Глава тринадцатая

Следующее ядро разбилось о магический щит с такой силой, что взятая энергия мигнула и обзавелась цепью трещин. Эльва поспешно ее укрепил.
Сэтлео вытаращился на Леашви и побледнел:
— Он что, умер?
— Вряд ли человек с дырой в голове может быть живым, — уклончиво ответил парень. — Разве что если я...
Он закрыл глаза, уловил схему здешних основных потоков и, сотворив из них крючок, подцепил труп бывшего главы Совета. Тот дернулся, захрипел, привыкая к новому состоянию, и неожиданно плавно поднялся. Густая зелень заклятия удержания пробивалась сквозь рану, так и напрашиваясь на второй выстрел. И загадочный стрелок не подвел: ядро проделало дыру в щеке Леашви.
— Найди убийцу, — приказал Эльва. — Найди и приведи ко мне.
Зомби тут же метнулся прочь, шаркая подошвами сандалий. Некромант проводил его тяжелым взглядом и приготовился снова погрузиться в переплетение потоков, но Сэтлео дернул его за рукав:
— Извините...
— Да? — парень обернулся и наконец-то сообразил, что ландарский наследник едва стоит на ногах и весь трясется, словно в припадке.
— Мне как-то, — начал подросток, героически сдерживая рвотный позыв, — нехорошо.
Эльва схватил его за плечи и требовательно встряхнул:
— Успокойся, Сэт. Слышишь меня? Успокойся. Ты уже видел смерть, и в ней нет ничего особенного. Все когда-нибудь умирают. Ко всему прочему, Леашви и так злоупотребил гостеприимством этого мира. Но мы-то с тобой живы и  в порядке, верно? Поэтому надо не паниковать, а попытаться отыскать того, кто его убил. Иначе обвинят нас.
— Да, — чуть помедлив, согласился Сэтлео. — Да, вы правы... извините. Я сейчас...
Что он сейчас, некромант выяснить не успел. Зомби вернулся, волоча за ногу невысокого, светловолосого мужчину. В свободной руке он принес легкую гномью аркебузу — последнее достижение бородатого народца, приносящее меньше разрушений, но больше пользы.
— Он, — выдохнул зомби. — Это — он.
— Ясно, — серьезно кивнул парень. — Спасибо. Теперь можешь отдыхать.
Леашви послушно улегся прямо на холодный пол, и Эльва отпустил лишние потоки. Затем, поразмыслив, подошел к убийце и порылся в его карманах. В одном, правом внутреннем, лежал детский медальон на короткой серебряной цепочке.
Мужчина застонал, шевельнул грубыми пальцами, и некромант невозмутимо, не размениваясь на вежливость, приставил к его шее нож. Пленник покосился на мага, потом — на Сэтлео, и сдавленно попросил:
— Не дави так. Мне больно.
— Ты умеешь колдовать, — констатировал парень.
— Умею. Я воздействовал на звук и — немного — на стражников. Прекрати давить. Прекрати!
Эльва с удовольствием пронаблюдал, как из-под лезвия агшела выползают первые, пока что маленькие, капли крови, похожие на бусинки. Мужчина дернулся, надеясь хоть чуть-чуть увеличить расстояние между своей кожей и магическим клинком. Не сумел, поэтому взвыл:
— Отпусти, я все расскажу!
— Расскажешь, — равнодушно подтвердил некромант. — Причем рассказывать будешь скоренько и со вкусом. Здравствуйте, господа стражники! Отправляйтесь, пожалуйста, сразу в военный суд и доложите, что не справились со своими обязанностями. Пока вы зевали за дверью, главу ландарского Совета Лордов убили!
Арбалетчики ему не поверили и ощетинились взведенным оружием, готовые в любой момент нажать на спуск. Сэтлео бросился на перехват, подняв руки расправленными ладонями вверх:
— Подождите, стойте! Он не врет!
— Вот именно, — пробормотал убийца. — Это я в него выстрелил. Ну сами подумайте: на кой черт Ландаре король? Постоянные бунты, ненависть и вражда — это прекрасная почва для богатого урожая. У нас в последнее время столько заказов! Люди под шумок избавляются от давних неприятелей, а давние неприятели под шумок избавляются от них. За два месяца я заработал втрое больше, чем за год — а если вы отдадите мне голову Леашви, как доказательство, что я действительно от него избавился, мне заплатят пятьсот золотых монет! И я с вами поделюсь, честное слово!
— Блаженный, что ли? — удивился ближайший арбалетчик. — Совсем ума нет?
— Есть, — возразил мужчина. — Но я желаю умереть от удара топора по шее. А этот молодой человек, если вы срочно не вмешаетесь, зарежет меня агшелом!
Эльва выругался и, спрятав нож куда-то под куртку, торжественно вручил убийцу стражам закона. Те смущенно поблагодарили, заставили пленника подняться и потопали к выходу, гремя доспехами. За миг до того, как двустворчатые двери закрылись, до некроманта донесся крик:
— Кстати, нервный ты наш! У командира Гильдии есть заказ, в котором говорится о милом мальчике по имени Сэтлео, и за него обещают три тысячи золотых!
Подросток вздрогнул, но все же попробовал пошутить:
— Для убийцы он слишком откровенен.
