Исцели меня. Невозможное. Глава 3

Глава 3

Какой чудесный день. Не сказать, что прямо чудесный-чудесный, но проснулся с легкостью и в хорошем настроении. Нога под повязкой ужасно чесалась, сняв бинт, я увидел, что отек спал, а синяк стал бледный. Покрутив стопой в воздухе, почувствовал свободу движения и никакой боли.
«Вот это да», – подумал я, искренно завидуя тем возможностям, которыми обладает Орден.
Вместе с моим хорошим настроением проснулся и жуткий голод, и я не задумываясь съел вчерашний остывший обед.
Коли мне куковать в этой тюрьме до самой смерти, решил заняться собой, вдруг злая участь настигнет меня внезапно, а я грязный. Никто не знает, как отнесутся к моему погребению. Возможно, бросят тело в полиэтиленовый мешок и закопают во дворе, а так хоть чистым помру.
– Итак… – вслух произнес я, оценивая, что имею в своем распоряжении.
В общем-то, негусто. На раковине лежит стограммовый кусочек мыла, все шкафчики пусты, лишь в одном внушительный запас туалетной бумаги. Видимо, не совсем изверги, позаботились о самом главном.
В любом случае человек всегда найдет выход из положения. Главное, есть теплая вода, а остальное дело техники. Раздевшись, я сложил вещи в раковину. Теперь уже все равно, что джинсы темные, а футболка когда-то была светлой, важно, чтобы вещи стали чистыми и вкусно пахли. Одежду обильно намочил водой, а сам отправился принимать душ, прихватив с собой единственный кусочек мыла.
Теплые струйки коснулись тела, от удовольствия я закрыл глаза. Вода каскадом падает на затылок, стекая по плечам на спину. Я хочу смыть с себя тот нереальный ужас, через который я прошел за эти дни. Легче всего поверить, что все случившееся всего лишь сон, но увы. Открыв глаза, вижу запотевшее стекло душевой кабины, через которое виден размытые очертания изумрудной комнаты. Я все еще здесь, в Ордене. Густо намыливаю плотную пену и чувствую, как ладони наполняет аромат свежей сирени. Невольно подумал о весне, ярком солнце и первой сочной зелени в моем парке. С удовольствием смываю грязь с тела и слегка морщусь от неприятной боли в ребрах, плечах. Следы от побоев еще не прошли и дают о себе знать. Для спасения здравого рассудка остается только мечтать. Релаксируя под душем, я представляю себя дома у новогодней елки в компании лучшего друга – компьютера.
Опоясавшись единственным полотенцем, которое однажды хотел использовать в качестве оружия, я подошел к раковине. Вещи намылил все тем же кусочком мыла и оставил в раковине, чтобы грязь быстрее отошла. Сам посмотрел в зеркало. Царапины поджили, синяки почти сошли, светлая поросль на щеках придала лицу брутальности.
– М-да, – провел рукой по колючим щекам, подбородку и шее, – скоро тут будет несносная борода, – сконфузился я, не представляя себя в ряду бородачей.
– Кирилл! – услышал я нежный голос Агаты и улыбнулся своему отражению.
Во мне все воодушевилось, и я поймал себя на мысли, что для полного чудесного утра мне не хватало только ее.
Изобразив серьезный задумчивый вид, я вышел из ванны. Сегодня она была еще прекраснее, чем вчера. Насыщенно синее платье подчеркивает стройность фигуры. Все те же белые лампасы на рукавах, полагаю, что они означают ее статус в Ордене. Плетеный из волос ободок, как богатая корона, украшает голову, и белые распущенные волосы волной уходят до пояса. На лбу чуть выше бровей висит на тоненькой цепочке синий камень в виде капли и такие же серьги в ушах. Увидев меня, она замерла, глаза округлились, а бледные щеки вспыхнули краской.
– Кирилл, по… почему ты голый? – она резко отвернулась.
– Я из душа, – пожимая плечами, растерянно произнес я, – не одевать же мне грязную одежду.
– Боже, – тяжело вздохнула она, – тебе срочно нужно прикрыться.
– Все, что нужно, прикрыто полотенцем, – говорю я, сам обхожу ее, чтобы посмотреть в ее смущенные глаза, но как только наши взгляды пересекается, она отворачивается вновь. Меня забавляют эти догонялки и подстегивает ее стыдливость.
– Прекрати, – буркнула она.
– Ты сама говорила, что я тебе как брат, а перед сестрой не стыдно и в трусах пройтись, – продолжаю шутить я. Она тихо сопит, спрятав лицо в ладони. – Агата, если тебя смущает мой вид, то приходи позднее, мои вещи высохнут еще не скоро.
– Ага, размечтался, – демонстративно фыркнула она.
Он крепко зажмурила глаза и, вытянув руки вперед, пошла на ощупь. Забавная детская игра в жмурки вспомнилась мне. Я наблюдаю, как Агата идет в одну сторону, пытаясь нащупать пальцами что-то ощутимое в воздухе, потом резко уходит в другую сторону. Новый путь ей не понравился, она разворачивается и быстрым уверенным шагом идет на меня. Столкновение случилась так быстро, что я даже не успел ее предупредить, возможно, и не хотел предупреждать.
– Ой, – вздрогнула она, как только ее ладонь коснулась моей груди.
– Тебе куда надо? – сдерживая улыбку, спрашиваю я.
– К стене, где дверь в ванную комнату, – произнесла она, посмотрев на меня сквозь пальцы одним глазом. Я положил руки ей на талию и развернул ее в нужном направлении. Буквально через несколько шагов она добралась до цели. Толкнула ладонью стену, что-то щелкнуло, и на абсолютно ровной поверхности открылась узкая дверца.
– Ничего себе, – удивился я, увидев встроенный шкаф.
