Касимовский царь

Касимовский царь.
Судя по приведенному ниже фрагменту родословного дерева Казанских царей, Касимовский правитель впервые появляется на исторической сцене в 1519 году. На Казанском троне он сменил умирающего от проказы хана Мухаммед Эмина. Здесь наверное нужно немного рассказать предысторию появления Шиг Алея на Казанском троне. Мухаммед Эмин правил Казанью, когда в 1478 году был свергнут своим старшим братом Али ханом. Опасаясь за свою жизнь, он со своим младшим братом Абдул Лятифом бежал в Москву где поступил на службу к отцу Ивана грозного. Али хан сидел на троне до 1487 года, когда в Казанское ханство пришло большое Русское войско мстить Али хану за его набеги с войском на Русские земли. Битва с Татарами произошла на реке Свияге, и летописец пишет, что бог помог Русским одолеть Казанское войско. Во время отступления к городу оба войска перемешались, и Русские вместе с Татарами вошли в Казань. Здесь они взяли в плен самого Али хана с женой, его мать и двух младших братьев. Али хана с женой заточили в темницу в Вологде, а мать с двумя царевичами отправили в ссылку на Белое озеро. Править Казанью Московский князь снова посадил Мухаммед Эмина, взяв с него клятву, жить мирно с Русью. Мухаммед Эмин правил ханством до 1496 года, когда его сменил младший брат Абдул Лятиф просидевший на троне всего пять лет. В 1502 году Мухаммед Эмин снова стал править Казанью, и был правителем до 1518 года когда добровольно передал власть Шиг Алею Касимовскому. В самом начале второго правления, в темнице умер его старший брат Али хан и по Татарскому обычаю его жена перешла по наследству к Мухаммед Эмину став его очередной женой. Судя по сведениям летописца, проведя в темнице около пятнадцати лет, эта злая женьщина стала уговаривать нового мужа разорвать дружеские отношения с Русскими и отдать приказ вырезать всех приехавших в ханство купцов и мастеровых людей. Вот как об этих событиях говорит сам летописец. Для удобства читателей все выдержки из летописи будут переведены автором на современный язык. (И посадил в Казани служащего своего царя Мухаммед Эмина Ибрагимовича, приехавшего из Казани к Москве с братом своим Абдул Лятифом служить великому князю. Князь великий дал ему вотчину, город Каширу, другому же брату другие города. Отъехали те царевичи от старшего брата своего Али хана царя Казанского, поругавшись с ним, не стерпев от него обиды многие, они же побудили великого князя Казань взять, да не царствует в Казани брат их один, насмехаясь над ними и досаждая им. И по прошествии многих лет умерли  в ссылке престарелая мать и Абделетие царевич. Другой же царевич остался жив, выведен из темницы, в веру Христову крещен, именем Петр, и дал ему в жены великий князь свою дочь Евдокию. Тогда же князь великий снова посадил Мухаммед Эмина в Казани царем. И взял за себя Мухаммед Эмин в жены сноху свою, старшего брата своего царицу, Али хана царя, у великого князя из заточения, из темницы, в Вологде, где мужу ее Али хану царю умереть пришлось в заточении. Мухаммед Эмину же царю полюбилась братняя жена очень. И начала она помаленьку, как огонь разжигать сухие дрова, как червь точить сладкое древо, как прелукавая змея, научаемая вельможами своими царевыми, шептала в уши царю день и ночь, да отвернется он от великого князя, да не слывет Казанский царь рабом его, и во всех землях да не срамом и уничижением будет всем царям восточным, и всю Русь да побьет живущую в Казани, и корень их изведет и все царство свое освободит. Если это сделает, то сможет царствовать много лет в Казани, если этого не сделает то вскоре с бесчестием и с поруганием сведен будет с царства своего, как же и брат твой умер в заточении, так же и ты заточен в темницу будешь. И всегда как капля дождевая твердый камень пробивает насквозь, так и лесть женская твердых мужей разум съедает. И много крепился царь, и прельстился словами злой жены своей, и послушал проклятого совета ее, окаянный же царь, прельстился безумием ее, изменив великому князю Московскому, нареченному отцу своему, и посек Русь всю в Казани и во всех улусах, с детми и с женами, в лето 7013, на рождество Иоанна Предтечи. На этот день съехались в Казань изо всей Русской земли богатые купцы и многие иноземцы дальние и торговали с Русскими великими дорогими товарами. Не знали Русские люди беды на себя никакой, без боязни жили в Казани, надеясь как на своего царя, и не боясь его. Если бы знали беду эту, то не склонили голову под меч их, могли бы по всякому противиться варварам, или просто убежали, но везде слышен только Вифлиемский плачь, там ведь младенцы закалываются, отцы же и матери их с болью душу оставляют, здесь же состарившиеся мужи и жены, юноши молодые и красные отроковицы с младенцами вместе убивались. И взял весь дрогой товар, бесчисленное богатство у купцов Русских в казну свою, насыпали палату полную до верха Русского золота и серебра, и поделал себе царь венцы дорогие, и сосуды и блюда серебряные и золотые, и царский наряд драгой свой устроил, и от того богатства после не ел из котлов глиняных ни из мисок деревянных как пес из корыта, с вельможами своими, на пирах своих едя и веселясь. Без числа же и Казанцы много очень разграбили по себе, и обогатились, и с того дня не ходить им в овечьих кожах ошившися, и после этого они ходили в красивых одеждах, и в зеленых, и в багряных, и в червленых одеяниях шествовали пред подругами своими, как цветы пестрые, различно разукрасившись, друг друга красивее и пестрее. И была тогда Казань за великим князем 17 лет) 1. Убийства Русских в ханстве Казанскому царю видимо показалось мало, поэтому он заключил союз с Ногайцами, приобрел Турецкое оружие и осадил город Новгород. Но поход этот для него оказался неудачным, так как под стенами Новгорода пушечным ядром был убит его союзник Ногайский мурза, охрана которого обвинила Мухаммед Эмина в том, что он нарочно привел их предводителя к стенам крепости. Через несколько лет, ранней весной, уже к стенам Казани пришло огромное стотысячное Русское войско, чтобы отомстить за полученные обиды Казанскому царю. Сперва Русским улыбнулась удача, так как их войско подошло к городу в праздничный день, поэтому даже не штурмуя Казани они захватили много добычи из купеческих шатров вынесенных в честь праздника за пределы крепости. Поделив захваченную добычу Русское войско уже довольное результатом похода распалось, так как воины побросав оружие разбрелись в разные стороны. Летописец пишет, как простые воины отправились отдыхать на имевшиеся здесь водоемы, а многие воеводы так перепились захваченным у противника вином, что лежали на земле словно мертвые. Три дня за всем происходящим, со стен крепости наблюдал Казанский царь, после чего отдал приказ своим воинам напасть на окружавших город Русских. Летописец пишет, что через три дня открылись все городские ворота, из них сперва вышла Чувашская пехота, а затем Татарская конница и они напали на окружавших город Русских. В итоге все стотысячное войско было истреблено, и только небольшая часть Русских смогла снова вернуться на родину. Здесь Казанский царь опять смог сильно обогатиться, так как вся захваченная Русскими добыча досталась ему. После победы над стотысячным войском прошло несколько лет, и примерно за три года до появления на исторической сцене хана Шиг Алея, Мухаммед Эмин заразился проказой. Летописец пишет, что его гниющее тело просто кипело червями, ползающими по незаживающим ранам. А запах от гниющего тела был такой сильный, что жены перестали приходить к царю в покои, а слуги призванные кормить правителя, заходили в палату где он лежал зажав носы. Промучившись таким образом около трех лет, Мухаммед Эмин стал думать, что это его бог наказывает за невинно пролитую человеческую кровь, поэтому решил просить прощение у Московского князя. По возможности собрал все захваченное у Русских купцов золото, велел отобрать в табунах двести лучших коней снабдив каждого дорогой упряжью и седлом. Вместе с этими дарами отправил в Москву свои доспехи, оружие, ханский шатер украшенный золотыми бляшками, и драгоценными камнями, свое знамя и царскую шапку. Вместе с послами, он отправил в Москву письмо, в котором просил князя простить его за обиды причиненные Русским, и предлагал, пока он еще жив, и еще может исполнить задуманное, прислать на его место надежного человека которому он передаст власть в ханстве. Таким образом на исторической арене впервые появляется Касимовский правитель хан Шиг Алей сменивший на троне умирающего от проказы Мухаммед Эмина. Вот как об этих событиях говорит древний летописец.          
