Горькое Эльдорадо. Глава 2

- Виски –дрянь ! Сергей , поморщившись ,сделал большой глоток.
-Алкоголь вообще дрянь –парировал Эфенди. И харам !
- Во во , так и дальше говори , мне больше достанется.
Капитан  и его спутник разлеглись на нежарком июньском солнышке ( зима же как никак , господа) у входа в блиндаж  на охапках сухой травы. Боливийцы выдохлись и на сегодня атак пока не было. Да и вообще , из Асуньсона наконец то по телеграфу пришло подтверждение полномочий Смоленцева , и , теперь он мог посылать  сеньора коменданта в сельву – капибаров пасти.
Следует сказать несколько слов о том , как вообще Смоленцев попал на эту странную войну.  После участия в Гражданской войне в России  на стороне белых бывший юнкер Сергей Смоленцев как и многие его сослуживцы эмигрировал из осаждённого Крыма . После Галиполийской эпопеи он попал в Германию.  Оттуда его занесло к сербам , где Сергей трудился на лесозаготовках , мостил дороги . В 24-м вместе со своим знакомым Жоржем Полянским  попал в иностранный легион. Помотало их по Сирии знатно ,всякое бывало.  Там же и остался Полянский , убитый в одной из стычек с друзами.  А Сергей после окончания контракта , в 30-м получив вид на жительство приехал уже во Францию.  Один из друзей –приятелей по легиону , марселец по рождению  помог устроиться в этом городе  на работу охранником в порту.
В декабре 1932 года Смоленцев случайно встретил там же своего сослуживца, который сделал ему заманчивое предложение.
На другом конце света  - на стыке между Боливией , Парагваем и Аргентиной нашли нефть . И сразу же даром никому не нужный на протяжении двух веков кусок земли стал  вдруг очень очень лакомым кусочком.  В 1928-м за него уже боднулись лбами Парагвай и Боливия. Тогда конфликт был вялотекущим. Теперь же назревала полноценная война. Представители обоих государств  лихорадочно рыскали по Европам , закупая на скудные песо оружие и амуницию , заручаясь поддержкой больших держав и вербуя кондотьеров.
Боливия сделала ставку на немцев.  Парагвай – на Италию и Англию.  Сослуживец Смоленцева служил в парагвайской армии и был адъютантом начштаба армии этой страны – генерала –эмигранта Беляева. Да , вдобавок  являлся ещё и родственником (правда , дальним).  У французских политиков и коммерсантов он поддержки не нашёл , зато у некоторых марсельских  мафиози возник ряд интересных предложений. В результате сложных многоходовых махинаций  Комаров ( так звали сослуживца Смоленцева ) стал обладателем полутысячи винтовок , пары десятков пулемётов и изрядного количества динамита . Контрабандный груз  должен был отплыть в Южную Америку  на зафрахтованном пароходе под греческим флагом. Но сопровождать его – а также если что поиметь полное лукошко неприятностей , если о грузе узнают французские и бразильские власти ( именно туда должен был прибыть пароход)  было некому.
А тут в порту встретился друг-приятель Серж Смоленцев. Пару дней бывшие однополчане наливались низкосортным спиртным по забегаловкам Марселя , а потом Комаров предложил Сергею сформировать отряд охраны из 8-10 человек и довести груз до порта назначения. Помимо денежек ( не особо великих  по европейским меркам) бывшему юнкеру было обещано гражданство Парагвая  а так же  последующее трудоустройство после получения чина в парагвайской армии , как неимоверно опытному и компетентному господину.
Думал Смоленцев не очень долго. Житьё-бытьё в Марселе было не сказать что голодным-холодным , но и на золотую жилу не походило вообще. Семьёй и детьми, он как то обзавестись не успел. Была правда барышня родом с Корсики , с которой он последние полтора года сожительствовал , но пламенной любовью там не пахло и в помине. Так что за предложение однополчанина он ухватился охотно.  За пару-тройку дней были навербованы и кадры для будущего плавания ,такие же как он господа-офицеры , золотые погоны-бездомные псы  и  парочка местных –таких же .