– Вот тут, – показала Агата указательным пальцем на верхнюю полку, – постельное белье. Тут полотенца, бери, сколько тебе понадобится. А здесь… – показала она на последнюю полку, но не стала объяснять, просто взяла в руки стопочку зеленого белья и, крепко зажмурив глаза, повернулась ко мне.
Ухмыляясь во весь рот, я подхожу к ней. Возможно, при иных обстоятельствах я постеснялся бы ее, но такая реакция на мой внешний вид столь забавна, что меня так и подмывает усугубить положение, подразнить ее.
– Ты никогда не видела раздетых мужчин? – тихо спросил я, медленно принимая одежду из ее рук.
– Умоляю, уйди в другую комнату и оденься, – раздраженно прошипела она и быстро всучила мне одежду.
Видя, что Агата очень серьезно принимает данную ситуацию, я все же сжалился над покрасневшей от стыда девушкой и ушел переодеваться.
Разворачивая одежду, я обнаружил трусы, носки и костюм, похожий на пижаму или больничную робу. Носки с трусами, конечно, мне были необходимы и пришлись впору, а вот костюм… На вид грубая, подобно мешковине, ткань на самом деле оказалась очень мягкой и приятной к телу, но размер костюма абсолютно мимо. Брюки по щиколотку, оставляют носки полностью открытыми, вызывая дискомфорт, словно я голый. Футболка с коротким рукавом чуть прикрывала резинку брюк, при любом движении край футболки задирается, обнажая талию, но я же не восемнадцатилетняя девчонка, которая любит демонстрировать животик для сексуальной привлекательности. Даже без зеркала я понимаю, что выгляжу очень-очень глупо.
Увидев меня, Агата прикрыла улыбку ладонью, и ее глаза наполнились веселыми искринками.
– Ха-ха… – передразниваю ее я, – я похож на кузнечика-переростка.
– Теперь моя очередь поиздеваться над тобой, – звонко расхохоталась она, уже не сдерживая прежнюю тактичность, ставя меня в очень неловкое положение.
– Да ладно, Агата, – кинул я еще раз взгляд на свой бредовый костюм, – что за эльфийский наряд?
– В скором времени я подберу одежду под тебя, – сдерживая смех, утешает она меня, – чуть-чуть потерпи.
– У тебя сутки, а потом я буду ходить в полотенце, и меня не волнует, – пробубнил я, грозя ей пальцем.
– Хорошо, – обрела она серьезность и подошла к столу, где неожиданным образом появилась толстая черная тетрадь, – к вечеру я тебя будет лучший костюм, обещаю.
Задумчиво проведя пальцем по блестящей обложке, она пристально посмотрела на меня. От такой резкой метаморфозы в ее настроении по мне прошел холодок. От прежней забавной и веселой Агаты не осталось и следа.
– Я читала твою книгу, – загадочно произнесла она, – и…
– И?.. – я медленно иду к ней.
– Я хочу попросить тебя об услуге, – осторожничает она, глядя мне в глаза.
– Какой?
– Ты не все знаешь о жизни Максима и Анастасии… не всю историю.
– Я написал то, что мне рассказали Максим и Настя.
– То, что важно было им рассказать, но их жизнь затронула и другие судьбы.
– Агата, о чем ты хочешь попросить? – задал я прямо свой вопрос, подойдя очень близко к ней. Она легко тряхнула рукой и положила теплую ладонь мне на щеку.
– Смотри сам, – шепнула она.
– На этот раз не убей меня, – улыбнулся я, но ее милое личико безвозвратно растворилось в сером тумане.

Сумеречно, холодно, ветер срывает остатки желтых листочков с серых силуэтов деревьев. По асфальтированной дорожке идет высокий мужчина в черном удлиненном пальто. Придерживая оттопыренный воротник, он прижимается к нему щекой и прищуривает хмурый взгляд от ветра. Он быстрой, уверенной походкой прошел мимо меня. В окружении никого, и единственное, что мне остается, следовать за неизвестным героем. Ускоряю шаг и догоняю его, оставаясь за спиной. Раскачивающиеся плечи при каждом шаге, черные волосы собраны в короткий тугой хвост и тихое суровое дыхание. Что-то в нем очень знакомое, но не пойму, где мы с ним могли видеться. Мне становится не по себе, что я преследую человека, в буквальном смысле наступая ему на пятки.
– Простите, – окликнул я, но его походка даже не дрогнула.
«Пустая трата времени, – услышал я голос Агаты рядом с собой, – это воспоминания. Ты здесь зритель».
– Отлично, – улыбнулся я ей в ответ, – и он сто процентов меня не видит?
«Проверь мне».
Я обогнал мужчину. Скорее, это был парень лет тридцати на вид. Он сурово сдвинул брови и пристально смотрит вперед, сквозь меня. Прямой нос с маленькой горбинкой, от глубокого дыхания ноздри широко раздуты, тонкие губы, поджатые к воротнику. Мне показалось, что он очень зол и намерен совершить что-то отчаянное. Я преградил ему путь. Любой другой человек при виде препятствия на пути остановился бы или обошел, но он, не снижая скорости, прошел прямо сквозь меня. Точнее, я прошел сквозь него, потому что он, словно газообразный предмет, рассыпался на мелкие наночастицы, обтекая мое твердое тело, собрался вновь.
«Видишь? Тебя нет в этом мире, – произнесла Агата, – просто смотри…»
– Ладно, – фыркнул я и догнал неизвестного парня.
Он остановился на небольшой округлой площади, в центре которой стоит фонтанчик ракушка. Парень встал в метрах пяти от скамейки, где сидит взрослая, на вид очень интеллигентная, ухоженная, симпатичная женщина. Она также от холодного ветра ежится в коричневое пальто и хитрым, уверенным взглядом смотрит на парня.
