Недопетая песенка

До

О чём ни заговори, всё равно всё сведётся к любви, а значит, ко всему на свете.  С чего ни начни, хоть с женщины, хоть с мужчины, да просто с какой-то вершины, которую предстоит покорить, результат будет один — ты влюбишься. Просто потому, что любовь и есть жизнь. В гробу ничего такого не нужно. Что б мы ни делали, всё ради этой музы, вдохновляющей и на великое, и на ужасное. Не обязательно даже, чтобы это чувство пробуждал кто-то конкретный, — порой достаточно всего лишь хорошей идеи.
А вот идеи у меня как раз и не было. Мелочь сплошная всё в голову лезла. Фантазии хватало максимум на рюмку водки, причём начиная с утра.
—Пойдём, искупаемся, что ли? Всё хоть какое-то разнообразие.
—Поедем.
Через полчаса мы уже приткнулись к другим машинам на пляже, под сенью здоровенного, раскидистого карагача.
Мой спутник — призрак. Да, призрак. Обычный вполне. Ничем не хуже отца Гамлета или Мефистофеля у Гёте. Только добрей. Его никто не видит и не слышит, кроме меня. Мы с ним даже переговариваемся молча. Вернее, спорим. Не сильно. Так, чтобы оживить разговор.
Странно? Для кого как. Я, например, не люблю одиночества. Мне постоянно нужна какая-нибудь компашка. Из своих, желательно. Пусть даже это только интересные книги, фильмы и спектакли в театре. Впрочем, есть и реальные персонажи, производящие примерно такое же впечатление. Их мало. Хорошего всегда мало. Может быть, потому, что ты о нём просто не знаешь.
Но этот рядом. Он всегда тут как тут. Я же наивный. Мечтатель-романтик. Почти Дон Кихот. Без своего Санчо Пансы — ни шагу. Чуть зазевался и — на тебе. Снова какая-нибудь глупая история.

Ре

На пляже, как в улье: и тесно, и шумно, и суетно.
—Не переплыть ли нам реку?
—Зачем?
—На том берегу посвободней.
—Хочешь остаться один? Ты и так одинокий.
—Взыскательный, поэтому и одинокий.
—Не скучно?
—Есть ты. Чего улыбаешься?
—Я виртуальность. Такая же точно, как книжки и интернет. Вообразить со мной что-то можно, а вот потрогать — никак.
—Отставить сомнения! Не так много уже осталось желаний. Плывём!
—На чём же?
—А просто плывём. Движение — это жизнь.
—И как будем жить? На спинке, брассом? Или, может быть, по-собачьи?
—Я лично предпочитаю брасс.
—О как! Красиво. И очень достойно. Вопрос. Позволите?
—Вали!
—Здесь море, вообще-то. На раз-два не получится.
—И что?
—А пороха хватит? Не мальчик давно. Большинство твоих сверстников даже на спинке не рискнут. Плетью не заставишь!
—Их право. У меня своя песенка.
—Своя? Эт какая же?

Ми

Не известно кто изобрёл колесо, но его изобрели. Потом появились телеги, велосипеды, автомобили, железнодорожные локомотивы и скопом стали осваивать Землю. Братья Райт, уподобясь птицам, доказали, что воздух для человека — тоже не препятствие. Про воду вообще говорить нечего — из неё все и вышли. И с космосом более-менее разобрались. Все миры почти подчинились светлым умам.
Но вот Жюль Верн. Он не изобрёл ничего. Не было ни чертежей, ни опытных образцов. Писатель просто предположил, что можно. Как рыба, тоже можно. И тоже нашлись люди, сумевшие воплотить в жизнь его, казалось, безумную, идею.
Не стану себя сравнивать с ним как с писателем. Не моё это дело. Но я тоже придумал. Кое-что просто универсальное. На моем чёртоплане можно путешествовать, как угодно: хоть по воде, хоть под ней. По прочему — тоже. Только, раз уж мы вздумали что-то переплывать, распыляться нет смысла. Вода так вода. Она, словно граница, между тайным и явным. С одной стороны, ты у всех на виду, а значит, и на контроле. Зато с другой, подводной, ты можешь творить, что угодно. Ну, что тебе может помешать? Только недостаток фантазии.
Вот это и есть моя песня.
Итак, ключ, мотор. Отдать швартовые на месте!

