Люська

ВИЖУ Гурченко, неувядаемую звезду кино и телеэкрана - обязательно толкну локтем соседа: «Моя подружка!» «Не бреши!» - отвечают.
И не брешу. Я был на первом курсе пединститута, когда тридцатилетняя «девочка-пять минут» рассказывала о съёмках «Карнавальной ночи» с подмостков актового зала Барнаульского «педа». В первом отделении концерта выступал Марк Бернес. Мы его тоже все любили.
Кто мне уступил свой театральный бинокль, не помню. Но видел через стёкла, что мужик на сцене уже плоховато выглядит: бледноват, папилломы и язвочки на лице ретушированы гримом. Бернес, кажется, через год упокоился. Царствие ему небесное.
Но Люда – в тот год была обалденная чувиха! Я сидел в первом ряду. Сцена метровая по высоте. И, представьте, я - с биноклем! Идёт второе отделение концерта, где хозяйка всему уже Гурченко. Рассказывает она свои житейские байки, поёт, говорит о своей дочурке, о неудачном браке и т.д.
А я - с биноклем! Куда может смотреть 19-летний оболтус? Сидящий на метр ниже геометрического центра прославленной певицы? Гурченко эту «озабоченность» глазом уловила...
Вдруг между «песняками» эта звезда говорит следующее: «Я очень рада, друзья, вашему тёплому приёму. Есть в зале человек, который воспринимает меня ещё теплее и ближе остальных». При этих словах Людмила Марковна подходит к самой кромке помоста... Задирает переднюю часть и без того короткой юбчонки!
Много лет спустя, когда судьба уже прочно удерживала меня в Средней Азии, Людмилу Марковну та же судьба привела в край освоения Голодной степи на гастроли. Концерт у неё был сольный: как сама объясняла, ни с кем, кроме Бернеса, в паре никогда не работала.
Вечером приглашённую гостью чествовал сам председатель облисполкома Ибрагим Уралович, а мне в качестве ответработника исполкома поручалась вся "протокольная" часть. Дело это нехитрое: чашки-ложки обеспечить, проследить за гостиничным номером и дачным порядком.
Всё было готово к означенному часу, даже сама гостья. Она спустилась в банкетный зал дачи облсовпартактива в сопровождении начальника управления культуры и шушеры рангом пониже.
Вот в этот промежуток времени ожидания главы областной власти поболтали мы с Люсей. Эпизод с моим нахальным подглядыванием Гурченко только потому запомнила, что был при мне бинокль. Смеялась актриса от души.
 И вполне серьёзно заметила, что охотников до "нижнего белья" известных людей творчества полно повсюду: от актёрского закулисья до сильных мира сего.
А дальше был диалог, который я усвоил сразу.
-Ты, Саша, сейчас оргинструктор?
-Нет, заведующий общим отделом.
-Тем хуже. Беги, мой друг, от власти: чем скорее, тем вернее. Проклятая и сволочная эта работа. Засасывает. И развращает…
Видимо, в этом понятном, ярком и определённом негативном отношении к власти, к чиновничеству, надо искать причины многолетнего забвения "девушки пять минут".
У Людмилы Гурченко было много мужей и ни одного "папика" с мохнатой рукой или большими деньгами. Эта еврейская полукровка-деваха заинтересовала даже чистокровного, махрового жида в парике.
Но именно этот поганец, вошедший  во власть,  сделал после развода жизнь талантливой актрисы невостребованной. Людмила Марковна не изменила себе. В самые сложные времена она на нерве, назло противной, наглой морде  могла распахнуть блузку... Но никому, никогда не распахивала душу.