– Вот мы и встретились, – сухим тоном произнес парень. Его лицо было ровное и выражало строгую задумчивость.
– Несложно найти того, кто уже не прячется, – улыбнулась она и деловито переложила ногу на ногу.
– Хм… – чуть натянул он тонкие губы в улыбку. – Пряталась? Я всегда тебя находил, но даровал свободу ради твоей дочери.
– Александр, – протяжно произнесла женщина, подняв острый подбородок, она посмотрела на него свысока. – Охотник, в то же время хищник, верный следопыт Ордена, и вдруг проявил жалость. Ты сам попал в свой же капкан, – усмехнулась она.
«Александр», – мелькнуло у меня в голове. Я с ненавистью зыркнул на него, а потом с любопытством на женщину. Неуловимыми чертами она похожа на Настю, полнотой губ, мудрым взглядом и сдержанностью, но лукавство и хитрость, которая так и переполняет женщину, в корне отличает ее от дочери.
– Ева, твоей дочери всегда будет угрожать смертельная опасность, – со злостью прошипел он, – ты понимаешь, что лишила ее спокойной жизни?
– Я лишила ее вечного гнета, жестких рамок и бесконечной лжи. Когда ты еще был желторотым юнцом и стал ее наставником, я тебя предупреждала, что заберу свою дочь у Ордена. Почему ты меня не остановил? – она выдержала умышленную паузу, ожидая ответа, но Александр, раздув ноздри, промолчал. – Ты любишь ее и не позволишь Ордену причинить вред ее семье, – улыбнулась женщина, – хорошо я придумала, в вольном мире ее оберегает Максим, а в Ордене ты.
Александр окинул черным взглядом холодные окрестности. Проследив за его взглядом, я увидел пятерых мужчин в черных одеждах, которые осторожно крались в сторону Евы. Я дернулся, чтобы предупредить ее, и тут же понял, что это всего лишь видения. Мои попытки будут бесполезны.
– Ты украла мою любовь, – с ненавистью посмотрел он на нее и поднял указательный палец вверх, очертив круг в воздухе, резко зажал его в кулак. Верные псы ускорили шаг и без стеснения и страха окружили женщину. – И моему терпению пришел конец.
Ева оглянулась, увидев окружение, она залилась громким хохотом, таким пронзительным, что у меня по телу пошли мурашки.
– Делай, что хочешь, – смеясь, она рявкнула Александру, – я все равно победила, моя девочка свободна.
Сжав плотно губы, Александр смотрит на нее со смертельным равнодушием. Женщина обрела безумный вид, вытаращив глаза она, закричала:
– Я спасла свою Агату, мою девочку, которую у меня забрали.
Александр положительно кивнул парню, который вплотную подошел к спине Еве. Тот без колебаний накинул мешок на голову обезумевшей женщины, остальные подскочили и начали связывать выгибающееся тело. Женщина дралась, сопротивлялась и истошно орала о том, что она спасла свою дочь. От свежих воспоминаний моего недавнего пленения я сконфузился и встал перед лицом Александра, чтобы посмотреть в глаза палача. Ведь человек, который отправляет человека на плаху, не меньший убийца, чем тот, кто приводит приговор в исполнение.
– Анастасия, – нежно прошептал Александр, смотря, как женщину быстро погрузили в черную машину. – Она всегда была и будет Анастасией…
Я смотрел прямо в его темно-карие, почти черные печальные глаза, пытаясь понять, что он чувствует там, в глубине души. Словно уклоняясь от моего яростного взгляда, хотя он сто процентов меня не видит, он с силой зажмурил глаза и опустил голову. Его оголенные пальцы сжались в крепкие кулаки. Глубоко вздохнув, он открыл глаза и потерянным взглядом посмотрел на пустой сквер. И тут в его взгляде я увидел боль, она мелькнула быстро, но очень ярко и отчетливо, и тут же скрылась за каменным равнодушным лицом. Он прислонился губами к воротнику, съежившись от резкого порыва ветра, пошел дальше по дорожке, словно ничего не произошло.

Черный силуэт удаляющегося Александра расплывается туманом, и я вижу перед собой грустное лицо Агаты. За время видения она оказалась почти в моих объятиях, но, не дав возможности полюбоваться ее прекрасной внешностью, она отдергивает руку и отступает на шаг.
– Агата, что с Евой? – спросил я. – Он ее убил?
– Ты… – споткнулась Агата на полуслове и свела брови от задумчивости.
– Настя так и не встретила свою мать. Ждала, надеялась, и все из-за этого говнюка? – выругался я, вспоминая как бедную женщину скручивали пятеро мужиков.
– Кирилл, ты все узнаешь постепенно, – вздохнула Агата, – обещаю…
– О чем ты хотела меня попросить? – вдруг вспомнил я.
– Написать еще одну историю, только ту, которую покажу я.
Мы зависли в паузе. Ее взгляд просящий, жалобный и чарующий, я на миг даже забыл, о чем меня просят. Так и стоял бы тут, смотря в эти янтарные глаза.
– Об этом ТЫ меня просишь или Орден? – наконец сообразил я.
– Я, – выдохнула она, – и для меня важно, чтобы это сделал именно ты.
– Почему?
– Только ты меня поймешь, – она наклонила голову набок, терпеливо ожидая ответа.
– Ты нарушаешь закон Ордена?
– Нет, – улыбнулась она, – я твой наставник, значит, у меня есть право обучать тебя своими методами, но будет лучше, если ты не выдашь нашего секрета.
– Хорошо я попробую написать рукопись только для тебя…
В этот момент я даже не подозревал, что соглашаюсь писать именно свою собственную историю с небольшими вкраплениями Агатиного повествования. После я каждый раз буду мысленно возвращаться вот к этому моменту, когда она нежным, жалобным взглядом просила о помощи. Я буду проигрывать разные варианты ответов на ее просьбу. Но все уже случилось, и случилось так, как было предназначено судьбой, по велению далеких и бесчувственных звезд.
