от ходьбы, она плакала, Евгений Дмитриевич, с суровым лицом шёл рядом с женой.
     - Что с моим сыном? - хрипло произнесла Ирина Владиславовна.
     - Мы стояли и вдруг из-за поворота выехал джип. Я и опомниться не успела, мы даже понять не смогли, что произошло. Макс с силой меня оттолкнул, я упала... - говорила я.
     - Что с моим сыном, Софья? - громко, почти прокричала женщина.
     - Он жив! Жив! Его завезли в реанимацию. Должен выйти врач, я жду... простите, Ирина Владиславовна. Так получилось... - заплакав, ответила я, опуская голову, будто это я была причиной произошедшего.
     Ирина Владиславовна вдруг крепко меня обняла и с силой прижала к себе.
     - Ну что ты, девочка. Успокойся. С моим сыном будет всё хорошо. Он у меня сильный и крепкий мальчик. Всё будет хорошо, - говорила она и на лицо мне капали её слёзы.
     Я поражалась её силе духа и выдержке.
     - Я ведь потом уже поняла, что во время наезда, Макс с силой меня оттолкнул, а сам не успел отскочить. Джип ехал с большой скоростью. Может водитель был пьян? Мы же даже номера не успели разглядеть. А шофёр так быстро уехал... он даже не остановился, чтобы узнать, что он наделал. Господи! Ну почему люди такие чёрствые и безответственные? - плача говорила я, уткнувшись в грудь Ирины Владиславовны.
     Часа через два, когда было уже почти двенадцать ночи, дверь реанимации наконец открылась, вышел уже другой врач, не тот, что привёз нас на машине скорой помощи. Мы разом подошли к нему.
     - Как мой сын, доктор? - спросил Евгений Дмитриевич, лицо которого было пугающе каменным.
     - Ваш сын, крепкий парень. У него сотрясение, это восстановится, не волнуйтесь. Мы сделали рентген, поломано одно ребро и ключица, удар пришелся в правую сторону, ему придётся на пару недель остаться в больнице. А машину не нашли, кто это сделал? Мы позвонили в милицию, надеюсь, лихача найдут. Сейчас мы переводим Вашего сына в отдельную палату, для полного выздоровления ему нужен покой, - сказал врач.
     - Спасибо. Значит мы можем его увидеть? - спросил Евгений Дмитриевич.
     - Да, конечно. Но он пока без сознания, ему сделали операцию. Подождите здесь, сейчас его готовят к переводу в палату. Нужен его паспорт, ведь у него есть медицинская страховка? Всё будет хорошо. Вашему сыну очень повезло, всё могло кончиться гораздо хуже, - ответил врач и опять зашёл в отделение реанимации.
     Мы остались ждать. Минут через двадцать, двери реанимации открылись и на каталке вывезли Макса. Лицо его было бледным, голова перебинтована, его накрыли простынёй и сверху тёплым одеялом. Макс был без сознания.
     - Сыночек! Максим? - воскликнула Ирина Владиславовна.
     Мы втроём пошли за ними, в палате Макса переложили на специальную кровать, которая автоматически регулировалась. Я сказала, что останусь с ним на ночь. Врач не был против.
     - Если родители не возражают, он может очнуться часа через два. Сейчас ещё действует наркоз, - сказал врач.
     На Макса даже мне было больно смотреть, что говорить о его родителях. Ирина Владиславовна хотела сама остаться, но я настояла, что останусь я. Побыв с сыном несколько минут, родители вышли из палаты, я не захотела оставлять Макса ни на минуту. Ему поставили капельницу, в носу были трубочки, он так и лежал без движения. Ночью приехал капитан милиции и с моих слов, записал всё, что произошло. Сказав, что зайдёт утром, чтобы допросить и Макса, капитан ушёл. Так, сидя у изголовья Макса и положив голову на его кровать, я уснула. Проснулась от того, что Макс легонько гладил меня по голове.