Тогда же за день до отплытия чисто случайно  он встретил и Эфенди. Не сказать , что он не знал его и ранее – мир марсельского дна тесен , как провинциальный городок на бывшей Родине. Но близко они не общались. Карим – именно так звали горца ,подвизался в качестве  специалиста по разным деликатным вопросам у одного из некоронованных королей Марселя – большого профессионала по части поставок опиума , крепкого алкоголя и продажных девиц .  Эфенди в Смутное время служил у мусаватистов , потом от полноты впечатлений от советской власти уехал в Турцию , где также пару лет прослужил в местной армии и дослужился до лейтенанта ( откуда взялось и его прозвище). Кем он был по национальности ,Эфенди не говорил – но судя по некоторым обмолвкам либо чеченцем, либо ингушом.  К тому же на малой родине его тоже страстно хотели увидеть какие то его единоплеменники – вышла какая то там неприятность с между родовыми вопросами.  Сухощавый, жилистый , с повадками волка Эфенди производил нужное впечатление на конкурентов своего босса. Но как раз накануне отплытия парохода с нужным грузом , Эфенди общался  с представителями одной конкурирующей фирмы.  Встреча и так не отличалась повышенной теплотой , а тут ещё старший из оппонентов сделал большую глупость – в крайне неделикатной манере отозвался о происхождении Эфенди на свет Божий , а также усомнился в нравственных качествах его матушки. Юнец с полгода как прибыл из Америки и о кавказских горцах знал прискорбно мало.  Карим внимательно выслушал его пламенную речь , а потом любимым кинжалом перехватил наглецу глотку и им же  отрезал голову и язык.
Юнец же как на грех ,  оказался родненьким и горячо обожаемым племянником  своего босса , который прочил его к тому же в преемники . После чего  горца усиленно начали искать с целью окончательного урегулирования вопроса пара сотен апашей  наркобосса , а также ещё несколько  сотен бойцов из дружественных банд.
Судьба Карима была в принципе решена , вопрос времени. Но в последний вечер Смоленцев нашёл его в одном из складских помещений порта, где Эфенди прятался.  О том , что произошло Сергей прекрасно знал. И предложил Эфенди работу. О чём ни разу пока ещё не пожалел.  Напарник был идеальным бойцом и надёжным , как трёхлинейная винтовка. Что и доказал как в плавании , где всё таки случилась пара историй , так и в Южной Америке.
По прибытию в Бразилию , их встретил представитель парагвайской армии . Расплатился с людьми , нанятыми Смоленцевым и они отбыли обратно в Марсель на том же пароходе. А Сергей и Эфенди сопроводили груз до самого Асуньсона – стольного города Парагвая.  Смоленцев передал Беляеву письмо от Комарова , а уже генерал через пару недель представил друзей его превосходительству главнокомандующему невеликого парагвайского воинства –генералу Хосе Феликсу Эстиаррибия.  Господин генерал долго выспрашивал о боевом пути как Смоленцева так и Эфенди , а потом принял волевое решение о их производстве в капитаны и лейтенанты соответственно. 
К немалому удивлению Сергея , Карим мягко но решительно отказался как от звания так и от того , чтобы назвать своё настоящее имя. Генерал был удивлён , но настаивать не стал. От службы же горец отлынивать не стал  , но одевать форму не пожелал.
Уговаривать его особо никто не стал.  Заплатили Эфенди хорошо – при парагвайских ценах этих денег  хватило бы на год. Причём не местными бумажными песо , а нормальными английскими фунтами.