Агата довольно улыбнулась, ее лицо наполнилось светом и теплом, я ответил ей такой же улыбкой. Вдруг перед глазами все потемнело, и, чтобы не упасть, я оперся ладонью об стол. Покачав головой, попытался избавиться от внезапного наваждения, но тело враз ослабло. Я почувствовал рядом с собой Агату, которая подставила мне плечо, не дав упасть.
– Что ты со мной делаешь? – со злостью прошипел я.
– Твое сознание переходило в пространство моих видений, ты затратил слишком много энергии, – объясняет она мне. – Кирилл, опирайся на меня. Нам нужно добраться до кровати.
Состояние отвратительное, когда мозг ясно и отчетливо слышит и понимает, а тело, словно испорченный инструмент, принимает команды через раз. Снова мы в тесном сближении с Агатой. Она, обняв меня, скрестила руки на спине, я, уткнувшись лицом ей в шею, пытаюсь выполнить простые движения даже для годовалого ребенка – шагать.
– Кирилл, нам осталось еще чуть-чуть, – заботливо произносит Агата, – если ты упадешь на пол, я с тобой не справлюсь, поэтому пожалей меня и борись…
Я стараюсь, но ощущаю себя бесполезным овощем и единственное, что чувствую запах розы и удары частого пульса под ее теплой нежной кожей.
– Кирилл, ты меня слышишь?
– Да, – через силу произнес я.
– Сейчас ты упадешь на кровать…
Да, действительно, она меня отпустила, и я тяжелым полешком рухнул на кровать. Опять я беспомощный перед ней, и эта мысль поедает меня. Агата тем временем укладывает мои ноги на кровать.
– Да, друг… – склонилась она надо мной, – у нас много работы, и первым делом я должна тебя научить набирать энергию.
Меня накрывает усталость и тянет в сон, но легкие похлопывания по щеке возвращают из расслабляющей неги.
– Не уходи, – шепчет Агата, теребит меня за щеки и стирает влагу со лба, – скоро отпустит.
Я через силу выдавил улыбку, понимая, что меня подкупает ее забота, теплые прикосновения, переживания. Впервые за долгое время я почувствовал, что у меня появился родной и очень близкий человек. Среди врагов и опасности я повстречал ту, которая вдруг мне стала дорога. И чем я заслужил такой подарок судьбы?
Я сделал глубокий вдох и почувствовал, как по телу прошла живительная волна, наполняя меня силой. Оковы спали с рук и ног. Агата низко склонилась надо мной. Внимательно смотрела, словно анализируя и прислушиваясь к моему состоянию. Я смотрю на нее, лаская взглядом, и пытаюсь понять, почему меня так к ней влечет. Обычная девчонка, каких много вокруг. Она не обладает эталонной внешностью, красота ее необычна, излишняя бледность кажется болезненной, взгляд всегда печальный, говорит загадками. Я дотронулся ее ладони, которая расслабленно лежит на моей щеке.
– Ты со всеми так добра?
– Нет… – вздрогнула она, будто выходя из транса, – Кирилл, я теряю тебя, ты постоянно ускользаешь в опасную зону, – с досадой произнесла она.
– Как это? Что это значит?
– Когда ты упал, то твой мозг поверил, что ты разбился на самом деле. Ты начал умирать наяву. Я почти потеряла тебя навсегда. А сейчас не рассчитала время и потратила всю твою жизненную энергию, это кома не на один месяц, – голос ее дрогнул.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая девушка? – улыбнулся я. Ее изумленный янтарный взор застыл на мне.
– Тебе нужно отдохнуть, ты несешь бред, – она суетливо вытащила ладонь из-под моей руки и сделала вид, что не слышала моего вопроса.
– Пф… я то и делаю, что сплю, – ворчу я.
– Пока это единственный способ восстановить силы, – вставая, произнесла она. – Все, тебе спать, а мне разрабатывать методику нашего энергетического сближения.
– Звучит многообещающе, – ухмыльнулся я.
– Мальчишка, – покачала она головой и вышла из комнаты.
«Можно подумать, ты очень взрослая», – подумал я про себя и, сам того не замечая, погрузился в крепкий далекий сон.
Мне порядком надоело просыпаться несколько раз в один день. За окном крупными хлопьями ложится снег, мне вдруг захотелось сделать глоток холодного свежего воздуха. Посмотрев на комнату, я сразу заметил изменения. Около кровати стоит белая тумбочка, на ней стопка черной одежды, рядом стоит белая вытянутая емкость и записка.
«Твоя новая одежда, надеюсь, ты оценишь мой выбор. В баночке энергетический коктейль, обязательно выпей».
– Даже в письменном виде она приказывает мне, – фыркнул я и бросил записку на кровать.
Первым делом развернул костюм, на вид размер мой. С удовольствием сбросив эльфийский наряд, я облачился в новую одежду. Черные брюки и рубашка с длинным рукавом, воротник-стоечка и янтарные переливающие пуговички на запахе. От воротника по плечам вниз по рукавам вшит золотой лампас. Вот так рабочая пижама с добавлением красочных элементов превращается в благородный костюм, можно сказать, с оттенком восточного стиля.
Запустив руки в карман кофты, нащупал твердый камушек и бумажку. Вытащил я толстую золотую печатку с круглым янтарем в центре. Развернув записку, прочитал: «Это кольцо означает статус моего ученика, носи с удовольствием».
– Хм… – покрутил я кольцо в пальцах, – эта сопливая девчонка с очень крутым нравом будет моим учителем. Куда катится твоя жизнь, Кирилл? – ухмыльнулся я и надел кольцо на средний палец.
