Как Василий Одегов с фашистами воевал

- Деда, а ты в армии стрелял,- продолжает пытать меня внук Данька.
- Конечно. Из автомата Калашникова. Его изобретателю, генералу, недавно памятник в Москве поставили.

- А из пистолета?

- Тоже доводилось.

- А из пушки?

- Нет. Из пушки мой отец, а твой прадед Василий Александрович стрелял. Он  воевал в артиллерийских войсках и всегда, пока был жив, отмечал 19 ноября – День артиллерии.

- Так деда Вася воевал!? Расскажи про него.

- Про войну отец мало нам, своим детям – двум сыновьям, мне и Виктору, рассказывал. Лишь иногда, когда чуть-чуть выпьет.
Знаю, что когда война началась, он проходил срочную службу – на Дальнем Востоке. Те, кто стоял далеко от передовой, кормили плохо. «Постоянно хотелось есть, - рассказывал отец. - Однажды, когда был в наряде на кухне, разжился буханкой хлеба. Несу ее в казарму, чтобы с товарищами вместе съесть, а тут, откуда ни возьмись командир. Посмотрел он на меня. Ничего не сказал, а только на другой же день отправили меня на передовую».

Тогда время было строгое, могли отца из-за этой буханки даже судить, но тут, слава Богу и командиру, до суда дело не дошло.

На фронте, по рассказам отца, кормили очень хорошо. Но там могли каждый день убить. Отец говорил про себя, что он был наводчиком, и однажды подбил танк «Тигр», за что его наградили орденом Красной Звезды. «Если бы второй «Тигр» тогда подбил, наградили бы Звездой Героя Советского Союза», - говорил он.

Когда был маленьким, так представлял участие отца в войне. Вот стоит он за пушкой и наводит орудие на танк. Попал танк в перекрестие прицела. Огонь! – командует отец. И летит снаряд точно в цель.

Помню его рассказы о том, как он, будучи артиллеристом, ходил в разведку. «Однажды перешли линию фронта», - а тут нас фашист снарядом  и накрыл. Все отделение, кроме меня, полегло, а я живой, без единой царапины».
В детстве думал, что это две разные военные профессии – артиллерист и разведчик, лишь позже понял, что отец был корректировщиком огня. То есть вместе с другими артиллерийскими разведчиками он выдвигался вперед орудий, и, найдя выгодную точку, откуда можно было видеть немцев, по рации передавал координаты огня.

Несколько раз во время боев его ранили, и он после госпиталей всегда возвращался в свою часть.

Однажды чуть было не замерз в окопе. «После боя прикорнул чуть-чуть. Дом стал сниться… Тепло. Хорошо. А тут вдруг чувствую, что кто-то меня по щекам хлещет. Вернулся из сна в окоп – холодрыга, зуб на зуб не попадает. Спасибо, что товарищи растолкали, не дали замерзнуть. Говорят, что когда человек замерзает, ему всегда хорошие сны снятся».

Один раз отцу приказали расстрелять двух пленных немцев.
«Было это в Кенигсберге. Наши войска взяли город, но немцы оставили снайперов, которые убивали наших солдат.
Двух из них поймали, и командир приказал мне и еще одному солдату-артиллеристу расстрелять их. Поставили их к стенке. Один постарше, другой совсем молодой. Слезы на глазах. И у меня, чувствую, тоже слеза к горлу подбирается…»
Да, тяжелая это дело – война, когда надо людей убивать. Одно дело – когда издалека, а совсем другое – когда, как говорится, глаза в глаза.

Рассказы отца о войне всегда были одни и те же, в том числе и этот эпизод с расстрелом. Видать, так сильно он травмировал его душу. Говорил еще отец о несправедливости на войне. «Подлечат тебя в госпитале – и снова на передовую. А когда лежал, то видел, какие сытые бугаи по городу ходили. Как-то им удавалось от войны откашивать».

Рассказы отца о войне непременно сопровождались песнями. Он всегда пел «В землянке», «Очи черные», «Голубка»…

Знают о твоем прадеде в Министерстве обороны. Зайди на сайт «Подвиг народа», набери слова «Одегов Василий Адександрович, 1921», и ты прочтёшь, за что его наградили орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу». Хотя медалей у него было гораздо больше, мы в детстве ими часто играли. А сосед, которого призвали в армию в конце войны и он  не заслужил наград, перед праздником 9 Мая всегда приходил к отцу с просьбой дать ему на время поносить ту или иную медаль. В медалях отец ему не отказывал, но орден никогда не давал.