После всех формальностей с получением гражданства , не очень долгими , Беляев вызвал новоиспечённого синьора капитана де Ресина ( ха ха ха ) и предложил ему работёнку по профилю. Сергей около года сражался в партизанском отряде , и в Сирии воевал также с иррегулярными силами. Так что , как говорится  , сам Бог велел.   Беляев представил ему сержанта Лопеса- опытного местного кадра и  предложил ему набрать из местных с помощью того же сержанта разведывательно-диверсионное подразделение с целью прогулок по тылам боливийцев и совершения там разных милых шалостей.
В январе 33- го работа по сколачиванию отряда началась . За три месяца Смоленцев с грехом пополам выучился испанскому ,  чтобы общаться с сослуживцами и языку гуарани – для той же цели. Так как большинство народа как с одной так и с другой стороны были индейцами.  Местный же бомонд и офицерский состав свободно разговаривали как на французском так и на немецком  – а оба этих языка Смоленцев знал на отлично. 
Так  за три месяца под его началом собралась та ещё банда прохвостов и проходимцев – на две трети индейцы , сдобренные мулатами и метисами. Впрочем , была парочка креолов. Браконьеры , контрабандисты и разбойнички. Жутко гремучая смесь , из которой Смоленцев , Эфенди и Лопес не жалея времени уговоров и кулаков выковали вполне такой себе боеспособный коллектив из сорока бойцов, с которым в конце апреля и выступили в район Чако , район сельв , озёр и болот.  У половины бойцов Смоленцева в тех краях обитали единоплеменники а также партнёры по контрабандному бизнесу – так что процесс сбора информации проходил быстро и качественно , что вполне радовало парагвайский штаб и Беляева лично.  Часто происходили и стычки . Один раз отряду Смоленцева даже удалось уничтожить стоящий на грунтовом аэродроме штурмовик противника , перерезать прислугу и спалить пару десятков бочек с топливом. Пара складов , зазевавшиеся интенданты противника и местные  коллаборационисты ( как же без них то) –всё становилось добычей хищников Сергея.
К тому же такая война приятно радовала и материальным вопросом. Помимо наличных захваченных по карманам неприятеля ( чем Сергей брезговал) добычей их отряда пару раз становились караваны с контрабандным табаком и якобы английским виски ( бразильского производства) . Всё по законам военного времени реквизировалось , а добыча сбывалась соплеменникам Хесуса , промышлявшими оптовой и розничной торговлей по городам и весям Парагвайщины.
По негласной договорённости  двадцать процентов от добытого шла Сергею , остальное дуванилось  между соотрядниками.  Равная доля шла и Эфенди , да Смоленцев ещё и подкидывал из своей доли. За пару месяцев отряд обзавёлся вполне приличным оружием ( как взятым на штык , так и купленным) , лошадьми  и даже автомобильчиком «Форд-Т » , который стоял в Асуньсоне и на котором шайка Смоленцева из шика каталась к столичным шлюхам.
Самая большая удача  и самая крупная  неприятность  произошла за неделю до того . как Смоленцев оказался в Нанаве.  Согласно информации одного из местных агентов  о том  , что в окрестностях Нанавы появились люди , осматривающие местные убогие дороги , источники воды  и таскающие с собой какие то приборы  пятёрка разведчиков во главе с Эфенди проследовала в указанный район  и взяла таки жирного карася- капитана боливийской армии с двумя подчинёнными , производившими топографические исследования. Капитан , в хорошем темпе  убеждённый Эфенди начал петь быстро и много. На Нанаву готовилось широкомасштабное наступление , крупными силами и в ближайшее время.  Боливийца с конвоем на лошадях отправили в ближайший город для передачи военным , а отряд Сергей двинулся в Нанаве для произведения дальнейшей разведки и возможных диверсионных действий.
По пути километрах в тридцати от форта они наткнулись на конвой одного из местных каучуковых баронов . Встреча произошла неожиданно для обеих сторон , но парни Сергея соображали быстрее – хотя  боевики барона и начали стрелять первыми. После короткого яростного боя восемь бойцов противника были убиты . Смоленцев потерял одного. И двух ранеными. Добычей отряда стало две тысячи американских долларов – сумма огромная. Судя по всему плата за товар , который они сопровождали. А также 8 «кольтов» 45 калибра и пара автоматов «Томпсона». Шесть превосходных лошадок.