Я распечатал баночку, на вид очень похожую на питьевой йогурт, на вкус противный жидкий мел, который скатывается крупинками на языке, но меня вдруг охватила жажда, и я легко выпил бы еще несколько таких баночек.
Пройдя по комнате, я увидел высокое черное кожаное кресло, стоящее у стола. На столе меня ждал обед, не слишком аппетитный на вид, снова коричневая жижа и полупрозрачный суп. Из раковины пропали мои вещи, которые я хотел отстирать, и появились туалетные принадлежности. Шампунь, лосьон, бритва, зубная щетка и много разных бутыльков неизвестной фирмы.
По злому стечению обстоятельств эта комната на время стала моим домом, и мне неприятно, что кто-то здесь шастает, пока я лежу в полной отключке. Утешаю себя мыслью, что это все принесла Агата, а не ее зубастый братец.
Проведя ладонью по заросшей щеке, решаюсь побриться. Побрившись, я поел, полистал чистую тетрадь с белоснежными листами. Сделал несколько кругов по комнате, поглядывая на дверь. Внутри меня медленно сжималась пружина, заполняя холодным раздражением от ожидания. Сам не понимаю, что со мной происходит, но, бродя по белой комнате, я думаю о ней. Закрываю глаза и вижу ее улыбку, ощущаю прикосновения на щеке. Прогоняю ее из своих мыслей и сам же притягиваю воспоминаниями.
– Привет, – услышал я нежный голос за спиной. Я резко обернулся и увидел Агату у дверей. Пружина сама собой ослабла, заполняя меня приятным внутренним теплом.
– Привет, – улыбнулся я. Она держит в руках белую баночку, а за поясом висит серый мешок для головы. – Мы куда-то пойдем?
– Да, – улыбнулась она и, подойдя ко мне, обошла кругом, откровенно рассматривает меня сверху вниз. – Очень хорошо, – произнесла она сама себе и подняла на меня довольный взгляд. – Я выполнила свое обещание, надеюсь, ты сдержишь свое.
– Не сомневайся…
– Пей, – протянула она баночку мне, я послушно выполнил ее маленький приказ. Она тем временем расправила мешок.
– Мы к Константину?
– Увидишь, – лукаво улыбнулась она и быстро набросила мешок мне на голову. Я уже начинаю привыкать к этому слепому состоянию. Агата вложила мне ладонь в руку и повела бог знает куда. Мы шли долго и быстро, что я сбился считать повороты и переходы по невысоким лестницам.
– Осторожно, – произнесла Агата, и я сразу же споткнулся об твердую ступеньку, – Кирилл, поднимай ноги.
Я пытался понять, где я и когда нужно заносить ногу на ступень, но все больше и больше спотыкался. За одной ступенькой следовало множество других.
– Все, – остановился я, не желая терпеть эти унизительные падения.
– Кирилл?!
– Открой мне глаза, обещаю, я не сбегу, – требую я. Чувствую, что Агата мешкает в непростом выборе. – Агата, я не сдвинусь с места, пока ты не снимешь мешок.
За ее тяжелым вздохом последовало мое освобождения. Оглядевшись, я сразу же понял, в чем беда. Мы стоим в круглой башне на каменной винтовой лестнице, уходящей далеко вверх.
– И ты хотела, чтобы я проделал этот путь вслепую? – выпалил я. Она расслабленно пожала плечиками, не зная, что ответить. – Да ты изверг!
– Кирилл, я не имею право снимать с тебя мешок. Таковы правила, их не я придумала, – робко оправдывается она.
– Пошли, – улыбнулся я.
Она легко, словно фея, бежала по лестнице. Я с трудом, задыхаясь, успеваю за ней. Все же я привык покорять высокие здания на лифте, а не с фанатизмом бегать по бесконечным ступенькам. Агата толкнула тяжелую деревянную дверь и смело вошла в круглую комнату. Я следом за ней. Сдерживая сбившееся дыхание, я всем видом стараюсь показать, что не устал. Агата с необычайной легкостью прошла по просторной комнате. На лакированном деревянном полу изображена карта мира, чему я уже не был удивлен. Подняв голову вверх, увидел стеклянный заснеженный купол с голубыми проплешинами далекого неба. Солнечный свет проникал сквозь стекло, наполняя комнату теплом, а затенения от снега придает некий уют. В центре комнаты стоит черный телескоп.
– Одаренные все помешаны на звездах? – я посмотрел на Агату, которая сквозь купол смотрела в даль неба.
– Тут ночью очень красиво, столько звезд. То, что мы испытываем к ним, это не описать словами, ведь там, – показала она пальцем вверх, – есть жизнь и смерть, есть тайны и ответы… их надо слушать и чувствовать.
– Где мы?
– Одна из пяти башен, мое самое любимое место и личная обсерватория.
– Зачем ты меня привела сюда?
Она бросила на меня прищуренный взгляд и улыбнулась. Быстро подойдя ко мне, смело взяла меня за руки. Мое сердце тут же отозвалось громким ударом, напоминая, что она мне не безразлична.
– Садись, – произнесла она, – прям на пол. Здесь нет мебели и совершенно свободное пространство.
Мы сели друг против друга, соблюдая небольшую дистанцию. Под ее пристальным, слегка лукавым взглядом я чувствую себя не в своей тарелке.
– Ты знаешь, что такое медитация? – наконец произнесла она.
– Догадываюсь, – насторожился я.
– Хорошо, – одобрительно покачала головой. – А доводилось тебе когда-нибудь…
– Издеваешься? – перебил ее я, догадываясь о сути вопроса, – По-твоему, я похож на йога-монаха? Чушь какая. Медитация, лама, нирвана, чакры…
– Кирилл, медитация – это не страшное слово, и не нужно быть монахом, чтобы уметь медитировать, – проявляет она терпение. Ее спокойствие благотворно действует на меня, и я задумываюсь.