— Ну еще бы, — мрачно хохотнул парень. — Он же врет. Врать гораздо легче, чем делиться со своими палачами правдой. Не знаю, на что этот тип надеется, но для нас главное — не оправдать его надежды ни единым решением. Вот что, Сэтлео, — он порылся по карманам и вручил наследнику шесть серых камней, нанизанных на плотные нитки, — надень-ка их на шею. Защитные амулеты в таких ситуациях не бывают лишними.
— Хорошо. — Подросток послушно устроил камни в ямочке между ключицами, поправил воротник и уточнил: — А как же вы? Вы оставили себе хоть что-нибудь?
— А я, — Эльва внимательно огляделся и подошел к трону, — могу себя защитить без внешних источников силы. Эй, ты! — он повернулся к стражнику, предупредительно застывшему у старого гобелена, и приказал: — Приведи сюда господина Шига, госпожу Ларру и господина Дэльтеара. Мне надо их познакомить с будущим королем.
Стражник бросил ничего не выражающий взгляд на Сэтлео, улыбнулся и был таков.
Спустя полчаса он вернулся в сопровождении невысокой, стройной и взволнованной женщины. Ларра, третья по счету шишка в Совете Лордов, увидела наследника и замерла, закрыв алые губы платком.
Она была некрасивой, но необъяснимо притягательной. Эльва поймал себя на том, что жадно рассматривает темные ресницы, вздернутый нос и серые глаза женщины. Поймал — и поспешил отвлечься узорами на ее синем, словно морская глубина, платье.
— Райстли, — глухо произнесла Ларра. — Ты очень похож на Райстли. Сэтлео, если не ошибаюсь?
Подросток промолчал, справедливо полагая, что нечего тратить слова на давно известные факты.
— Ты ведь уже знаком с правилами придворного этикета? Потому что коронацию придется проводить на этой неделе, и мы не сможем взяться за твое обучение. Да и ты, наверное, распустишь Совет Лордов сразу же после того, как окажешься на престоле.
— Нынешний — распущу, — сказал Сэтлео, вспоминая о прощальных пожеланиях Тинхарта. — И постараюсь основать другой, более беспристрастный. Понимаете, вы причинили немало неудобств как господину Райстли, так и господину Рикартиату — его официальному наследнику. Немало, хотя были обязаны их поддерживать всеми правдами и неправдами. Я вас не поучаю, нет, — он отмахнулся, заметив, что Ларра возмущена. — Но считаю, что вы допустили огромный промах.
— И кого же ты возьмешь в Совет Лордов, интересно узнать? — с тщательно скрываемой обидой спросила женщина.
— Во-первых, господина Эльву, — огорошил ее подросток. И не только ее: некромант пошатнулся, сдвинул брови и сердито уставился на мальчишку. — Во-вторых, господина Шейна. Он все равно не станет открыто править Айл-Минорскими Графствами. В-третьих, господина Летрэ, если для него это будет важно. В-четвертых...
— Сэт, — вмешалась Ларра. — Ты ведь называешь имена, исходя из своих эмоций. Настоящие короли так не поступают.
— Уж простите, — огрызнулся наследник. — Но я лучше пойду вразрез с вашими убеждениями, чем приму их и получу роль бесполезной марионетки.
На щеках женщины вспыхнул нездоровый румянец. Она встряхнулась, словно дикая кошка, гордо выпрямилась и сообщила:
— Коронация состоится через два дня. Мы разошлем королевских глашатаев с посланиями, чтобы уведомить об этом народ. Будьте добры, приведите себя в порядок.

Ближе к ночи Эльва был вынужден признать, что в роли короля Сэтлео выглядит бесподобно. Либо на него так повлиял переезд в Ландару, либо надменный характер участницы Совета, но до конца дня подросток ходил, гордо задрав подбородок, и величественно всех игнорировал. Наверное, он бы с радостью избавился и от общества некроманта, но тот неотрывно следовал за ним по пятам, покачивая отрубленной головой Леашви и ласково воркоча:
— Сделаю из него новую черепушку. Погуляю и сделаю, но сначала нагоню страх на местных жителей. Кстати о жителях! Сэт, а давай отыщем одну мою приятельницу?
— Можно, — с легкой опаской согласился наследник, втайне надеясь, что эта приятельница утихомирит непоседливый характер Эльвы. — А как?
— Да вот так. — Некромант положил голову на стол, вышел из отведенных Сэтлео комнат и громко, хорошо поставленным голосом гаркнул: — Его Величество желает видеть госпожу Альнар!
Стражники, подпрыгнув от неожиданности, отрядили на поиски двух товарищей и клятвенно заверили мага, что Альнар прибудет с минуты на минуту. Эльва снисходительно покивал, хлопнул тяжелыми створками и уселся на ковер. Мягкое кресло, обитое темно-красной тканью, казалось ему слишком неуютным.
Сэтлео, с надеждой покосившись на спутника, открыл книгу. Он опасался, что не успеет прочесть и двух страниц, но некромант почему-то притих, извлек из дорожной сумки желтый, заляпанный воском свиток, развернул его и погрузился в незнакомые подростку руны. Они были выведены зелеными чернилами — местами блекло, местами ярко, — и едва ощутимо переливались скрытой внутри силой.
Наследник отвернулся и принялся читать «Обобщенную историю Ландарского Королевства». Собственно, эта история была очень скупа на подробности, но позволяла в общих чертах усвоить нормы, принятые в Ландаре. Самой успешной эпохой, с точки зрения автора, были годы правления Райстли — и мирные, и урожайные, и с умеренными налогами. Даже инквизиция не особенно их испортила — если не учитывать, что именно она в итоге Райстли и погубила.
