Спасти из петли

I
Табачное небо расстилается над городом. В воздухе повисла влажность. Густые эмалевые облака тянутся по всему потолку над землей. Но вот с юга надвигаются тучи, которые стремятся заполонить все собой. Сначала постепенно, а потом все больше и больше. Раньше еще можно было судить, что дождь не в коем разе не пойдет. Однако, теперь сомнения уже потихоньку расплываются как легкие пары газа, стелясь по комнате.
Под хмурым и мрачным небом расположился эшафот. Старые деревянные, насквозь прогнившие и пропитанные сыростью ливерпульских ливней, столбы держали его. Возле плахи стоял суровый палач. Широкие плечи, шрам через левый глаз. Ослепляющий блик топора бритвенной остроты идеально сочетался с его волчьим хладнокровным взглядом.
 - Нет, я не хочу! Не надо! Помогите!
 - Закрой свою пасть, щенок. А то смотри и язык отрубим. Ха-ха
 - Помилуйте меня! Я ни в чем не виноват. Я чист перед богом. Вот вам крест.
Обвиняемый, судорожно произносимый эти слова, достал нагрудный крест и показал его тому, кто вел на эшафот.
 - Что? Я не понял. Так ты еще верующий? Ах ты.
В лицо прилетел осушающий шлепок. Да такой, что ведомый на казнь рухнул вниз без чувств.
 - Ха-ха. А крест твой полетит подальше от тебя. И тебе он, сука, ни чем не поможет. Сдохни, шакал.
Резким движением руки, крест был сорван с груди обвиняемого и выкинут далеко, вне зоны видимости толпы. Пока Георг приходил в себя, его уже сопроводили до плахи. Причем вплотную. Злобный смех палача, как разряд молнии, промелькнул у него в ушах, и тот очнулся.
 - Услышьте меня…. Господи помоги… не надо меня казнить... Помилуй меня, Сын Божий… Я все сделаю, что надо! Обещаю!
 - Поздно! Все, что мог, ты уже сделал.  А теперь вперед, ложись головой на плаху! Живо! А то ты, козел этакий, сначала  помучаешься, прежде чем отойдешь к своему Господу. Ха-ха! Быстро, я сказал! Не зли меня! А то получишь еще крепкого леща и даю слово, зубы твои точно домино, посыпаются один за другим. Ха-ха! Как меня это веселит. Прямо до слез.
  - Нет. Не буду! Можете хоть изнасиловать, я этого делать не буду! Ни за что!
 - Я тебя предупреждал, ишак! Сейчас будет больно тебе! Очень! Пока, сука.
Последнее слово было произнесено с яростью, сквозь стиснутые зубы. Георг даже почувствовал, как холод пробежал по всему телу. В голову прилетел хлесткий удар, и он упал. Последнее, что он видел - это то, как его голову расположили на плахе. Расплывчатый туман овладел им. Даже после такого сильного шлепка, он смог очнуться. Но слишком поздно. Злобный топор, как во сне, навис над его шеей и мягко вошел, пронзив сонную артерию и перерубив дыхательные пути.
Среди людей царило безмолвие. Кто-то смотрел по сторонам и зевал. Кто-то смотрел на все это зрелище. А кто-то живо обсуждал произошедшее. 
 - Что стоим? Все! Концерт закончен! Расходись!
И толпа, под чувством гнета, покинула то место, где еще недавно казнили Георга. Его голова лежала подле тела, под которым растеклась лужа крови, а из шеи маленьким фонтаном пульсировала алая жидкость.
II
Тихий вечер. За окном начинает темнеть. Скоро наступят сумерки. Небо уже приобретает характерный темно-синий оттенок. Ветер гуляет среди облаков, играя с ними в догонялки. Но вот уже начинает сгущаться. Тучи воссоединились. Пошел дождь. Сначала мелкий, а потом все больше. И это уже не слабый ручеек из опустошенной лейки, а довольно сильный ливень, громыхающий, стекающий с шифера. По дорогам стекали полноводные ручьи, пропитывая асфальт, деревья держали тяжелые дождевые капли, а большинство людей сидело по домам.
Ричард Беккер – человек, не отличающийся каким-то атлетическим телосложением от обычных людей. Но назвать его простым – это тоже преступление, т.к. этот человек прошел войну с французами. Долговязый парень с выразительными чертами лица, глубокими голубыми глазами, мягким пронзительным взглядом,  засаленными пальцами от машинного масла и слегка пожелтевшими зубами. Густые угольные кудри. Суровая щетина на мягких щеках. Любил курить сигареты, но большее удовольствие ему доставляли марки «Ротманс».
Уолтер Крайтон – более мускулистый парень, по сравнению со своим другом, обладает мягким характером. Небольшая бородка и завитые усы придавали ему облик храброго мушкетера. Глиняно-коричневые глаза, добрая улыбка. Тоже прошел войну вместе с Ричардом. Хотя, это практически не заметно, но он достаточно веселый человек. Шелковистые, яркой белизны волосы, лежат ровно на макушке.
 - Слушай, Уолтер, а ты был вчера на казне?
 - Конечно. А что?
 - Да просто интересно. Встретил там кого-то?
 - Нет. А ты?
 - Я поговорил перед казнью с Георгом…
 - Правда? А ну рассказывай.
 - Он мне рассказывал, что тогда, не помню какого числа, не он стрелял в прохожих, а кто-то другой. Но кто? Я даже не знаю, кому верить, честно.
 - А я вот что скажу. Не надо быть за него или против. Сейчас это не изменит того, что его голова лежит где-то в ближайшем крематории, или просто гниет в земле. Он исчез. И пусть его спасет тот, в кого он так сильно верил.
 - Да уж, это точно. Но все равно жалко. Хороший был парень. Ты что думаешь?
 - Не знаю даже что и думать. Помню, мы как-то с ним пересекались раньше. Но было это давно, до войны с Францией. И вряд ли сейчас имеет это значение.
 - Ну, расскажи. Ты меня заинтересовал, этакий хитрец.
  - Ладно, идет. Только принеси нам с тобой по бокалу хорошего вина, и я начну разговор.
Ричард, переполненный эмоциями и сильным желанием услышать историю про Георга, побежал на кухню за «Ховеном». Достав штопор и откупорив бутылку, он позволил мягкому запаху проникнуть в гостиную. Тот нежно расплывался по комнате, облетая все пространство и наполняя его прекрасным ароматом. Захватив бутылку, два бокала, блюдце с виноградом и сыром, его тень уже расположилась подле тени Уолтера.
 - Друг мой, ты как раз вовремя пришел, потому что пока тебя не было, я окунулся в воспоминания и полностью все вспомнил. А теперь присаживайся, разливай этот чудесный напиток. Сделаем по глотку, и я начну.
Золотистая жидкость, обволакивая стенки бокала, наполнила его наполовину. Уолтер, аккуратно взяв бокал, притянул его к носу. Тонкие нотки аромата щекотали его ноздри. Прислонив к губам, он отпил немного и распробовал этот нежный терпкий, а вместе с тем насыщенный вкус. Осушив бокал полностью, и съев кусочек голландского сыра, он приготовился рассказывать свою историю.
 - Как тебе? По-моему, великолепный напиток.
 - Да, я с тобой согласен, Уолтер.
 - Теперь я готов поведать тебе эту историю. Готов?
 - Конечно. Начинай. Я весь во внимании.
 - Как сейчас помню… Лондон. Биг-Бен пробил ровно полночь. Тогда я еще был вместе с Мари. Проводив до дома, сам пошел домой. Тогда жил бедно, используя чердак старинного дома, где тогда никого не было. Темные взоры меня сопровождали всю дорогу. Прохлада витала всюду. Жандармы зорко смотрят за порядком. Фонарные столбы спускает на землю свой тусклый свет…. Шагал неторопливо. Ничего меня не беспокоило. Постоянно мне встречались по дороге пьяные компании ребят. И тогда это было частым явлением. В одной из таких компаний я увидел Георга. Тогда еще он был одет в грубую серую куртку. Голова промокла насквозь, т.к. недавно прошел дождь. Шел он шатаясь. Ноги его не держали. Попрощавшись со всеми своим приятелями, он удалился в сторону своего дома. По дороге к нему, он упал. Скользкие ступеньки не согласились быть опорой для его ног, и пихнули его вниз. Он скатился. Встать не мог. Тогда-то и решился подойти к нему.
 - Эм, мистер…
 - Уолтер. Мистер Уолтер.
 - Ах да, точно. То-то я вроде знаю, а вспомнить не могу. Как вы поживаете, Уолтер?
 - Потихоньку. А ты как? Как тебя угораздило в такое вляпаться?
 - Сам не знаю…
Это было последнее, что я от него слышал. После этого его повалила с ног дрема, и вряд ли что-то удалось бы от него узнать...
 - И что, все что ли? Так быстро? Давай еще. Я уверен, что это не конец.
 - Ладно, так и быть. Только не шуми. Я продолжаю.
 - Давай. Я слушаю тебя очень внимательно.
Осушив второй бокал, Уолтер продолжал.
 - Тут было понятно, что он сейчас вряд ли мог адекватно реагировать на мои слова. Поэтому, взяв его под руки, я повел его в свое жилище…. Грязь в комнате не смутила, так как это было обычным явлением. Повесив сушиться одежду свою и своего спутника, предложил ему чай. Тот сквозь дрему согласился. Пока чайник начинал кипеть, я пытался найти что-нибудь вкусненькое к ароматному напитку, но вафли хорошо прятались. Георг лежал на кровати.
 - Где я? Кто здесь? Я один?
 - Георг успокойся. Ты не один, а со мной. Сейчас я принесу наши с тобой чашки, и мы выпьем теплого напитка, согрев наши продрогшие души.
 - Давай. А то я действительно замерз…
 - Фу, Ричард. Ты можешь хотя бы окно открыть, а то тут все пропахнет твоими «Ротманс».
 - Хорошо. Нет проблем. А ты лучше не злись и продолжай.
Теплый  вечер ворвался через фрамугу к ним в гостиную. Уолтер продолжал.
 - Выпив по чашке чая и съев вафли, я начал расспрашивать Георга. Тот сначала не хотел признаваться, но все же понял, что мистер Уолтер подарил ему немного внутреннего тепла. Причем не словами, а крепким чаем. Мысли вырвались наружу, расколов крепкую оболочку защиты, и я начал внимательно его слушал. «Почему я пьяный шляюсь по улицам? Ладно, скажу. После последней нашей встречи с отцом, он обещал мне, что обязательно познакомит с мамой, которую я вот уже ищу, как бы не соврать, целых три года. На следующий день, то есть сегодня, проснулся рано, приготовил глазунью. Тогда у меня было сильное желание принести ему завтрак в постель. Но пришел поздно. На кровати его не было. Везде искал, и под кроватью, и за шкафом. Даже в него заглянул. Нигде не было видно его. Будто пропал. Тут  же я сел огорченный этим с мыслями в голове: «Может, он меня кинул, может, я ему не нужен». Долго не мог поверить своим мыслям, которые беспорядочно возникали у меня одна за другой…. Походив по комнате, поискав глазами и прочесав буквально все укромные места, я решил отодвинуть штору. Медленно со скрипом она уехала в сторону, когда мой взгляд замер напротив него. За окном висел труп с синим лицом, полным ужаса и глазами, такими спокойными, определившее, похоже, его сразу в Рай. Это был мой папа. Отворив окно полностью, я снял с петли бедное тело и положил на кровать. Руки лежали безжизненно, диафрагма больше не делала каких-либо движений. Он был мертв. Вот так просто. И не надо ничего придумывать. В кармане у него я заметил записку. Достав ее и бережно открыв, прочитал следующее:
«Георг, мне очень жаль, что ты сейчас видишь меня мертвым. Сожалею об этом. А иначе как? Да, я обещал тебе показать маму, познакомить с ней. Ведь ты так долго ждал и искал ее. Прости. Я не смогу оправдать твои ожидания. Уже слишком поздно. Мне так тяжело это говорить, но… сынок, твоей мамы нет. Она умерла. Мучительно. Ее…кремировали. Я не знаю, где она похоронена, и даже, есть ли где-то ее труп под землей в гробу. Мне очень жаль. Она хотела тебя увидеть. Очень сильно. Но видно не судьба. Прощай. И пусть ты будешь счастлив…без нас»
Я тогда долго приходил в себя, был в недоумении. Чем я заслужил того, чтобы надо мной так издевались все силы, которые якобы присутствуют под облаками? Не знаю…
 - Нет. Это так больно. Я не могу.
Ричард вскочил и побежал за платком. Громкое сморкание и шмыганье послышалось из другой комнаты.
 - Бедняжка. А я даже не знал.
Его лицо было очень влажным.
 - Мне прекратить рассказ?
 - Нет. Ты чего? Продолжай, конечно.
 - Георг был в шоке. Настолько он тяжело принял эту новость, что в этот же день пошел пить со знакомыми. Выпил в тот день он много. Но разве достаточно, чтобы придушить боль. Не думаю. Кто-то пошутил над ним, сказав: «Когда тебя не было рядом, я нашел и изнасиловал твою мамку». Эти слова были как кинжал в сердце, проткнувшие движок и выпустившие достаточно много ярости, в переносном значении. И как острая бритва, полоснувшая этого чудака по горлу, в прямом значении. Значит, его походу из-за этого на плаху повели.
 - Слушай, а как они его так долго искали? Ведь это произошло вчера.
 - Не знаю, друг мой. Все что мне было известно, я тебе рассказал. Единственное, можно принять во внимание, что тогда это было в Лондоне. А сейчас мы в Ливерпуле.
 - Значит, он мог бежать?
 - Возможно. А теперь пойдем спать. Время уже позднее, и вино мы все выпили.
 - Хорошо. Спокойной ночи.
 - Спокойной.
III
Ранее солнце разливает лучи. Некоторые из них попадают вскользь в окно Уолтера. Но он еще спит. Скомканная простыня, половина одеяла на полу, подушка на голове. Подле кровати небольшой беспорядок: вещи лежат в разброс, какие-то бумажки, тапки на спинке стула висят. Возле ножек удобно расположилась опустошенная бутылка виски. Назвать это творческим хаосом трудно, но, сказав это, можно дать точное описание состояния комнаты. 
 - Почему так светло. Я же засыпал ночью. Выключите солнце.
 - Доброе утро, мистер Уолтер
 - Что? Кто здесь? А, это вы….
 - Да, я. А вы кого-то ждете?
 - Нет. Просто это так неожиданно. Я испугался. Даже сердечко екнуло.
 - Я очень сожалею, что Вас напугал.
 - Ладно, ничего. Все равно пора вставать.
Ричард отодвинул шторы и полностью впустил солнечный свет в темную комнату. Лучи, медленно блуждая по комнате, пытались насытить ее. Темная сторона отошла, и в спальне Уолтера постепенно вступало в господство светлое, утреннее.
 - Да, Уолтер. Что-то у тебя тут беспорядок. С чего это?
 - Сейчас объясню. Точнее за чашечкой чая.
 - Хорошо.
Спустя некоторое время, кровать была аккуратно заправлена. Подушка хорошо взбита, одеяло лежала ровным пластом, а Уолтер сквозь дрему пытался собраться с мыслями и начать разговор.
 - Начинай уже, не томи!
 - Хорошо…. Сидел я по обыкновению своему подле кровати. Грустный. Думал про Георга, размышлял над будущим. И тут звонок в дверь. Кто бы это мог быть. Медленно поднимаюсь, нехотя иду к двери. Открываю ее. На меня падает Дениза. Растрепанные шелковистые волосы обнимали мою шею. В руке была бутылка «Джеймсона». От нее даже не пахло перегаром. А просто веяло чем-то необычным. Она была восхитительна. Я растерялся, но все же, поймал ее. Она упала в объятия и заснула. Легкое сопение носа, постоянное движение груди меня обвораживали, и я был близок к тому, чтобы упасть на пол рядом с ней и заснуть. Но нет. Взяв себя в руки, мне удалось аккуратно, не разбудив ее, добраться до моей кровати. Я лег рядом с ней и нежно обнял. Она была прелестна, как богиня. Долго не мог уснуть. Вспоминал то, как раньше мы с ней гуляли по парку за ручки, как обещали друг другу стать семьей и прожить вместе счастливую жизнь, полную эмоций и впечатлений. Но, этого не произошло. Хотя, именно сейчас, ее голова лежит у меня на руке, и я понимаю, как скучал по ней. Начал вспоминать все. Очень осторожно взял ее руку и начал медленно водить по ней. Мои пальцы бесшумно двигались вдоль всей поверхности, делая повороты, или просто прямые линии. Ее ладошка была в моей руке.  Я чувствовал ее тепло всем своим телом, всем нутром. Гладил ее волосы, неспешно проводя рукой по голове. Смотрел на сонные глаза, милый носик и чудные губы. Какая у нас тогда была восхитительная любовь. Даже сейчас вспоминаю, и у меня мурашки по коже бегут…. Невольно мои руки медленно перешли ниже головы. Спокойно они поглаживали ее шею, потом спустились ниже. Аккуратно повернув голову в свою сторону, приблизился к ее губам. Почувствовав ее жаркое дыхание, прильнул и нежно целовал продолжительное время. Настолько ее облик был великолепен, что просто не мог удержаться. Поцелуй был долгим, сладким. Луна смотрела на нас, а мои губы не отлипали от нее. Они были такими теплыми, мягкими. Я полностью разомлел. Настолько сильно желал быть рядом с ней, что опустив руки еще ниже, я аккуратно за таз придвинул ее к себе, чтобы ягодицы касались меня спереди. Руками нежно обхватил ее бюст, прижал крепко к себе и уснул в такой позе.