– Когда я устаю от работы, то откидываюсь на кресло, закрываю глаза и представляю море или лес. Это здорово мне помогает при написании программ.
– Релаксация, – улыбнулась она, – ну, уже кое-что. Сейчас я попрошу тебя сделать одну штуку, – она замялась, не решаясь произнести свою задумку вслух.
– Агата, говори…
– У нас с тобой разная энергетика, и когда она соприкасается, то происходит сбой… – увидев мое непонимание, она пытается подобрать более понятные слова: – Понимаешь, это как переливание разных групп крови, происходит свертывание.
– И-и-и что делать?
– Мне нужно провести одну процедуру, похожую на медитацию, только для тебя она может показаться… – она снова замолчала. Интрига начинает неприятно затягиваться.
– Агата, ну?..
– Слишком интимная, – покраснела она, опустив глаза, – но на самом деле произойдет сбалансирование наших энергетических полей, чтобы мы в дальнейшем могли гармонично работать и ты не терял так много сил.
– То есть без этой процедуры ты не сможешь показывать мне свои картинки?
– Вроде того, – поморщилась она.
– Хорошо, – легко согласился я, тем более мне стало любопытно, что она подразумевает под слово «интимная». – Валяй…
Она выпрямилась и, скрестив ноги, села ближе ко мне. Сняв кольца с руки, она растерла ладони и внимательно посмотрела на меня.
– Кирилл, ничего личного…
– О чем ты? – не понимая, улыбнулся я.
Она положила горячие руки мне на лоб, провела пальцами по волосам. Я закрыл глаза от удовольствия, отдаваясь во власть ее прикосновений. Кончики пальцев коснулись скул, челюсти и от подбородка спустились вниз по шее. Горячая волна прошла по телу, поднимая за собой возбуждения и трудно представить, что ее прикосновения это «ничего личного». Она прошлась по плечам, спустилась на грудь, ее ладони сомкнулись на солнечном сплетении.
По телу идет легкая дрожь, я мысленно представляю, почти чувствую, как коснулся ее губ, ощущая на себе теплое дыхание. Притягивая ее в свои объятия, наслаждаюсь поцелуем, таким трепетным в то же время страстным, уводящим в другие реалии. Возбуждение нарастает, ладони скользнули по ее телу, легко огибая прекрасные контуры. Крепко прижимаю ее к себе, поцелуями опускаюсь на вытянутую шею. Ее пальцы блуждают в моих волосах, нежно гладят щеки, все перерастает в бурную страсть. Я уже не отличаю, что это – реальность или мечта, но отчетливо чувствую ее рядом с собой и желаю получить полностью весь спектр удовольствия.
– Кирилл, – слышу тихий шепот, – открой глаза…
– Зачем? – простонал я.
– Кирилл… открой глаза, дальше нельзя, – умоляет она дрожащим голосом.
Мне сложно остановиться, я уже сильно вовлечен в страсть, считая ее частью себя, но сталкиваюсь с сопротивлением, во мне что-то щелкает, и я открываю глаза. Тяжело дыша от пережитого экстаза, пытаюсь сообразить, что происходит. Мне хочется вернуть ее в свои объятия, снова коснуться губ, раствориться в ее ласках, но Агата сидит на приличном расстоянии от меня с вытянутыми ладонями вперед.
– Это все – не реально? – накрыло меня разочарования.
– Реально, но не физически, – мягко произнесла она, – сочетание произошло на энергетическом уровне.
– Ты чувствовала то же, что и я? – спросил я, она слегка растерялась.
– Твоя энергия слегка колючая и холодная, наверно, ты в жизни много переживал…
Видя, что она юлит и не скажет мне правду, я глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от остатков возбуждения. Я лег на твердый пол и посмотрел в окно. На прозрачное стекло ложились крупные снежинки, застилая обзор в небо. Пытаясь отдышаться, я размышляю над тем, что иметь связь на том не физическом уровне так же круто, если бы это случилось наяву. И как мне теперь быть? Я люблю ее. Я хочу ее.
– Кирилл?
– Ты со всеми проводишь такую процедуру?
– Обычно я общаюсь с людьми через специальную сферу… – ответила она и легла рядом со мной, – чтобы зарядить сферу, я трачу много сил, а мне необходимо передать тебя много важной информации.
– А почему тогда?.. – я с нежностью посмотрел на нее.
– Я не знала, что у нас такая большая несовместимость, поверь, это единственный способ, – она вытянула ладонь вперед, – дай мне свою руку.
Мы сопоставили ладони. Между ними вспыхнули и заиграли яркие цветные огни, словно мы удерживаем серенное сияние. Я не удержался и провел пальцем по ее гладкой, теплой щеке. На коже осталось радужный след. Она замерла, наблюдая за мной. Я дотронулся до мягких губ и слегка подался вперед.
– Кирилл, стой… – уперлась Агата руками мне в грудь, не позволяя осуществить мои намерения. – Ты под впечатлением чувств, но между нами не было близости. Это иллюзия, скоро ты все поймешь, и тебе станет легче
– Прости, – опомнившись, произнес я, – это было так… – От воспоминаний, прошла дрожь по телу, и я решил, что лучше промолчать о своих чувствах. – Ты уже с кем-то такое делала? – спросил я с долей ревности.
– Ты второй…
– А что стало с первым?
– Он уехал в Англию, – холодно ответила она.
– Я понимаю его, – с досадой брякнул я. – Покажи мне, что было с Евой, заодно и проверим, сможешь ли ты навредить мне.
– Хорошо, – улыбнулась она и положила ладонь мне на щеку. Закрыв глаза, я быстро оказался в другом мире.