     - Макс? Любимый! Как ты? У тебя ничего не болит? - спросила я.
     - Позови медсестру, мне очень больно, - еле прошептал он.
     Вскочив, я выбежала из палаты и вернулась в сопровождении медсестры. Она сделала Максу внутривенный укол и он опять уснул. Утром пришли его родители, следом пришёл капитан.
     - Он недавно пришёл в себя, но ему сделали укол и он уснул, - сказала я.
     - Софья, тебе надо идти на занятия, да и наверное, не спала всю ночь. Я останусь, а ты иди, придёшь после занятий, - сказала Ирина Владиславовна.
     Я согласилась, не хотелось пропускать занятия. Ещё раз посмотрев на Макса, лицо которого чуть порозовело, успокоившись, я ушла.
     На занятиях, я немного отвлеклась, но мысли возвращались к Максу. Я с ужасом подумала, что вчера вечером могла его потерять. От этой мысли, тоскливо сжималось сердце. Я с нетерпением ждала окончания занятий и тут же поехала в больницу.Там я с радостью увидела, что Ирина Владиславовна кормит сына бульоном, правда ел он с большим трудом. Покормив его, Ирина Владиславовна уехала домой.
     К вечеру приехал капитан и сообщил, что обнаружили джип, который на нас наехал. Оказалось, что за рулём сидела молодая женщина двадцати четырех лет, жена богатого бизнесмена, который был втрое старше своей жены. И как оказалось, женщина была пьяна, возвращалась с очередной увеселительной вечеринки. И что расстроило старого бизнесмена - его жена была в обществе молодого человека, который тоже был пьян.
     Приехали родители Макса, мы сидели в палате и тихо разговаривали, когда в палату вошёл пожилой мужчина, в дорогом пальто, со шляпой на голове, в модных очках. Так, между прочим поздоровавшись, он с порога стал предлагать любую сумму, чтобы его молодую жену не посадили. Я была возмущена до глубины души.
     - Как Вы можете? Ваша жена чуть не убила человека! - воскликнула я, когда Ирина Владиславовна сжала мою руку.
     - А ну, пошёл вон! - закричал Евгений Дмитриевич.
     Таким я его никогда не видела. Его глаза сверкали такой злобой, что мы подумали, что он сейчас наброситься на мужчину с кулаками.
     - Женя, успокойся, дорогой, - сказала Ирина Владиславовна мужу, потом, отпустив мою руку, подошла к мужчине.
     - Ваша жена чуть не убила моего сына. Она будет сидеть в тюрьме, у неё будет время подумать и ещё... у неё будет время забыть своего горе-любовника и может оценить Вас. А теперь уходите и уясните, что всякие переговоры бессмысленны, - спокойным голосом сказала она.
     Пожилой бизнесмен побледнел и сжал кулаки. Казалось и он, не выдержав таких слов, наброситься на нас. Но взяв себя в руки, он быстро вышел из палаты. Скажу наперёд, молодую жену пожилого бизнесмена осудили на пять лет, хотя её муж пытался подкупить судью, взял лучшего в город адвокатае. Но отец Макса, Евгений Дмитриевич, имея в городе вес, заранее принял меры, сказав судье, что следит за процессом и не остановится, если женщину оправдают. Но судья оказался очень порядочным человеком, каких сейчас мало. Поэтому и вынес обвинительный вердикт. Ну Бог с ней, с этой женщиной. Быть может в тюрьме она исправится? Хотя, навряд ли...
     Макс пролежал в больнице две недели, я не отходила от него, прибегая с занятий и утром убегая на занятия. Макс понемногу поправлялся, но гипс ему сняли только через полтора месяца. Длинными ночами, мы с ним подолгу разговаривали, он целовал меня, а я улыбалась от счастья. Макс остался жив. Я знала, что это была Божья воля и знала, что это было нам испытанием, проверкой наших чувств. Тогда я поняла, что жить без него не смогу.
