Потухший маяк

Стаи птиц разбиваются в мелкие крупицы чистейшего серебра, за которым моментально бежит сотня зевак, хватая с асфальта всё без разбора. Неважно, действительно ли в твоих руках ценность, куда нужней следовать массовым тенденциям безвольному стадному инстинкту. Хотя меня всегда смешила фраза: “Другие топиться пойдут, ты тоже отправишься  с ними?”. Конечно, если иного выхода не будет. От людей осталось лишь название генетического вида, пришедшего к обратному этапу эволюции. Отсутствие возможности это исправит не оставит выбора, кроме как сигануть с обрыва на острые скалы хитроумных усмешек за спиной.  Можно сутками биться головой об бетон, пытаясь получить хотя бы крошечный результат, но ведь существует вариант использования отбойного молотка. Так происходит и в реальной жизни. Глупые лезут напролом, умные обходят стороной, отчаявшиеся пускают в ход все подручные предметы и только знающие стараются отыскать истинную причину крушения Гинденбурга.  Лучше кричать о своих достижениях в открытую, ожидая внеочередную высокопарную тираду, чем молча воссоздавать искусство и делиться этим с людьми, стараясь задеть за “живое”.  Позывы к творчеству не могут вцепиться ржавыми крюками за кожу и притянуть к созданию нового, более лучшего произведения? Лучше забыть про его существование и уйти в ремесло.
Наш Тихоокеанский рубеж разрушиться ещё на этапе строительства. Ни чудо, ни божья помощь не спасут корабль, мчащийся на берег с угасшим маяком. Судно ринется на дно, вырывая водные растения и утягивая их на максимальную глубину. Капитан истерически будет что-то кричать, но вкус соли во рту моментально заткнёт глотку и вызовет инстинкт самосохранения. Крысы бегут с лодки первыми, наравне с руководителями, желающими обезопасить свои белые руки и чёрные души. Блеск золотых колец и зубов привлечёт внимание местных мародёров, уже год ищущих новых жертв ограблений. Вся рыба всколыхнется в тёмно-синей морской пучине и направится к береговой линии. Польются реки крови, эхом разлетятся по мрачному небу крики и зловещие возгласы убийц. Насладившись  богатым уловом, преступники решают отдохнуть в старом, пропахшем сыростью маяке, закрытым несколькими гнилыми досками и парочкой небольших гвоздей.  Усталость возьмёт своё, и они поспешно уснут, не догадавшись осмотреться вокруг чуть внимательней. На горизонте сверкнёт яркая молния, представляя взору настоящее и такое пугающее зарево, от которого спящие невольно вздрогнут и повернутся с одного бока на другой. Ночь пройдёт размеренно и спокойно, не считая того, что они больше никогда не проснутся и не смогут увидеть лучи восходящего Солнца.  Последние выжившие жертвы так же перестанут дышать,  на телах отсутствуют какие-либо следы умышленного убийства,  а лица выражают спокойствие и странное блаженство.  Маяк выкачал их душу, оставив пустые тела, но дав насладиться последним предсмертным моментом и обжигающим поцелуем уходящей грозы. Их глаза превратились в лёд, таящий под повышающейся температурой. Последние признаки человечности ушли, богатство и физическая подготовка уступили под давлением прекрасной принцессы в чёрном балахоне.
Моя шхуна причалила на месте кораблекрушения. Среди обломков и плавающих коробок нашлось около десятка бездыханных тел, речь о которых шла ранее. Спички в кармане вымокли, сам я продрог и хотел сейчас только одного – согреться как можно скорее, а ещё лучше – уснуть в тепле, сидя у камина и выпив чашечку горячего кофе. Однако довольствоваться пришлось многочисленными ступеньками винтажной лестницы, конца которым видно не было. Спустя несколько минут мне удалось оказаться наверху. Опять несколько холодных трупов с необыкновенно-чарующим выражением лица. Величественный жёлтый небесный круг плясал за серыми мелкими облаками, словно прыгая по земляным кочкам, но это только играло на руку. Разведя маломальский костёр, вдруг захотелось сделать пару записей в промокший блокнот, из-за чего чернила растеклись, оставляя неприлично жирные кляксы. Вдох-выдох, главное сохранять спокойствие и придерживаться ночных звёзд. Хоть где-то уроки астрономии смогут пригодиться.
Я хотел зажечь маяк, но спички будто растворялись в пальцах, найденная в кармане какого-то бродяги зажигалка просто развалилась на куски. Вспомнился Данко и его “героический” поступок во имя людей, наплевавших на смелость и самопожертвование, но выбора сейчас не было. Сердце осветило собой всё вокруг, маяк начал работать старым ходом и вроде как всё начало идти своим чередом, но включившийся в круговорот  бессмысленного существования высокий помощник моряков через несколько мгновений потух, а вместе с ним угас маяк моей души. В болезненном бреду я разносил столы и стёкла, бился кулаками об бетонный холодный пол, покрытый собственными слезами. Игра в героя настроила мир вокруг против меня, пытаясь заставить подчиняться новым, практически идеально продуманным правилам, но изъяны есть в любой системе. Разбежавшись, вылечу в разбитое окно, получив не один десяток глубоких порезов, но сейчас важнее сбежать из этого круговорота потребленчества, а более правильным вариантом – из этого мира.
Маяк всё так же стоит погасшим внутри моей души, туша все искры бутылкой красного вина.  Ему не суждено гореть, пустота превратит жилую обитель в склеп, где хранятся все скелеты, сбежавшие из шкафа. Глухой грохот костяшек завуалировано слышен в хрипящем голосе, ненависть к самому себе найдёт отражение в наружной грубости, а всё творчество демонстрирует то, каким являюсь я, но какими не должны быть остальные…