Просторный мраморный балкон третьего этажа. Обернувшись, я увидел роскошный дворец, окна арки перемежевываются друг с другом и уходят вдаль, стены облицованы гладким бледно-зеленым камнем, малахит или змеевик, я в этом не нахожу большого отличия.
«Да уж, хотел бы я погулять по просторам этого здания», – подумал я и почувствовал, как Агата улыбнулась. Меня неожиданно осенило, и я спросил:
– Агата, это дом Ордена?
«Да. Кирилл, постарайся сосредоточиться и не думать о посторонних вещах, иначе мне приходится быть невольным свидетелем твоих мыслей».
– Хорошо, что предупредила, – я, само собой, подумал о том, что очень сложно держать мысли под контролем, и именно сейчас так и зудит подумать о чем-то личном. – Черт, не так-то это просто, – буркнул себе под нос, понимая, что Агата слышит мои мучительные размышления.
Я посмотрел вниз. Огромная, мощеная крупным камнем площадка, на которой стоит круглый лабиринт из двухметровой зеленой изгороди. В центре лабиринта виднеется высокая тоненькая белая часовенка с колоколом и золотым куполом.
«Келья», – подсказывает мне Агата значение этого строения.
Очень странно, сочетание мифического символа, например, первым на ум приходит лабиринт Минотавра или Египетские гробницы, с христианским символом. К чему бы это? Чувствую, что Агата близко, но не желает отвечать на мой волнующий вопрос.
Вдруг образ рассыпается, легкое головокружение, и я оказываюсь внизу. Открыв рот, я любуюсь красотой колоссального строения – дворца. Трехэтажное центральное здание с ажурными барельефами в стиле барокко и крыльцом украшенными статуями в виде двухметровых мужчин в античных латах и с круглым щитом, а сверху, на крыше, растянутый купол с маленькими круглыми окнами-розочками.
«Библиотека?» – мелькнуло в голове, Агата снова молчит.
Короткими переходами центральная часть соединяется с протяжными зданиями с множеством квадратных окон; архитектура у них более лаконичная и сдержанная, я бы сказал – похоже на школу, с единственным отличием, что все строение переходами объединено четырьмя круглыми башнями со стеклянными куполами, две с одной стороны и две с другой. Я покачал головой, понимая, что в одной из этих башенок почти в объятиях прекрасной девушки нахожусь я.
«Кирилл», – тут же отозвалась Агата, напоминая, что слышит мои мысли.
Я посмотрел на богатую дворцовую площадь, по-другому и не скажешь. Мощеная поверхность расстилается от главных кованых ворот до самого крыльца, в центре расположен круглый розарий, и ряд малахитовых вазонов отделяет дорожку от газона. По тонкому слою припорошенного снега на увядших бутонах бордовых роз и усыпанных красно-коричневых листьев по черной заснеженной земле я сделал вывод, что сейчас поздняя осень. Полагаю, Агата пожалела меня и лишила радости полноценно ощущать окружающий мир, тонко напоминая, что все происходящие лишь видение.
«Не за что», – почувствовал я ее нежный ответ на свою мимолетную мысль.
– Да уж спасибо. Ощущать ветер в ушах от падения с башенного крана больше не хочется, да и щеголять босым по снегу тоже нет особого желания, – улыбнулся ей в ответ.
«Кирилл, продолжай наблюдения…» – быстро остановила она мои язвительные рассуждения.
Лабиринта на этой площади нет, значит, он спрятан за здание от лишних глаз, если внимательно посмотреть, то шпиль основного купола почти сочетается с крестом на часовне.
Послышался звонкий сигнал автомобиля. Два крепких парня в черных одеждах, как послушные болванчики, вышли из наблюдательной кабинки и открыли ворота. На площадь въехал белый джип, внушительный и очень красивый: тонированные стекла, большие колеса на белых дисках, широкие пороги, рейлинги для багажа. В общем, отличный автомобиль как для приятного отдыха, так и для экстремально путешествия. Не спорю, во мне заиграла зависть, но ровно до того момента, пока из машины не вышел Александр.
«Большая белая калоша», – мысленно усмехнулся я, вспомнив, что в свое время именно так Настя обозвала «Ленд Крузер» Александра. В этом она, конечно, была не права, автомобиль слишком хорош.
Александр ровным спокойным шагом прошел сквозь меня, ступил на хрустящую траву и отправился вглубь деревьев. Я незамедлительно последовал за ним. Остановился он около белой мраморной беседки, окруженной голубыми разлапистыми елями. Александр, убрав руки за спину, послушно склонил голову перед взрослым мужчиной, стоящим на ступеньке беседки. Крепкий коренастый мужчина, уложенные черные волосы и умудренный взгляд. Белоснежные лампасы на черном фоне, бриллианты-пуговки, все это знакомые атрибуты. Я догадался, что перед Александром стоит человек из того же статуса, что и Константин Третий.
– До меня дошел слух о твоих действиях. Ты должен знать, что скоро они очень быстро дойдут до Совета, – начал холодно говорить мужчина и, откинув край пальто, вложил ладонь в карман брюк. На его округлом животе, что свойственно иметь взрослым мужчинам из ряда бизнесменов, политиков и пивоманов, блеснул золотой медальон с изображением Земли и пролетающих над ней звезд.
– Я не отказываюсь от своих поступков. Все так, как говорят, – спокойно произнес Александр, мужчина поморщился с досады.
– Ты мой единственный сын… наследник моего титула.
– Не моя мечта сидеть у власти, ты же заешь. Твое место с удовольствием примет твой младший брат Константин Второй, сын Константина Первого вашего общего отца, – утвердительно произнес Александр и словил гневный взгляд отца.