(О мире великого князя с Казанцами, и о послании в Казань на царство царя Шиг Алея Касимовского.
И умилился великий князь от прошения Казанского царя, и забыл злобу его всю, и простил во всем, и бесценные его дары как великую честь и любовь принял, Казанских же послов одарив смирился с ними, и по вере ложной клятве их поверил, и обещанию их ложному, и дал  им на царство в Казань служилого своего царя Шиг Алея Касимовского, забыв от них дважды великое побитье христианское в Казани. Несчетная ведь сила истреблена была и уже не воскресить их. Царь Шиг Алей пошел в Казань с Московским воеводою Федором Карповым, с князьями и мурзами своими, и держал Шиг Алей, царство в Казани 3 лета, мирно владея Казанью. И много жить не любят Казанцы в смирении тихо и без мятежа с великим князем, и начали прельщать царя Шиг Алея, веля ему так же от великого князя отступиться, изменить ему, как и их прежний царь Мухаммед Эмин прокаженный сделал, и будешь ты один владеть Казанью всей и нам ты будешь один вольный царь, а то нам ведь не понятно кому служить, и бояться какого царя, и слушать, и покоряться. Двух царей ведь иметь не умеем, от которого искать чести и дары получать, и управление в людях, чтобы одного полюбили всем сердцем, а другого же возненавидели. Царь же Шиг Алей никак не прислушался к льстивым их словам, но одних больших князей и мурз схватил и в темницу заключил, других же смертной казни предал. И начали его все Казанцы не любить, и втайне от его совещались, и послали некоторых к Менди Гирею, и оттуда привели царя себе, выпросив у него сына меньшего, именем Сафа Гирея. И пришли с ним в Казань многие Крымские уланы, князи и мурзы, и посадили его на царство, на Шиг Алеево место. И восстали Казанцы на христиан, с новым своим царем Сафа Греем, и в третий раз посекли в Казани всю Русь, при царе Шиг Алее, в 3 лето, прибывшую же силу, служащих Шиг Алею варваров 5.000 убили, и царскую казну его взяли всю, злато и серебро, и многоценные одежды его, и коней, и оружие все отняли, воеводы Московского доброго разграбили дом его, и отроков его 1.000 убили. Двух же только, Шиг Алея и воеводу, упросил у Казанцев, оставить в живых царь Сафа Грей пощадив его, царского рода ради, и юности ради, и благородства, видя в нем большой разум. Ведь царь Шиг Алей по роду принадлежит к великим царям Златой Орды, от колена Тактомышева, и поэтому царь Сафа Грей не дал воли Казанцам убить его, и отпустил из Казани только с воеводою Московским и 300 воинов Касимовских служащих ему. И проводили его в поле чистое, голого, в одной рубахе, на плохом коне. И отложились Казанцы от великого князя в свою волю жить с царем с новым) 2. Вот такова история первого трехлетнего правления Казанью Касимовского царя Шиг Алея. Строки летописи, подтверждает и родословное дерево Казанских царей, где указано кто в какие годы управлял ханством. Фото №3. Когда до Москвы дошли известия о произошедшем в ханстве, князь стал думать, что его ставленник Касимовский царь погиб, но какова же была его радость когда правителю сообщили, что Шиг Алей жив. Вот как об этих событиях рассказывает летописец. (И мало пождав, и пришла к нему весть, говорившая Шиг Алей жив, видели доброго слугу его и верного, близко идущего в поле чистом, нагого, как только что рожденного, и от голода обессилевшего, и ведущего с собою боле 10.000 рыболовов Русских, ловивших рыбу на Волге, под горами Девичьими и до Змиева камня и до Увека, за 1.000 от Казани верст. Заехали ведь туда и жили лето все, на диких водах рыбу ловя, и осенью на Русь возвращаясь, наловившися и обогатившися. И услышали рыболовы от царя весть пришедшую про сечу в Казани, и стали мечтать бежать с ним оттуда, чтобы и они не побиты будут Казанцами, а сам царь дожидался их стоя на месте одном, от нужды лодки свои, и мрежи, и рыбу, и весь запас они огню и воде предали, а сами побежали за ним, не зная куда глаза несут, только неся рыбу одну и надеясь на царя от голода изнемогая, многие же умерли, и рады были царю, а царь им, и плакали друг другу о погибели своей. И пришел царь и люди вместе с ним к границам Русским, питаясь мертвечиною, из за нужды, и польской ягодой и травой дивеей. И послал князь великий перед ним стоящих своих со многой едой, и питием, и со многоценными одеждами, и повелел его найти далеко в поле на Русских землях, с честью встретить. Подойдя же к самой Москве и встретили здесь царя близко все палатные вельможи, бояре Московские, из города выехав в поле за посадом, и кланялись ему до земли. Так же и сам князь великий от радости не может усидеть в палате своей, но скоро сам встретил его на палатных лестницах, не как раба, но как брата и друга своего любимого. Обнялись оба и плакали много, и все тут плакали, бояре и вельможи, и взявшись за руки свои и пошли в палату. И так утешился князь великий о Шиг Алеевом здоровье, и о приходе его, и престал сетовать и плакать, и весел был. И много царю Шиг Алею подарков дал, что к Казанцам не прибился, и не захотел ему изменить, побывав под мечом и на краю у самой горькой смерти и в адской утробе. А ведь род его с ними один варварский, и язык один, и вера одна. И за это великой похвалы достоин царь Шиг Алей, ведь волей своей царствовал, сам владеть собою не захотел, и рабом слыть не постеснялся, но и умереть не отрекался, любви ради к нему самодержца) 4. Таким образом, в 1521 году Касимовский царь Шиг Алей был отстранен от власти и бежал из Казани. К этому времени воевать с Казанским ханством, у Москвы не было возможности, так как началось противостояние с Польским королем. Когда война с Польшей наконец закончилась, Русские вновь обратили свое внимание на соседнее государство которым управлял пришлый из Крымского ханства царь Сафа гирей. Первый поход на Казань после войны с Польшей оказался неудачным, так как пешее войско подошло к городу, и осадило его, а лодьи, в которых по Волге плыло подкрепление, всевозможные припасы, и осадные орудия потопили союзники Татар Чуваши, перегородив реку в узких местах между островами огромными деревьями. Когда до воевод осаждавших город дошли слухи о потере лодейного войска, они приняли решенье возвратиться на Русь. Второй поход на Казань оказался более удачным, так как Сафа Гирей был вынужден бежать в Крым, а Татарская знать в очередной раз согласилась принять ставленника Москвы.  Вот как об этих событиях пишет летописец. (Воеводы же с оставшимися во городе Казанцами перемирие устроили, и взяли вперед за 3 лета выплаты и оброки великому князю со всего царства Казанского, и отступили прочь от Казани, не взяв города, между собою в споре, так как не смели, и не хотели ни один в Казани остаться в крепости на охране, а город стоял пустым 3 дня, открыт без людей. И прельстился воевода главный, много себе взяв у Казанцев, и поэтому ни сам остаться и не других принудить не посмел. И возвратились здоровые все со всем воинством. И с ними же вдруг пришли Казанские послы льстивые, от всего царства своего, с многоценными дарами великими. И прийля к Москве Казанцы с воеводами Московскими, и дали в руки многие дары великому князю и палатным боярам, и всем вельможам его, союзников из них делая для себя, пусть пекуться о них и плачутся о прошедшем зле, на иных с себя вину возлагая, и повинуясь, и смиряясь, и предавая Казань ему, и в глаза ему усмехаясь, и царя на Казань просили брата Шиг Алеева меньшего, царевича Гель Алея пусть даст им. Все же эти Казанцы льстили и манили себе царя на малое время, думая как бы им от скорби избавиться и не до конца бы еще всем погибель была, так как собирались поспать как звери в логове своем. Князь же великий послушав бояр своих и вельмож, советников своих, и львиную ярость в кротость переменил, и смирился с Казанцами, и утвердив их клятвами многими, и дал им на царство Гель Алея, брата Шиг Алеева, ему же молодому еще 15 лет, кроткому и тихому и дал ему воеводу на охранение, князя Василия Пенкова, думая что Казанцы