Тинхарт, Шейн и Эльва тоже хорошо отзывались о последнем короле Ландары. Бесцельно шатаясь по коридорам, галереям и залам леденского дворца, Сэтлео нашел несколько его портретов, вывешенных совсем недавно. Спокойный, улыбчивый парень с явной примесью эльфийской крови, голубоглазый, с обрамленным густыми каштановыми прядями узким лицом и до странности добрым взглядом.
Эльфийская кровь смутила наследника, и он обратился к некроманту с вопросом, почему королевство досталось не абсолютному человеку. Эльва молча на него вытаращился, потом расхохотался, а потом — пояснил, что ландарская королевская ветвь происходит от эльфов Черного Града Шеальты, и что у Сэтлео наверняка отыщется капля-другая норова остроухих.
Двустворчатые двери снова распахнулись, на этот раз — благодаря стараниям дворецкого. Невысокий, дрожащий, древний дедушка, чьи черты прятались под легким, воздушным ореолом пушистой седины, уверенно шагнул внутрь и доложил:
— Госпожа Альнар, старший сержант Королевской Гвардии Ландары, к вашим услугам!
За ним в комнату вошла низенькая девушка в белой с красными вставками парадной форме. Судя по полупрозрачной пленке на глазах, она была слепа, как котенок — и Сэтлео не больно-то удивился, потому что на лбу, щеках и переносице старшего сержанта сохранились следы страшных ожогов, скрывающих веснушки. Две рыжеватые косички спускались на худые плечи.
— Ваше Величество. — Девушка поклонилась. — Я счастлива, что удостоилась чести встретиться с вами лично.
— Э-э-э... — растерялся подросток. — М-м-м... то есть да, я тоже счастлив. Господин дворецкий, принесите нам чаю, ладно? С бутербродами и яблоками. А вы, госпожа Альнар, проходите, не стесняйтесь. Давайте, я проведу вас к дивану...
— Я могу сама, — вежливо отказалась она. И, не колеблясь, подошла к указанному предмету мебели. Села, расправила мундир и поинтересовалась: — А кто здесь? Помимо Вашего Величества.
— Это мой друг, — с гордостью ответил Сэтлео. — И он утверждает, что вы — его приятельница. Честно говоря, именно ему пришла в голову мысль пригласить вас сюда.
— Вот как? И кто же вы такой, господин друг Его Величества?
— Я, — рассеянно откликнулся некромант, — Эльва. Эльва Тиез де Лайн. И у меня есть к тебе дело, Альнар.
— А-а-а, — старший сержант улыбнулась и обменялась с ним дружеским рукопожатием. — Рада тебя слышать. И что же это за дело?
— Хм, — Эльва сел справа от нее, устроил свиток на столе и поставил на углы по чернильнице, не давая пергаменту свернуться. — Я хочу вернуть тебе зрение.
Девушка тут же нахмурилась.
— Это невозможно, — произнесла она. — Люди из Гильдии уже пытались помочь, и ничего не вышло.
— А у меня — выйдет, — воинственно возразил некромант. — Я составил собственное заклятие. Месяц над ним копался, пока все грани не свел — и ручаюсь, что оно уничтожит твою беду. Кроме того, я включил в основной поток наиболее мягкие узоры, чтобы точно нигде не навредить.
— Но... зачем? — продолжала недоумевать старший сержант. — Мы ведь даже не друзья. Так, единожды друг друга выручили, да и то — по мелочи, в порядке мгновенного возврата...
— Затем, что помимо обычного безумства мой пытливый ум требует чего-нибудь такого мощного, просчитанного и благородного, — отшутился Эльва. И тут же, пока Альнар не выдвинула очередной вопрос, осведомился: — Так ты готова? Это займет около получаса. Тебе позволено отвлекаться, беседовать с Его Величеством, употреблять чай с бутербродами — словом, делать все, что заблагорассудится, но только в пределах этой комнаты. И, если не трудно, постарайся не отходить от меня. В итоговой части я прописал прямое касание, и мне нужно...
— Господин Тиез, — официальным тоном перебила его девушка. — Я не такая глупая, как вы себе вообразили, и выполню все указанные вами требования. Все, уже замираю. Ваше Величество, подайте мне бутерброд.
Сэтлео с готовностью передал ей поднос, принесенный расторопным слугой. Старжий сержант изящно, с легкой опаской взяла ломоть ржаного хлеба, отломила крохотный кусочек и отправила в рот.
Некромант убедился, что по ее вине опасности не возникнет, и сомкнул веки. Под ними тут же образовалась первородная черная пустота с редким вкраплением звезд, нарисованных воображением. Как известно, воображение — это страшная вещь, и оно умеет разбавлять любые картины чем-то личным, различимым лишь для своего хозяина.
Рисунок из цепи символов — некротических, общих и стихийных, — для Эльвы был трудноват. Честно признаться, парень редко разменивался на масштабные работы — поэтому действительно исключил из нынешней острые углы. Все центральные потоки, а также поверхностные линии, были замкнуты очень аккуратно. Слова накладывались на них, как стихи — на музыку, но мелодичности и нежности им недоставало. Некромант бормотал выверенные фразы едва слышно, на грани восприятия — и, получая опору в его сознании, эти фразы исчезали из свитка. Первым робкое мерцание зеленых рун обнаружил Сэтлео, а потом Альнар негромко попросила не шелестеть — мол, шелест сбивает с толку. Подросток виновато улыбнулся и пояснил, что заставить чужую магию рождаться в тишине он не может.