 - Ты так умиленно рассказываешь. Я даже все прочувствовал. А что было потом?
 - Ночью Дениза повернулась ко мне. Я проснулся. Она тоже. Мы долго смотрели друг на друга в тени английской ночи. Она игриво улыбалась, смотрела на меня. Потом прижала к себе еще плотнее, и мы вновь поцеловались. Это был не просто обычный момент. Он был восхитителен. Всем своим существом я чувствовал ее. После долгого поцелуя, она поднялась. Ее локоны были прекрасны. Это было непередаваемо. Они падали вниз как золотой град. Поднявшись, она оголила свою спину полностью. Я аккуратно водил ей по спине, лаская пальцем между лопаток. Она постепенно расслаблялась. Плечи опустились, напряжение было снято…. Резким движением она прыгнула на меня. Вскоре она уже сидела поверх меня, пытаясь расстегнуть рубашку. Ее грудь тряслась, я видел лунное отражение на них. Мы были близки к завершению. Но вдруг у нее зазвонил телефон, и она ушла…
 - Какой ужас, Уолтер. С одной стороны это восхитительно. А с другой.
 - Что было, то было. Забудем это на сегодня, пожалуйста.
 - Хорошо.
IV
После достаточно вкусного завтрака, Уолтер и Ричард отправились к родителям второго. На улице стояла солнечная погода. Было тепло и уютно гулять по ней. Деревья, расположившись вдоль дорог, придавали эту серому городскому пейзажу зеленой живости. Машины мчались в разные стороны, противоположно друг другу, а мистер Беккер и мистер Крайтон просто шли рядом друг с другом, наслаждаясь этим днем. Проходя мимо пивной, они решили остановиться.
Небольшое помещение, всюду был свежий запах вяленой рыбы и ячменного пива. За правым столом в углу сидел и играл в карты, рьяно обсуждая процесс самой игры. На барной стойке, уткнувшись в нее головой, спал прохожий или, даже, всего скорее работяга, который после работы зашел сюда отдохнуть. Ричард и Уолтер расположились за столом ближе к выходу. Деревянные стулья, мягкая обивка и резьба на них.
 - Что желаете, господа?
 - Мне, пожалуйста «Кофф».  Хороший, сваренный на совесть лучшими людьми в этом уютном местечке. И вкусной рыбки.
 - Сделаем, сэр, а Вам что?
 - Уолтер, что тебе?
 - Ах да. Я просто засмотрелся. Мне «Радлер» принесите.
 - Будет сделано.
Официант удалился. Ричард беспокойно оглядывался по сторонам. Что-то интересовало. А Уолтер сидел спокойно, и ничто его не беспокоило.
 - Вот ваш заказ. Приятного аппетита.
 - Спасибо.
В глубоком стакане плескалась оранжевая жидкость. Пена была густой, приятной взгляду. А по всей поверхности поднимались пузырьки. Ричард немного отпил из своего, угостился рыбой и откинулся на спинку сидения. Уолтер не успел даже прикоснуться к своему напитку.
 - Опять ты какой-то странный. Что с тобой?
 - Я просто засмотрелся в окно.
 - Просто так ничего не бывает.
 - Я знаю. Но все же не могу себе запретить.
 - Тут с тобой соглашусь. Что происходит с тобой или в твоей голове – все это ты сам. Если хочешь об этом думать, то так и будет…
 - Ладно, хватит. Давай выпьем с тобой  за то, что мы живы, что у нас все хорошо.
 - Давай.
Ричард и Уолтер, обхватив стаканы, поднесли их к губам и выпили.
 - А теперь рыбки?
 - Конечно. Как без нее.
Съев полностью кусок рыбы, оставив только хвост и голову, они пошли к выходу. На улице начинал моросить дождь. Мелкой рябью он стучал по крышам домов, по асфальту. Люди все так же продолжали ходить. Но только под зонтами.
 - Пойдем к моим родителям? А то до дома твоего уже далеко.
 - Хорошо, Ричард. Показывай дорогу.
Они вышли из пивной, подняли свои куртки так, чтобы закрыть голову от дождя, и аккуратными, но в тоже время быстрыми шагами, двигались к дому.
Клумба благоухала разнообразием цветов. От нее были слышны приятные ароматы. Дом обычный. Ничего в нем такого интересного или завораживающего не было.
 - Пап, это я, Ричард, открывай.
 - Хорошо, сынок.
Уолтер зашел в прихожую и разулся. Дальше шел коридор и гостиная. Из нее веяло запахом жаренной отбивной и коптящего дыма. Это на столе стоял ужин мистера Беккера старшего. Подле стола располагался камин, насыщающий теплом это помещение. Со стены угрожающе смотрела голова оленя, в то время, как в комнату вошли Ричард и Уолтер.
 - А где мама?
 - Я должен был тебе это сказать раньше. Но не сделал этого. Она лежит в комнате. Серьезная болезнь. И она неизлечима, увы.
 - Покажи мне ее.
 - Ты же знаешь, где у нас спальня? Там она и лежит.
 Беккер старший подошел к окну, закрылся за шторами и стоял неподвижно. Уолтер, который сидел на диване, слышал легкое шмыганье носом. Ричард уже находился в соседней комнате.
 - Мамочка, любимая, как ты?
 - Сынок. Я так рада тебя видеть.
Маленькая бабушка лежала в кровати. Она уже практически растворилась в ней. Хрупкие старенькие руки, покрытые вздутыми светло-фиолетовыми старческими венами, лежали на простыне. Волосы на голове растрепаны, лоб покрыт частыми глубокими морщинами. Но взгляд. Он был таким же живым, таким же сияющим. Казалось, она сейчас поднимется и будет всем дарить свою энергию. Но нет. Кости стали тяжелее плоти. Попробовать встать, для нее было болезненным. Но как бы недуг не была силен, маму Ричарда она не сломала.
 - Мамочка, обещай мне, что обязательно сможешь выздороветь и опять приготовишь мне свои фирменные пирожки.
 - Хорошо сынок.
После этого небольшого диалога, Ричард с понуренным лицом вышел из комнаты. Папа его все еще продолжал стоять у окна, Уолтер все также сидел. Ничто не изменилось.
 - Я думаю, нам надо здесь остаться. Ты что думаешь, Уолтер?
 - Согласен. Спать тогда я буду на полу.
 - Точно? Может, мы что-нибудь другое найдем. Например, диванчик на кухне.
 - Хорошо. Всяко лучше, чем на полу. Давай там.
 - Вот держи подушку.
 - Спасибо. Спокойной ночи.
 - Добрых сновидений.
Уолтер ушел. Расположившись на своей импровизированной кровати. Он постепенно засыпал. Сквозь дрему слышал, как Ричард ложился на диване, а Беккер старший нехотя медленными грустными шагами шел в комнату к своей супруге. День уходил неспеша.
V
На следующий день утром Ричард старший был более спокойным. Но на его лице все равно были заметны следы усталости высохших слез, переживаний и волнения. Уолтер пробудился довольно рано и пошел гулять по утреннему городу.
Винный рассвет разливался над Ливерпулем. Солнце начинало подниматься, и вскоре оно уже возвышалось над горизонтом. Машины мелькали, но не так оживленно, как днем. Появлялись первые люди, гулявшие по городу или просто спешащие на работу. Мистер Крайтон шел неспешным шагом, осматривая каждый уголок и разглядывая что-то интересное. Его грудная клетка то поднималась, то опускалась, втягивая вкусный воздух через ноздри. И его прогулка могла бы закончиться спокойно, если бы не одна ситуация. Только ему стоило повернуть за угол, как он увидел весьма грубую картину. Молодой паренек приставал к даме. Та, не понятно как, вырвалась из его лап, и рванула в сторону Уолтера. 
 - Слышь, парень отстань от девушки.
 - С чего бы это вдруг я должен от нее отвалить. Она мне должна.
 - С того, что она моя жена. И если ты полезешь на нее, то я уверен, что вскоре об этом пожалеешь.
 - Не верю.
Этот незнакомец набросился на него с ножом в руках. Было весьма неожиданно. Но Уолтер хладнокровно ногой выбил из руки холодное оружие, и хлестким ударом вскользь заехал противнику в скулу. Тот пошатнулся, но вскоре пришел в себя. Явно, он хотел еще пойти в наступление. Но, увидев яростный взор мистера Крайтона в свою сторону, опешил и, развернувшись, начал быстро удаляться.
 - Спасибо Вам большое. Мы мой спаситель. Позвольте мне узнать ваше имя.
 - Я – Уолтер. Крайтон. А вы, миссис?
 - Я – Амея. Очень приятно, мистер Крайтон.
 - Зачем употреблять слово «мистер». Для вас, Амея, я просто Уолтер.
 - Хорошо, просто Уолтер. Я очень тебе благодарна за твою помощь. Когда мы можем в следующий раз встретиться?
 - Хм…. Давай завтра здесь же в 15:00
 - Хорошо. Я согласна. До свидания.
Поцеловав Уолтера в щеку, Амея бесшумно уплыла за угол дома. А тот в свою очередь вспомнил, что его ждет семья Беккеров, и потому поспешил вернуться. Эта ситуация, произошедшая недавно, была неудивительна для него. И он, отряхнув свою одежду, двинулся в сторону дома.
Дома у родителей Ричарда царила молчаливая радость. Мама Ричарда, Луиза, чувствовала себя лучше. Страшная болезнь «Рак» не могла его сломить полностью. Она желала жить, хотела вновь дышать с удовольствием. А то, что она увидела всю свою семью в полном сборе, пробудило в ней еще большее желание жить. Она постепенно становилась живее. Пода глазами Беккерами старшего виднелись влажные следы. Но, всего скорее, от радости.
 - Где ты так долго был, Уолтер?
 - На улице там произошел неприятная ситуация. Мне пришлось вытащить из нее молодую девушку.
 - Ну, ты романтик. А подробнее можно. Опять ты меня заинтересовал.
 - Там долго рассказывать. Тебе будет достаточным знать того, что я помог ей справиться с надоедливым юношей.
 - А что потом?
 - Я договорился с ней встретиться завтра после обеда там же.
 -  А что ты намерен сделать?
 - Я планирую пойти с ней в лес, на пикник. Там мы полежим вдвоем. Где-то в том месте недалеко есть домик. Туда зайдем и переночуем.
 - Ух ты! Здорово! Удачи тебе!
 - Спасибо!
Конец этого дня Уолтер провел вместе с Ричардом, так как он всячески помогла ему и его отцу по дому. Луиза действительно шла на поправку, и надо было ей помочь в этом.
VI
На следующее утро вся квартира заполнилась радостными беседами. Луиза поднялась на ноги, и могла довольно уверенно ходить по комнатам. «Рак» практически был побежден. Ричард старший не мог нарадоваться этому счастью в его жизни. Он то и дело подходил жене, крепко обнимал ее, жарко целовал, дальше совершал круг через все комнаты и опять приходил к ней с теми же действиями. Уолтер стоял у окна, смотрел вдаль. Потоки машин и людей не мешали ему наблюдать за природой.
«Мы редко с вами по-настоящему наслаждаемся тем, что происходит вокруг нас. Например, для многих дождь ничего из себя необычного не представляет. Но стоит только всмотреться, прочувствовать это и начинаешь понимать по-другому. Хрупкие капли летят вниз со страшной скоростью, разбиваясь вдребезги и образуя маленькие океаны. После дождя, особенно в лесу, на траве лежит роса. Такая вкусная и красивая на взгляд. Прям хочется взять маленькую ложечку, подцепить ее и выпить. Легкий ветер трепет листья деревьев, заставляя их танцевать в разных оттенках. Они то трепещут, как ребенок при виде сладости, то, как солдат на построении, вообще не двигаются. А радуга после дождя еще более прекрасная вещь. Такая красивая волнистая линия с разными цветами красочной палитры. Но самое невероятное – это солнце. Каждый день оно поднимается и опускается. Всю неделю дарит Земле солнечные деньки. Как этого люди не ценят? Понять тяжело. Порой кажется, что это незаметно. Что нам нужно? Всем требуется разное .» Этими словами Уолтер закончил свое маленькое глобальное рассуждение. На циферблате время показало 14:45.
 - Я должен идти. Меня ждет Амея.
 - Хорошо. Удачи на свидании.
 - Спасибо.
Крайтон обулся, оделся, захватил с собой корзину еды и направился к месту встречи. Амея немного опоздала.
 - Ну, Уолтер, куда идем? И зачем нам корзина?
 - Я решил устроить пикничок в лесу. Амея, ты не против?
 - Конечно, нет. Пойдем скорее.
Взявшись за руки, направились в самую чащу. Расположив плед на пригорке, они мягко уселись, начав аппетитно уплетать за обе щеки свежие сэндвичи с апельсиновым соком. Солнце максимально согревало их. Но оно не было жарче, чем их беседа.
 - А кем ты работаешь, Уолтер?
 - Моя самая любимая профессия – это спасать милых девушек из рук злодеев. А  так я занимаюсь ремонтом машин.
 - Здорово. А работаю в газете, пишу книги. Вот сейчас работаю над одной
 - Если не секрет, скажи название.
 - Честно говоря, я не помню. Там что-то вроде «Лестница Иакова» или что-то похожее.
 - Значит, ты верующая?
 - Да.
Их разговор мог бы продолжаться долго, если бы не погода. Небо постепенно затянуло вечерними тучами, солнце ушло за горизонт. Начал капать дождь. Сначала шел небольшой дождик. А уже вскоре он набрал силу и барабанил по веткам деревьев.
 - Тут сейчас будет очень мокро. Куда пойдем?
 - Я знаю, что недалеко отсюда стоит маленький домик. Пойдем туда?
 - Конечно. Показывай дорогу, Амея.
Они, схватив все с собой, поспешили в укрытие, попутно пачкаясь в грязи, поскальзываясь и практически падая. Корзина попеременно качалась вперед и назад, располагаясь в руках. Бежали бы эти двое долго, если впереди не показался бы тот самый домик. Деревянные стены из горизонтально сложенных столбов, старые окна, покрытые паутиной и грубая поцарапанная ветром дверь.
 - Побежали скорее внутрь. Дождь усиливается.
Уолтер вбежал вместе с дамой внутрь. Дверь закрыл плотно, преодолевая сильный порыв воздуха. Они оказались в довольно уютном доме. Узорчатый стол, два стула, оббитых мягкой тканью, перистая кровать и жаркий камин. Амея расположила свою одежду подле той, которая уже нежилась на горячем камне. Уставшая, перестав думать и предполагать что-либо, она рухнула на перину. Обнаженная красивая спина плотно прижалась к кавалеру. Только одеяло прикрывало ее от холода. Соответствуя своей даме, он тоже было полностью наг. Похоже, повторялась та ночь, которую он когда-то счастливо провел вместе с Денизой. Однако, теперь это новое место, иные ощущения и, возможно, большие возможности. Но с той, которая от него не уйдет. Уж точно не в этот вечер. Он, обхватив за бюст, прижимал к себе изящную красотку. Она лежала расслабленно. Была в полном владении своего кавалера. Бережное отношение к противоположному полу было воспитано в нем давно. За окном ливнем заливало лес, но их это не тревожило. Амея развернулась к Уолтеру. Их взгляды встретились, глаза загорелись. Он нежно провел пальцем по ее губе. Сухие губы налились кровью от вожделения. В ней пробудилось что-то яркое, красочное. Она ее прикусила. Дальше все, как в любовном романе. Их теплые тела прижались. Жаркий поцелуй разбудил в них обоих страсть. Долго не могли они отнять губы друг от друга. Глаза настолько плотно были прикрыты от удовольствия, что оставалось только лишь завидовать их любви. Слияние воедино продолжалось долго, пока она не отняла от него губы. В ее глазах, он был героем всей ее жизни. Огненный взор блуждали по нему. Обхватив его своими нежными руками, она накинулась на него голодной львицей. И под влечением чувств, они отдали свои тела друг другу…
VII
Время. Что это такое за слово? Как бы не было оно простым из-за того, что состоит всего из двух слогов, смысл храниться в ней достаточно глубокий. Это смена дня и ночи. Тот самый момент, когда солнце, исчерпав себя, прячется и уступает место силам тьмы. Луна гордо поднимается ввысь и пытается светить. Но не может. Конечно, ей обидно. Но даже ночью есть своя прелесть в том, что по городу гуляет прохладный ветер. Можно просто открыть форточку, и вдохнуть, приняв это сладкий запах ночи легкими, освежить голову и стать на некоторое время романтиком. Днем, возможно, это тяжело. Но ночью, когда городом овладевает тишина и спокойствие, начинаешь все понимать и чувствовать по-другому. Эмоции, мысли, переживания уходят на задний план. И остаются только воспоминания, желание пережить их заново как можно счастливее, как можно дольше. В этом и есть смысл слова «время». Не просто маятник, мечущийся из стороны в сторону, сотрясающий стены пространства. А именно то, что, потеряв, ты вернуть и изменить не сможешь. Но, всегда можно стараться ради будущего. Чтоб оно было лучше прошлого. И тогда можно судить, что время потеряно не зря. Да, именно потеряно, но с удовольствием. Когда ждешь, времени много. Если чем-то занят, его мало. Находясь рядом с возлюбленным человеком, оно летит подобно скорости звука. А уехав на расстояние от него, ползет медленнее черепахи. Говорить о том, что все зависит от времени – это глупо и нелепо. Все зависит от нас, как не странно. От того, как мы проводим его. Ходим, жалуемся, плачем или веселимся, находим новые знакомства, слушаем любимую музыку, дарим улыбку незнакомым. Многое зависит от нас. Глупо сейчас, когда у нас есть немалые преимущества во всем, тратить время на просиживание его за компьютером. Лучше пойти на улицу и, например, найти веселую компанию. Можно тренироваться и постараться поставить новый рекорд. Пока есть моменты, молодая жизнь, надо этим пользоваться. Позже этого будет мало. Создавайте сумасшедшие моменты в жизни. Ведь все равно будем потом вспоминать. Но от нас зависит что именно. Сейчас, пока есть время, надо жить и, если транжирить его, то с пользой. Создавать воспоминания, чтобы в старости их прокручивать в голове и осознавать то, какую прекрасную жизнь вы прожили. Жизнь, полную эмоций и ярких впечатлений.