с великим князем помирятся вечно, поживут в правде и добре. А на воевод своих больших обозлился и разгневался. И главного же воеводу, Бельского князя Ивана, едва упросил от  смерти Данил митрополит да игумен Перфилий настоятель Сергиева монастыря, на того ведь воеводу все воинское дело возложено было. И заключен он был в темнице, пойман и седел окованный по рукам и по ногам, как злодей содержался, от всего богатства своего освобожден, и ожидая смерти каждый день, ведь можно было ему Казань взять но самовольно ее  не взял, но сребролюбием побежден. Казанцы же, пришедшие к себе, и приведшие царя из Москвы, лето одно тихо жили с ним, и восстали убив без вины прекрасного юного царя Гель Алея Шигалеяровича, в палате спящего, как юнца в яслях, как зверя в сети уже пойманного, с ним же убили воеводу его, Московского, охранителя царева, и всех воинов их. И опять приняли царя Сафа Гирея беглеца, убежавшего в Крым от Московских воевод во время боя у Казани) 5. Вскоре после нового прихода царя Сафа Гирея в Казань, из Крымского ханства начали в большом количестве приезжать его родственники и хорошие знакомые, которых он стал наделять властью над местной знатью. Это естественно стало раздражать Казанских Татар, и в обществе все больше стали циркулировать разговоры о плохом руководстве государством Крымского царевича. Наконец недовольство достигло предела, и Казанцы свергли ставшего ненавистным Крымского царя, решив в 1546 году просить Московского князя снова вернуть им Шиг Алея Касимовского. Вот как об этих событиях пишет летописец. (Восстало в Казани, в вельможах и во всем народе и во всех людях Казанских смятение великое, воздвигли ведь крамолу все, соединившись большие с меньшими, на царя своего Сафа Грея и свергли его с царства, и выгнали из Казани с царицами его, и мало не убили за эту вину, что он принимал всех земляков, Крымских Сарацын, приходящих к нему в Казань, в вельможах быть устраивал, и обогащал их, и почитал, и власть великую обижать Казанцев давал, любя их и оберегая больше Казанцев. И побежал царь к Ногайцам, за Яик, присватался туда прибежав к Заяцкому князю Юсуфу дочь его за себя взять, красивую и премудрую, с нею же взял улусы кочевые. В них жил, и было у него пять жен, но новая любимее всех первых жен. И подняв с собою оттуда тестя своего Юсуфа, и привел с ним Ногайских Сарацин всю Орду Золотую, и пришел на взятие Казани, и стоял два месяца приступая к городу, и не взяв города прочь отступил, пойдя опять в Ногайские степи, только землю повоевал и по пленил. И не имея у себя стенобитных орудий, кто может взять такой город одними стрелами, без пушек, если не Господь его отдаст. И затужили Казанцы от частых войн находящих на них, и тоже о царе своем, не могли ведь быть без царя, как ядовитые осы без гнезда матери своей. И не знали, откуда добыть царя себе, не хотя от Казанских князей, ни одного из знакомых поставить себе царем, некоторые же хотели в Крым посылать за царевичем каким нибудь, другие же в Турцию посылать хотели, пусть пришлют им своего царя. Другие же заложиться хотели за Московского царя, но боялись отмщения от него за старые преступления. Некоторые же старого согнанного царя Сафа Гирея из Ногаев вернуть предлагали, но многие того боялись ведь чуть его не убили. И замыслили обмануть этим самодержца Московского, если покорятся власти его и Казань ему предадут и возьмут на царство себе царя Шиг Алея, чтобы уморить его, как и брата его мечем рассечь, чтобы не творил им напасти великие всегдашней войной, и послали льстивых к царю Московскому послов своих со многими дарами просить царя Шиг Алея в Казань и мир глубокий сделать, лгали и манили, как и отцу его врали и ругались. Царь князь великий, не зная лукавства их, как юнный сын, и не послушав советников своих, говорящих ему не верить Казанцам, "истинно царь говорим, достойно их предложение вечного проклятия так как они лукавы", он же не поверил им, призвал к себе царя Шиг Алея и понудил его пойти на царство в Казань, лучше же сказать на смерть. Царь же Шиг Алей не смея ослушаться самодержца своего, не говоря ему против ничего, да не разгневается он, неволя ведь много может, больше вольного подвизается, и пошел с Казанскими воеводами на царство, великой печалью одержим, но не просто так, а на вере и обещанье, да не убит будет от них, так же и они от него обижены не будут, никакой же вины прошлой не вспоминать. Не как прежде идет к ним с великой силой, да не убоятся Казанцы пленения от царя все в городе запершись, и царя самого и послов своих в город не пустят. Такой лестью обманули послы Казанские, взят бывает как медведь в мрежи запутавшийся, лестью и словами лукавыми, и не взял с собою царь ни силы большой, ни стенобитного наряду, ни огненных стрельцов, но только взял с собой варваров своих 3.000, да два воеводы с ним Московские, один послан на охрану царя в Казани быть с ним, князь Дмитрий Бельский, с 1.000 воинов, другой воевода князь Дмитрий Палецкий, тому велено царя проводить в Казань и посадить его на царство и возвратиться в Москву. И пришел туда царь, и встретили его Казанцы в панцири, и в доспехи одетые, не с дарами царскими, а с оружием кровольющим, и взяли царя неволею одного в Казань, без воевод, и с ним мурз его и князей 100, и тех схватив в темницу заключили, а прочих всех на поле перебили на большом, чтобы не пустить их в город. И видя воевода князь Дмитрий сделанное над царем, проводил его с плачем и со слезами, и поклонился царю, ни одной ночи не ночевал он у города, и побежал быстро назад к Москве, и рассказал это самодержцу. Казанцы же отпустили воеводу, ни одного слова сказав плохого, а после каялись, что отпустили его. А другого воеводу, которого с царем послали для охраны, того на посаде оставили, дав двор ему для постоя за городом и без охраны, запрещая ему выходить из дома и ездить к царю не давая ему, он же лучше с царем изволил умереть в Казани, а к Москве не захотел ехать. И был тогда в Казани царь один, в лето 7054 года, словно не царь, но словно пленник пойманный, крепко охраняемый, и не пускали его из города гулять никогда. И видя себе от Казанцев неизбывную беду великую, тоскуя и плача, и втайне Бога небесного моля, по вере своей, и Русских святых на помощь призывая, и думая, как освободиться от напрасной той смерти, вместо царской власти смирясь пред ними, повинуясь, ни в чем не прекословя им, и славные пиры для них устраивая каждый день, дары им давая, не хотя уже царства, только бы от горькой напрасной смерти избавиться. Они же царскую честь и дары ни во что не ставили, и сосуды его расставленные пред ним на столе, золотые и серебряные, растаскивали сердце его раздражая, злые люди ведь дань это сказал им царь, они же вскочили с мест своих и рассекли мечами сосуды те, как сыроядцы, звери, как овцы или козлы блудливые. Но царская смерть не бывает без ведома Божия, ни простого человека, ни знатного. И вложил Бог милосердие, верного его ради страдания за христиан, в сердце главного князя Чюры Нарыковича, властителя Казанского над всеми Казанцами, и пожалел о нем сердцем и душей своей, и припал к царю верной правдой без лести, добрую помощь ему давая советом своим, и печаль от него отстраняя, и время примерное побега его говоря, избавляя царя от безвинной смерти. Откровенно говорит ему про вельмож Московских, по именам, благотворящих ему, и из Казани вести о зле и о добре передает им, дары от них великие принимает, даст он царю грамоты для веры с печатями. Казанцы же постоянно сегодня, и завтра хотят царя убить, но побеждает их смирение его, и маня их Чюра царя убить, день ото дня отлагает расправу. В один же день праздника какого то Мусульманского обычай Казанцы имеют праздновать и веселиться дома, пить в корчмах многих. В тот же день созвал царь на обед свой всех Казанских вельмож, и властителей, и судей, и всех ратных людей, и купцов больших, до обычных людей и до простых, рассаживая их сам в