Фа

Плывём. Нет, стоп.
—Слушай, а цель-то какая у нас — просто тот берег?
—Красивая жизнь!
—Она только там?
Ох, зануда он, Панса этот мой Санчо. За что ни возьмешься, повсюду ищет подвох.
—Опять сомневаешься?
—Думаю вот, чем займёмся пока. В дороге. На дальних подступах к счастью.
—Предлагаешь по сто?
—Этого мало.
—Неужели по двести?
—Женщин надо позвать.
—Зачем?
—Для гармонии.
Какие слова… Мы оба растём и даже меняемся ролями! Вино и женщины — что может быть лучше?
—Кого пригласим?
—Любую.
—Тогда давай Таньку.
—Она далеко, да и забыла тебя, поди.
—Напомним. А расстояния не страшны. На нашей технике мы из-под земли её достанем и доставим, как миленькую.
—Из-под земли? Это как?
—Как золото.
—А я уж подумал…
—Живую и невредимую. Вы извращенец, сэр.
—Согласится?
—Посмотрим.

Соль

Ах, многого хочется, да всего не объять. Поэтому и выбираешь что-то особенное, без чего уж точно никак. Долго прицеливаешься, примериваешь себя на какую-то одёжку: смогу ли, нужна ли она вообще? Реакция окружающих самая разная. Некоторым смешно, другим всё без разницы, третьи пытаются как-то умерить для них очень странную прыть.
А это не странно. Для себя самого — точно нет. Ты выбрал и уже катишься за мечтой. Через многие годы. И, даже достигнув чего-то, не успокаиваешься. Чувствуешь ведь, что каждая очередная вершина — это только этап к совершенству. Финал — в бесконечности!
Вот такие залихватские мысли несли меня иногда к другим берегам, отвлекая от насущных задач, которые ставит жизнь постоянно. И даже не ставит, а чеканит. Мелкой разменной монетой разлетаются дни и месяцы. В никуда, просто так. И никакого следа от тебя. Как будто и не жил вовсе.
—Никак ты взгрустнул?
—Немножко отвлёкся.
Наш чёртоплан, между тем, очутился на месте. Ещё не на том берегу — пока лишь на маленьком островке у фарватера. Мы проскользнули сквозь время и расстояния.
Ну, вот и она.
—Здравствуй, радость моя!

Септ аккорд в ля мажоре-миноре

Да, с музой проще. Не с какой-то абстракцией, а всё-таки с конкретной особой. Пусть и молчит — достаточно просто улыбки. Особенно поощряющей. Тогда уж и мысль, и идеи являются не известно откуда и спешат с собою наперегонки в твоё вожделенное далеко.
—А мне не туда!
Она может так не сказать, но я всё равно понимаю. У каждого из нас свои дорожки, не обязательно совпадающие во всём. Сейчас мы вместе.
—Как ты без меня поживала?
—Нормально. Как все.
Не знаю, как все поживают. По-разному, думаю.
Мы продолжаем свой путь. У неё тот же лукавый взгляд, как и прежде:
—Куда же теперь?
—К морю и пальмам.
—Фантазер ты, писатель. К каким пальмам? Тут только репьи и чертополох.
—Они на том берегу!
—Жизнь слишком коротка, чтобы жить чужой мечтой.
—Сама придумала?
—Хью Хэфнер*.
Веселая. И вечно молодая и привлекательная, как героиня "Плэй боя".
В поток моих жизнерадостных настроений встревает старая заноза:
—Ты опять о любви. А потом что? Снова разлука, развод, забвение?
Помалкиваю в ответ. А чего говорить? Что будет потом — знает Тот. Зачем нам его опережать? Мы не боги. Пусть будет, как будет. Так интересней.
—Плывём господа!

*Основатель "Play boy".