Наверное , радость от такой шикарной добычи вскружила всем голову , включая и Сергея , потому что спустя пару часов по своему разгильдяйству ,они натолкнулись на полуроту боливийцев , которые что то забыли в сельве. И на этот раз первым огонь открыл уже противник. Под пулемётным огнём ручников , банда Смоленцева бросая лошадей  рванула на запад.  Боливийцы не отставали , прижимая их и грамотно выгоняя на открытую местность.  Потеряв шестерых , отряд судорожно ломился к своим , в форт Нанава.  При виде его земляных укреплений, боливийцы отвернули назад , а отряд Смоленцева тут же обстреляли парагвайские аванпосты. Кто они и что здесь делают , местное начальство , естественно было не в курсе.  Потеряв ещё одного бойца , и охрипнув от испанского и русского мата , Смоленцев наконец то убедил местных прекратить огонь.
Туземное  начальство встретило его и его людей с подозрением.  Документы то у него имелись , однако подтвердить его полномочия по телеграфу не удалось – связь прервалась за день до начала штурма ( наверняка стараниями боливийских диверсантов).  Поэтому  в первый день штурма комендант и двинул его отряд в первую линию – проверял лояльность , сукин кот.  Вот и допроверялись – от слаженной боевой единицы в строю осталась треть –да и то половина раненых.
Теперь сеньор комендант относился к нему гораздо любезней . Людей Смоленцева из окопов отозвали и синьор Вальдес любезно ПОПРОСИЛ разрешения использовать  их в караулах  и охране складов. Смоленцев скрепя сердце разрешил.
Формально он мог послать Вальдеса далеко  далеко. Его бойцы военнослужащими (кроме него и Лопеса ) не являлись , никому никаких присяг не давали.  Но без крайней нужды ссориться не хотелось. К тому же в мясорубку остатки его отряда больше совать не собирались. А мясорубка была знатная  . Четыре дня непрерывных атак , волна за волной. Волна за волной. Лопеса ему пришлось отдать – он командовал сектором обороны на западной окраине  форта. Сам Смоленцев  согласился нести дежурство в штабе. Как уже было сказано выше- он подчинялся лично начальнику штаба парагвайской армии. Но такая служба его устраивала. Складывать свою голову в боях в окопах не было никакой охоты –на ТАКУЮ войну он не  подписывался.
Вот поэтому сегодня , в свой свободный от дежурства день лежал на местном сене и попивал вискарь , да в общем он мог его попивать и на службе , благо на употребление спиртного при исполнении служебных обязанностей у местных особых запретов не было.  Да и вообще с дициплинкой были явные проблемы. Как то всё происходило по латиноамерикански шумно  , бестолково и безалаберно. Хотя обеим воюющим странам армию в своё время ставили немцы , вплоть до фасона военной формы , которая была скопирована с немецкой с точностью один в один. Но тевтонский дух на латиноамериканской почве как то не прижился , задавленный местным колоритом.
Вообще Смоленцева сильно угнетали местные привычки воевать. О таких вещах , как глубокая разведка , регулярная проверка караулов , дисциплина здесь хоть и слышали , но судя по всему воспринимать применительно к себе не хотели категорически. 
Он только за последние пару дней наблюдал вроде как правильную войну , да и то потому , что боливийцев вели , судя по всему офицеры-немцы.  Остальная войнушка  протекала с удивительной похожестью на драку на сельской ярмарке где-нибудь в Нижегородской губернии.  С превеликим шумом , гамом и воинственными воплями две толпы латинос усаживались в противоположных кустах , лупили в белый свет как в копеечку , высаживали в ясную зорю весь боезапас .  Отступала та сторона , которой вся эта феерия надоедала первой.