В тот день, когда Уолтер лежал вместе с Амеей на кровати, он создавал воспоминания и яркие эмоции на будущее. Но, как говорилось выше, время неумолимо. И с момента того дня прошло два месяца.   
Солнце редко поднимается над землей. По ней гуляет зима. Холодный, пронизывающий до костей, ветер, снежные шапки поверх веток голых деревьев, хруст белого полотна под ногами. Небо отныне перекрыто не белокурыми облаками, а серыми запыленными облаками. Солнечные лучи не пробиваются, вечер теперь наступает раньше, чем тогда, летом. Только пары влюбленных, гуляющие по улицам за ручку даже в самые суровые морозы, как-то разбавляют это зимнее уныние. Нет, конечно, и дети, которые катаются на лыжах, играют в снежки, с радостным визгом летят вниз с горок. Однако, как бы они не веселились, зиму любят не только за это. Это время года считается романтическим. Снег, кружащий над головой, снежинки на носу, иней на щеках…
Уолтер стоял возле забегаловки. Через 15 минут должна была подойти Амея. Но она задерживалась. Прошел уже час. Крайтон развернулся, и столкнулся взглядом с ней.
 - Ты опять опоздала.
 - Извини, любимый. Я тебе подарок искала
 - Правда?
 - Да. Вот держи.
В маленькой хрупкой ручке под лунным светом засиял бликами шарик. Внутри него снег и они. Стоят там, смотрят влюбленными глазами, держась за руки.
 - Тебе нравится?
 - Что ты? Я поражен от того прекрасного подарка. Но я не знаю, что тебе подарить.
 - Не нужно мне ничего.
 - Давай я вечером тебе подарю? Пока подумаю.
 - Хорошо.
Уолтер заметил, что у его дамы сердца покраснели щеки.
 - Ты что, стесняешься?
 - Нет, что ты. Я просто замерла.
Он понимал, что она сказала ему неправду. Но сделал вид, что поверил. Обняв ее хрупкие плечи, он прижал к своей холодной куртке, согреваемой пламенным двигателем, и поцеловал своими сухими губами ее в заветревшуюся щеку.
 - Думаю, этого достаточно, чтобы ты согрелась.
 - Разумеется. Большего мне и не надо.
Взяв ее маленькую ручку в свою мозолистую ладонь, и обняв позади спины, пошел вместе с ней посидеть на ближайшую скамейку. Когда они удобно расположились, Уолтер крепко сзади за талию обнял Амею. Прижал к себе.
Всюду лежат белые пласты. Темно. Ночь. Луна висит высоко и смотрит на них.  Снег начал медленно кружить и приземляться. Постепенно он набирал силу. Вокруг оранжевого свечения лампы лежала тень от деревьев находящихся рядом. Фонарь тускло освещал Амею. Но Уолтер все равно разглядел. Такие тонкие реснички, пропитанные легким слоем туши, сотрясались при каждом моргании глаз, которые были волшебны. Голубые глаза Тихого океана манили. Крайтон буквально тонул в них. Хотя на улице зима. Этот носик, хорошо нашедший свое место под носом, и губы, такие красивые. Его возлюбленная  сильно привлекала его собой, и тот, под силой влечения к ее особе, прислонился к губам. Они сидели долго. Мягкие снежинки, аккуратно падая на носик, щекочут его. Снег плотным слоем вскоре накрыл их, и они находились в объятиях снежной зимы.
 - Что-то я проголодалась.
 - У меня тут есть немного. Пойдем в ближайший магазин и купим что-нибудь.
Встав, с сильным стуком зубов и рябью по всему телу, они двинулись в сторону красочного домика.
 - Если я куплю «Кильку в томате» и булочку, ты не будешь против?
 - Что ты? Нет, конечно.
 Присев на туже самую лавочку, надломав булку и открыв свежую охлажденную рыбу, они начали кушать. Ведь это то самое неповторимое ощущение близости родного любимого человека в тот момент, когда холодно и когда он жизненно необходим. Тогда просто хочется прижаться к нему, греться с ним друг дружкой и проживать этот момент как можно дольше, медленнее.
Прикончив этот вкусные обед на улице, они стали дальше сидеть рядом.
 - Мне холодно, Уолтер.
 - У тебя есть какие-нибудь бумажки?
 - Ежедневник есть. Подойдет?
 - Давай его сюда.
Оторвав кусочек плотной бумаги, кавалер этой дамы положил обрывок в банку, достал спички. Поджег. Огонь плясал, играл рыжими языками, горел ярким теплым пламенем. Амея села на коленки своего возлюбленного. Взяв его руки в свои, стала греться вместе с ним. И так они застыли надолго. Двое близких сердцами вместе греются от импровизированного костра. Маленький комочек тепла не поддается внешней зиме, и продолжает гордо гореть.
 - Как это мне не хочется говорить, но мне пора домой.
 - Позволь, я все же подарю тебе подарок на Рождество.
С этими словами Уолтер достал из кармана коробочку, обшитую красной тканью.
 - Что же там?
 - Там мое сердце. А у тебя в кармане ключи от него. Выходи за меня, Амея.
 - О Боже…. Я согласна.
После этого она набросилась на него, смачно поцеловала и крепко прижалась. Сейчас уже  им стало настолько жарко от любви, что сняв свои шубу и пальто, они взяли их подмышку, крепко взялись за руки, и практически вприпрыжку, уходили в даль.
VIII
Пока Уолтер устраивал личную жизнь с Амеей, Ричард не отставал от него. Так как в его семье проходило все хорошо, даже идеально, он решил пойти сыграть в покер. Прекрасно знавший вред этой игры и то, что она азартна, все-таки решил испытать свою судьбу и счастье на удачу.
Овальный шикарный стол, обитый зеленой тканью. Гул игроков вокруг него и устремленные взгляды коршунов на игру. Оживленные споры, рассуждения, летающие по всей площадке карты, фишки.
 - Я ставлю 1 миллион фунтов.
 - А я 1миллионов пятьсот тысяч фунтов.
Запах виски был слышен по всему помещению, звук плюхающихся холодных кусочек, вокруг виднелись красивые девушки, разгуливающие в дорогих платьях с большим вырезом на спине. Высокие каблуки, благоухание дорогого парфюма и пронзительно стреляющие глаза могли заполучить сердце любого знатного кавалера в этом месте. Но нынешнее общество это мало интересовало.
 - О, мистер Беккер! Как ваш батюшка с матушкой?
 - Хорошо. Вы как?
 - Тоже! Будете играть в покер?
 - Я не умею. Ни разу не пробовал.
 - Может Вам помочь?
 - Это поможет мне?
 - По идее, новичкам всегда везет. Я опытный игрок. А куш разделим пополам. Идет?
 - По рукам! Пусть раздают.
 - Вот Вам начальный капитал двести пятьдесят тысяч. Дальше делайте так, как я говорю.
 - Хорошо. Начинаем?
 - Пожалуй, да.
Несмотря на довольно спокойный образ Ричарда, глаза его быстро бегали по столу. Капельки пота проступали у него со лба. Было видно, что он сильно волнуется.
 - Вы не волнуйтесь. Все будет хорошо. Обещаю.
 - Точно?
 - Если что, забирайте мою квартиру в Манчестере, если проиграем.
 - Ладно. Теперь я спокоен.
И действительно, глаза Ричарда приняли нормальное положение. Они перестали метаться вдоль и поперек. Голова остудилась, ум вернулся. И теперь зрачки, спокойные до предела, выжигали своим взором лица противников.
 - Я пас!
 - Я тоже!
Похоже, глаза Ричарда были настолько суровы и угнетающие, что сразу ушли два игрока.
 - Вот видите. Это психология. Ты давишь на человека глазами, мыслями впиваешься в его черепную коробку и пытаешься прочитать его дальнейший ход. Такого напора они не выдерживают. Ну, большинство точно. И уходят.
 - Всем счастливой игры, парни. Меня дома ждет жена.
 - А меня машина. Надо еще помыть ее.
 - Все, Ричард. Теперь вы остались вдвоем. На твоем счету есть полмиллиона фунтов. Делай ход в сто.
 - Хорошо.
 - Теперь двести пятьдесят.
 - Ставь остальные.
 Следуя пошаговой инструкции, Беккер поставил все.
 - Вскрываемся?
 - Да, пожалуй.
 Оба противника показали свои карты. Лицо Ричарда покраснело. Радостные глаза засияли.
 - Что это?
 - Ты выиграл!
 - Много?
 - Два миллиона фунтов.
 - Я так счастлив.
 - Да, я тоже.
 - Ну что, делим пополам?
 - Да, вот держи твоя доля.
 - Спасибо! Удачи сынок и передавай низкий поклон твоей семье.
 - Хорошо. Удачи! Пока.
 - Пока.
Ричард, переполненный эмоциями, пришел домой. Его родители сидели под пледом в обнимку и смотрели старинный фильм. Черно-белые картины, сменяющиеся друг друга, мелодичный блюз, старая телевизионная коробка и крик счастья сзади.
 - Мама! Мама! Папа! Папа! Я выиграл в покер целое состояние! Миллион фунтов!
 - Сынок, иди сюда. Ты так сильно порадовал нас с мамой. Молодец! Кормилец ты наш! Куда планируешь потратить такую крупную сумму?
- Я куплю двухэтажный коттедж за городом. Где-нибудь в лесу. Буду там жить со своей женой и детьми.
 - Ты жену уже нашел? Какой молодец!
 - Пока нет. Но в будущем обязательно!
 - А на что ты будешь жить?
 - На деньги, которые мы выручим с продажи этой квартиры.
Тут у старшего Беккера и его супруги резко поменялось настроение.
 - Как так? Мы должны будем покинуть это гнездышко и уйти жить в двухэтажный гроб?
 - Ну, если вы против этого, то тогда, давайте пока будем жить здесь. Деньги я отложу.
 - Вот это разумное решение, сынок. Мы тобой гордимся!
IX
После столь крупного выигрыша в покер, настроение Ричарда было на самом высоком уровне. Потому, встав пораньше, он одел стильный, океанской голубизны костюм. Белая, словно снег, рубашка и коричневый галстук в клетку. Тонкая изюминка – черный платок из кармана, прекрасная туалетная вода и его образ готовы цеплять красивых девушек.
 - Сынок, ты куда?
 - Я, мамочка, иду в картинную галерею. Там открылась выставка. Я хочу насладиться творениями местных художников.
 - Слушай, а у тебя нет температуры? Странный ты сегодня.
 - Нет, папочка. Я полностью здоров, так сказать, огурчик.
 - Ну-ну. А что тебя потянуло на картины?
 - Не знаю. Просто решил вкусить духовной пищи своими глазами. До свидания.
 Рыжее такси подъехало, окатив Ричарда густым дымом. Но и это и не испортило настроение.
 - Куда едем, мистер?
 - Вы знаете, где проходит выставка?
 - Конечно.
 - К этому месту, пожалуйста.
 - Хорошо.
Пронзительный визг колес, мощное рычание в двигателе и машина тронулась.
 - Приехали. Вот перейдете дорогу и там увидите.
 - Спасибо. Вот Вам оплата за проезд.
 - Но тут же в два раза больше.
 - Значит, оставьте себе часть прибыли. Всего хорошего.
Шофер еще долго смотрел в след тому, кто одарил его весьма крупной суммой. Ричард шел спокойно. Хотя, конечно, временами подпрыгивал. Несмотря на это, все равно вел он себя как разумный достопочтенный мужчина.
В широком зале пахло маслом, висел аромат холстов. Всюду были видны небольшие компании людей. Они старались своими глазами увидеть скрытый смысл картины, разглядеть что-то интересное, неприглядное. Бежевые стены держат живописные творчества, обрамленные рамками.
 - Здравствуйте…. Эм, господин?
 - Мистер Ричард Беккер. Можно просто Ричард. А вы собственно кто?
 - Чарльз Стоун. Можно просто Чарльз.
 - Хорошо, Чарльз. А что собственно хотели?
 - Вам ничего не говорит моя фамилия?
 - Да вроде нет.
 - Тогда я приятно удивлен, и предлагаю вам, Ричард, взглянуть на эту картину.
 - А что в ней такого?
 - Вы же пришли посмотреть?
 - Да.
 - Я стою и удивляюсь, как вы не разглядели эту картину. Как вы не заметили такой изящности в этих насекомых?
 - В мухах? Ну, вроде бы они обычные.
 - А в банке варенья?
 - Обычная. Что в них такого невероятного?
 - Я так понимаю, вы впервые приходите на выставку.
 - Да. Это сильно заметно?
 - Конечно. Это не просто мухи. Вы посмотрите, какая грация изображена в их тонких стеклянных крылышках. Как изящно они взлетают. Какие-то из них сидят на банке и смакуют тот момент, что они вблизи своего идеала. Даже нет, идеальной жизни рядом со сладким продуктом. То, что лишь некоторые сидят, а остальные рядом мечутся, говорит о том, что они неодинаковы. В каждой есть что-то уникальное.
 - Хм…. Вот после Вашего описания, я действительно оценил.
 - Это хорошо. Значит у Вас, Ричард, есть вкус к прекрасному. Только когда-то Вы это придушили.
 - Согласен. А что вы скажете насчет банки с вареньем и насчет того, какой смысл заключен в этой картине.
- Варенье обладает живописным изображением, и тот, кто писал эту картину, придал ему образ, подарил жизнь. И это не просто вкусняшка. Это целый океан, сделанный из сахара и спелой малины. Насчет смысла скажу то, что мухи – это мы, люди. А варенье – это все то, к чему стремиться человек. У каждого свои желания, потребности и потому мухи отличаются. У кого-то широкие и толстые крылья, у кого-то тонкие и узкие. У нас разные взгляды, желания, как у насекомых, которые либо сидят, отдавшись желанию. Какие-то уже лезут в банку за сладостью. А некоторые вообще летают над банкой. Но стоит учесть один факт, что если они полезут за вареньем внутрь, то они могут утонуть и просто погибнуть. Улететь им тяжело, так как это место их привлекает. А просто сидеть и смотреть сверху соблазняет их и они с трудом удерживаются. Так и мы, люди, можем стремиться к тому, что, как нам кажется, необходимо, и жить без этого не сможем. Поэтому можно утверждать, что нас убивает то, к чему мы стремимся.
 - Да, прекрасное описание, Чарльз.
 - Спасибо. Я душу вложил в расшифровку этого полотна.
 - А чем вы занимаетесь, что так прекрасно читаете краски?
 - Я собственно тот, кто ее написал. Еще своим глазами заметил, что вы могли бы помочь мне в написание следующего творения.
 - И как же?
 - Приходите в понедельник к 18:00. Я буду Вас ждать здесь. До встречи.
 - До свидания.
Несомненно, Ричард был поражен этой встречей. Но что поделать, если его простой образ стал нужен  этому художнику. Спорить с ним он не стал, а выпив коньяка и закусив лимоном, он двинулся в сторону своего дома. По дороге встретился тот таксист, который прокатил до дома, не взяв и одного пенни. 
X
 Солнечные лучи пробиваются в окно. Постепенно ночь уходит. Уже практически исчезла. На небе плавают первые белокурые облака. Рассвет представляет собой поистине гармоничное зрелище. Вывеска над автомастерской начинает нагреваться. Дверь отворилась. Зазвенели палочки над входом.
- Приветствую, Ричард.
 - Добрый день, Уолтер.
 - Ты что-то хотел?
 - Да. Я приглашаю тебя на свадьбу, дружище?
 - Правда?! Неужели старик нашел себе красавицу? Конечно, я буду им!
 - И посмотришь, что там в машине? А то что-то она барахлит.
 - У тебя же вроде нет машины.
 - Да. Но я купил. Вон, смотри, за окном.
Черный изящный корпус играл бликами. Крупный радиатор. Крепкие стекла в окнах. Суровый взгляд фар. Довольно красивая буква «В» в обрамлении гордых крыльев орла. Британская фирма.
 - Да уж. Ты хоть понимаешь, что это за кобылу ты приобрел?
 - Естественно. Это же «Бентли».
 - Ладно, я посмотрю что там.
Ричард вытер влажный лоб рукавом и уехал вниз под машину.
 - Ты слышал?
 - Что именно
 - Да в газете пишут про то, что города в России накрывает волна суицидов.
 - Ай…
Послышался стук об дно машины
 - Это очень неприятная новость. Зачем суицид вообще нужен. Он же…
 - Наверно потому, что люди попадают в безысходность.