палатах своих царских. Всему народу городскому повелел еду, питье, вина и мед на возах возить, большие сосуды мерные, наливать, выставлять их на царском дворе, и на площадях, во всем городе, и по улицам, и на перекрестках где собираются люди и покупки делают, и нищим давать невозбранно пить до воли их всех, вельможам же большие подарки дарил. Уланы же, князи, вельможи, и мурзы все упились до пьяна, и каждый из них где завалился там и спал, и все царя хвалили, убогие и нищие Бога о нем молили, и все мертвецки пьяные спали, от богатых до бедняков. И подумал царь, вот бы сейчас всех перебить! Или бы царя кто надоумил, только главных вельмож Казанских 20 убить, и еще 8 главных вельмож пьяных схватив с собою увезти, они же проснувшись, все в цепях и в оковах, ведомые на дороге, начнут плакать милости себе прося. Царю же приготовившемуся и воеводе его, ночь того дня пришла, во городе  же всем люди, малые и великие, пьяные, Чюра же проводил царя из Казани до Волги и отпустил его убежать, и говорит Чюра: " вместо тебя умру в Казани и моя будет голова вместо твоей головы; ты же мною избавлен будешь, и не забудь меня когда будешь раньше меня в Москве, и пред самодержцем встанешь: напомни ему обо мне от себя". И поведал Чюра всю свою мысль царю: " когда и я буду за тобой готов бежать из Казани, к Москве же, на имя самодержцево; если не убегу, то убит буду Казанцами за помощь тебе". И совет ему дал Чюра, пусть ждет его царь на одном месте договоренном: "я с женами своими и с детьми, и с рабынями, и со всем добром своим, немедля ни мало побегу к окраинам Русским". Разгневался князь Чюра на Казанцев, из за царя Шиг Алея, что они лесть сотворили, не по совету его: взяли ведь царя на доверии при ропоте большом, и захотели его убить, как некоего злодея или плохого человека, Бога не убоявшись; брань ведь конечную и кровопролитие начали с Московским самодержцем, на отмщение себе и детям своим. Теперь вот царь отпущен Чюрой князем - или скажу Богом - и воевода его со всеми отроками князь Дмитрий, не оберегавший царя, за ним же побежал к Василю городу к Русским окраинам, в быстроходных стругах, только душами своими, как новорожденные дети, чтобы одни головы свои унести от напрасной смерти, всю казну свою побросав в Казани, золото и серебро, и оружие, и одежду, вырвавшись как зверь из сетей, как птица от кругла на воздух полетела. Второй раз избавившись от Казанцев. От страха смертного царь забыл подождать друга своего верного Чюру Нарыковича избавившего их от смерти на месте условленном. На следующий день утром приехали Казанцы, князи и мурзы, проверить царя и войдя в царев двор увидели, что он пустой стоит, ни входящих, ни выходящих не видно, ни стражей у ворот, ни охраны внутри, ни слуг царевых, стоящих около него, и поискав царя в спальнях его не обнаружили, ни в одной комнате, а видели только слуг царевых лежащих и изрубленных. Они же сказали: "ох, ох, увы, как прельщены были; всякий посмеется над нами; понятно стало Казанцам бегство царево". И гнались за ним, думая как им догнать его, и между собою споря и ругаясь, то на того, то на иного, и многих убили между собою неповинных. Гневались все на Чюру, как уговаривал их не убивать царя, и роптали, и зубами скрежетали. Они же почитали Чюру за храбрость и за высокоумие его во всем городе. Чюра же, через какое то время собрался с женами своими и с детьми, с ним же было 500 служащих рабов его вооруженных, всех ратников с ним 1.000, и приставших к нему со всем богатством князей, с женами и детьми, будто в села свои поехали прохлаждаться из Казани, и побежали к Москве, спустя после царя через 10 дней, и достигнув места оговоренного и не найдя царя, ждущего его. И горько ему было в тот час. А Казанцы же узнав о побеге Чюры гнались за ним и догнали. Он же укрепился в месте удобном, надеясь отбиться от них, и бился с ними долго. И убили храброго своего воеводу Чюру Нарыковича и с сыном его, и со всеми отроками его, как предателя Казани, доброхота царева, только жены его живые с рабынями их в Казань возвратились. И нет больше этой любви ничего, если кто за друга душу свою положит или за господина) 6. После бегства Шиг Алея Казанцы пришли за Яик и умоляли Сафа Гирея снова стать их царем без боязни. На этот раз он правил Казанью два лета, после чего трагически погиб, ударившись головой об умывальник и вскоре умер. Правда он успел передать власть своему малолетнему сыну родившемуся от новой Ногайской жены. Фактически управлять ханством стала царица Суюмбике, так как ее сын был еще слишком мал. Вскоре после смерти Сафа Гирея в Казани началась сильная смута, так как младшие не желали подчиняться и слушать старших но все хотели править царством. В результате этих беспорядков в начале правления Суюмбике, из Казани в Москву выехало около 10.000 человек. А царь Шиг Алей остановился в Коломне и провел здесь все лето. Вот что об этом говорится в летописи. (Божье слово сбывается по Евангелию, если какое царство восстанет на себя само то вскоре развалится и попираемо будет сильно от иноязычных соседей. Царь же Шиг Алей из Казани в Коломну прибежал, как ястреб быстро прилетел и тут стоял все лето. Царь же Шиг Алей Московскому царю втайне рассказал все про Казанцев, о себе, как хотел убит быть Казанцами, и как Чюра его отпустил из Казани, и показал грамоты вельмож Московских с печатями их) 7. Московский царь узнав что его придворные имеют тайные сношения с Казанскими Татарами сильно разозлился, и даже отрубил нескольким своим боярам головы. Один боярин замешанный в тайной переписке выпил яд и умер, а еще восемь человек смогли скрыться от царского суда убежав за границу. Вскоре после бегства Шиг Алея из Казани Московский царь послал двух воевод с войском воевать против ханства. Воеводам был дан строгий приказ, не осаждать самого города, а разорять только мелкие поселения, так как на следующий год Московский царь хотел сам пойти с войском на Казань. К уже сказанному выше следует добавить, что второй раз отправлял хана Шиг Алея на Казанский престол уже новый Московский правитель позже прозванный грозным. По словам воевод, можно было в этот раз взять Казань, ведь город почти безлюден стоял, так как все знатные князья Татарские разъехались по своим вотчинам гулять с женами и детьми. Даже самого царя Сафа Гирея не было в городе, ведь он с малой дружиной был на охоте. Когда Русские воеводы обнаружили Казанского царя то напали на его людей и побили три тысячи воинов бывших с ним. Шатры его, и всю бывшую с ним казну разграбили. Самого царя живого чуть не поймали. Еле живой он в город убежал, с 5 или 10 приближенными. Через три дня Сафа Гирей собрал 20.000 Казанцев, и приказал им догнать и разгромить Русское войско, после чего пожечь окраины Руси. В течении трех дней Татары гнались за Русскими. Но все оказалось напрасно, ведь они никого не догнали, только сами устали, да заморили своих коней, думая, что противник уже ушел далеко вперед. Русские же воины притаились неподалеку, а посланные лазутчики рассказали воеводам, что Татары все спят, сняв с себя оружие и доспехи, и даже часовых не выставили, а кони их пасутся вдалеке от воинского стана. И отогнав сперва, подальше Татарских коней, Русские напали на спящих Татар, и 17.000 из них  побили, а 2.000 в плен взяли. Примерно одна тысяча раненых Татар убежала в ближайший лес. После этого побоища Русские возвратились с большим количеством пленных в Москву почти не потеряв своих воинов. После этого удачного похода Московский царь в зимнее время сам пошел с большим войском на Казанское ханство, тем более, что до него дошли слухи о трагической гибели царя Сафа Гирея, и о беспорядках, возникших из за этого в городе. Зима 7058 года выдалась суровой, поэтому много Русских воинов еще на пути к Казани погибло от голода и мороза. Погибло так же большое количество боевых коней, ведь не только конец зимы оказался морозным, но и весна пришла раньше времени, с