К тому же в противовес этому разгильдяйству Сергей поражался отношению к местному гражданскому населению со стороны противника , а также разборкам с пленными. 
Нет, видел Смоленцев всякое. Зверства и красных и белых в России, вырезанные посты своих сослуживцев –легионеров в Сирии , с отрезанными половыми органами и прочими весёлостями.
Но творческий и искренний подход латиносов к этому процессу изумлял до глубины души.
Вот тот же Пепе , его верный Санчо-Панса. Дитё же. А в первый день боя , когда было взято семнадцать пленных  в зоне их ответственности  мелкий потомок африканских рабов  так ловко оттяпал широким мачете все семнадцать боливийских головушек , что солдаты соседних отрядов только восхищённо цокали и аплодировали.
Захваченных же огнемётчиков , парагвайские зольдаты повесили ногами вниз, облили их же огнесмесью из баллонов и подожгли. Развлечение так себе , на двоечку , по мнению Сергея. 
Но в чужой монастырь , как говорится со своим уставом не ходят. Да и не его это война. Хоть от теперь гражданин вольного и могучего Парагвая , капитан и весь из себя идальго.
Даже в столице приглядел себе недвижимость – небольшой домик в хорошем квартале. Денег на задаток вполне должно было хватить. Да и природа Сергею нравилась – всё было так непривычно , так ново. Пресловутая ностальгия, непременно обязанная охватывать каждого русского оторванного от титьки России-матушки , его как то охватывать ну никак не  желала. 
На Родине у него оставались родители , да и остались  ли сейчас,  он точно не знал. Старший брат - Коля подался к красным . Что несколько тормозило его карьеру у белых , наверное как наличие Сергея на белом свете тормозило  карьеру Николая у большевиков.
Долгие месяцы войны там выбили из него всю романтическую дурь. Если не можешь вернуться туда , где тебе было хорошо – то не стоит об этом и думать. Да и времени думать особо  не было . Сергей выживал как мог – в голодных галиполийских бараках , в югославских лесах  , пустынях Сирии  и закоулках Марселя. Везде он был чужой .
За время своих странствий старался душой ни к  кому не прикипать.  Слишком много смертей . Слишком много . 2 года войны , потом пятнадцать лет  на чужбине . И на чужбине пять лет войнушек.  А эта война- третья его война , странная, не похожая на прошлые – но война.
Смоленцев отхлебнул ещё глоток виски и закурил контрабандную сигарету.
- Скажи , Эфенди ,как ты думаешь, отобьются наши ?
Эфенди полировал свой кинжал куском бархотки.
-Наши ?  Блеснул белозубой улыбкой горец – С каких пор они тебе наши?
-Ну как …Их хлебушек жуём , их погоны носим  .
- Их погоны носишь ты , а я вольный орёл . Куда хочу туда лечу –уточнил Карим.
- А тогда на хрена ты здесь вообще? Неизвестно почему , но Сергей разозлился на своего приятеля.
- Потому что ты здесь. Потому и я здесь. Ты меня вытащил , я добро помню , и зло помню. У меня вообще память хорошая . Половину того ,что в жизни видел, хотел бы забыть , да не забывается , иншалла.  Как будет , так и будет, и никак иначе.
- А вот что ты потом будешь делать , Эфенди?
-Когда потом ?
-Ну потом, после вот этого всего – Сергей повёл рукой вокруг , описывая воображаемый круг.
- Это ещё не кончилось , Серёжа. Даже и не начиналось по хорошему. Но мои мысли такие , что отсюда надо нам уходить. И чем быстрей, тем лучше. Не нравится мне здесь.
- Мне тоже – хмыкнул Смоленцев. Да попала собака в колесо , пищи да беги. Кстати о беге- мой Санча Панса вон мчится аж пыль столбом стоит , видишь?
Пепе действительно бежал весьма шустро , как будто за ним мчалась стая местных пум. Или они по одиночке охотятся ? Хрен их знает , тех пум.