 - Как мне известно, выход есть из любой ситуации. Его нет в одном случае – из гроба. Остальное все можно исправить. Если человек достаточно силен, вынослив, то он может многое. Правда, тут еще многое зависит от окружения. Но в основном от него.
 - Да, это ужасно, что русская молодежь способна делать больно своим близким.
 - Как думаешь, у нас такое может произойти?
 - Я не знаю. Все возможно. Но лучше об этом не думать.
 - Согласен. Тем более ты можешь забрать свой «Бентли». Я закончил.
 - Спасибо, мой дружелюбный механик Ричард.
 - Всегда пожалуйста, романтик Уолтер. Когда свадьба?
 - Завтра. У тебя планы?
 - Завтра нет. А послезавтра да. Я иду на позирование.
 - Ух ты. А кто в тебе заинтересовался, страшила?
- Эй. Обидно же. Некий Чарльз Стоун. Сначала он мне растолковал сюжет своей картины «Мухи влипли». Потом разглядел меня и пригласил. Я пойду
 - Прости, не хотел обидеть.
 - Ладно.
 - Ну, удачи. Я знаю, что у него есть дочка. Говорят, она красивая.
 - Сомневаюсь, что ей понравится простой механик. Хотя все может быть. Пока. До встречи.
 - До свидания.
Еще вроде бы недавно было солнце. Тогда еще можно было им наслаждаться. А сейчас темно. Звезды прибиты к полотну темно-синего неба. Конечно же, оно не полностью было таким. Переливы и оттенки синего с фиолетовым дополняли этот пейзаж прохладной ночи. Машина Уолтера мчится мимо узких улиц. Понурые пешеходы движутся домой. Нашептывающий звук двигателя, диски, крутящиеся равномерно и приятный шелест листы, который оставался позади, вводил Уолтера в дрему. Он устал. Глаза закрылись.
Услышав сигналы спереди, он открыл глаза. Но слишком поздно. «Бентли» влетел в грузовик. Крайтон вылетел через лобовое стекло из машины.  Темнота…подбежавшие люди… голова закружилась… поплывшее в глазах небо… крики и беседы людей на заднем плане, звучащие низким грубым тембром. Он потерял сознание…
XI
Расплывающийся потолок над головой, больничный запах со свойственной специфичностью, белые подушка, простыня, одеяло и свет, льющийся в окно.
 - Где…где я?
 - Вы, мистер Уолтер, лежите в больнице.
  - Что я здесь забыл? Ох, как сильно голова болит!
 - Конечно, болит. Вы вчера уснули по дороге за рулем автомобиля. Не справившись с управлением, вылетели из машины.
 - Правда? Эх…. А что с водителем грузовика?
  - Он извиняется перед Вами, и оплатил часть вашего лечения. Вторую часть – Ричард. Так что лежите спокойно и знайте, что есть еще добрые люди на свете.
 - А почему у меня голова болит? И рука. Так еще и ребра.
 - Вам в голову попал осколок. Спереди. Рука открытым переломом вывихнута в обратную сторону. Ну а насчет ребер скажу, что сильно вы их повредили. Во время оперирования мы все узнаем. А теперь отдыхайте.
Уолтер после этого разговора резко отключился, так как находился под наркозом. Мягкие усыпляющие газы с разными приятными запахами были такими, что будто бы это фрукты с разными вкусами, которые перемешиваются в голове и теснят друг друга.
 - Перчатки на руки!
 - Скальпель!
 - Нож!
 - Пот вытереть!
 - Так, что тут у нас? Ага. Вот так мы выпрямляем руку. Теперь ребра. Угу. Тут я как вижу, два ребра сломаны. Третье немного. Почка одна сильно разорвана. Доставай ее! 
 - Доктор, рука не держится!
 - Как не держится? Вы уверены. Мы ккроме гипса ничего не сможем сделать.
 - Ой, извините. Показалось.
 - Нет, дорогая моя, Вы верно приметили. Из локтевого сустава торчит «дворники». Его надо аккуратно вынуть. Вот, постепенно. Так. Налево. Тяните!
С трудом, но все же, «дворники» плавно вышли из руки.
 - Отлично! Теперь голова. Так, что в ней. Все понятно. Осколочное ранение. Предмет дискомфорта – это кусок стекла. Рана достаточно неглубокая, череп невредим.
 - Это же хорошо?
 - Очень…. Нитки мне с иглой! Будем зашивать…
 Туман в голове постепенно рассеялся. Приятные ароматы лишь отдаленно напоминали о себе. Но глаза Уолтера все равно не могли открыться. Все еще он витал в облаках. Расслабленное тело спокойно лежало на перевозочной кровати.
 - Осторожнее, сестра. Вы вообще сморите куда везете?
Уолтер чуть не ударился больной рукой об стену.
 - Извините.
После этого инцидента больного везли уже с большим надзором и осторожностью. Над головой Крайтона все еще жужжали вертолеты, когда после операции его привезли в палату. Голова тонула в подушке, обездвиженное тело растворялось в постели.
Позже, глаза начали медленно открываться. Сначала ресницы с небольшим напряжением пытались поднять слипшиеся веки. Те вскоре стали открываться. Когда Уолтер смог открыть глаза, то его влажные зрачки увидел рядом сидящую Амею. Его рука легко коснулась ее плеча.
 - Любимый! Ты жив? Слава небесам!
Она говорила это сквозь слезы, с комком в горле. Ее голова висела тяжело. Но все же могла говорить с некой радостью. Хотя порой так тяжело улыбаться, когда за шею душит жилистая рука.
 - Я так рада!
Уолтер не успел ответить, так как в это же мгновение они поцеловались. В следующий момент времени она села поближе к нему, потом легла аккуратно, поправив юбку.
 - Здесь же вроде нельзя находиться посетителям.
 - Я договорилась. Мне можно.
 - Если так, то хорошо.
После этих слов Амея ласково обняла его и прижалась к его здоровой руке. Уолтер что-то пробурчал про них двоих и крепко уснул. Будущая супруга не покидала своего жениха вплоть до следующего дня.
XII
Пока Амея старался сделать так, чтобы стать счастливой полноценной невестой, Ричард готовился к встрече. Классический черный смокинг, туфли, ослепляющие солнце, белая бабочка и сильная уверенность. Казалось, все было при нем. Хотя не было одного – Уолтера. По этому поводу Беккер очень сильно расстраивался, когда об этом узнал. Но, получив новости от его будущей супруги о том, что его близкого друга качественно прооперировали и теперь тот лежит в палате, набираясь сил, стал чувствовать себя спокойнее.
 - Сынок, ты ничего не забыл?
 - Да вроде нет. А что, мам.
 - Вот держи.
Его матушка, сжав ладошку, положила ее в карман, а потом высунула.
 - Что это? Я в кармане ничего не почувствовал.
 - Это, сынок, твоя удача. Береги ее. Ну, иди. Всего хорошего тебе там и наилучшего.
 - Спасибо, мамочка.
После этого разговора Ричард отправился к выходу.
Ласковый апрель начинает располагать весной всюду. Конечно, еще можно заметить, что где-то лежит снег. Но ведь и где-то уже трава пробивается. И практически всюду видны сырые дерны земли. Первые птички начинают петь свои незамысловатые песни, легкие, без навязывания мелодии. Какие-то почки набухают. А где-то уже начинают цвести. Солнце стояло еще высоко в зените, когда Ричард подошел вместе с Чарльзом к месту назначения.
 - Вот прошу, Уолтер. Это моя скромная резиденция.
 - Насчет резиденции верной подметили, так как это не похоже на дачу. А скромной назвать трудно. Ну да ладно.
 - Вот и хорошо. Присаживайтесь или располагайтесь. Я скоро подойду.
Крупное двухэтажное здание возвышается на фоне леса. Пестрые клумбы лежат, либо растут вдоль дороги. Брызги воды беспорядочно прыгают из фонтана. Прохладная свежесть овеивает лицо гостя. Изумрудная трава растет, жадно хватая солнечные лучи.
 - Ну что, мой друг, вы готовы?
 - Разумеется.
 - Тогда вперед!
 Пройдя немного по спуску вниз, Ричард заметил прекрасный глазу пейзаж. Речка течет вдоль берега, на котором растет грустная ива. Скамья, покрытая тонким слоем дорого лака и небольшой столик из дуба. На нем стояли кружка со свежим кофе и блюдце с печеньями.
 - Вот эта скамья – ваше место, где вы будете сидя позировать. Насчет костюма скажу, что вы правильно его выбрали.
 - Спасибо, Чарльз.
 - А теперь возьмите кружку в правую, сладость в левую руку, поднеся ее ко рту. Взгляд направьте в сторону воды.
 - Правильно?
 - В принципе да. Но еще я бы хотел увидеть в ваших глазах некую радость, как будто вы смотрите на что-то прекрасное.
 - Я попробую.
Вдали показалась молодая девушка. Она шла неспешно в замедленной съемке. Золотистые локоны развивались по ветру, оставляя после себя персиковый шлейф. Изящные натуры лица, алмазные глаза с легким лазуритовым оттенком, белая футболка, такая чистая, как ее душа, и маленькие шорты, спрятанные под футболкой.
 - Вот хорошо! Замрите! Я начинаю.
Ричард слышал эти слова и понимал их смысл. Они были сзади его, в тумане. Но созерцание прекрасной натуры ввело его в состоянии комфорта, тепла, из которого выходить никому не хотелось. Девушка обернулась. Беккер еще точнее разглядел ее образ. Они не могли оторвать глаза друг от друга. Каждый восхищался образом противоположного. Время текло быстро, водопадом. А они все так же смотрели на лица и образы, их душа и сердце ликовали.
 - Я закончил! Уолтер! Мистер Уолтер, вы тут?
 - А, что. Я тут. Что-то случилось?
 - Да! Я написал великолепную картину. Вы так хорошо вошли в образ, как будто действительно наблюдали за чем-то прекрасным… Уолтер, вы тут?
 - Да, да. Я тут. Говорите надо еще прийти? Когда?
 - Ох. Не надо больше приходить. Вы молодец. Но я не пойму, почему вы такой сонный.
Чарльз посмотрел в ту сторону, куда смотрел Ричард. Там сидела его дочь, собиравшая полевые цветы.
 - Все, я понял. Элизабет, подойди сюда!
Девушка, опешив от слов отца, резко поднялась и подошла. Беккер вышел из дремы.
 - Вот, Элизабет, это – Ричард. А это Элизабет.
 - Очень приятно.
Последнюю фразу они сказали синхронно.
 - Ну что, пройдемте в дом? На ужин.
 - Да, пожалуй, можно.
 - И покрасневшие от встречи, молодые вошли в хорошо убранную гостиницу.
По всей квартире разносился аромат жареной рыбы. На блюдце, окутанный в листы салата, лежит розовый краб. В откупоренной бутылке плескается розовое вино.
 - Ну что, выпьем за мою новую работу?
 - Да! Ура!
 Осушив бокалы, все приступили к рыбе, а потом и к аппетитному, слегка побагровевшему морепродукту.
 - Мне пора идти. Дома родители ждут. До свидания.
 - Стоп! Пока мы не выпьем еще по рюмке, и вы не договоритесь с моей дочкой о встрече завтра тут же, никуда я Вас не пущу.
 - Ну, пап.
 - Я согласен. Завтра в 18:00 буду ждать. Вы придете, Элизабет?
 - Куда я денусь. Конечно, Ричард.
 - Вот и славно. А теперь еще по бокалу этого восхитительного напитка и мы с Вами прощаемся.
После яркого ужина, Ричард вместе с Элизабет вышел на крыльцо.
 - Ты действительно придешь?
 - Да. Я же сам этого хотел.
 - Здорово. А то я думала, что тебя мой папа заставил. Пока, до встречи.
 - Пока.
Ричард нежно чмокнул ее в щеку и быстрым шагом направился к выходу из резиденции.
XIII
Весна на пороге. Это хорошо заметно. Природа украшает деревья, прогоняет снег. В воздухе висит романтический запах предстоящей поры. Коты ищут подруг по крышам, во дворах, люди гуляют парами, а Ричард сидит и ждет ту, которая вчера за ужином ему приглянулась. Сейчас он был в совершенно другой одежде, чем вчера. Джинсы, рубашка и отменный парфюм. Солнце теперь стоит дольше и не спешит раньше времени убегать с небосвода. Легкий ветерок навеивает мысли о том, что не так все уж и плохо. Есть в нынешнем мире много положительного. Главное это то, что ты пытаешься высмотреть и то, чему придаешь значение. Правильного выбора не существует. Только выбор и последствия. Последствия последствий выбора. Никак иначе. Если бы существовал правильный выбор, то нас учили бы искать его. Но нет, в детстве нам прививали, что нужно искать рациональный выход, после которого следуют более-менее последствия. Увы, книг про то, как правильно жить или пошаговых инструкций не существует. У всех свой роман, свой пролог и концовка, главные и второстепенные герои, чудовища и положительные персонажи, свои истории, поглатывающие с аппетитом или простые немудренные истории. Кем быть в вашем романе, решать Вам. С кем общаться, какие проживать истории. От Вас зависит пролог и концовка. Но главное в жизни быть матадором, когда из тебя делают быка.
 - А вот и я.
Ричард обернулся. Перед ним стояла прелестная особа, которую изящно обтягивало васильковое платье со сползшей вниз частью, подчеркивающей нежное плечо. Волосы золотым водопадом стекали по нему. Хрупкие ноги буквально тонули в туфлях. Взор буквально вонзался в человека, смотря в зеркало души и сердца его изнутри.
 - Ах, как ты прекрасна!
 - Ты серьезно? Я польщена.
 - Такие глаза, такой образ. Все, мое сердце ликует от вида красоты, которое спустилось ради меня с небес!
 - Ну, хватит. Не смущай меня. Куда идем?
 - Пожалуй, нам неплохо будет, если спустимся вниз к речке и пройдем чуть влево. Там найдем сравнительно ровную поверхность. Накроем нашим пледом и присядем.
 - Тогда что мы ждем? Вперед!
Неровности пригорка становились ровной равниной. Солнце не успело опуститься. Отныне белокурые облака заменены сероватыми, неспешно тянувшиеся по всему небу. Прохлада повеяла в тот момент, когда Элизабет, обнявшись с Ричардом, доели свой ланч.
После столь аппетитного и вкусного ужина, они упали в объятиях на плед. Лежали и увлеченно смотрели на звездное ночное небо.
 - Это что за созвездие?
 - Не знаю. На ковш похоже.
 - Это медведица. Большая. А рядом малая.
 - А там что?
 - Не знаю, палка какая-то
Они оба засмеялись, а потом повернули лица друг к другу. На ее глазах хрусталик нервно трясся. Зрачки были полны счастья. У него лицо подтверждало интерес к ней. Взоры их не сталкивались, а проходили насквозь. Они долго смотрели, наполняя свои сердца радостью и любовью.
Понятное дело, долго это продолжаться не могло. Они не сдержались. Как во всех хороших сказках, существует представление о том, что встреча заканчивается длительным поцелуем. Ричарда и Элизабет это стороной не обошло. Настолько они пронзительно смотрели, что не заметили того, как собственноручно сократили расстояние между губами. Поцелуй был сладким как мед. Сахаром покрывалась их любовь, и они не могли отойти друг от друга. Теперь они склеены своими чувствами друг к другу.
Еще долго они лежали вместе, в обнимку. Но когда стало уже совсем поздно, Ричард проводил свою даму до дома и сам, вызвав такси, исчез в поднявшемся густом дыме.
XIV
Время скоротечно. Никто не может предугадать. Кого-то оно калечит, кого-то исцеляет. Но это всего скорее лишь предрассудки, так как именно мы, люди, чаще стремимся к тому, чтобы найти ответ. Нам не достаточно просто ответа. Хотя нет, кому-то и да. Но некоторым все же хочется добиться правды. Они лезут вглубь, копают, порой даже находят, что хотели. Но, есть вариант того, найденный ответ не принесет положительных эмоций, а лишь оставит слепок в сознании. Также многим кажется, что время меняет людей. Это звучит странно, ведь человека меняют либо окружающие, либо он сам прикладывает к этому руку. Надо, конечно же, пытаться во всем докопаться до правды. Но, делать так, чтобы это пошло на пользу, а не во вред.
Из-за того, что обстоятельства и люди, а также время  меняют человека, Уолтер постепенно выздоравливал после тяжелой болезни спустя один месяц. Он уже мог ходить и двигаться. Раны практически полностью зажили.
Представился на радость один из прекрасных дней, когда солнце беспощадно душит своим светом землю. Палящий зной, сухая земля, высохшие и вымученные облака, которые еле идут по небу. Настолько яркая голубизна, что порой, именно она ослепляет сильнее лучей желтого раскаленного диска. Стекла окон впускают это тепло, нагреваясь до высокой температуры. Белое больничное одеяло укрывает влюбленную пару. Вчера у них была бурная ночь по случаю того, что второй здоров полностью, что сегодня его выписывают и что не так уже все и плохо.
 - Доброе утро, любимый.
 Амея сказала это настолько нежно, что у самой даже мурашки пробежали по коже. Она медленно потянулась, и еще раз шепнула на ушко своему возлюбленному. Уолтер пробудился.
 - А, это ты, моя хорошая! Доброе утро.
После этих слов он нехотя поднялся, обхватил ее и вместе с ней повалился на кровать. Они еще так долго купались в ласках объятий, пока Уолтер окончательно не проснулся.
 - Ну что? Сегодня меня выписывают?
 - Вроде бы да.