Когда со свитка исчезли все руны, Эльва потянулся к девушке и накрыл ее глаза ладонями. Пальцы закололо, как если бы парень окунул их в сугроб.
— Rerra na kharra sea lenna, — закончил он.
Старший сержант не шелохнулась. Под ладонями стало влажно.
— Убери, — попросила девушка, неестественно выпрямившись. — На секундочку.
Некромант повиновался, с любопытством разглядывая свое творение. Белесая пленка пропала, и зрачки Альнар, погруженные в густую зелень радужек, медленно скользнули влево.
Старший сержант вздрогнула, моргнула и посмотрела на парня.
— Значит, вот, как ты выглядишь.
— Ага, — рассмеялся Эльва. — Похож на идиота, правда?

 Фасалетрэ Эштаралье сидел на дереве, время от времени с тоской поглядывая на голодного, упрямого, истекающего слюной вурдалака. Кладбищенская тварь привязалась к нему в Старом Герцогстве, наивно посчитав, что ей положено вкушать высших демонов на завтрак, обед и ужин, и бывший пленник пещеры уже тысячу раз проклял себя за то, что вообще сунулся на выжженные драконом земли.
Он убивал вурдалака трижды, и трижды чертово существо приходило в норму, подбирая куски чужих тел в целях восстановления своего. В конце концов, добравшись до восточного берега Герцогства, Летрэ плюнул на диковинного сопровождающего и решил отдохнуть. Перехватил обеими руками гитару, оперся спиной о ствол раскидистой осины с обманчиво тонкими и хрупкими ветками, умиротворенно вздохнул и вознамерился пару часов поспать — но вурдалак, почуяв смену настроения жертвы, поднял слепую морду к небу и коротко, глухо взвыл.
Демон пронаблюдал, как ожившие трупы, принявшие этот вой за сигнал, выбираются из могил. Зрелище было отвратительное, но ему понравилось. О способности вурдалаков руководить другой нежитью, в основном —  низкоуровневой, Летрэ слышал, но по глупости своей не верил. Испытывать перед ними страх тем более не стоило.
Он перебрал струны, выбирая мелодию, и мрачно усмехнулся. Несмотря на старательно изображаемое безразличие, демон любил музыкальные уроки Мильта. Бессмертный амайе, с его выразительным, уверенным, эмоциональным голосом —  впрочем, только в песнях, —  произвел на Летрэ немалое впечатление. Признаваться бывший пленник пещеры не собирался, однако материал усвоил и худо-бедно, подстраиваясь под собственное, уже сутки как простуженное, горло, пропел:

—Я сижу, прикасаясь пальцами
к неподвижной твоей руке.
Мы пришли в этот мир скитальцами
по небесной большой реке.

Ты погиб на границе сущего,
я вознес для тебя курган.
Лучше смерть, чем вот эта жгущая
боль в открывшихся дырах ран.

Я стою у границ отчаянья,
в одночасье утратив свет.
В мире нет никого печальнее.
Ни в одном живом мире нет.

И дорога уводит дальняя
в неизвестность и пустоту,
на свидание со страданием,
по прямому пути в беду.

Компания мертвецов внимала его песне молча. Демон даже невольно возгордился и отвесил шутливый поклон, слушая недовольный ропот вместо аплодисментов.
Вурдалаку его веселье не впечатлило, и он повторил фокус со своим долгим, пробирающим до костей воем. Трупы приободрились и пошли на штурм, а Фасалетрэ Эштаралье принялся отпихивать их ногами. Подошвы дешевых, но дорогих сердцу ботинок — после месяца в пещере научишься ценить еще и не такие мелочи, — противно чавкали, нанося удары прогнившей, синеватой плоти. Потом скрипнули, героически преодолевая сжатие чужих зубов, и... порвались. Вслед откушенному фрагменту выделанной кожи размоталась, будто флаг, испачканная портянка.
— Ну, все, — с ненавистью процедил демон. И, крыльями раскинув руки, совершил глубокий прыжок назад.
Наполовину босая нога легко вошла в землю, соединилась с энергетической жилой под Старым Герцогством — слабой, но действующей. Мощно пнув пустоту прямо перед собой, Летрэ вызвал волну паники во вражеском войске: мертвецы слепо заметались туда-сюда, жутко топоча и роняя ошметки тел, а при столкновении — вообще разбиваясь. Оторванные конечности падали, не переставая шевелиться.
Вурдалак попробовал призвать младших сородичей к порядку. Не смог, потому что под нижнюю челюсть, вдумчиво ощупывая внутреннюю часть рта, вошли острые, как нож, пальцы и вырвали изрядный кусок. Тварь захрипела, отшатнулась, взмахнула когтистыми лапами — в неровном свете заходящего солнца блеснул яд, — и рухнула, поливая все вокруг черной кровью. Летрэ бережно, почти нежно перебросил гитару за спину, отряхнул мокрую ладонь и с наслаждением навис над противником.
— Умри, — приказал он.
