Исповедь российского добровольца. Эпилог

Юрий, вчера весь день читал вашу "Исповедь" Как хорошо, что вы ее написали. Но как жаль, что почти нет рецензий, значит мало кто читает. Но как донести всю правду о добровольцах до украинских читателей или хотя бы до украинских авторов, которые пишут, что их война идет не против собственного народа из Донбасса, а против российских оккупантов и добровольцев-бандитов из России. Таких командиров как Мозговой, Гиви, Моторола представляют как мародеров и истязателей пленных украинцев. Но заметки, что они пишут ложь, отвечают, что ч зомбирован российской пропагандой, и поэтому со мной нечего говорить. Высылаю вам скопированный рассказ одного автора, с которым я был в хороших отношениях до известных событий, но которого зомбировала украинская пропаганда.

Вот уже второй сезон Николай Анисимович, освобождённый сыном и внуками от работ в саду и по дому, в жаркую погоду часами сидит в тени груши, которую сам посадил пол века назад и, которая теперь вымахала выше крыши дома. Мысленно пробегает страницы своей жизни. Не всегда это радужные воспоминания, поэтому не упускает возможности пообщаться с кем-либо.

На этот раз его собеседником оказался сосед Вячеслав Степанович, молодой пенсионер, бывший шахтёр.

-Вячеслав Степанович, говорят, вы воевали в Донбассе. Что понесло Вас туда? Сколько Вам лет?
-Пятьдесят два. Я решил, кому, как не мне защищать свою Украину от агрессора и бандитов. Молодые парни погибают, не пожив на свете. А я уже пожил, вырастил трёх сыновей, младшему уже двенадцать, да и умнее я молодых да горячих – не буду зря подставлять лоб под пули. Ну и заработать решил немного. Там ведь добровольцам платят не плохо.
-Ну и как Вы решали это?
- Обратился в военкомат. Меня приняли в вооружённые силы Украины, направили на переподготовку во Львов, после чего я был определён в часть, дислоцировавшуюся в Донбассе по военно-учётной специальности механк-водитель танка. Я, ведь, во время срочной службы ещё в СССР был танкистом.
-И каково это было стрелять в людей, соотечественников? Много на Вашем счету убитых?
-Никого лично я не убил. Был случай – я вышел из укрытия, отошёл метров двадцать, слышу голос: «- левее, семьдесят градусов». Я сообразил: «так это же в меня целятся. Ах, ты собака». Пригнулся, быстренько вернулся и говорю наводчику: «кажется вон на том дереве сидит корректировщик. Ану пальни по нему» Сделали выстрел. Что-то упало с дерева. Подбежали два сепара** унесли, может раненного, а может убитого. Вообще-то нам не разрешалось стрелять по позициям противника без приказа высоких инстанций. Правда, можно было открывать ответный огонь, или если нашим позициям была реальная угроза.
-И что же вы делали, сидели и пили водку?
-На счёт водки, это сильно преувеличеная брехня. Бывало, выпивали по какому-то поводу. Но пьянок у нас не было. За это наказывали порицанием и штрафами. А перестрелки с сепаратистами велись. Обычно это выглядело так: в шесть часов утра террористы открывают огонь по нам. Через некоторое время мы начинали отвечать, Тогда, бывало, слышим: «эй, укропы, прекращайте стрелять, мы тоже прекращаем».
-А вас как-то поощряли, награждали?
-Был смешной случай. Мы стояли на терриконе. Утром солнце осветило нас, а внизу туман. Оттуда начали стрелять. Мы ничего не видим. Но, вот, подул ветерок и мы увидели БМП. Командир батальона говорит: «кто уничтожит этого террориста, получит премию, краткосрочный отпуск и будет представлен к званию Героя Украины». Мы выстрелили раз – недолёт, второй – перелёт, а третий заклинило. У нас ведь вооружение старое, ещё советское, а у сепаров новенькое российское. БМП попятилася, развернулася, зачем-то выстрелила дважды к себе в тыл по населённому пункту и ушла. Так мы ничего и не получили.
-А если бы Вы попали в плен?
-Я знал, что живым не сдамся. Всегда имел при себе две гранаты, чтобы в случае угрозы пленения взорвать себя и забрать с собой на тот свет несколько бандитов.
-А зачем, ведь бывают обмены пленными?
-Знаем мы, какие обмены. Когда я был во Львове, туда в госпиталь привезли десять вызволенных из плена бойцов. Все они были кастрированы террористами. Один повесился прямо в госпитале. Говорят, что его жена, якобы, сказала: "изменять тебе я не хочу, но и жить с калекой не могу". Я видел инвалида, которому сепары отрубили руку, так как на ней была татуировка бандеровской символики. Рассказывали, что террористы простреливали части тела, где была такая символика.
-Ну, и обогатились Вы за счёт войны?
- При увольнении мне выдали полагающуюся сумму денег, потом выделили земельный надел в семьдесят пять соток. Обещают дать в аренду ещё два гектара земли. Хочу заняться разведением индоуток - они не требуют особого ухода, а мясо их диетическое.
- А много погибает на этой войне?
- Это зависит от командования. Меня считали стариком, называли дедом, и прислушивались ко мне. Однажды, когда нам очень уж надоели обстрелы со стороны сепаратистов, наши молодые бойцы решили штурмом взять их позиции. Я сказал офицеру, что противник из укрытия перестреляет всех, как куропаток. Да и задача наша не в том, чтобы захватывать новые территории, а в том, чтобы не допустить распространение сепаратистской заразы вглубь страны. Послушались. Избежали жертв.
-Вячеслав Степанович, Вы рассказали много интересного, а то смотришь телевидение, одни говорят одно, другие другое. Кому верить? Ох-хо-хо, Зачем эти войны? Почему людям не сидится дома? И как только не боятся Бога? Ведь это же непростительный грех, убивать себе подобных.

*укроп – так презрительно сепаратисты Донбасса называю украинцев.
**Сепары - презрительная кличка донецких повстанцев.

© Copyright: Владимир Шаповал.

Могу добавить, что одна рецензентка из Одессы пишет уже о 20 кастрированных пленных якобы поступивших посте обмена в госпиталь в Одессе. Видно события 2 мая их ничему не научили.

Иван Наумов   15.03.2018 11:35   •   Заявить о нарушении