     Но как только он вышел из больницы, он настоял, чтобы мы поехали в Красногорское, к бабушке, которой я часто звонила и даже сказала ей, что мама Макса хочет приехать, сосватать меня за своего сына. Я конечно спрашивала бабушку о её здоровье, но никак не могла заставить себя спросить о матери и брате. Правда бабушка сама говорила, что живут они неплохо.
     - Всё-таки, она моя дочь, а Виталик мой внучок. Мы его в школу устроили, где ты училась. Мама на работу устроилась, на какую-то фирму, говорит филиал. А мне-то что? Пусть живут, всё не одна, - говорила бабушка.
     Только голос у неё был печальный. Пару раз я заходила в церковь и ставила свечи за упокой Владимира Ивановича, Андрюши и Насти. Отдельную свечу за упокой тех, кому я помогала. Потом за здравие бабушки и Макса. После посещения церкви, на душе становилось легче.
     И почти перед самым Новым годом, мы с Ириной Владиславовной и Максом поехали на выходные в Красногорское. Как же я по бабушке тосковала! Ирина Владиславовна купила ей отрез на платье, набрала гостинцы и мы сели в такси. Макс чувствовал себя хорошо и даже не жаловался на боли, что были вначале, после выписки из больницы. По дороге я позвонила Светлане Васильевне, попросив её прийти к нам в субботу вечером. Рядом с моей матерью, она придаст мне уверенности в себе.
     И к моей радости, приехав наконец домой, я у калитки увидела её белый Лексус. К приезду гостей бабушка напекла пирогов, сварила бульон и нажарила котлет и сырников. Светлана Васильевна привезла разные вкусности, которые и поставили на стол в зале. Она помогла сделать салаты из овощей, салат из фруктов, залив его сиропом. В общем, к приёму сватьи, стол был более чем нарядным. Даже мама встретила нас с улыбкой, чем очень меня удивила.
     - Неужели в ней проснулись материнские чувства? - подумала я.
     Только обниматься с ней я не стала, всю свою любовь я излила в объятьях бабушки, долго не отпуская её, наслаждаясь запахом сдобы и парного молока, прижавшись к её тёплой, мягкой груди.
     - Полно, дочка, полно. Гости ждут, - прослезившись и отпуская меня, сказала бабушка.
     Я познакомила её с Ириной Владиславовной, а Ирину Владиславовну познакомила со Светланой Васильевной. Бабушка пригласила всех за стол.
     - Значит, всё-таки ты Макса выбрала? А как там Игорь? - спросила Светлана Васильевна, когда я вышла на кухню, помочь занести бульон.
     - Я люблю Макса, очень. А он любит меня. А Игорь кажется познакомился с девушкой и я желаю им счастья, - ответила я.
     За столом, Ирина Владиславовна начала говорить о нас с Максом.
     - Мы приехали сватать Вашу внучку, Серафима Ильинична. И вижу, что Вы даже лучше, чем рассказывала о Вас Софья. Наши дети любят друг друга, если бы не несчастный случай, мы бы давно приехали, - говорила Ирина Владиславовна.
     А я бабушке про наезд не говорила, боялась за неё, ведь будет искренне переживать. Бабушка непонимающе посмотрела на Ирину Владиславовну.
     - Что за несчастный случай? Я не слышала, Софья, что ты от меня скрываешь? - с волнением в голосе спросила бабушка.
     - Хм... Ирина Владиславовна имеет в виду несчастный случай в доме. Труба прорвалась и всех соседей затопило, - быстро сказала я, посмотрев на Ирину Владиславовну.
     - Ахха... да, именно об этом я и говорила, - ответила Ирина Владиславовна, быстро сообразив, что бабушке не стоит знать о наезде.
     В её возрасте, лишние волнения не нужны. Вдруг мама встала и взяла в руки бокал с вином. Я застыла, не зная, что от неё можно ожидать.