Вурдалак выпучил глаза, огорошенный такой наглостью — и, передернувшись, затих. Демон усмехнулся, осознавая свою власть над низшими существами и пережидая легкое, противное опьянение, принесенное этой властью.
Убивать словом, убивать мыслью, убивать, подчиняя внешние потоки энергии и преобразуя их без ущерба для Дара... да что там — не имея Дара вообще. Рикартиат еще умел колдовать — витиевато и красиво, как эльфы, — но после смерти в Нельноте его магия рассеялась, освободив место для иных сил. И как ими пользоваться, нынешний менестрель не имел зеленого понятия.
Фасалетрэ Эштаралье вытащил из кармана яблоко — зеленое, сморщенное и всем своим видом намекающее, что первый же укус уничтожит либо зубы, либо желудок, — и безбоязненно надкусил. Что ему до превратностей всяких фруктов, когда вокруг витает неописуемая вонь мертвечины? Хотя для некоторых демонов она, как известно, лучше самых изысканных духов...
Бросив огрызок в открытую всем ветрам глотку вурдалака, Летрэ нарисовал меч. Прямо в воздухе, старательно сводя линии лезвия, острия, сердцевины и рукояти. Затем немного постоял, повествуя самому себе, какое роскошное оружие видит и как его, не щадя материалов, ковали горцы. Вдохнул, выдохнул, сжал кулак — и с радостью почувствовал, что в нем, переливаясь ледяными комьями, образуется вышеупомянутая рукоять.
Надеясь отвязаться от нежити при помощи Волнистых Рек, демон вспорол ее мышцы и превратил в розовое месиво суставы. Полюбовался проделанной работой, вытер меч об одежду ближайшего трупа и отправился на восток, брезгливо толкая все еще дезориентированных зомби. У тех не хватало мозгов, чтобы всерьез обидеться — или наоборот, хватало, чтобы не связываться с высшим демоном.
Волнистые Реки — колоссальное скопление вод, гонимых течением и ветрами, — набрасывались на берег Старого Герцогства с энтузиазмом голодных драконов. Нырять в подобное буйство стихии поостерегся бы даже самоубийца — они обеспечили бы ему чересчур быструю смерть и унесли бы бренное тело слишком далеко от родных деревень, не позволив безутешным друзьям и родственникам вдоволь поплакать, проклиная Богов, судьбу и Создателя — если они, конечно, догадываются о его существовании в мире.
Фасалетрэ Эштаралье приуныл, провожая тоскливым взглядом волны, и попятился на добрых сорок шагов. Огляделся, подмечая детали — уже давно пропал лес, разделявший проклятую землю с Айл-Минорскими графствами, и рядом не было ничего, кроме кладбища. Тысячи и тысячи крестов утыкали некогда плодородную почву, пряча под своими остриями гробы. И, если сощуриться и податься  вперед, можно было различить одинокую фигурку на горизонте. Она пошатывалась, лихорадочно ощупывала испачканную кровью одежду и несла на себе явный отпечаток магии Тинхарта. Значит, лучезарный граф не стал проявлять излишнюю настойчивость и послушно выполнил условия демона — то есть отпустил Сага рано утром, выпроводил из особняка и вынудил преодолеть четко определенный путь.
Честно говоря, возиться с восставшим Фасалетрэ было лень. Но, раз уж взялся, нужно доводить гениальные замыслы до конца.
Демон снова покосился на Реки, подавил стон, разбежался... последний толчок пришелся по краю обрыва, а за ним последовал невнушительный, корявый, скоротечный полет. Потом — падение, удар, туча бирюзовых брызг... и ужас, охвативший демона всего лишь на миг — но успевший нанести непоправимый урон здоровью.
Под водой на Летрэ скалились мертвецы. Закованные в цепи, прибитые гвоздями ко дну, они извивались, словно черви, и следили за бывшим пленником пещеры полными голода глазами.
Он ухватился за склон и тоже вытаращился на покойников. В основном это были женщины, но кое-где попадались дети. Изувеченные, со вспоротыми животами и открытыми грудными клетками, где ребра цветком распускались наружу, с проломленными висками и перебитыми позвоночниками, при жизни утопленники явно были не очень счастливы. Или, вернее сказать, вообще не счастливы.
Демон встряхнулся и представил, будто с трупами его разделяет широкий щит, после чего отпустил береговой выступ и поддался сильному течению. Потребность в дыхании не давала о себе знать — если уж обычная нежить способна без него обходиться, то у шэльрэ и подавно не возникнет проблем.
Имперский заклинатель нырнул не так изящно, и зомби встретили его с большой радостью — пришлось отчаянно вырываться и расшвыриваться последними крохами волшебства. Драконы в Старом Герцогстве не водились, и у Сага оставалась лишь одна возможность спастись — бить свободной энергией. На врагов она подействовала, как удар огромной кувалдой. Поднявшийся ил на несколько мгновений отобрал у юноши зрение, а когда вернул, трупы уже превратились в мерзкую бело-розовую лепешку. Отдельные, самые маленькие, ее части подхватило и унесло течение.