проливными ливнями, шедшими почти целый месяц. Погода оказалась настолько сложной, что из за влаги невозможно было воинский стан оборудовать, одежду просушить или еду сварить. Только три месяца стояло Русское войско у Казани, каждый день пытаясь взять город приступом, и стреляя по стенам из больших пушек. Хотя на этот раз, Московский царь без победы вернулся домой, зато за 15 верст от Казани, в месте, где река Свияга впадает в Волгу, он увидел удобное для постройки крепости место, на высоком поросшем лесом острове. Не сказав никому о увиденном острове, он вернулся с войском в Москву, думая как можно было бы, поставив посреди реки Волги крепость, перекрыть сношение Казани с остальным миром. В Москве царю приснился сон, в котором он увидел крепость и голос приказал ему построить ее. Вот что об этом говорится в летописи. (И  видит царь видение некое во сне, показывающее ему место то, где он сам видел остров, на котором голос город поставить ему велит, как древнему царю Константину, на устрашение Казанцам, да погибнут они от лица его, и еще  кое какая помощь от города того будет и окраинам Русским, и воинам христианским опора, и покой воюющим с Казанцами, да как дома, на Руси, в городе своем можно жить и время от времени выходить из него воевать землю Казанскую. И пробудившись от сна своего, и поняв, что это истинное видение, а не ложное, и послав слуг своих призывает к себе прежде упомянутого много раз старого царя Шиг Алея из отеческой земли его, из города Касимова, ведь верен он ему больше иных царей и князей, и велит ему идти к Казани со всеми его служивыми варварами, ведь  уже хорошо знакома ему Казань и обычаи их Казанские в большинстве тоже ведомы. Посылает с ним 9 великих воевод своих, первого князя Петра Шуйского, второго князя Семена Микулинского, четвертого князя Василия Оболенского Серебряного, пятого брата его, князя Петра Серебряного, шестого Ивана Челядинцева, седьмого Данилу Романова, восьмого Ивана Хабарова, девятого Ивана Шереметева, с ними же прочих воевод, и многочисленное воинство Русское, тяжеловооруженное, и хитреца градостроителя и много разных работников. И велел он им Казанские улусы  громить, и не щадить ни жен, ни детей, старых и юных, и всех под меч подводить, и на месте своем на любимом наверное самим Богом избранном, город возвести, и всячески неослабно противостоять Казани, если будет можно. Царь же Шиг Алей Касимовский повеление принял от царя самодержца своего с веселым сердцем, не с гневом хулением и скорбью, так же и все воеводы большие и все Московское воинство радостные пошли, словно зная, что на готовое место идут, шествие вскоре началось к Казани плаванием в лодьях великой рекой Волгой, течение имеющей из Руси прямо на восток, от нее же за 5 верст город Казань по левую сторону. Везли они с собою готовый город деревянный на больших лодьях Белозерских, в то же лето новый, хитро сделанный. И плыли 30 дней и пришли в землю Казанскую на реку Свиягу, на место указное им, в Мае месяце в 16 день, в субботу седьмую после Пасхи, и встали тут, не дойдя до Казани за 15 верст. И увидели место урожайное и доброе очень, и возлюбил е царь Шиг Алей и воеводы, и обрадовались воины все, и на следующее утро, в течении недели, распустили воинов по улусам Казанским воевать и пленить горную Черемису и нижнюю, другому же войску пехотинцам, велели на горе той рубить лес и место чистить для постройки города. С Божьей помощью делу конец пришел и вскоре собрали и поставили город, большой и красивый, в лето 7059, 1 июня в 30 день, и в нем церковь соборную, Пречистой Богородицы, честного ее рождества, и 6 других монастырей внутри города соорудили. Все воеводы и бояре, и купцы, богатые и простые жители, в городе дома светлые жить себе построили, и радостью и весельем наполнились все люди, и прославили Бога) 8. Здесь следует сказать, что сам царь Иван Васильевич остался в Москве, а Русским войском, и постройкой Свияжской крепости руководил хан Шиг Алей, с которым из Касимовского царства пришли воевать с Казанью 27.000 Татар. У Касимовского царя был в этом походе свой интерес, отомстить Казанцам за прежние обиды, и вновь сесть на ханский престол, отнятый у него прежним правителем Сафа Гиреем. Касимовские воины не участвовали в боевых столкновениях с Казанским войском, так как имели точно такую же одежду, и вооружение, что и местные Татары. Их основной задачей было приводить в покорность Московскому царю местное население. Шиг Алей дал на этот счет своим воинам строгий наказ, если глава семьи отказывался присягнуть на верность Московскому царю, то уничтожалась вся семья независимо от возраста и пола. Когда до Казанской знати дошли первые известия о построенной Русскими крепости, они не очень этим обеспокоились, посчитав, что и раньше враги строили временные укрепления, но бросали их, когда возвращались на Русь. Так и теперь будет, думали они. Но когда правда о постройке мощной Свияжской крепости дошла до Казани, Татарская знать забеспокоилась, что Русские перекрыли их главную дорогу связывающую Казань с остальным миром. Управлявшая ханством после смерти своего мужа царица Суюмбике, отправила посольство в древнюю Елабугу, где жил змей предсказатель, чтобы узнать у него, кто одержит верх в предстоящей войне. Предсказание оказалось неутешительным, так как змей предсказал завоевание Казани Русскими. После этого царица отправила послов к своему отцу Юсуфу просить у него помощи. Но отец сказал посланцам дочери, зачем твой муж Сафа Гирей ходил войной на Русь, вот теперь Русские пришли мстить вам за это. Если вы сами испортили отношения с соседями то и разбирайтесь с этим как можете, а я враждовать с Русскими не намерен. Следует сказать, что в это время Казанская царица, недавно потерявшая мужа стала жить с Крымским царевичем Кощаком. Этот свирепый воин распоряжался в ханстве, словно признанный всеми царь, возбудив тем самым к себе злобу у всей Татарской знати. Понимая, что противостоять Русскому войску не получится, он решил бежать из города, говоря всем, якобы собирается сам ехать собирать для защиты города воинов, так как его грамоты видимо не доходят до нужных людей. Когда он с личной охраной покинул город, Татарская знать сама дала Русским воеводам  весть о его бегстве. Вот что говорится об этом в летописи. (Он же собрался с Крымскими варварами, жившими в Казани, и взял брата своего, и жену свою, и двух сыновей своих, и взял богатства свои, и ночью встал и побежал из Казани, не показываясь никому, словно не побежал, а собирать воинов пошел сам, не веря другим посланным от него, ведь все посылаемые не доходили до места. Многие же посланные ранее на собирание воинов, к Москве с грамотами его приезжали, отдавая их самодержцу. Казанцы же отпустив его, дали весть царю Шиг Алею, да не будет на них вина бегства его,  не любили ведь Казанцы царевича за то, что, иноземец он, как царь самовольно владел ими. Царь же Шиг Алей послал за ним погоню, воеводу Ивана Шереметьева, а с ним 10.000 легких людей. Воеводы же догнали его в поле бегущего между двумя реками, Доном и Волгою, на переволоке и побили всех бегущих с ним 5.000, и взяли богатства много у них, самого же улана Кощака с братом живого поймали, с женою, и с детьми, и 300 добрых с ним варваров, среди них же было 7 князей, 12 мурз, и послали его к Москве оттуда) 9. Когда весть о казни Крымского царевича в Москве пришла в Казань, местная знать стала говорить царице, вот видишь сама, мы все  подчинялись ему как своему царю, надеялись на защиту его, а он первый решил убежать из города, чтобы миновать смерти, поэтому и погиб. Скажи нам царица, что делать нам сейчас. Долго думали царские вельможи как им избежать войны с Русскими, и наконец придумали отдать свою царицу замуж за хана Шиг Алея Касимовского. Пускай он будет снова царем в Казани говорили они, а ты станешь его женой и любимой царицей, а не пленницей безродной. Сперва Суюмбике отказывалась выходить