– Глупец, – выкрикнул мужчина, – поддался эмоциям, нарушил главный наш закон, позволил ей его нарушить! Молчать, смотреть и слушать, трезво оценивая ситуацию, – шипит мужчина, с гневом вдалбливая каждое слово.
– Отец, хватит, – усмехнулся Александр, разводя руками, – отбросив все эмоции, я объективно тебе заявляю, что твой пост должен занять тот человек, кто хочет его и будет достойно руководить, а не тот, кто отмахивается от своей судьбы, как от проказы.
– Ты в порядке? Ты слышишь, что говоришь?
– Нет! Я не в порядке. Я чувствую себя монстром, карателем, убийцей… – опустил голову Александр, отец с непониманием посмотрел на него.
– Нам приходится делать страшные вещи, но необходимые. Помни свою миссию.
– Муж Евы угрожал нам, полез в политику, захотел использовать наш Орден как свое личное оружие, но Морозов? Чем он помешал вам?
– Анастасия – обладательница сильнейших генов, должна была стать твоей женой, нарожать тебе прекрасных детей и продолжить мой род. Ты встал бы на мое место, а я занял ряды верховного духовенства.
– Где же вы были, когда я подал запрос на наш союз? Почему так долго думали? – сквозь зубы с неподдельным гневом прорычал Александр. – Ты из скольких кандидатур определял достойную мне невесту? И вдруг жребий пал на нее, когда она по уши влюбилась в Максима.
Мужчина замер в задумчивости, Александр выдохнул пар и сурово произнес:
– Ты из-за меня хотел его убить. Думал, с горя она кинется мне в объятья? Расчищал себе дорогу?
– Тебе, дураку, – перебил его отец, – все делалось, чтобы…
– Чтобы ты стал членом верховного духовенства ценой жизни невинного человека! – крикнул Александр, задыхаясь от гнева. – Ты не видел этих глаз. Когда Морозова сбила машина, я увидел в ее глазах взгляд обезумевшей Евы. Такую ты хотел жену для меня? Каждый день я смотрел бы в ее глаза и видел боль, отчаянье и отвращение ко мне. Слава Богу, что Максим остался жив, ибо только он смог исцелить ее от потери рассудка. Даже после его смерти она осталась бы его, потому что любит, а я…
– А ты глупец, – буркнул мужчина, с жалостью смотря на Александра.
– Я люблю Анастасию и буду просить защиты у Ордена.
– Тебя ждет суд, ты сам преступник, чем ты можешь помочь ей?
– Ты знаешь чем, – коротко сказал Александр, в глазах отца блеснул страх.
– Ты мой единственный сын. Ты не посмеешь.
– Прости, отец, я подвел тебя и не смог жить холодным сердцем и здравым умом, как ты меня учил. Видит Бог, не все дети могут быть такими, какими хотят видеть их родители.
– Александр, я приказываю тебе – отступись, – нахохлился мужчина и произнес твердым басом.
– Я принял решение, поторопи с судом, – произнес Александр, умело скрывая все переживания за каменной маской, и, совершив короткий кивок, отвернулся от отца.
– Александр, я приказываю – не смей! – закричал отец, – Ты слышишь меня? Не смей!
Александр шел вперед, угрожающие приказы сыпались ему в спину, но он прищуренным взглядом смотрел вдаль, а на обмершей щеке блеснула одинокая слеза.
Увидев его таким, от растерянности я встал как вкопанный и не мог идти дальше. Моя тихая ненависть к этому человеку пошатнулась, и в этот момент я очень захотел рассказать все Насте, но тоскливая грусть напомнила мне, что ее уже нет.
Образ рассевается, тошнота, головокружение, и я оказываюсь в круглой зале. Высокий купол с образом Иисуса Христа в белом одеянии поднятой рукой благословляет и дарит добро, два ангела по бокам, один в серебряных латах с мечом, второй умудренный, с книгой, всем видом выражая умиротворение. Стены разрисованы красочными библейскими сюжетами, а круглые окна украшены цветной фреской, в сочетании с живым светом от множества свечей круглая зала наполнена магическим мерцанием и переливами. Вдруг я понял, что это – тот самый главный купол со шпилем над дворцом.
В центре залы большой круг, объединявший в себе изображение элементов природы: земли, воздуха, огня, дерева, металла, эфира – все элементы сочетаются друг с другом в одной точке, где сейчас стоит Александр. На нем черная пижама, подобная моей, но без лампасов. Он стоит босыми ногами на холодном каменном полу, покорно опустив голову вниз и убрав руки за спину. Не сразу я заметил, что запястья связано толстой веревкой.
По краю круга стоят вытянутые деревянные тумбы с эмблемой Земли и пролетающих звезд. Черные плащи покрывают лица мужчин, лишь видны кисти рук, лежащие поверх тумб. Пальцы украшены разными драгоценными камнями. Я полагаю, это не украшение, а разделение на чины и статусы.
«Верно, – услышал я Агату. – В этот день собралось очень много Верховных Пречистых Служителей. Проступок такого рода резонансом прошел даже по отдаленным филиалам нашего Ордена и не оставил без внимания Совет верховного духовенства. Смотри…»
Раздался бой колокола, от неожиданности я вздрогнул. Вибрация от металла еще долго отражалась от стен, издавая приглушенный звон. Как по команде мужчины за тумбами сняли капюшоны. Я увидел людей разных возрастов и национальностей. Больше всего выделялся чернокожий мужчина, еще смуглый мужчина с округлыми большими глазами и пухлыми губами, присущими латиносам, и белокожий мужчина со светлыми волосами и грубыми чертами лица. Среди всех присутствующих не оказалась азиатов. У всех мужчин одинаковая одежда, горло покрыто воротником кофты, на шее висит толстая золотая цепь. Лица их суровы и внимательны, взгляды сконцентрированы на Александре. По бою колокола Александр опустился на одно колено. