До последнего интеграла

       Люба пришла незаметно. Разулась в дверях комнаты и села на диван. Ведерников уже дремал. Провела невесомыми пальцами по его лицу. Разбудила. Он сел, зевая и почесывая взъерошенные на затылке волосы:

       — Привет! Как день прошел?

       — Нервно! — раздраженно выпалила Люба. — В пробке несколько часов проторчала! Опять дорожные работы в центре, чтоб их! Машина скоро обузой станет. На велик надо пересаживаться!

       — Как вариант, — Ведерников спокойно поглотил эмоциональный удар. — А что по сессии?

       — В институте тоже не все супер…— уже скучно произнесла Люба. — Кириллов утверждал, что опять неподготовленной явилась. Напыжился весь и выдал: «Матан» большой, всего знать нельзя!». Пересдача, короче.
 
       — Как «неподготовленной»? — возмутился Ведерников. — Мы же все проговорили вчера, прорешали. Что ему от тебя надо? Денег?

       — А ты подумай! Молодая, красивая, ноги от ушей… — хмыкнула Люба.
Люба и правда заставляла мужчин подолгу задерживать взгляды на фигуре: высокая, гибкая, тонкая, заводная… Глаз отдыхает. И еще казалось, что она все понимает. Особенно его — Юрия Ведерникова — непростой характер. Незаметно подойдет, ладонь на голову положит, и сразу так тепло внутри. А какая у нее улыбка, какие чувственные губы… Пропал, пропал…

       — От скромности не умрешь, но все-таки… — допытывался Юрий. — Если по существу предмета?

       — А по существу — придраться не к чему! Надрессировал, как Каштанку! Но не переживай, я добьюсь замены преподавателя… Кириллов сам еще не рад будет…

       — Ты там аккуратнее, а то разное может произойти, — предупредил Ведерников.

       — Не маленькая, справлюсь. Хватит об учебе, иди лучше поближе.
   
       Такие предложения Юрию всегда нравились. Стрессов в жизни много, стрессы нужно снимать. И так почти каждый вечер. О проблемах вообще, проблемах в учебе и, конечно, о любви…

       Познакомились они этой осенью на Старом Арбате. Люба шла из магазина и, сломав каблук, споткнулась, а он вовремя успел поддержать, иначе продукты из бумажных пакетов разлетелись бы в стороны и пришлось лечить разбитые коленки. Слово за слово… Кафе, приятный вечер, отношения. И разница в возрасте не слишком значительна… Он преподавал высшую математику в одном институте, имел серьезные перспективы защитить докторскую, она — довольно средне училась в другом.
 
       Особенно «хромала» у Любы математика, а без успешной сдачи этого предмета и отчислить могли. Но зачем красивой девчонке обратно к родителям в Псков? Катастрофа! Вот и решил Юрий Ведерников, между походами в театры и кино, подтянуть Любу по точной науке…
 
       Люба оказалась легко обучаемой и всего через месяц добилась неплохих успехов, хотя совсем недавно проблемой были и обычные квадратные уравнения, не говоря о линейных. Однажды она пошутила: «Я после твоих уроков и теорему Ферма легко докажу!», а он вполне серьезно заметил: «Опоздала — Эндрю Уайлз ее еще в 1994 году доказал! Лучше одолей числа Римана — крепкий орешек, который я, как и многие другие, пока не расколол, хотя доказательство верности гипотезы Римана может привести к негативным последствиям — полетит к чертям вся система шифрования, а вместе с ней и финансовая безопасность электронных торговых операций…» «Не проблема! Хороший ученик всегда превосходит учителя…» — заявила Люба, и ее самоуверенный тон неприятно кольнул Ведерникова.

       Интенсивное развитие ученицы не могло не радовать, одно обстоятельство вызывало тревогу — Ведерникова начала подводить профессиональная память… Странные дела: читает он лекцию, на доску смотрит и словно не понимает, что сам же там написал минуту назад. Словно понятия из линейной алгебры или дискретной математики — пустой звук, а потом прояснение наступает. Временное. И ему вспомнилась история о разучившемся водить автоинструкторе.

       Сидели они как-то с Любой за кухонным столом, пили кофе, и она, глядя ему в глаза, говорила: «Случай, конечно, странный… Долго учил меня Сёма машиной управлять, и машинка поначалу не слушалась… Сёма, серьезный такой, но стеснительный, пару раз после занятий пытался провожать, однажды даже решился на свидание пригласить… Юр, только не ревнуй, целовались мы, конечно, «романти;к», все дела… А после, под финал обучения, сел Сёма за руль и на рычаг переключения скоростей тупо уставился, опускал на него руку, поднимал, снова опускал, а после головой затряс… Я ему: «Ты чего, Сёмушка?» А он: «Знаешь, как ее заводить?» Я, конечно, сказала, что теперь-то знаю — сам же научил! И очень хорошо, замечу! Может, с головой у него что-то приключилось? Может, наследственность какая? Короче, потом не встречались уже. А машина его у подъезда так и осталась ржаветь… Что произошло с человеком? Слышала, куда-то на завод устроился. Но это уже другая история…» «Пообщаться бы с этим парнем. — подумал Ведерников.— Прояснилось бы что-нибудь. Но как Семена найти? Может, его и не Семеном звали?»

       Однажды Ведерников открыл учебник по высшей математике и вгляделся в смешные каракули. «Напридумывали обозначений! — улыбнулся он. — Что, например, вот это за значок? Забавный. Морского конька или эфы на скрипке напоминает… Бр-р! Сумасшествие! Это же интеграл! Как мог забыть? Эфы и морских обитателей помню, а родную математику — нет?» Ведерников еще неделю назад обратил внимание, как Люба хвалилась, что стала «щелкать» на лекциях интегральные зависимости, да и матрицы тоже не составляли проблем… «Отлично» в зачетке само за себя говорит. Поменяла все же препода? Или не в нем дело? Совпадение? Но «профессиональные» прояснения сознания прекратились совсем… Он захотел поговорить об этом с Любой и позвал ее из кухни. Она не заставила себя ждать, появившись на пороге спальни с  бутербродом в руке и, не дав ему раскрыть рта, сказала:

       — Юр, у меня хорошая новость: мне непрозрачно намекнули, что в будущем обязательно ждут в аспирантуру. Потом, говорят, и место на кафедре будет. Преподавать, и все такое…

       — Раз «и все такое», искренне поздравляю.

       — Ты как будто не рад? Может, голоден? Давай и тебе бутер сделаю.

       — Я всегда за тебя рад, — Ведерников потер ноющие виски. — Спасибо, но я не голоден, только голова болит. Туман какой-то…

       — Таблетку дать? — предложила Люба. — Очень много работаешь, нужно больше бывать на воздухе.
 
       — Без таблетки справлюсь, — отмахнулся Ведерников.

       — Ну, как знаешь, а я пройдусь — присмотрела в «Подружке» хороший скраб, может, куплю. — Люба дожевала бутерброд и вышла из комнаты. А потом из квартиры. Навсегда.
 
       Когда Ведерников отвлекся от печальных мыслей и зашел в спальню, шкаф-купе встретил его открытыми дверьми и пустыми вешалками… Лишь газовый шарфик сиротливо болтался на перекладине и все еще пах французским парфюмом…

       Больше они не встречались.

       Он ходил в ее институт. Ему сказали, что она перевелась «в заведение с физико-математическим уклоном» — оказалась необычайно перспективной студенткой…

       Внезапно оборвавшиеся отношения не давали покоя. Получается, все было наигранно и происходило ради определенной цели?

       Еще больше беспокоило другое: как теперь работать? Ведь квадратные уравнения стали проблемой и для него…

       «На пенсию? Рановато. Снова в школу? Бред! — мысли путались, взгляд все чаще фокусировался в одной точке. — Главное, живой остался, а дальше придумаю что-нибудь… Похоже, я был не первым (Семен тому пример), кто угодил в ловушку особенной красавицы, наверняка осознающей, каким даром обладает. На гипноз это не похоже, после него не теряешь целые пласты знаний и имеешь возможность восстановить утраченное. Уму непостижимо! Может, она с другой планеты прилетела? Хотя и Земля хранит немало тайн... Но вот парадокс — несмотря ни на что, не могу о ней не думать — красивая, шельма! Так с ней уютно было…»

       Ведерникова успокаивало только одно: гипотезу Римана (странно, что он не забыл) воровке не осилить — криптографы могут спать спокойно.


        27.09.2017