замуж за Касимовского царя, говоря, что он уже старый мужчина, а ей еще любви хочется, но потом не видя другого выхода дала свое согласие на этот брак. Около полумесяца шли переговоры, после чего, между Русскими, и Татарами, в Свияжской крепости был подписан мирный договор, по которому, хан Шиг Алей провозглашался Казанским царем, поэтому должен был взять в жены Суюмбике, и относиться к ней не как к рабыне, а как к любимой жене. Кроме этого, по мирному договору из ханства отпускались на родину все Русские пленные примерно 100.000. В честь заключения мирного договора, в Свияжской крепости хан Шиг Алей устроил пир, на котором собрались все Русские воеводы и Казанская знать. В самый разгар пира, из Казани пришли слуги, которые принесли подарки от невесты жениху. Среди подарков была еда и питье с ханского стола, а так же рубаха вышитая самой царицей. Зная нравы Казанцев, Шиг Алей приказал вино сразу вылить, а жареное мясо дать попробовать собаке. Мясо оказалось отравлено, поэтому собака сразу издохла. Тогда Касимовский царь велел привести своего воина осужденного на смерть, раздеть его и на голое тело юноши надеть подаренную царицей рубаху. Воин тоже почти сразу умер в страшных судорогах, а когда рубаху сняли с мертвого тела, то оно оказалось все покрыто волдырями. Все присутствующие ужаснулись от увиденного, а царь Шиг Алей обвинил Татарских вельмож, что это они надоумили свою царицу уморить его. Пока вы все находитесь в Свияжской крепости, а значит в моих руках, я предам вас  лютой смерти, сказал он им. Нет, мы за мир с Русскими, стали убеждать его вельможи, это царица сама надумала тебя отравить. Если уж она так хотела поступить с тобой, то делай с ней что захочешь, мы не будем против сказали вельможи, а наш договор все равно останется в силе. Поразмыслив, хан Шиг Алей решил не убивать Суюмбике, а отправить царицу с сыном, и ханской казной в Москву, чтобы она жила там в качестве заложницы. Вот что говорится об этих событиях в летописи. (Царь же Шиг Алей послал царицу к Москве, хотела ведь она его отравою уморить, как я прежде говорил, но Бог сохранил его от нее. И после выведения царицы царь въехал в Казань и сел на царское место. И взял себе в помощь одного воеводу Московского, Ивана Хабарова, и своих служивых варваров 20.000, и 5.000 огненных стрельцов, чтобы воевода тот с ним стоял царство оберегая и охранял его самого, а в городе Свияжском остался воевода со всей силой Русской. Казанцы же с великой честью и радостью поставили его в Казани царем в третий раз, по закону своему, прежде ведь он уже дважды был в Казани царем, и каждый раз его хотели убить Казанцы. В город войдя, Казанцы предали великому князю Московскому Казань и за него сами заложились со всей другой половиной большой земли своей, с нижней Черемисой, добровольно, без войны и без пролития крови, и на всей воле его, как нравится ему, и служить ему обещали честно, и дани давать, как всем бывшим своим царям Казанским. Царь войдя в город и сев на царстве, жить начал осторожно по царскому своему обычаю, и приставил ко всем воротам города своих стражников, огненных стрельцов, и ключи городские каждую ночь велел приносить к воеводе своему. Так же и царев двор сторожили по 1.000 огненных стрельцов, а ночью по 3.000 с оружием, воеводский же двор охраняли по 500 днем, а ночью по 1.000. И если когда царь на какого Казанца глазом злым поглядит или пальцем покажет, воины тут же тотчас мечами на куски рассекают. Не боялся Казанцев, и в думу к себе их не пускал, и не слушал их ни в чем, и с глаз своих прогонял их, и звания у них отнимал, и своих князей на должности ставил. Казанцы же всячески старались служить ему, как рабы господину верные. Хотя и мало царствовал в Казани, владея Казанскими людьми не полное лето, но много добра и большую помощь сделал, служа и помогая самодержцу своему. Хотя и поган есть царь Шиг Алей, но написано в святых книгах, во всяком народе творящий волю Божию и делающий правду приятен ему. Казанцы же, видя царя своего столь нагло творящего над ними такое, и начали думать про него, да как бы его скорее живого или убитого отстранить от царства, не терпеть же его, видя многих своих часто каждый день явно задушенных или рассеченных, как свиньи ножом закалываемых. И говорили себе, если это надолго будет нам от царя нашего, то по одному всех нас без остатка пригубит, мудрых Казанцев, как волк овец, придавит как мышей давят горностаи, съест как кур лисица, и не оставит нас ни одного живого быть в Казани, по научению самодержца своего. И помаленьку узнал царь, что всегда они большие вельможи Казанские ночью съезжаются на собрания свои и думают, как его поймать и погубить, или живого с царства согнать к царю и великому князю. Не стерпел этого царь, долго быть злому совету их смертному про него, и больше люто обозлился на них, и убил по сведениям царским 700 вельмож больших, средних и меньших, уланов, и князей, и мурз, имения их себе забирая, коней стада и верблюдов, и овец. Обычных же людей простых до 5.000 убил, мятежников Казанских, лукавое сонмище, по старой вражде своей вновь припомнив им вину их. После же говорили сами Казанцы про своих, если бы были у нас владыки прежние живы, как  их пригубил бы царь Шиг Алей, ведь некоторые разъехались в орды, другие к Москве, кто в Крым, кто в Ногаи и не борьба бы в них была, и не междоусобица, и не измена против своих людей, и одни бы мысли, и правду меж собой имели, и любовь, и не приспособление к царю, прельстившись, получая дары у него, помаленьку  всего своего лишившись богатства и жизни своей даже, и царство погубив, ведь при них не одолел бы Казани царь Московский, князь великий, ведь  взял ее, как пустое село вдовье, славный город наш Казань. Наши же господа после царя Сафа Гирея, как зная кончину свою, восстали сами на себя и начали есть, как голодные волки друг друга растерзывая, и все при царе Шиг Алее конечно, вперед нас погибли, мы же после них остались, напастями злыми и бедами и пленением всяческим исчезаем) 10. Касимовский царь окружил себя только преданными ему людьми, поэтому притесняемая им Казанская знать, не видела способа как ей избавиться от ненавистного правителя, пока на исторической сцене не появился Татарский князь Чапкун. Этот князь при прежнем правителе бежал в Москву, бросив на родине все свое добро, жен, детей, родных и знакомых. Здесь он поступил на службу к великому князю Московскому отцу Ивана Васильевича. Воспользовавшись случаем, что сейчас Казань управляется дружественным Руси правителем, он отпросился у Московского царя съездить на родину проведать своих, и обещал уговорить родственников тоже переехать жить в Москву. Вот как об этом говорится в летописи. (Окаянный же этот варвар жил в Москве, и служил самодержцу 5 лет, в великой чести и любви, и от всех вельмож его, князей, бояр любим и почитаем как друг, как брат возлюбленный, хотя и  варвар, но человек с виду честный.  