 - Круто! Я счастлив. Предлагаю после этого пойти нам с тобой почти к лесу. Там здание заброшенное. Отдохнем немного, полежим, и потом, проводив тебя, я сам уйду домой.
 - Хорошо.
Завтрак был отменный для больничных условий. Вареные сосиски испаряли клубящийся пар. Макароны отдавали запахом масла, их поджаренная корочка хрустела между зубов и таяла на языке. После плотного поедания пищи, и малого времени  купания в солнечных ваннах из фрамуши, зашел лечащий врач.
 - Ну что, мистер Уолтер Крайтон, вы свободны. Теперь можете дальше спокойно разгуливать по улицам, или так же ездить на своем «Бентли». Но впредь, будьте осторожней.
 - Спасибо за советы. Я обязательно учту. До свидания.
 - До свидания. Всего Вам и вашей невесте наилучшего.
Уолтер и Амея, выйдя из больницы, двинулись в сторону заброшенного здания. Взявшись за руку, шли буквально сияя. Солнечный зной не был способен помешать их счастью. Достигнув цели, они начали подниматься. Трехэтажный старый недостроенный коттедж, с обгорелыми деревянными балками крыши, взымался вверх. Старая штукатурка начала сыпаться, где-то отвалился булыжник. Первый этаж преодолен. Теперь осталось подняться по крупной наклоненной бетонной плите на второй этаж. Пройдя этот этап, они двинулись ближе крыше. Там, найдя уцелевшую деревянную весьма широкую доску, они легли. Застыв в чувственных объятиях, они уснули на таком зное. Разбудил их нож, появившийся между их лицами, когда они во сне перестали обниматься.
 - Кто здесь?
 Молчание.
 - Милый, может, уйдем отсюда?
 - Подожди, я слышу шорох.
Уолтер медленно поднялся, аккуратно, допуская как можно меньше шума, подошел к тому месту, откуда он исходил.
 - Ты кто?
 - Ха-ха. Я тот, от которого ты спасал ту, что сейчас там сладко лежала с тобой. А теперь проваливай.
Незнакомец толкнул Крайтона, и тот, упав, ударился об угол камня.
 - Нет! Отстань от меня, мерзавец. Ты куда лезешь? Отстань от моей груди!
 - Слушай, милашка. Не шуми. А то нас услышат.
Мужчина уже опустил руку ниже ее пояса...
 - Вот подожди! Найду на тебя управу.
 - Ха-ха смешно.
Только незнакомец добрался до своей цели, как в голову влетел сокрушительный удар.
 - Вы что-то тут забыли, мудак?
 - Ах ты, козел.
Упавший наземь, поднялся и побежал на Уолтера. Тому, в свою очередь, это надоело и одним резким ударом в грудь ногой, он отпихнул противника довольно далеко.
 - Карл Робинсон, ты что творишь?
 - Я пришел за своим! За тобой. Потому что ты – это мое!
Еще немного, и он мог бы утащить Амею с собой. Но второй удар в грудь и Робинсон уже летел вниз с заброшенного здания. Правда, недалеко. Повис на ближайшем дереве головой. Кишки высыпались, стремительно устремляясь вниз. Сердце же, проткнутое насквозь, повисло на ветке
 - Ты что, человека убил?
 - Нет, я тебя защищал. Да, это было жестоко. Но проснуться по левую сторону от холодного орудия не доставляет мне большой радости. То, что он упал, я не виноват. Просто оборона. А ты знаешь, какой я вспыльчивый.
 - Ну ладно, хватит об этом. Герой ты мой! Иди сюда, я тебя чмокну.
После умиротворенной сцены воссоединения пары, они спустились вниз. Уолтер проводил Амею и сам двинулся домой.
XV
Время нужно всем. Но кто-то теряет просто так, а кто-то использует его в свою пользу, хотя и тоже тратят. Тут уже зависит от человека то, как он распоряжается им. Многим оно необходимо как воздух, а у некоторых его много. По-разному случается. Главное, не упустить свой шанс. Возможно, есть то, что сейчас мы слабо умеем делать – это любить. Ходить по магазинам, покупать ненужные вещи, употреблять фаст-фуд, курить сигареты, распивать алкоголь, зарабатывать, брать в ипотеку жилье, работать, устраиваться мы можем. А банально, просто полюбить человека за его душу нам тяжело. Почему? Понятное дело, сейчас прогресс шагает большими шагами. Но не стоит забывать, что мы остаемся людьми. Порой мне кажется, что мы просто роботы. Все маленькие дети добры ко всем, они всем доверяют, у них присутствует черта – добродушие. Почему наши негативные дела, возникающие мыслями в голове и приобретающие оттенок, характер, форму, а главное последствия, имеют место в жизни. У всех подростков есть переходный период. Но у меня вопрос в том, что был бы этот период, если люди относились нормально к нему. Была бы у него запредельная акцентуация характера, когда от ярости разрывает грудь, когда демон вылезает. Или когда он находится в депрессии. Мне, например, тяжело назвать это период каким-то особенным. Да, согласен, он подготавливает человека к внешнему миру и показывает временами то дерьмо, которое вокруг него. Но зачем тогда нужны родные люди. И я имею в виду не маму с папой и остальных родственников. А просто тех, кого ты любишь сердцем, душой и видишь в нем ангела. Сколько людей живущих на Земле желают одного – любви? Думаю, достаточно. А те, что творят махинации против остальных, хотят этого?  Возможно, в глубине души, да. Покрасить волосы в другой цвет или одеться – это способ людей выражать свои эмоции. Кто-то слишком эмоционален, и выплескивает. А кто-то нет. Да, мы все умеем делать многое. Но любить чисто, искренне? Сомневаюсь. Вы способны переживать за человека на расстоянии, не видев его ни разу за время вашего общения? Можете всем своим сердцем переживать настолько, что Вам самим становится плохо? Что на следующий день у Вас болело в, прямом смысле, сердце за это человека. Его встретить Вы не можете. А как тогда быть? Никак. Только душещипательные слова, высказывания и сообщения в социальных сетях могут как-то повлиять. Можете так сильно желать этому человеку добра, что забываете про себя? Как это ни прискорбно, все у нас, людей, строится из-за корысти. Не от любви к ближнему. А от потребности и от желания получить выгоду.
Но на выше сказанном останавливаться не будем, потому что как не странно у Ричарда с Элизабет все хорошо. Второй месяц общения и взаимной любви подкрадывался постепенно...
Ранний солнечный свет дребезжит сквозь штору, бегая по комнате. Элизабет еще не проснулась. Зайчики медленно гуляют по ней, еле дотрагиваясь до лица, не задевая ресницы. Даже на простыне она выглядит как-то изящно. Несмотря на то, где она находиться, везде ее образ сохраняет себя. Видна ее легкость, изящность и та непревзойдённая красота души. Сразу понимаешь, что не зря ее папа – знаменитый художник. Он научил ее быть такой, тем самым рисуя ее также красочно, чувственно и с любовью, как свои полотна.
 - Дочка, к тебе пришли.
 - Кто там?
 - Выйди и сама узнай.
Нехотя поднявшись, скинув с себя одеяло, которое еще недавно обнимало ее хрупкие плечи, она потянулась. Отодвинув шторы, полностью впустив свет, Элизабет позволила ему искупать себя в нем. С кухни доносится сладостный аромат выпечки. Собравшись довольно быстро, она вышла из комнаты.
Чайник кипит, посвистывая и наполняя всю комнату густым паром. По кружкам разлита клубничная заварка, на тарелке тонет, пылая жаром, свежая глазунья. За столом сидят мама Элизабет, и как не странно, Ричард.
 - Вот так сюрприз!
 - Дочка, чай будешь?
 - Да, мама.
Кипяток горячей струей потек из носика чайника.
 - А чай-то отменный!
 - Я согласна. Тебе как, любимый.
- По мне так, даже ничего. Я бы сказал восхитительно.
 - Ричард, ты наверно что-то хотел, если пришел так рано.
 - Да вы правы.
 - Мы тебя слушаем.
 - Всем известно, что время скоротечно. Что мы живем лишь одну жизнь, и, по мнению большинства, ее надо прожить, пробуя все. Но мы-то с вами умные люди и понимаем, что надо пользоваться ей разумно. Если пробовать все, то наверняка, она станет короче. Рассуждая на эту тему, вернусь к тому, что большинство людей ищут любви. И я не исключение. Элизабет, мы знакомы с тобой недавно. Примерно три с половиной месяца. Вследствие того, что еще тогда, при первой наше встрече я влюбился, хотя сомневался, что моя физиономия могла как-то понравиться тебе, Ричард Беккер просит у тебя руки, а у родителей благословения. Будь моей женой.
 - Я согласна!
После этой речи всё в этом доме стало оживленнее. Никто не находил себе места, каждый метался от счастья, придумывая в голове план торжественного венчания.
XVI
Сегодняшний день можно назвать поистине волшебным. Когда-то красавец спас свою принцессу из рук чудовища и теперь они в шаге от того, чтобы узаконить свою любовь надольго. На небе тянутся облака, и есть намек на небольшой дождь. Но солнце все равно пробивается сквозь них и желает подарить всем солнце. Деревья распахнули свои кроны, открыв на обозрение свои листочки. Асфальт сухой, но в то же время, влажный от следов, которые оставляет любовь Амеи и Уолтера по дороге в загс.
 - Любимый, я так рада, что наконец-то буду с тобой! Теперь мы вместе надолго. Навеки!
 - Я тоже счастлив. Ты уверенна, что навеки? Ведь навеки – это далеко.
 - Не понимаю смысл и тебя.
 - Я не хочу казаться каким-то злобным существом, который когда-то спас тебя от плохого человека и влюбил в себя. Ты действительно этого хочешь?
 - Да, я хочу этого. А ты?
 - Я? Конечно. А та фраза пусть тебя не смущает. Может когда-то, либо я, либо ты поймем ее. А пока не заморачивайся.
 - Возможно, ты хотел сказать «навеки-это долго»?
 - Нет. Я сказал так, как подумал. А теперь не будем на этом зацикливаться. Мы с тобой вместе и это хорошо. Долго я искал любовь всей своей жизнь. Когда-то поступал как горячие юноши. Они искали девушек. Но смысл? Любовь не ищут. Ее надо просто ждать с распростертыми руками. Как в вере у христиан в Иисуса, они должны жить, соблюдая заповеди, исповедовать свои грехи и быть по собственной воле привлечены к Евхаристии – очищении души. В их понимании веры – это надо ждать Бога в любой момент времени. Его не ищут, не рыскают по углам Земли и не спрашивают знакомых. Просто ждут. Убирают в свое душе «мусор», наводя там порядок. Так же работает и любовь. Ты можешь не влюбиться в того, кто тебя любит, который от тебя без ума. Но можешь влюбиться в того, кто просто рядом с тобой и просто поступает по отношению к тебе благородно. Ты можешь быть ангелом, и казаться быть демоном. А он будет демоном, хотя в твоих глазах будет ангелом. Сейчас так часто путают чувство любви и влюбленности, привязанности и желания думать, что любишь. Порой надо в голове иметь большой чердак мозгов, чтобы в этом разбираться. Но знай, Амея, я ведь тебя люблю. И да, привязаться или нет – не от меня зависит. От души, сердца и тебя. А так не зря же я дарю тебе свое сердце на сбережение, а ты мне – ключ от своего, чтобы оно открывало мое. Да, ты мне нужна. А теперь пойдем к алтарю.
 - Ох, ты прав, мой хороший. Ну ладно, пойдем.
Завершив столь яркий и эмоционально выраженный монолог, Уолтер взял под руки свою спутницу и повел к ступенькам, ведущим к обручению и записи брака в небесной канцелярии.
 - Уважаемые Амея и Уолтер, вы согласны стать мужем и женой. Готовы ли поддерживать друг друга в радости и горе, в болезни и здравии? Будете ли помогать ей во всем, чтобы она не попросила? Согласны вместе воспитывать цветы жизни – детей? И обещаете ли вы, что будете жить долго?
 - Да, мы согласны.
 - Правом данным мне, объявляю вас мужем и женой. Распишитесь и можете идти жить счастливо вместе.
После торжественной церемонии обручения и подписания союза, который длился для кого-то мимолетно, а для кого-то очень долго, Амея и Уолтер вышли из церкви и двинулись с сопровождением в ресторан.
Кальмары на столе, мясные блюда и салаты разных видов удобно располагаются на сервированном столе. Столько вместе сочетающихся ароматов Уолтер никогда не чувствовал обонянием. Ужин был богатым на вкусы, яства и что-то изысканное на тарелках. К потолку помещения возносится аромат свежевыпеченных поджаренных мягких булочек, тонкий оттенок изысканного вина, оживленные разговоры и звон бокалов.
Радостное празднование соединения влюбленных сердец закончилось тем, что Уолтер и Амея пришли домой.
 - Я так хочу тебя, любимый. Но спать сильнее. Поэтому, извини, но я спать. До завтра.
 - Спокойной ночи, солнышко.
Скинув с плеч сегодняшний тяжелый день и окунувшись в расслабление, он прилег. Но после сильного сердцебиения по неизвестной причине, вскочил, оделся и убежал из квартиры.
XVII
На улице, казалось, все противостояло Уолтеру. Много людей, яркий свет от фар машин и темное небо, окутавшее суровой мглой этот день. По дороге частенько попадались кочки и небольшие ямы. Но это его не останавливало. Деревья, пролетавшие мимо его взора, каменистая кладка, уходящая из-под его ног, и светлая Луна видели, как его ноги, преодолевая сильнейший стресс, бежали куда-то вперед. Учащенное глухое дыхание, диафрагма, постоянно либо поднимающаяся, либо опускавшаяся, вспотевшие ладони, влажные волосы и сырая одежда свидетельствовали о том, что причина, увиденная его сердцем, действительно не только заинтересовала, а также привела в изумление, страх и безумную ярость. Глаза искрили, ноздри широко раздувались, а ноги стояли как вкопанные, когда Уолтер прибежал на место.
К горизонту по дерну шла тонкая багровая линия, по внешнему состоянию, довольно свежая. Там, куда вела эта дорожка, виднелся домик. Крайтон, внезапно спохватившись, резко побежал по следу, который становился все более отчетливым. Кирпичная кладка стен здания, свет в окне, крики о помощи и злобный смех давали представление того, что там явно происходит нехорошее. На крыше послышался шорох. Взор мгновенно устремился вверх, но ничего, кроме улетевшей вороны, порхающей крыльями, он не увидел. Теперь, однако, за стеной были другие звуки. Дверь громко распахнулась и выбежала Дениза.
 - Уолтер, я так по тебе соскучилась.
Она, скинув с себя прошлую расправу со злодеями, как ни в чем не бывало, довольно легко упала в его руки. Он прижал ее к себе, слился с силуэтом воедино.  Спустя некоторое время, размахнувшись рукой, подбросил тесак высоко над головой. Тот улетел в пасть небес.
 - Зачем ты это делаешь?
 - Надо. Я просто хочу избавиться от того, что может причинить вред людям из моих рук.
 - Ну как знаешь.
Они стояли так довольно долго. Темная синева небес постепенно накрывала их нежный поцелуй. Но длился он недолго, оборванный грубым голосом.
 - Эй, голубки. Что, дома места нет, чтобы полежать? Или решили Старого Джека проведать?
Дениза намахнулась на него, но крепкая жилистая рука остановила ее удар, и, сжав довольно крепко, отпустила ладонь. После этого у девушки на руке остался след, и ее тонкая кость надломилась.
 - Негодяй! На тебе!
Она ударила его по ноге, но тут же спохватилась, ибо самой было неприятно. Нога то у старика была деревянной, то есть протезом.
 - Ха-ха! Все не так просто! А теперь ты юноша.
Быстро подскочив к Уолтеру, он схватил его за горло и начало медленно сдавливать пальцы. Дениза вряд ли могла помочь, так как после прошлой встречи, у нее болели ребра. Рука безвольно лежала, а тело восстанавливало силы. Чем больше он сводил руку, тем выше становилось давление. Уже глазные яблоки постепенно начинали сильно выступать, шея сильно напряглась. Чуть позже уже кровь медленным ручьем текла из ушей. Уолтер был бессилен против соперника. Много сил у него ушло. Он готов был уже умереть. Сквозь хрипоту говорил: «Дениза, я тебя люблю». Еще немного оставалось до того, как рука сдавит противника. Но спасательный свист сверху послышался вовремя. Удивленный странным звуком, Старый Джек расслабил руку, и толкнула наземь жертву. Это было опрометчиво. Клинок тесака бритвенный остроты вонзился промеж его глаз, и он упал. Замертво. В тот момент, когда Уолтер, собрав все свои силы, подойдя к Денизе, наткнулся на ту мощную руку, имевшую сейчас состояние дряблого мяса. Ему казалось до сих пор, что кто-то держит его за горло. Но это лишь чувство, а не осязание видимого.
Увидев Денизу на земле, он нагнулся и поцеловал ее. Она была без чувств.
Да, это очень прискорбно, когда теряешь близкого человека. Даже если он был кем-то раньше, то наверняка и сейчас не утерял этой роли в Вашем сердце. Те моменты, которые были с ним, навсегда будут живы в памяти. Странно звучит, что не всегда ты можешь повторить что-то прекрасное из твоей жизни. Случаются и запоминаются те вещи, которые мы ждем, но они приходят внезапно. Тебя нет дома, но нашли на крыше его. Порой мы даже не замечаем, что большинство наших желаний исполняется. Кажется, счастья не существует, а точнее его почувствовать тяжело. Но, ощутив на своем теле след несчастья, Вы поймете, что до этого было лучше. Намного. Бывает день не стоит года, а год и дня. Мы гонимся за счастьем, а оно неподалеку, в соседнем доме, подъезде, квартире. Надо уметь определить его сквозь тернии заблуждений и сомнений.