Испытывая жгучее отвращение, заклинатель бросился в погоню за Фасалетрэ, перебирая в памяти события нынешнего дня. С утра пораньше Тинхарт почему-то сменил гнев на милость и велел пленнику убираться восвояси, задержав, впрочем, Паулдайма. Рыцарь отнекивался, бесился и всячески давал понять, что его раздражает подобная опека, а восставший, пользуясь устроенным им шумом, покинул особняк графа. Попробовал было уйти на север, к Белым Берегам, и... не сумел. Стоило отклониться от заданного Тинхартом направления, как внутренности сковал холод, а голову — дикая, неправильная, сумасшедшая боль. Едва не обезумев, юноша покорно побрел на проклятые драконами земли — и выяснил, что заклинателей драконов на этих землях тоже не ждут. Борясь с отчаянием, он проследил за короткой схваткой вурдалака, поддерживая тварь всеми силами — но, поскольку сил было мало, Фасалетрэ Эштаралье с легкостью победил. Потом Саг увидел, как чертов демон прыгает в воду, а минутой позже оказался под поверхностью сам.
Теперь он худо-бедно упорядочил хаос в своих мозгах, вспомнив, что существует немало заклинаний, способных связать жертву и убийцу. И что разорвать такие заклинания можно, только выдернув из их создателя основную нить — или уговорив его отменить приказ.
Чуть дальше, уже за долиной ЭнНорд, Волнистые Реки немного успокоились. Если заклинатель не ошибался, то позади осталось не только королевство дриад, но и графство Лантершот, а вместе с ним — и большая часть обитаемых участков суши.
Фасалетрэ Эштаралье обернулся и расплылся в улыбке, безмолвно обещая устроить веселый праздник. Вода стала горячей, из трещин в недрах каменного дна поднялись прозрачные пузыри. Помчались наверх, наперегонки с перепуганной рыбой, и лопнули. Искаженный звук достиг ушей Сага и не раз повторился.
— Ну привет, — сказал демон, породив новые пузыри — поменьше и послабее. Его голоса юноша не различил, но почему-то почувствовал каждое слово, каждую интонацию. Выбранный Летрэ тон — насмешливый и снисходительный, как у самоуверенного, наглого короля, — язвительно проскользнул в мысли заклинателя и прочно там укрепился. — Давай драться, что ли? У меня мало времени.
— Как и у меня, — поморщился Саг. Обходиться без воздуха ему было тяжелее, чем демону, и растрачивать скудные запасы не хотелось. Однако бороться с высшим существом хотелось еще меньше. — Я ничего против тебя не имею. Давай разойдемся по-хорошему и не будем портить друг другу жизнь?
Фасалетрэ Эштаралье расхохотался:
— Не будем? Ты явился сюда, чтобы убить моего хозяина и его друзей. Я, конечно, не испытываю в их адрес особенно теплых чувств, но я поклялся защищать этих людей. И, раз уж ты такой неугомонный, предлагаю решить вопрос прямо здесь и прямо сейчас, пока к нам не присоединилась какая-нибудь речная  тварь и не откусила от тебя половину.
Заклинатель кашлянул, расставаясь с последними пузырьками воздуха, и обреченно атаковал.
Молот, сотрясший дно и несколькими минутами ранее уничтоживший целую толпу трупов, не причинил Фасалетрэ Эштаралье никакого вреда. Напротив — он беспрепятственно прошел сквозь его фигуру, мигнул и вернулся к юноше, вдесятеро усиленный. Ради спасения Саг был вынужден метнуться вверх, вынырнуть из воды, сделать быстрый, скупой, не имеющий веса вдох... и дернуться, когда тонкая, но не по-человечески сильная рука сжала его лодыжку.
Кость хрустнула и выглянула на свет, окруженная розовым мясом. Заклинатель стиснул зубы, уверенный, что демон постарается закрепить успех — но Летрэ почему-то отпустил противника, вздрогнул, широко распахнул глаза  и закричал:
— Нет, нет, нет, нет, нет! Это не со мной происходит!
— С тобой, — возразил юноша. — Ты ведь намеревался меня убить. Так доведи дело до конца, не заставляй меня зря мучиться!
Демон поднял на него безумный, полный животного страха взгляд. Обе радужки стали зелеными, равнодушие рассыпалось пылью, и Сагу показалось, что сейчас на него смотрит не Летрэ, а совсем другой человек. Именно человек, а не шэльрэ.
— Я не убиваю людей, — прошептал некто, запертый в душе бывшего пленника пещеры. — Я не...
Заклинатель смотрел на него с изумлением — и с не меньшим изумлением наблюдал, как густая зелень выцветает, теряется, уходит прочь под наступлением расширенных зрачков — а потом скрывается под водой. Река радушно подхватила хрупкое тело и понесла на северо-восток, за границы обитаемого мира.
А спустя миг, хрустально зазвенев, лопнула связывающая нить заклятия.

— Эй, Эльва! Просыпайся!
Некромант пробурчал что-то невразумительное и уткнулся носом в подушку.
— Эльва! — возмутился подросток. — Вставай, кому сказано! Мое королевское величество повелевает тебе проснуться!
— Засунь свое королевское величество себе в задницу, — сонно откликнулся парень. — А я устал.
— Сам виноват, — не остался  в долгу Сэтлео. — Нечего было до рассвета в библиотеке сидеть. Что ты там читал? Трактат о способах обольщения только что спасенной девушки?
— Еще чего! — Эльва вскочил, намереваясь отомстить наследнику за столь непродуманные речи и раннюю побудку. Или не раннюю — солнце успело не только подняться, но и начать неторопливый спуск обратно за край земли. — Черт возьми, сколько времени?