И когда предалась Казань за самодержца Московского, тогда Казанец тот льстец большой князь Чапкун, встал перед самодержцем на колени свои, моля его да отпущен будет проныра в отечество свое в Казань, видеть родителей своих, родных и друзей и всех знакомых ему, живы ли все сейчас, и взять ему их в Москву оттуда, всех друзей своих змеиных, и детей своих, и рабов, и богатство свое, все оставшееся там забрать. Царь, князь великий отпустил его и сказал: "иди, если хочешь", не зная пронырства и лести лукавого того варвара. Он же отпущен был и пошел, печать нося царскую и не опасаясь никого, и приехав в землю свою в Казань, он свиделся со своими, и прельстился, и сразу присоединился к Казанцам, льстивых огненных слов жены своей послушав, ведь не захотелось ей от земли своей и от рода своего и от племени на чужую землю, на Русь идти с ним. И забыл он честь и любовь, бывшую ему на Москве. И совокупился он с вельможами Казанскими и начал развращать людей, и смущать Казанцев всех, и советы многие с ними составлял, велел им Казань запереть, а Шиг Алея убить, как и брата его убили Гель Алея, и отложиться от царя Московского, не служить ему и не повиноваться) 11. Но осуществить задуманное было сложно, так как Касимовский царь как уже говорилось выше, окружил себя только преданными людьми, не доверяя местной знати. Тогда Чапкун придумал другой хитрый ход, оклеветать Казанского правителя в глазах Русских воевод, убедив их, что царь задумал истребить в ханстве всех Русских, а так же плохо управляет порученным ему войском и пускай воеводы сами потребуют лишить его власти. Правда увидеть результат обработки Русских воевод князю Чапкуну до конца так и не удалось, ведь Казанцы сами убили его вскоре после ухода Касимовского царя из Казани считая, что пускай лучше он погибнет раньше них, ведь хан Шиг Алей не мог его тронуть пока правил Казанью, так как князь Чапкун состоял на службе у Московского царя. Но предложение Чапкуна сработало, используя все способы Казанцы убедили Русских воевод, что Шиг Алей задумал изменить Ивану Васильевичу, и те стали слать в Москву слезные письма прося своего царя сместить хана шиг Алея. Из следующего фрагмента летописи видно, какие обвинения Казанская знать пыталась внушить воеводам. (Воеводы же испытав это хорошо у многих людей, и поверили Казанцам, и забоялись, да не то же ли будет им от Шиг Алея, как было в прошлом от Мухаммед Эмина царя, когда в Казани измена случилась, и отписали они о том самодержцу в Москву, да уберет он царя из Казани и некоторым из них пятерым или шестерым велит быть в Казани вместо него. Царь, князь великий прочитав послание воевод своих и послушав их, на одного многих свидетельствующих, и вознегодовал о том в уме своем на Казанского царя Шиг Алея, удивляясь, что это новое появилось в нем на старости его, не было ведь этого в юности его, и отписал к нему с грозою, пусть оставит он царство, выедет из Казани с воеводою, и со всей воинской силой своей, и с казной, не оставив своего ни малой черной порошинки в Казани. Скоро пусть будет в Москве, все расскажет о себе всю правду, если так будет, подумал царь, то Казнь снова примет он после разбирательства этого. А вместо Шиг Алея повелел быть князю Петру Шуйскому, с пятью другими воеводами, с половиною воинства, а в Свияжском же городе князю Семену с 2 воеводами, с другой половиной войска, да с теми воеводами строится Казань, пока он истину не узнает о царе. Пришедшему же посланию от самодержца из Москвы к царю Шиг Алею в Казань и понимая, как обольщен он перед Московским правителем Казанцами и воеводами, не испугался ни сколько о напрасной лжи про себя, надеясь на милость Божью и на бессмертную свою правду, и не пожалел оставить царства Казанского. И созвал к себе Казанцев на пир, и притворился, словно не знает лукавства их, и прощался с ними, и веселился светло, чтобы не узнали на себя злобы царской. И пировал он с Казанцами 4 дня, выпуская людей своих из Казани со стадами конскими и со всей казной своей, дожидаясь воевод Свияжских, пусть при нем въедут в Казань со всей силой своей, и посылая постоянно за ними. И не дождался, в 5 день, и сам выехал из Казани с воеводой, радуясь, что избавился от  печали Казанской, как младенец выпущенный на свет и родившийся, или мертвец из ада отпущенный. А князь Чапкун спрятался от царя, остался в Казани, да не поймает его царь и к Москве поведет, как лазутчика и предателя. Царь же из Казани пойдя велел Казанцам себя проводить до Свияского города и оставшимся немногим большим уланам, и князьям, и мурзам, которые на него измену возвели и в которых была неправда большая и мятеж, пусть  обедают у него и пируют еще, и повеселятся вместе с воеводами, ведь с царем не видеться им до смерти своей никогда, и этим их неразумных прельстил. Казанцы же, меж себя смеялись, провожая царя, делая вид словно тужат в глаза говоря, что не быть царю нашему больше такому, и доброму, и счастливому, и мудрому, и правосудному, и ко всем нам милостивому, и почтенному, и сильно даровитому, не нажить нам такого, ни детям нашим, ни внучатам. Так же и царь по ним словно тужил, и в сердцах даже прослезился. И послал вперед себя к воеводам, пусть встретят его и на пир к себе зовут. Воеводы же по слову царскому встретили его за 5 верст от города, оказывая ему почести, ведь хорошо быть царем, и звали его, и Казанцев к себе на пир приглашая каждого из них. Въехавши царь в город, вместе с воеводами, и Казанцами, и велел ворота городские закрыть, а всех Казанцев изловить, мятежников и клятвопреступников Казанских. И поймав всех, не убежал бы с вестью ни один в Казань, всех же было Казанцев 700 со слугами их. И больших вельмож 90 в железо оковав, в тот же день царь прежде себя к Москве послал, как всегда лесть творящих и мятеж, да не большая радость и смех будет про царя им, ведь оболгали они его, но плач неутешный женам и детям их, туга и сетование невольное всем Казанцам, а служащих, пойманных в городе, всех к отрубанию головы приговорил) 12. После ухода Шиг Алея из города, Русские воеводы обрадовались, что наконец избавились от Касимовского царя, думая как они теперь сами будут править Казанью. На следующий день воеводы отправили в город своих людей с деньгами, чтобы те приготовили им дома для постоя. Но Казанцы около города напали на воеводских слуг, людей убили, деньги забрали, а ворота заперли, решив отсидеться за крепкими стенами. Когда рано утром воеводы сами, со своими воинами подошли к городу, то обнаружили, что все городские ворота заперты, а на крепостных стенах сидят вооруженные Татары, готовясь к битве и насмехаясь над ними. 1552 год был последним годом, когда Касимовский царь правил Казанью. Вот что происходило, по мнению летописца с ханом Шиг Алеем дальше. (Казанцы вскоре, в то же лето, послали и привели к себе из Ногайской земли царя, именем Едигера Касаевича, Втайне ходили за ним, и провели его в Казань лесом, непроходимыми путями, чтобы не узнали воеводы Московские и подкараулив не схватили его, стоят ведь на всех путях Русские заставы. Он же 3 заставы маленькие побив, прошел, и переправился через Каму реку выше Вятки, был же он родом от Астраханских царей и с ним пришло в Казань 10.000 варваров кочевых. Была же тогда Казань под властью Москвы 10 месяцев и содержалась царем Шиг Алеем. И пришел он к Москве из Казани и встал пред самодержцем. Царь же и великий князь о здоровье спросил его и о воеводах, так же и о всем воинстве, пеняя ему, что плохо он правил царством. Много лет будь самодержец славным, со всем царством твоим отвечал Шиг Алей, а мы рабы твои здоровые все. А что говоришь мне,  то есть неправда, не было того, все это свалили на меня враги мои Казанцы, выживая меня из Казани. Да отведешь меня от них, ведь не имел предательства даже в мыслях ни в юности моей, ни в старости, и сейчас готов, если нужно тебе хоть в Казань хоть на смерть. Подробно ему все рассказал, как управлял, и как смирял Казанцев, и что с ним сделали Казанцы возмущаемые князем Чапкуном, и еще сказал, я еще мало был в Казани, а то бы еще большее зло случилось, сейчас же, самодержец, совет даю тебе, чтобы ты не печалился, и еще меня послушай, раба твоего, сам пойди на Казань, Бог тебе поможет и возьмешь царство лично. Казань ведь сейчас безлюдная, пустая, если и есть люди, но немощные, и испугаются самого тебя, и не сильны будут, а если не пойдешь сам поленишься, то известно тебе будет господин мой, воеводами твоими без тебя не взята будет Казань. Казанские ведь люди хоть плохие, а в ратном деле сильно свирепы и жестоки, ты сам их знаешь, сейчас же переменят жизнь свою на смерть, ведь знают они воевод твоих слабых и мягкосердечных, и не повинуются им. Живут ведь у тебя князи твои и воеводы в великой славе и богатстве и тем во время битвы бывают не крепки, и не сильны, и друг за друга прячутся, вспоминая славу свою, и большое богатство, и красивых жен своих, и детей, и другого много говорил