Это слишком трагично для жизни. А может и нет. Возможно, это реалии жизнь и ситуация, называющаяся правдой могут колоть сердца. Это реализм современного мира. Никуда от этого не убежишь. Правду говорят, воспоминания и согревают, и сжигают.
Было тяжело осознать, что Дениза – лучшая подруга и прошлая настоящая любовь погибла. Просто так, практически рядом с ним и в тот момент, когда он пришел на ее мольбу сердца, почувствовав своим, вскоре после расправы, она трагично ушла. Не с кем будет теперь обсудить это за чашкой горячего какао с молоком, ведь часть его жизни попала. Как известно, много людей могут плакать. Это свойственно многим. Зависит не от слабости, а от того, что за человек, и сколько в нем живет сострадания к любому живому существу. Уолтер было тяжело сдержать соленый бриз под веками, и, наклонившись к груди дамы сердца, он начал иссушать свои запасы. По щекам текли жгучие слезы, и перекрыть водный стояк было трудно. После такой до боли тяжелой и удушающей сцены, Крайтон нежно взял в свои руки тело Денизы, положив ее себе на плечо, и двинулся в город, подальше от этого места.
XVIII
Несмотря на столь плачевное и грустное состояние Уолтера, Ричард был навеселе. Свинцовые тучи покинули пространство неба, оставив место взбитым белоснежным массам. Солнце, играя в прятки, лишь временами согревает поверхность, выходя из тени каравана облаков. В воздухе витает романтика. Влюбленная пара шла под руки к алтарю. Видимо, там, наверху, еще есть свободные графы среди тех, кто заключил брачный союз. И они решили воспользоваться этим прекрасным случаем.
 - Ричард, я так тебя безумно люблю!
 - А я тем более, дорогая!
 - Ой, как это мило и необычно.
 - Что, например?
 - Ну, хотя бы то, что ты полюбил девушку взаимно. И, несмотря на ее титул в обществе и влияние его отца в это городе, ты осмелился предложить ей в подарок свое сердце.
 - А что тут такого?
 - Да ничего особенного. Хотя нет, это довольно интересно. Обычно, в известных произведениях, все наоборот. Бедные домохозяйки и рабыни влюбляются в своего господина или хозяина, называй, как хочешь, а те, разглядев в их бедном образе богатую душу и сердце, готовы любить ее, даже если падет государство, или там не знаю, отец его рассердиться. Все равно это необычно. Ты что думаешь?
 - Знаешь, порой думать – это вредно. Иногда надо чувствовать. Например, что происходит с человеком, его эмоции, видеть практически его душу насквозь для лучшего понимания. Мне кажется, это связано с тем, привязан ты к нему или чего-то определенного ждешь. Порой люди загоняют себя, ставят в рамки, урезают секаторами жизненное пространство. Но главным остается то, что видят в тебе люди. Найдут ли они в душе твоей отражение себя, или кривое зеркало. Вот в чем суть любви между юношей и девушкой разных статусов. Ты, увидев его или ее где-то, уже начинаешь составлять определенную картину его образа. Обидно бывает от несовпадения представлений. И приятно до радостного покалывания в нижней части живота, когда ты оказываешься прав. Да, если будет так, как описано в первом случае, тебе будет обидно хотя бы потому, что мозг не отличает реальное событие от происходящего. Он может одинаково оценить твое общение с противоположным полом, используя  представления о его характере. Но интерпретация может быть иной. В таких случаях надо быть осторожным. Любить сердце может, но оно выбирает, ищет и, как в лучших концовках, находит наилучшее.
Получается, я уже нашел свое счастье и мир в будущем. Это ты, Амея. Вижу, что ты покраснела, но прошу тебя, не смущайся. Рядом с тобой истинный кавалер, который готов привести тебе на белой лошади глазунью с ароматным чаем в кровать. Но пока, я возьму твою нежную ручку и поведу на соединение наших сердец официально. Идем?
 - Да, хороший мой!
После столь эмоционального разговора, они, взявшись за ручку, двинулись к месту встречи. Беккер был счастлив, ведь сам того не представляя, он обрел истиной счастье. Пышный банкет, множество людей и два, соединившихся воедино сердца, стали существовать неразлучно.  Отпраздновав и отметив бракосочетание, тем самым, узаконив любовь, они вернулись туда, где ждала их неожиданность.
XIX
Как известно большинству населению Земли по ощущениям, что существуют светлые и темные полосы. И, конечно же, понятно, что белая – это хорошо, а черная – плохо. Ричарду и Уолтеру практически все время везло. Но постепенно подходил тот момент, когда все хорошее рушиться и на его обломках строится хаос боли и мучений. Крайтон практически это полностью ощутил, а Беккер нет. Теперь, в зависимости от будущего будет решаться отношение друг к другу, а также то общение, которое либо вытащит, либо закопает в гробе проблем под землей черных полос.
Подходя к дому своих родителей, Ричард заметил, что здесь стало очень тоскливо. В голове промелькнули те моменты, когда он маленький брал из рук у мамы конфету или сладкий пряник, а порой, как его ставили в угол за плохое поведение. Теперь здешняя пустота не только пугала, но и отталкивала. Те радостные моменты утекли, и теперь он, уже, будучи взрослым, должен подарить похожее своим детям. Подойдя к двери, он заметил, что фонарь покосился и, качаясь, скрипит. Дверь с пронзительным визгом, карябающим по ушам, открылась. Шаги в темноте звучали тяжелее топота бегущей толпы людей, когда трясется мост.
 - Что это?
 - Где?
 - Вот, на стене. Жидкость какая-то.
 - Гляди, на полу лежит фонарик. Давай возьмем.
 - Конечно.
Блуждающий резкий свет ,прогуливаясь по стене, наткнулся на красные пятна с подтеками. Видно было, что багровая жидкость представляла что-то непонятное, и в голове у Элизабет зародился страх.
 - Я боюсь, Ричард. Это кровь!
 - Сомневаюсь, но да, это очень на это похоже.
 - Нет! Неужели кто-то мертв и кого-то убили! Нет!
Она упала на колени и начала заливаться слезами, постоянно захлебываясь солью. Горный водопад из-под век стекал неумолимым потоком. За окном порхнула птица, громко ударив крыльями при взлете.
 - Это он, предвестник смерти! Мы все умрем! Все! Я не хочу, ты слышишь меня… Ричард
Слова Элизабет звучали в тумане далеко от сознания ее мужа. Мрачная атмосфера проникла в легкие и начинала завладевать разумом. Ричард стоял неподвижно. Сердце все также отстукивало ритм, предназначенное ему. Чуть позже он присел и приобнял силуэт своей дамы, уткнувшись в ее плечо лицом.
Вдалеке показался еле заметный рыжеватый огонек. Тихие шаги приближались, но молодожены это не услышали. Ветер летает за окном, заглядывая в щели своим нутром. Свет приближался. Внезапный треск половицы вывел из дремы Элизабет.
 - Кто здесь? Кто?
Никто не отвечал. Скрип полов усилился, и вскоре перед ней появился силуэт.
 - Не-ет! Кто вы?
 - Не бойтесь, пожалуйста. Я папа Ричарда.
 - Фух. А почему на стене красная жидкость и так темно в доме?
 - А, вы про то? Так это засохший помидор, прилипший к стене. А света нет по простой причине. Свет отключили. Ну а теперь пройдемте внутрь. Я вам комнату приготовил.
Показав путь, старик ушел. Влюбленные легли. Элизабет не могла долго уснуть. Световые круги на потолке. Что-то ужасно страшное, висящее вниз головой на дереве с желтыми зрачками. Женская психика была расшатана, и, попытавшись успокоиться, молодая будущая мама прижалась к своему любимому. Почувствовав его тепло, заснула. Сквозь сон слышала, как-то задыхается и тяжело дышит. Она думала, что это все ее боязни в голове.
Утром мамы Ричарда не стало.
Тогда еще, когда все обошлось, и мама Ричарда была веселой, рак отступил. Но сейчас, он вернулся туда, где его не ждали. С новой силой, тяжелыми последствиями и болью для близких людей. Страшно до сжимания в голове смотреть на то, как в кровати растворяется человек со всем своим бывшим. Есть только будущее, но какое оно, не от нас зависит. Теперь он предоставлен небесам, и уже там решать, кто он. Гостем он был. Все. Теперь летит туда, за грань мертвого с живым. Капсула упала, вещественное позади и осталось только неизведанное.
Самым тяжелым является шрамом для тех, кто был всегда рядом с этим человеком. Теперь сердце корчится, зрачки сужаются.  Таким портретом можно было бы описать то состояние, в котором находился Ричард старший. Вы понимаете, как ему было тяжело? Думаю, нет. Конечно, почувствовать или попробовать к этим ощущениям приблизиться, можно. Но полностью проникнуться, и ощутить боль сполна – тяжело. Руки безвольно опустились, голова поникла, и он присел. Под глазами старика намокло, старые морщины пропитались солью, и потекли тяжелые слезы. Нелегкий груз на его плечах отныне появился.
 - Как так? Я же был рядом с ней, когда ей было, не только хорошо, но и плохо.
 - Да, это тяжело. Но это не нам решать, а небесам.
 - Эх, ведь это так и есть.
 - И главное, не расстраиваться и  не уходить в глубокую депрессию.
 - Да, молодые. Вы правы. Но что-то у меня слева вверху закололо. Дай-ка я прилягу рядом с женой. А вы принесите воды, пожалуйста.
Ричард вышел, и последнее видел, как его папа прилег к маме. Вернувшись, он уже не застал его живым. Поза, в которой он застыл, была красива и ужасна до боли. Он умер, прижавшись к телу своей любви всей жизни. Сердце не выдержало, и тихо, закончив свое существование, позволило себе  мшновенно пропустить быстрые мучения Ричарда старшего. Элизабет присела к ним на кровать и, нагнувшись, начала негромко взахлеб рыдать в ладони. Муж ее замер в одном положении и не мог двигаться.
XX
Вот так просто человек может закончить свое существование. Был, думал, общался, пытался найти себя в жизни. Вдруг его просто нет, как будто и не было. Многие думают, предполагают, что если они выше всех сейчас, то на небесах будет тем более. Нет, это не так. Если рассуждать либо со стороны Священного писания, или со стороны просто живущего, понятно будет, что все люди равны. Что тот, кто сидит рядом и списывает у тебя в учебном заведении, или тот, кто управляет им или вообще, крупный руководитель, все состоят из костей и плоти. Нет такого, что кого-то панцирь мощнее, у кого-то голова больше или мускулы преобладают. Есть различие в способностях, умениях, талантах, разуме и его развитии. Отсюда вытекает, что между людьми различий мало. Либо это по половому соотношению, либо по факторам, определяющим его полный образ.
Можно сделать вывод о том, что рождаться – это плохо. Как же? Что там такого неприятного, что может казаться неприятным. Ответ прост, если начать копаться. Все мы рождаемся в мир младенцами, а умираем стариками. Тогда есть ли смысл вообще рождаться? Над этим вопросом можно думать и разнопланово его обсуждать. Например, зачем мучатся тем, кто рождает его и тем, кто приемник его поколения? Можно же просто не воплощать мечты в жизнь и не создавать ребенка. Но смысл этого? Дело вовсе не в положении государства, или города, которому важно преобладание рождаемости над смертностью. Тут зависит от другого. Вспомним знаменитых деятелей из разных стран. Думать о том, что они сразу родились с таким объемным багажом знаний – опрометчиво. Следовательно, в первую очередь, дети рождаются, чтобы принести обществу пользу.  Возможно, именно они станут теми зернами мира, которые изменят его в лучшую сторону. Также плюсом является то, что дети – лучший подарок для родителей. И главное, вырастить из него благородное дерево, но не тернии. Прощание с умершим человеком – это тяжело. Представить то, как раньше ты с ним общался, не подозревая, что скоро его заберут небеса, самое мучительное. Сидел напротив, говорил о политике, пил горячий чай с бисквитным тортом, обсуждал разные истории, смотрел в его глаза, полные добра и искренности, видел оживленное лицо своего собеседника, покрытое эластичной кожей и еле заметные жилы, снующие по всему телу. Он был тогда рядом с тобой и ты мог дотронуться. А теперь от него осталось лишь тело, где вместо кожи натянули сухую резину, без оттенка тех тонов, когда человек еще жил. Смотришь и не веришь в это. Он был рядом тогда и недавно. Ты видел его, а теперь он лежит без движений. Хочешь, чтобы он встал и рассказал, как там красиво в Раю. Какие там превосходные розовые деревья с золотистыми кронами, светлой белизны врата, ведущие к счастью, и внизу виднеется черный люк Ада, покрытый кровавой розой, смертельным белым ядом с запахом свежей крови. Но нет, он больше не встанет. Веки тяжело опустились и больше никогда не разомкнуться.
 - Ричард, прошу тебя, успокойся. Они любили друг друга. И это даже хорошо, что они вместе умерли. Ведь ему было бы тяжело без нее. Но он к ней пришел. Она позвала и он услышал.
 - Да, Элизабет ты права. Расстраиваться из-за того, что они будут счастливы, но в другом месте, и навсегда, без болячек и ссадин душевных, неразумно. Надеюсь, они там тоже будут лежать вместе, где-нибудь под одним деревом и кушать плоды Рая.
 - Согласна. Кстати, Ричард, ты слышал? Опять какой-то юнец повесился. Странно это.
- Странно, не то слово. Я не понимаю, в чем смысл суицида, если видел, как плачет старик, борясь за жизнь. В итоге смерть наносит решающий нокаут. Человек мертв. Он вступил в борьбу и проиграл ее спустя 70 лет. А те, что вешаются или прыгают вниз с высотных зданий, глупы, ибо они не борются, а сразу сдаются.
Беккер присел подле место захоронения, опустил голову на ладони и замер.
- Что с тобой, любимый?
 - Я плачу.
 - Но ведь я слез не вижу.
 - Да, потому что плачет душа. Она мечется между мирами, ища пути и пытаясь найти способ, как бы избежать это плачевной участи. Может, был бы шанс воскресить родителей и пойти пить с ними чай. Но нет. Скорбь, тоска съедает меня. Тяжко внутри. Клокочет, рвет и мечет. Душа как колодец со дном, который растягивается. Вот то, что произошло сейчас, появилось как утрата, боль и мука по прошлым временам в ней. Вспоминать про нее, переваривать снова и снова в голове – это неприятно. Но от этого не уйдешь, так как это будет теперь с тобой до конца жизни, и ты забыть не сможешь. Конечно, есть вариант один – это надевать маски разные. Но кто-то все равно найдет в тебе крючок, потянет и все о тебе узнает.
После они просто молча наблюдали, как тучи плывут мимо них. День подходил к концу.
XXI
Как ни смотри на жизнь, всегда существует либо позитивное, либо отрицательное, либо белая, либо черная полоса. И, обычно, от человека зависит то, какой он цвет видит перед глазами. Есть такие, которые в темном видят белое пятно тогда, как некоторые ищут черноту в белизне. И по обыкновению, если сегодня у тебя хорошее настроение и настрой, то почему-то считают, что завтра все будет с точностью наоборот. А если говорить правду, не за глаза, то решаем свое положение, жизненные цели и все относящееся к нам лишь мы сами. Ты можешь жаловаться, что тебе плохо. Но кто в этом виноват. Ответ очевиден – ты сам. Возможно, ты слишком доверчив и твое сердце не готово к ранениям. Но придет время, и ты все осознаешь. Пройдет длительный промежуток времени, и ты поймешь, осознаешь то, что можешь изменить в себе, а что стоит ждать довольно долго. Главное – это не отчаиваться.  Все мы сильны. Слабыми нас делают поступки. В выше сказанных строчках было ярко описано то состояние, в котором находились главные персонажи. Говорить о том, кому повезло больше, а кому меньше – это глупо и нелепо. Каждый из них переживает свою скорбь, которая будет прибита к нему гвоздями воспоминаний. Всем им, в не зависимости от боли и состояния, своя тоска будет больнее другого…
Госпиталь. Белые стены. Запах спирта и хлорки витает в воздухе. Холодного оттенка люстры режут глаза своим свечением. Больные лежат, что-то яростно обсуждают или просто говорят о наболевшем. Но только не в той палате, где согнувшись над своим счастьем, сидит понурый Уолтер. Глаза пусты, в голове все приятное съедено червями. Остались лишь воспоминания, хватающие за горло и жестоко сжимающие его. Рядом лежит Дениза. Растрепанные волосы, прикрытые веки и сбитое тяжелое дыхание.
 - Что с ней, доктор?
 - Если судить по снимкам, то все плачевно. Печень свое изжило. Из сердца сочится кровь, пронзенного сломанным ребром.
 - То есть, она не будет жить?
 - Мне всегда это тяжело говорить с комком в горле. Поэтому скажу, что наверху ей будет лучше, чем нам тут. Поверьте.
 - Я не смогу в это поверить. Умирает та, что стремилась к жизни сильнее меня и с большим рвением. Да, попала она в плохую компанию, но это не повод, чтобы умирать!