— Четыре часа после полудня, — мстительно сообщил полузадушенный подросток. — А теперь отпусти меня, и пошли поужинаем. Или, кхе-кхе, — он потер пострадавшую шею и ухмыльнулся, — позавтракаем?
— Ой, заткнись, — отмахнулся некромант.
Они вышли из комнаты в коридор и столкнулись с Альнар. Девушка отшатнулась и выпустила из рук прядь волос — та выбилась из косички и пушистым водопадом легла на плечо.
— Добрый вечер, Ваше Величество, — поклонилась Альнар. — Привет, Эльва. Как спалось? Какие планы на ночь? Я составила список литературы, которая может тебя заинтересовать.
— Спасибо, — не слишком искренне кивнул парень. — Даже не представляю, что бы я делал без твоей помощи. 
Девушка взглянула на него неожиданно проницательно.
— Тебя раздражают наши шутки, верно?
— Еще чего! — смутившись, повторил некромант. — Просто... понимаете, мне ведь нравится спать днем. И нравится читать книги, желательно — в одиночестве. А вы превращаете мои увлечения в какой-то кошмар, будто я пытаюсь развлечься, а не отыскать информацию. 
— Это все, разумеется, прекрасно. Но вместо того, чтобы прочесть статьи о ландарских преступных группировках, ты посвятил себя истории поисков Плиарета. Готова признать: музыкальное королевство — действительно любопытная вещь, но сейчас мы в нем не нуждаемся. Нам нужно всего-то навсего, — Альнар перешагнула порог столовой, — короновать Сэтлео. При короле все быстро наладится, тем более что наш претендент на трон — родственник Райстли, настоящий кровный наследник.
— Вообще-то, — Эльва устроился за столом и благосклонно покосился на прислугу, поспешившую накормить гостей, — историю Плиарета я решил почитать после того, как получил вестника от Эхэльйо. Он пишет, что меня очень ждут на корабле в связи с некими изменениями, произошедшими в характере Ри... кхм... то есть одного моего знакомого. Но я успел ознакомиться с примерным списком наших врагов. Во-первых, это Союз Наемников — ласковое местечко, где привечают профессиональных убийц, шпионов и оружейников. Во-вторых, это Ведьмина Гора — объединение колдунов, не желающих вступать в Гильдию. Оно недовольно тем, что на троне годами сидел человек без магического Дара, управляя людьми на добровольной основе. В-третьих, это Лепестки Краха — я бы назвал их Лепестками Придурков, но ладно. Люди из «Лепестков» страдают неумеренной неприязнью в адрес иных рас и любят исключительно людей — а в Сэтлео, как известно, присутствуют пару капель эльфийской крови. Кстати, со все теми же «Лепестками» разобраться будет легко — возьмем и сделаем вид, что передумали и мечтаем посадить на трон чистокровку, а они сами к нам прибегут. Предложат самые лучшие варианты, похвалят и, может быть, примут в свою организацию... шутка, — добавил он, заметив, как изменился в лице подросток. — Никого мы провоцировать не станем. Стража, безусловно, согласится с любым нашим приказом, потому что мы — представители нового Совета, однако... как бы это помягче... я опасаюсь, что рано или поздно ей надоест. Когда на короля нападают два, три или четыре раза — это еще терпимо, тем более, если нападающие раскрыли свое инкогнито. Но те, кто охотился на Сэта сегодня, были превосходно обучены и не выдавили из себя ни звука, даже когда я начал отрезать им пальцы...
Альнар побледнела. Ночью в леденскую резиденцию, отправив на тот свет восемь стражников и трех слуг, пробрались недоброжелатели. Откуда они вылезли и куда залезли, сообразив, что отвлекли от важных дел некроманта — никто не понял, но Эльве удалось поймать и запихнуть в застенки троих. Коротко с ними побеседовав, маг замысловато обругал весь мир и снова спрятался в библиотеке. На вороте его рубахи осталось карминовое пятно, и теперь старший сержант с трудом подавила рвотный позыв, осознав, каким был его источник.
— Эльва, ты что... — Сэтлео тоже позеленел, страдальчески покосился на подносы с едой и зажал рот ладонью, — их всех...
— За кого ты меня принимаешь? — удивился некромант. — Одному я жизнь сохранил. Пускай шпики развлекаются, авось, что-нибудь и выяснят...
Подросток застонал, а колдун, гнусно похихикав над его слабостью, наколол на вилку кусочек мяса и с аппетитом отправил в рот. Прожевал, вывалил на тарелку полмиски салата, несколько крупных картофелин, четыре ложки грибов и принялся за еду.
— Какая же ты все-таки сволочь, — прохрипел Сэтлео, с тоской следя за каждым его движением.
— Ага, — улыбнулся Эльва. — Это была моя маленькая месть. Здорово получилось, правда? А ведь я принес отрубленный палец, чтобы продемонстрировать его тебе перед завтраком. На нем есть крайне примечательное — и крайне подозрительное! — колечко. Ободок изнутри расчерчен друидскими рунами, хотя я почти уверен, что в Зверогрите артефакты не изготовляются. На кой ярым защитникам природы понадобилась магия разрушения? Одноразовая, к слову, хватит разве что на убийство одного-единственного человека. И я даже догадываюсь, какого именно.
К Альнар вернулось самообладание, и она спросила:
— Почему ты сразу не рассказал, что нашел у преступников артефакт?