ему. Царь же князь великий, слыша сказанное царем Шиг Алеем про его дело Казанское, как все он хорошо делал к пользе большой, нет неправды в нем, и ни воеводам своим вины в этом деле не предъявил, не зная ведь сделали это, искусили ведь их Казанцы лестью, а князя Чапкуна сам ведь он отпустил в Казань. Царь же князь великий служилого ему царя Шиг Алея дарами великими почтил, за великую службу его верную, и нелестную, и тем от печали той утешил его, и отпустил его честно в свою вотчину в Касимов, и наказал ему, когда придет время пусть будет готов с ним в час тот к Казани идти, когда от него весть к нему придет,  и каялся о сведении его с царства Московский правитель очень) 13. В конце концов, воеводы оставшиеся около Казани, не имея возможности своими силами взять город, сами предложили Московскому правителю приехать и возглавить войско. Шиг Алей, с Касимовскими Татарами тоже пришел вместе с Московским царем воевать против Казани. Как относился Московский царь Иван Васильевич к Шиг Алею видно из следующего фрагмента летописи. (Один ведь царь Шиг Алей и князь Семен те самодержца укрепляли втайне, наедине, не делая никакой поблажки воеводам смущающим его и обленившимся служить, и отступившим от Казани, не взяв город. Он же слушал как отца Шиг Алея царя, а князя Семена как брата. Ведь царь Шиг Алей в ратном деле очень хитер и храбр, как никто из всех царей служащих ему самодержцу, и вернейший он среди верных наших князей и воевод, служит не льстиво, за христиан страдая всю жизнь свою до конца. Да никто меня осудить не может, как единоверных своих ругаю, поганых же варваров восхваляю, так ведь на самом деле есть, как все знают, и дивятся мужеству его и хвалят. Тот больше всех думал о Казани по старой вражде своей к ним, и говорил самодержцу о взятии города непрестанно. Так же и превеликий воевода князь Семен всех превзошедший воевод и начальников полков храбростью, твердостью ума своего, ради советов его мудрых любим был царю и великому князю) 14. После прихода к войску с большим пополнением самого Московского царя, и взятию Казани в осаду, Татарская знать стала понимать, что добром это дело не закончится. Считая князя Чапкуна главным виновником случившегося, Казанские Татары сами убили его думая так, пусть лучше он умрет первым, раз всех ждет неминуемая смерть, из за советов его. 23 октября 1552 года Казань была окончательно завоевана Русским войском. 27.000 Касимовских Татар пришедших воевать против Казани, в штурме города непосредственно не участвовали, так как их одежда и вооружение было очень похоже на амуницию местных воинов. Поэтому их отряды, в момент штурма крепости стояли на Арском поле, отлавливая бежавших из города гражданских лиц и Татарских воинов. Причем, заградительным отрядам был дан строгий приказ, всех безоружных людей брать в плен, а если Татарский воин отказывался сложить оружие, то его безжалостно убивали. Последнее упоминание в летописи о хане Шиг Алее относится уже ко времени после завоевания Казани, и оно связано с судьбой царицы Суюмбике увезенной в Московский плен. Вот что говорится в летописи об этом. 
(О крещении Казанского царя, и о чести, и о любви к нему царя и великого князя, и о царе Шиг Алее, и о царице Казанской и о сыне ее.
Царь же князь великий, услышав от Казанского царя Едигера Касаевича истинное слово и обещание его креститься, и рад был очень, больше всей Казанской победы, радость ведь бывает всем ангелам на небесах, об одном грешнике кающемся на земле, и велел он траурную одежду снять с него, и отмыть его в бане от грязи, и одеть в одежды свои царские, и венец возложить на голову его, и гривну золотую повесить на шею его, и перстни одеть на руки его, и сесть ему велел близ себя, и пировать, и веселиться с собою, но пить и есть не из одних сосудов, ведь еще не крещен, и не велел ему о прошедших днях скорбить и печалиться, но радоваться больше, и веселиться, ведь было это волей о нем Божьего судьи. И после пяти месяцев крестить его велел, во имя Отца и Сына и Святого Духа, крестил же его сам преосвященный митрополит Макарий на реке Москве, с епископами, и с архимандритами, игуменами, и с дьяконами, честно, в Марте месяце в 5 день, на память преподобного отца нашего Герасима, приял же его от купели породной сам царь князь великий, и дано имя ему в святом крещении Симеон. Если прежде был он лютый волк хищник и кровопийца, а сейчас же превратился в кроткого и незлобивого ягненка Христова. И очень полюбил его самодержец, даже братом его называл себе, и отцом ему по духу был, и дал ему города, и земли для содержания, в своем отечестве, и всю царскую казну его отдал ему, которую в Казани взяли до одной медной монеты, и привел ему невесту от славного и от великого рода боярского, и обогатил его золотом, и серебром, и многоценными вещами многими одарил его, пусть живет без печали на Руси служа самодержцу, и не унывает и не тужит по вере своей Сарацынской, и о царстве Казанском и по земле отечества своего. Царица же Казанская, прежде плененная, Сафа Гирея царя Казанского прежде бывшего, добровольно принуждена была крещение приять, и не крестилась, и отдали ее за царя Шиг Алея, ведь замуж за другого царя ни за кого не захотела пойти, если не царь Шиг Алей возьмет ее, как обещал ей то она клятву даст, что и смерть принять может от него. Тот ведь есть царь великородный, и предками всех царей больший, и старейший занимаемым местом, и честнейший среди служащих самодержцу. И взял за себя царь Шиг Алей Казанскую царицу, и не любил красоты ее, хотела ведь его в Казани быльем отравным уморить, как прежде говорилось о ней, и жила она в отлучении у него, в светлом дворце заключена как в темнице, и спать с ней он не сходился, и один раб его варварин с женой своей, оба старые и верные ему приставлены кормить и служить ей, только не смели ее живую уморить, слова ради данного им самодержцу. А царевича молодого, сына ее, Маммш Кирея, повелением самодержца крестили, и дано имя ему в святом крещении царь Александр, и научен он был Русской грамоте сильно, и переговаривал он многих в беседе, о книгах спорящих с ним, и ни кто не может переспорить его) 15. Завершая рассказ о Касимовском правителе, можно сделать несколько выводов относительно текста использованной летописи. 1. Вполне вероятно, что современное село Шигали расположенное на территории Татарстана, было дано Касимовскому царю в качестве награды за помощь в борьбе с Казанским ханством. 2. Анализируя описанные в летописи события, становится понятно, что Казанское ханство было еще не полностью развитым средневековым государством, в котором отсутствовало династическое правление, а власть пытались захватить правители, пришедшие со стороны. 3. Кроме этого из летописи видно, что в ханстве отсутствовала чеканка собственной монеты являющейся признаком самостоятельного независимого государства. Производства пушек и пороха здесь тоже еще не было, да и алфавит использовался Арабский или Славянский.
Использованные материалы.
1. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
2. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
3. Фрагмент родословного дерева Казанских царей фото автора.
4. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
5. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
6. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
7. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
8. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
9. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
10. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
11. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
12. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
13. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
14. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.
15. Авторский перевод фрагмента книги Васильева Ф. Т. 1902 год. О зачатии и взятии царства Казанского Московским царем Иоанном Васильевичем.