 - Друг мой, посмотрите на этот цветок. Он красив, но мы-то знаем, что когда-то он засохнет и от него лишь останется то, что называется памятью. Так и я, и Вы. Сейчас общаемся, беседуем, но когда-то каждый из нас умрет. Так что, вот Вам совет: грустить и плакать никто не запрещает. Но терять контакт с теми, кто еще сейчас рядом на Земле, это плохо. Поэтому, делайте выводы, а мне пора. До встречи.
 - До свидания, доктор.
Дверь тихо захлопнулась, Уолтер бесчувственно упал рядом со своим маленьким миром, который когда-то воссоединился с ним, и подарил частичку любви. Слезы потекли горячей слабой струей. Губы сжались, он наклонился и чмокнул ее. Веки Денизы начали двигаться и глаза полностью открылись.
 - О, Уолтер. Привет! А где я?
 - Что? Как? Ты же…? Эх, ты не представляешь мое нынешнее состояние. Сейчас мы в больнице. У тебя серьезные травмы. Вот я сижу рядом.
 - А почему ты плачешь? Я же не умерла!
 - Действительно, что это я? Наверно, от счастья.
 - Возможно. Но что-то у меня сильно все болит.
 - Конечно. Это даже не удивительно. Ну, давай, выздоравливай, а я пойду. Жена ждет.
 - Хорошо. Спасибо, что помог мне. Удачи вашей семье желаю.
XXII
Черное небо закрыто тонкой пленкой облаков. Перины их не так нежны и мягки, как были доселе. Серые осколки звезд равнодушно мерцают вдали. Деревья холодным шелестом своей листвы придают этому вечеру какую-то мрачность, тоску.  Дениза  лежит в гробу, словно сонная принцесса. Но печаль лишь в том, что она не проснется. Еще вчера могла улыбнуться и посмотреть на своего спасителя. Но нет. Уже слишком поздно. Больше никогда ее глаза не откроются и не увидят солнце. Руки холоднее льда. Бесцветное спокойное лицо, и мимика, не говорящая ни о чем. Мир жесток к тем, кто с ними добр. Проще носить маски и скрывать себя. Но Дениза не такая. Чистой души могла быть ко всем одинаково добра. Много вытерпела, и потому, быстрее ушла отсюда, где присутствует  много ненависти к людям из-за их простоты. Волосы, уже больше похожие на паутину, сложным сплетением окутывали голову и шею. Фиолетово-бирюзовое платье мягко лежит простыней под ней. Мешки под глазами исчезли, ведь смерть – самый сладкий и долгий сон. Легкость и  спокойствие все также царили подле нее.
«Мне тяжело, но, мы больше вживую не увидимся. Я сильно буду по тебе скучать, Дениза. Сейчас понимаю, что ты наверно рядом со мной. Как же мне это тяжело говорить, ты себе не представляешь. Хотя, почему? Может и понимаешь. Но мне действительно плохо без тебя. Я запомню, как мы с тобой вместе раньше были счастливы, как в последнюю нашу встречу ты пришла выпившая и легла подле меня. Силуэт блистал и отражал потоки холодного свечения Луны. Это было так восхитительно до трепетного дрожания в голосе и слез под глазами, что мне удалось прочувствовать сполна.  Теперь все… Больше никогда не увидимся, и не сможем обняться, ведь ты ушла. Это печально. Но это не мешает сказать тебе, что я люблю тебя, и ты навсегда будешь со мной в сердце. Прощай. Хотя даже нет, до скорого. Когда-то мы все равно встретимся».
В последний раз, обласкав взором и обняв уже холодное тело, он положил ее аккуратно на грубую дощатую поверхность. Крышка гроба заколочена, и новый дом Денизы опущен в сырую землю. Деревянный крест взгромоздился над ее ногами в земле.
Окутанный зловонным днем и его гнилым дыханием, Уолтер присел на скамейку. Свежий ветер гулял по его легким, когда голова, наполненная дремой, обессилив, упала вниз. Ладони сомкнулись под ней и вскоре уже были покрыты солеными волнами. Тишина кладбища полностью овладела им. Так спокойно и хорошо, без шума и чего-то подобного. Наверно, это бывает только здесь или в безлюдном месте.
 - Не плачь…
 - Кто это?
 - Это я… Дениза.
 - Что? Как? Но…
 - Успокойся, я рядом с тобой сижу.
 - Правда?
 - Да, моя рука лежит на твоих плечах… Я прижалась к тебе… Ты такой теплый.… А там холодно.
 - Ведь я действительно чувствую, что кто-то сидит рядом со мной.
 - Ну вот…. Видишь
 - Как же мне тяжело с тобой прощаться, пойми!
 - Я слышу, как скорбит твоя душа…. Ты до сих пор любишь меня всем своим нутром.…  И я вижу, как она мечется между мирами…. И ей действительно тяжело и больно.
 - Так и есть. Я тебя все еще люблю.
 - Видеть, что ты плачешь без меня, переносить - это тяжело, потому что я тоже тоскую по тебе…. Но чтобы больше не терзать ни себя, не тебя, я забираю ее….
 - Кого?
 - Твою душу.… Прощай…
Густой пар рассеялся, и внутри стало как-то спокойно, но осознание пустоты и дыры пришло не скоро. Нет больше ощущения страха, горя, боли, тяжести расставания с объектом прекрасного. Все, это, возможно, конец.
XXIII
Да уж, все как-то плохо складывается. Даже очень. Уолтер потерял настоящую любовь, а Ричард родителей. Зато у него осталось целое состояние, а вместе с тем и любящая жена. Сказать, что этого достаточно будет несправедливо, а в то же время дать этому событию нормальную оценку – неплохо. Видеть неприятное и принимать его, чувствовать лучшее и не становиться выше остальных – это здорово, так как никто не знает, когда ты в следующий раз упадешь или тебя предадут. Одно ушло, другое пришло. И так постоянно. Что-то меняется, принимает новый облик, что-то остается неизменным и уже, привыкнув к этому, в большинстве случаев неприятно, когда это опять меняется. Брать в руки свою дорогу, расставлять факела и ориентируясь по ним пытаться что-то исправить, изменить – это тяжело. На то, чтобы начать менять свое положение, искать каждый зигзаг и хорошо разбираться в этом способны лишь те, кто действительно хочет поменяться. Проще говоря, если смотреть с высоты здравого ума, то в жизни у нас все соответствует весам. И, похоже, Ричарду казалось то, что чаши не равноценны. Однако, его извилины нашли выход из этой ситуации.
«Так, что тут у нас в газете. Ух ты, неплохо. А если пофантазировать, то я буквально вижу небольшое озеро кристальной голубизны. Рыбацкая старая лодка, высокие камыши, свежий запах луговой травы и он, мой прекрасный особняк, который стоит безмолвно на поляне, окружаемый толпой деревьев. Циановое небо располагается под куполом стратосферы, обнимая его. Запах сосен рядом проникает вовнутрь, расплываясь по всем комнатам моего детища. Слышу, как по нему бегают маленькие ножки моего сына, а рядом с ним ходит моя жена, и надзирает за карапузом. Значит, поеду туда»
Такси тронулось, оставив поднявшиеся клубы пыли и остановилось уже возле места договоренной встречи. Время поездки пролетело моментально, когда перед Ричардом красовалось величественное здание.
Густая чащоба охватывает своими высокими  деревьями тот дом, который предлагался ему. Алая тонкая штукатурка покрывает стены. Щебенчатая кровля каплями образует мощную крышу. Осиновые двери крепко держаться на петлях, а окна, пропуская как можно больше света, играют лазурным светом.
 - Здравствуйте.
 - Здравствуйте.
 - Случайно не вы хотите купить этот уютный уголок, мистер…
 - Ричард.
 - Ричард? Очень приятно, я - Джоуи.
 - Взаимно, Джоуи.
 - Так вот, вы хотите купить этот особняк?
 - Да, вот деньги в этом чемодане. Держите.
 - А смотреть внутри вы не будете?
 - Зачем тратить мое и ваше время. Деньги у Вас, бумаги я подписал?
 - Нет. Вот здесь распишитесь. Теперь вот здесь. И вот тут.
 - Спасибо.
 - Это Вам спасибо. А мне пора. До свидания
 - Хорошо. До свидания.
Интерьер дома был еще более приятный, чем его вид снаружи. Качественная дорогая отделка, камин, стоящий в гостиной и дрова, аккуратно сложенные в углу для топки. Красные ковры, оленья голова на стене, и дорогая роскошная мебель говорили о том, что действительно деньги отданы не зря.
 - Ой, что-то закололо в животе
 - Что с тобой, любимая.
 - Это третий месяц моей беременности. Милый, у нас будет ребенок! Я так счастлива!
 - Правда? Кто это?
 - Мальчик.
 - Это же отлично.
XXIV
Наступил один из тех солнечных дней, когда светило висит высоко под потолком, и палит зноем по всей земле. Все равно, конечно же, чувствуется, что это не только жаркие лучи, но и прохладный ветерок, гуляющий по полю, щекочущий зеленую растительность. Ощущая все это, получаешь непередаваемые эмоции. Стоп, а вы когда-нибудь задумывались о том, что это за состояние, при котором что-то осознаешь? Простыми словами: «мы это чувствуем» можно ответить, но многие, лишь те, кому действительно интересно, могут углубиться и понять иное. То, что с нами происходит – это есть некая взаимосвязь природы с человеком. Ты слышишь звуки, осязаешь предметы частями тела и распознаешь рецепторами. Но это всего лишь чувства. А то, что называют горем, радостью, злостью и остальным – эмоции.  Так в чем же разница? Наверно, она мала, но все же есть. Подумать и решить в чем, оставлю вам на размышлении. Хотя нет, добавлю. Вот представьте человека без эмоций. Тяжело? Да ладно Вам. А разве он не будет похож на зомби или робота? Дошло? Ну и все, теперь-то понятно, что эмоции являются неотъемлемой частью каждого человека. Представить себя без возможности что-то чувствовать – сложно.
Уолтер чувствовал себя поникшим. Его разум исчерпал себя и перестал думать обо всем со стороны позитива. Как может быть что-то хорошего в том, что, потеряв кого-то, тебе невыносимо больно? Ничего красочного в этом нет. Лишь серые массы людей на улицах, да темные полосы в жизни. Впереди расстилается сочно-зеленая трава, покрывающая ровное поле. Мощный, впившийся своими корнями в землю, дуб возвышается на небольшом пригорке, образуя мощной кроной на земле глубокую тень. Присев возле него, расположился Ричард.
 - Здорова, брат. Как ты?
 - Не знаю. Что все очень плохо.
 - Эх. У меня тоже все не самое лучшее.
 - Например?
 - Да вот, родители умерли. Мамка не вытерпела, а папка рядом прилег и все.
 - Скончался?
 - Нет, что ты. Мирно пошел вслед за ней. Она его позвала и он, услышав, пришел.
 - Это печально.
 - Да уж. Элизабет плачет. Я еле держусь, чтобы не пустить слезу. Ведь это считается слабостью.
 - Нет. Даже если заплачет кто-то из нас, это может означать лишь то, что я или ты – люди, и нам свойственно выражать свои эмоции. Это нормально.
 - А у тебя что, Уолтер?
 - Да так, ничего страшного. Подумаешь, любовь всей жизни умерла.
 - Действительно, что плакать-то? Подумаешь, девушка отошла на небеса. Вот у меня горе, так горе. Родные погибли.
 - Да, увы, но мои утраты не сравнимы с твоими, так как мы плаваем в разных морях и нас ждут разные порты.
 - Знаешь, почему я пригласил тебя именно сюда?
 - Не имею ни малейшего понятия.
 - Посмотри, какой красивый дуб. Как листики играют на солнце.
 - Да, здорово. Неужели ты начал интересоваться природой?
 - Нет, я просто подумал о том, как здорово было бы на нем повеситься.
 - Что?
 - Чего такое. Берешь веревочку крепкую, обматываешь вокруг шеи. Становишься на тот пенек, что ближе. Накидываешь другой конец на дерево, крепко натягиваешь, завязываешь. Потом резкий прыжок и все. Конец.
 - Я тебе не позволю это сделать!
 - Правда? А почему? Ты понимаешь, мне так плохо? У меня умерли самые близкие люди и это невыносимо.
  - Я понимаю, что такое потерять близкого человека. Но поверь мне, если что, можешь на меня положиться и уповать на мою поддержку.
 - Правда?!
 - Конечно, я же тебе не враг. Врать не буду.
 - Ну ладно, убедил.
 - Теперь, когда ты успокоился, предлагаю пойти в кафе посидеть. Ты как?
 - Я не против этого. Только, платишь ты.
 - Ладно…
XXV
Вчерашний день был тяжелым для Уолтера. Так, чтобы серьезно сочувствовать другу, принимать его боль и утрату, как свою, это достойно похвалы. Забыть на время про себя и пытаться удержать безумного друга на земле – это не так все и просто. Все так же перед глазами стоит тот суровый дуб, все тот же палящий зной, выжигающий остатки прекрасного в голове, и присутствует лишь одно желание – взять на себя проблемы всех людей, пережить их, и подарить из сердца уже готовые, пережеванные моменты. Так можно было бы решить все те проблемы, когда люди прыгают вниз, когда они уходят в топкие депрессии. А ведь то, что ты не доверяешь, лишь вредит тебя, загоняет в рамки, является тем камнем, который тянет на дно, но не рукой помощи.
«Не знаю, наверное, сейчас Ричарду намного хуже, чем мне. Ведь он действительно пережил трагедию, а у меня так, ерунда какая-то. Честно говоря, моя помощь готова прийти к нему в трудную минуту. Но, захочет ли он. Да, вчера был тяжелый день, но все равно кажется, что стал относиться ко мне с презрением. Возможно, причиной этому и есть то, что пережито им. Хотя было бы намного лучше, если его отношение в мою сторону было бы лучше, более понимающим в сторону моей проблемы. Так нет, он печется о себе. С одной стороны, это достаточно того, чтобы обидеться на него. Но с другой стороны – нет, потому что я знаю, что такое настоящая дружба, и в чем она заключается».
Рассуждая на эту тему, Уолтер не заметил того, как уже подошел вплотную к квартире и постучался.
 - Вы кто?
 - Это я, Уолтер.
 - Проходи, любимый.
Дверь бесшумно отворилась, и на общее обозрение распахнулось все, что было внутри. Практически всюду были расставлены свечи. Тусклый свет лился на распущенные волосы Амеи. Атмосфера уюта, тепла витала в воздухе. 
 - Что это за праздник?
 - Да вроде никакого праздника нет. А что?
 - Как-то это очень все неожиданно, приятно.
 - Я старалась для тебя, любимый.
 - И повода нет?
 - Нет. Просто я понимаю, как ты сильно устаешь. Причем не только ты, но и мы все. А когда-то надо отдохнуть. И вот этот день наступил.
 - Это же хорошо.
 - Безусловно. А теперь располагайся. Я скоро подойду.
Отправив воздушный поцелуй, Амея скрылась, а Уолтер, переодевшись, стал с нетерпением ждать своей музы. Вернулась она скоро.
После ее возвращения, на столе стояло розовое вино, бокалы и тонкие ломтики сыра, мягко расположившиеся на блюдце.
 - Любимый, как день прошел?
 - Не знаю. Трудно сказать.
 - Тогда делай все, что тебе угодно. А я просто буду рядом.
 - Хорошо.
Она облокотилась на спинку дивана. Тусклые свет из окна лился на обнаженное плечо, по которому недавно спустилась часть красного платья. Ев взгляд был устремлен вдаль, но все равно, в нем присутствовала некая изюминка. Манящий силуэт. Ткань, нежно обнимающая и обтягивающая Амею, манила к себе Уолтера. Когда она встала, он просто потерял контроль над собой.
 - Ты такая красивая! Глупо заказать при лунном свете, ведь Луна не светит. Хотя не в этом суть. Твоя походка… Твой взгляд… Твой голос… Платье, которое там красочно подчеркивает тебя.
 - Правда? А я думала, что она ерунда… Ой, крошка упала. Надо поднять.
Она нагнулась. И это было последней каплей, перед тем как муж крепко обняв и смачно поцеловав, взял под руки, ведя в соседнюю комнату на кровать.
XXVI
Прошло ровно девять месяцев. Тот день, когда пришлось спасать друга из петли, Уолтер помнит красочным лишь в конце. Тогда он воссоединился с Амеей плотью, и получилось зачать в ней новую, третью. Решили назвать ее именем его первой настоящей любви – Денизой. Сегодня маленькое хрупкое чадо должно познакомиться с тяжелым суровым миром. Мама ее уже лежала в больнице, держась за руку папы, когда Ричард подошел к двери и сел подле нее со своей семьей.
 - Ну что, Элизабет, как будем их поздравлять?
 - Не знаю. Я об этом не думала. Да и не друг он мне.
 - Ты что? Не зря же назвали нашего сына в его честь. Для меня он ведь больше брата.
 - Твой друг, ты и решай.
 - Какая ты черствая.
 - Ничего подобного. Если он так тебе дорог, то и живи вместе с ним. А меня не трогай.
 - Ну, солнышко, не сердись.
 - Нет, ну вы слышали, чтобы кто-то называл сына своего именем непонятно откуда взявшегося человека.
 - Так стоп! Еще плохое слово в его адрес и я…
Дверь отворилась, и счастливый отец вынес на руках свое заветное чадо.
 - Смотрите, какая она маленькая. Да как сладко спит, засунув пальчик в свой милый ротик.
 - А зовут как?
 - Дениза… Девочка моя хорошая. Никому ее не отдам. Ричард, а где твоя супруга?
 - Да вот сидит, справа от меня.
 - Там же никого нет.
 - Как нет?
Он повернулся. И действительно, от нее остался лишь слабый аромат парфюма.
 - Странно. Что это с ней?
 - Не знаю. Меня это тоже сильно удивило. Раньше смотрел на вас, и думал как вам вместе здорово. На нее смотрел. Хорошая жена у тебя, дружище. Честно говоря, даже завидовал тебе.
 - Что? Так ты еще и на нее засматривался? Негодяй!
 - Я…
 - И что ты мне теперь скажешь: «Я просто засмотрелся на нее сзади, или меня так заинтересовала ее походка? Это?»
 - Да нет же…
 - Или: Твоя супруга огонь. Можно я одолжу ее?!
 - Нет.
 - Знаешь что, Уолтер! Я всегда считал тебя своим лучшим другом. Но жена открыла мне глаза и показала, что ты никто! Прощай!
«Чем я провинился? Что опять не так сделал? У меня же сегодня праздник… Дочка родилась….»
Последние слова Ричарда звучали угрожающе, с явно выраженной агрессией и злобой. А Уолтер ничего не мог противопоставить ему. Лишь сильно дрожащий голос повторял две еле слышные фразы: «Чем я виноват? У меня же дочка родилась!» Ладони закрыли влажные соленые глаза.
XXVII
В голове у Ричарда все еще бушевал ураган, подпитываемый шквалом мыслей насчет поведения Уолтера. «Как он так мог со мной поступить? Вроде бы все хорошо было. Он помогал мне. И я тогда еще пожалел его, что не решился на суицид. А надо было сделать это шаг в вечность. Странно, раньше считал его вполне хорошим другом, и никак не ожидал, что он будет засматриваться на бедра моей жены. Кошмар! Как я мог ему раньше доверять? Не знаю».
Подъезжая к дому, он услышал какие-то крики, выносившиеся на улицу.
 - Помогите! Помогите! Пожар!
 - Что? Пожар?! Где?
Быстро расплатившись с таксистом, Ричард побежал к своему дому. Штукатурка быстро спускалась вниз сухой струей под действием высокой температуры. Крыша уже полыхала танцующим рыжим пламенем. Шифер летит большими обломками вниз, разбиваясь на более мелкие.
Ричард на мгновение опешил и пришел в ступор. Но отойдя немного, побежал к выходу. Вынес ударом ноги дверь. Только он вошел, и сразу под ногами обвалились полы. Обходя препятствия, одновременно прикрывая нос футболкой, нашел Элизабет и своего сына, испуганно стоящих прижавшись к стене.
 - Скорее! Бежим! Тут скоро все обвалится!
 - Ричард! Ты тут? Боже, как вовремя!
 - Нет времени на рассуждения. Я хватаю Уолтера, а ты беги за нами.
 - Что? Повтори еще раз.
Сзади обвалилась балка, рухнув вниз и проделав крупное отверстие.
 - Бегом! За мной!
Схватив сына, Беккер быстро устремился к выходу. Жена не отставала. За спиной уже обвалился второй этаж, когда вся семья оказалась на улице.
 - Мы живы?! Как трудно в это поверить!
Элизабет упала в объятия своего спасителя к сыну, который захлебывался от слез. Так они замерли надолго. Уолтер Беккер постепенно успокоился, а папа его смотрел вдаль. Серый безразличный взгляд, равнодушный к происходящему из-за того, что слишком много пережито. Тлеющие стены падают от сильного напора огня. Обугленные куски древесины валяются подле разрушенного здания, догорая в последний раз.
 - Да уж. Как красиво горят эти полмиллиона. Так непередаваемо и величественно, как будто я построил костер ценой в пол состояния большинства знаменитых людей.
Слова звучали с ухмылкой, но в тоне голоса были слышны болезненные отголоски. Мелкая капля скатилась по щеке вниз, прошипев внизу на горячей травинке. Лицо было влажным от жары.
 - Ну что, теперь куда?
 - В дом твоих родителей?
 - Точно! Вперед!
Как бы это не звучало трагично, но твой выбор – это твоя проблема, и она же тебя убивает. Заработать большое количество, даже иным путем, стоит не малых усилий. Пусть это не заработок на заводе или в офисе. Все равно деньги ими и остаются, несмотря на место их источника и дохода.
Такси подъехало к дому, и Элизабет, взяв уснувшее чадо на руки, пошла в квартиру. Ричард застыл на месте и задумался. Ведь больше нет того здания, в которое он вложил выигранные деньги в казино. Было и не стало. Конечно, осталось кое-что – это память и пепелище. А что с этого поимеешь? Вот именно, что ничего. Трагичный конец.
Но на этом разум Ричарда не остановился. После воспоминаний о сгоревшем доме, его накрыли воспоминания о том, что когда-то он маленьким здесь жил с родителями. Босые ножки маленького Ричарда тогда бегали вверх и вниз. Но, боль в том, что они недавно умерли. Прошло немного, примерно десять месяцев. Но все равно, воспоминания терзают хлеще плеток по спине, выедая все прекрасное, что сохранилось отпечатком в голове.
 - Точно, в этом же виноват Уолтер! Друг мой, как я про тебя забыл-то?
Быстрыми семенящими шагами он поднялся по ступенькам, вбежал в комнату, где когда-то почивали вечным сном его родители. Тело безвольно рухнуло на коленки, дверь закрылась, и по полу застукали крупные горькие слезы. Как много утеряно безвозвратно. Теперь уже точно это будет трудно вернуть. Точнее, не возвратить обратно вообще.
 - Ричард…
 - Кто здесь? Это ты, Элизабет?
 - Нет, это мы…
 - Кто мы?
 - Твои родители…
 - Как? Почему? Вы же наверху.
 - Да, но ради тебя мы спустились… Сынок, пойми, ты поступаешь глупо.
 - В чем?
 - Ты оскорбляешь Уолтера.
 - Как?
 - Он тебе доверяет свои секреты... А ты плюешь в его море своими горькими словами в тот момент, когда там и так преизбыток соли от слез… Он так же, как и ты, переживает тяжелый период… Погибла у него любовь всей жизни, а ты ведешь себя как последний эгоист… Такого еще поискать надо…
 - Нет, я хороший примерный мальчик, сын, друг и отец!
 - Вот именно, что нет. Он тебе помогал, сын? Да. Помнишь тот день, после которого прошло десять месяцев? Тогда он забыл про себя, доставая тебя. А помнишь, как ты начал обвинять его в плохом? Но он ведь только был рад за вашу семью, и восхищался ею. Как ты с ним поступил? Очень подло.
 - Да, отец, ты прав. А как исправиться?
 - Будь рядом с ним в тот момент, когда ему плохо, несмотря на то, чего хочет твоя жена. Он тебя не предаст, мы его хорошо знаем. А ее нет. И да, если ты не будешь его ценить, никто не знает, что произойдёт. Может он уйдет и ты никогда нигде не найдешь его.
 - Ха-ха. Неужели он сможет уйти дальше Англии. Сомневаюсь. Но к твоим словам, что его надо поддерживать и тоже замечать проблемы, сопутствующие ему по жизни, я прислушаюсь.
Слезы продолжали идти нескончаемым потоком, когда сын прибежал к нему и, встав на стульчик, прильнул к его небритой щеке. Элизабет подошла к нему, присев и обняв своих любимых мужчин, замерла в таком положении. А умершие родители Ричарда стояли по обеим сторонам, и нежно гладили его по голове, перебирая в руках густые сальные волосы.
XXVIII
Опять этот дуб. Тот самый день повторяется вновь. Одним словом дежавю подобралось незаметно. Назвать это день знойным нельзя, а уж совсем холодным тоже не правильно. Медленно, но все же облака тянутся по небу. Лазуритовый оттенок преобладает над яркой голубизной. Может казаться, что, возможно скоро, должен пойти проливной дождь. Но, несмотря на примитивное представление о сегодняшней погоде, она должна быть хорошей. Также упорно утверждать то, что погода обязательно будет солнечной без капли любого вида осадка, нелепо. Важно лишь то, что именно сейчас все нормально. Хотя нет, не совсем. Опять встречается Уолтер с Ричардом. Будет ли, все снова повторятся по кругу? Или второй станет более снисходительным к простоте первого, отраженной в том, что тот прикладывает все силы, опустошая запасы душевного спокойствия, расходуя их на него. Только на этот раз они поменялись ролями, и Крайтон стоял, поджидая Беккера, облокотившись на мощный ствол. 
Сухой взгляд, потрескавшиеся губы, покрытые мелкими трещинами, тяжелые глубокие синяки под глазами и потрепанные волосы, торчащие ломкими соломинками из гнезда, говорили, что Уолтер сильно вымотался. Слов «Я устал» будет слишком мало. Очень ярко видно, что человек постепенно затухает с сильными мучениями. Не видно тех радостных живых эмоций, цепляющих за душу глаз. Неужели, так быстро начинает гаснуть сильный человек? Получается, что так.
Издалека показался силуэт Ричарда. Видно было, что последние события тоже не прошли мимо него. Опущенные руки, упавшая голова на жилистой шее, которая неплохо так уменьшилась в размерах вместе с общей картиной его тела из-за стрессов.
 - Ну что, привет Уолтер.
 - Здравствуй, Ричард.
 - Как ты? Как здоровье? Как дочка?
 - Не знаю. Вроде бы постепенно успокаиваюсь.
 - Я вот что скажу. Тогда, в больнице, я был не прав. Приношу глубочайшие извинения. Ты незаменимый друг и не зря в честь тебя я назвал своего сына. А насчет этого, ты не переживай. Если что, мы готовы прийти на помощь. Не стоит отчаиваться.
 - Спасибо за поддержку. Кстати, как у тебя дела?
 - Вот у меня они не очень хорошо.
 - Что такое?
 - Дом за полмиллиона сгорел вчера.
 - Какой ужас!
 - Это да, но костер был великолепен. А особенно небольшие кусочки дерева и арматуры, вылетавшие буквально как салют при параде.
 - Вот ты молодец знаешь в чем?
 - Ну-ка?
 - Ты смотришь на все с позитивными мыслями. Это прекрасное и неплохое качество.
 - Да, но ты представляешь какая это утрата? Опять представляю себя безобразно лежащим подле дуба. А мою оторванную голову подбежала и ухватила дворняга.
 - Ох, друг ты мой. Не переживай. Я с тобой. Все мы преодолеем и будем самыми счастливыми в мире людьми.
 - Правда?
 - А я когда-нибудь тебя обманывал?
 - Нет.
 - Ну, так вот, поверь мне, и закончим на этом. Мне домой порой.
 - Меня тоже Элизабет ждет. До свидания.
 - До свидания.
XXIX
Ведь действительно странно, как резко может измениться погода, настроение и душевное равновесие человека в зависимости от происходящего вокруг. И теперь, мир уже не казался таким безоблачным и тихим, словно сон младенца. Вокруг уже заметно отражение того мира, в котором тонет душа большинства депрессивных людей. Темные стены, бездонные полы, постоянно опускающиеся потолок и лишь мысли, которые съедают тебя, сжигают, умертвляют все хорошее, что было или могло существовать. Все мы можем, несомненно, чувствовать малейший холодок, изменение. Так и теперь. Пустые улицы, мрачная атмосфера, пропитанная холодной сыростью и криками жертв ливерпульских маньяков. Крики повсюду. В голове, в душе, далеко впереди или прямо перед твоим лицом. Перегоревшие фонари чередуются с теми, что светят бледным рыжим оттенком. Разум разрывает плоть, сердце безумно быстро гоняет кровь по артериям и капиллярам, ведь адреналин высоко повышается именно тогда, когда слышны вои бродяг с окровавленным ножом за резинкой брюк. Как хорошо, что на Уолтера это не действует.
Подходя к двери квартиры, он замечает, что тут же резко тухнет свет лампочки под потолком в подъезде. Что-то тут не так. Внезапно пошел дождь.
Дверь отворяется и за ней появляется силуэт девушки. Распущенные волосы, разбросанно свисающие с головы, большие и черные до ужаса глаза, бледное лицо, мертвенно белый оттенок кожи и устремленный сжигающий взгляд. Вдалеке прогремела молния, осветив комнату сине-фиолетовым светом. Уолтер опешил. Перед ним на двери висела его Амея в белом платье. Под ногами валяется табуретка. Безумные глаза настолько широко открыты, что Уолтер, честно говоря, захотел в туалет. Сходив по делам, он аккуратно снял возлюбленную с двери и положил на кровать. Подошел к окну и посмотрел вниз. Дальше все как в тумане. Голова закружилась, сердечный ритм нарушился и он упал. Очнувшись, он опять подошел к подоконнику, хватаясь рукой за левую часть груди.
Внизу, на сыром асфальте, под жестокие и резкие разряды молнии, лежала мертвая девочка. Возрастом примерно один-два года. Головой вниз. Дождь смыл разводы.
 - Дочка, дочка… Вернись… Как? Почему? Не может быть...
Холодные мурашки пробежались по спине, руки стали мертвенно ледяными. Мысль пошла в обратном направлении и Уолтер начал осознавать.
«Стоит ведь только подумать, а ведь я действительно многое пережил. Смерть любви всей жизни, смерть дочки, супруги. А что мне с этого? Теперь в чем заключается мой смысл? Наверно, я продолжу жить спокойной размеренной жизнью. Буду мирным человеком в суровом обществе. Углублюсь в психологию, а пока пойду, погуляю на улицу».
 Дождь, отбивающий барабанную дробь, не замолкал не на минуту. Размышления все больше терзали и рвали бедную душу. Мокрые скамейки, влажная листва деревьев и абсолютная пустота на улицах.
«Порой осознаешь, что вся жизнь только впереди. Но, прожив на 30, ощущаешь старшим на больший отрезок времени. Постоянно возникают вопросы насчет того, что есть ли смысл в жизни? Наверно да, но у всех он разный. Мало кто любит говорить о слезах, и я не исключение. Но почему именно сейчас является моим утешением? Всем порой может казаться, что необходима помощь специалиста. Но тут же возникает вопрос – будет ли его помощь качественной. Мое сердце и душа редко жалуются, но именно сейчас, им очень плохо. Плакать я не могу, так как все слезы ушли и мало чего осталось. Возможно, сейчас нужна помощь того, кто не откажет тебя в помощи. А хотя, даже крепкие объятия и горячий дымящий чай были бы полезнее того, что ты просто с кем-нибудь посидел».
Уолтер сам того не замечая во время своего размышления, пришел вплотную к двери Ричарда.
 - А он спит.
 - Позовите его, пожалуйста.
 - Мужчина, идите домой спать. К семье своей, к жене.
 - У меня их нет.
 - Тогда идите туда, где Вас ждут. Тут Вы никому не нужны.
 - Ричард говорил, что я дорог ему.
 - И что теперь? А ну иди отсюда!
 - До свидания.
 - Вали, быстрее.
Такого приема Уолтер точно не ожидал. Сам не понимая того, ноги привели его к тому роковому дубу.
 - Кто там пришел? Что он хотел?
 - Уолтер. Просил позвать тебя. Спать негде, семьи нет.
 - Как нет? Была же.
И тут они оба замерли с широко открытыми глазами. Молния сверкнула, стая черных ворон пролетела.
 - Наверно, кто-то умер.
 - А Уолтер не сказал куда пошел?
 - Нет.
 После этих слов Ричард мог лишь долго и часто повторять в голове одно слово «Нет». Звучало оно жалобно, протяжно. Болотистая смесь дождевой воды с грязью липла на ботинки.
Ричард опоздал. Как он себе и приставлял, но только на его месте был Уолтер. Брошенное тело на землю, голова, закатившаяся за дерево. Непонятно откуда прилетела черная бабочка и села на его череп. Трагичный конец одного человека, соединенного толстой обугленной веревкой со своим другом.
XXX
Как же интересно развиваются события, не так ли? Среди двух близких людей выявляется именно тот, который будет лучше другого, который не предаст. Говорить кто это? А имеет ли смысл? Вроде бы и так заметно, что указывать на это – нет смысла. Лучше просто наслаждаться историей, которая захватывает дух все с большей силой по мере того, как кто-то ее читает и понимает суть этого сюжета. Распознавать скрытый смысл, рассуждать на тему того, что, по вашему мнению, должно существовать в жизни, и что над чем преобладать. Возможно, это крик души писателя. А может и история, которую он пережил, но она описана в ярком стиле с указанием на это. Может это просто подобие того, что он пережил и лишь некоторые моменты подтверждают его размышления в подсознании. А может и все вместе. Точным является, что это произведение отражает суть отношений в современном мире. Они всегда были непонятными, запутанными и разветвленными, словно древо Авраама. Так вот поэтому и существуют произведения, в которых скрыты зерна размышлений. Возрастить из этого семечка дерево, или рощу – решать Вам. Так же и смотреть в текст, пытаясь отыскать в нем либо свое отражение, либо кривой искаженный образ – это ваша задача. Поднимать свой уровень интеллекта, взгляда на мир и понимание всего, что вокруг – принадлежит лишь Вам. Начиная читать это повествование, не все задумывались о том, какой будет конец. Сначала как-то все хорошо, потом не очень, дальше вовсе плачевно. Манящие строки закручивали историю, подобно торнадо, и раскручивали, пуская подобно бумерангу.
Пусть эта история будет для читателя больше познаваемой информацией, чем что-то, пропагандирующее суицид. Нет. Если вы плохо поняли, то перечитайте.