— Забыл, — честно признался парень. — Не выспался, да и день вчера выдался тяжелый. Я потрясен, что все еще помню свое имя.
Девушка нахмурилась. Возможно, Эльва поймал бы всех противников, если бы не растратил большую часть энергии на лечение ее слепых глаз.
— Альнар, — тихо позвал маг. И, дождавшись, пока старший сержант перестанет напряженно изучать обшлаг правого рукава, произнес: — Я ни о чем не жалею. Отчасти потому, что я самостоятельно решил тебе помочь, а ты меня об этом не просила. И отчасти — потому, что без вновь приобретенного зрения ты бы не развалила башку того медведеобразного мужика на две половинки... я и представить себе не мог, что девушки умеют так здорово обращаться с оружием.
Фразу «особенно слепые девушки» он благоразумно проглотил.
— Меня учили драться при поступлении в Гвардию, — пожала плечами Альнар. — Но в реальных сражениях я участвовала всего трижды, причем в двух случаях из трех меня спасали товарищи. Эльва, я очень-очень благодарна тебе за... за все. Если бы не ты, я бы до конца своих дней жила в темноте.
— Глупости, — фыркнул некромант. — Рано или поздно судьба бы предоставила тебе героя.
— Дурак, — вмешался Сэтлео. — Она же радуется, что этим героем в итоге оказался ты! 
— Ваше Величество, — вспыхнула старший сержант, — не суйте свой нос в чужие дела!
— Ой-ой-ой, — передразнил подросток. — Да какое мне дело до ваших дел? Меня просто бесит, что мой учитель такой тупой.
Звякнуло, влажно хрустнуло, кухня утонула в причитаниях разносчиц и поварят. Невысокая женщина сняла фартук, намочила его в бадье с теплой водой и сердобольно смыла с лица наследника соус, причитая:
— Как же так вышло, господин Сэтлео?
— А действительно, — хмыкнула Альнар. — Как?
Эльва доел грибы, выхватил из синей вазочки салфетку и неохотно пояснил:
— Телекинез.
Подросток гневно зарычал, вскочил и обратился к застывшим у дверей стражникам:
— Немедленно отрубите ему голову!
— Э-э-э... — растерялся тот, что стоял правее. — Так ведь он колдун, Ваше Величество. Заколет нас нашими же копьями прежде, чем мы сделаем хотя бы один шаг вперед.
— Точно подсчитано, — похвалил его Эльва. — Не беспокойтесь. Его дутое Величество пошутило. Сэтлео, сядь, — он поймал наследника за полу куртки и дернул, вынудив шлепнуться на стул. — И успокойся. Давайте прикинем, кто, помимо знаменитых в Ледене... да и во всей Ландаре... мастеров мог составить такой оригинальный сплав для артефакта?
Маг вытащил из кармана хрупкое, темное, едва различимое на фоне столешницы кольцо. Альнар подцепила его ногтями, ойкнула и выронила:
— Черт, жжется!
— Ну еще бы, — серьезно подтвердил некромант. — Подобные артефакты рассчитаны на устранение любых объектов, кроме хозяина. Выражаясь проще, если бы я бросил его тебе в лицо — вместо того, чтобы аккуратно положить на стол, — ты бы умерла.
— А раньше предупредить не мог? — рассердилась старший сержант.
— Нет. Я думал, что ты в курсе. Извини. В общем, смотрите, — Эльва провел открытой ладонью над кольцом, и в воздухе между приятелями зависла, переливаясь голубыми, синими, красными и темно-зелеными огнями, прямоугольная схема потоков. — Оно работает при помощи третьего узла. Видите третий узел? Обычно в артефактах замыкают восьмой, шестнадцатый или двадцать четвертый, а первые семь не трогают, потому что в таком случае магические свойства будут бросаться в глаза каждому представителю Гильдии. Из этого получается, что либо противники надеялись расправиться с нами сразу, либо не были осведомлены о моем присутствии. Выбегая из библиотеки, я заблокировал энергетические связи в замке, чтобы никто, кроме меня, не мог применить Дар. Полагаю, наши враги поняли это слишком поздно — сперва ударили кольцом стражника, а потом удивились, почему эффект активации отказал. У первого убитого был синяк на скуле, а на синяке остался след от стального ободка. След — и крохотный ожог. Правда, дворцовые стражи не обратили на него внимания — их больше заинтриговала дыра в груди. — Эльва мечтательно ощупал собственную, пока что целую, грудь и с сожалением убедился, что шрамы на ней отсутствуют. — Но после первого провала вторженцы не отступили. Почему? У них хватало оружия и, чего уж там греха таить, энтузиазма. Пришли бы через месяц, как следует подзарядив потенциал артефактов.
— А что такого? — подняла брови Альнар. — Они всего лишь действовали по ситуации. И справились бы, не выскочи ты из-за угла.
— Нет, — поморщился некромант. — Они на что-то рассчитывали. Я видел, как тот медведеобразный мужик размахивал рукой и орал — а на руке блестело кольцо. Я почти уверен, что он пытался с кем-то связаться. Возможно, их личный маг занимался активацией артефактов со стороны, чтобы до поры до времени они не проявляли свою силу. Будь кольца активны еще до пересечения дворцовых границ — и я бы их почувствовал.
— И что, такое возможно? — позабыв о своей обиде, уточнил Сэтлео.
— Да.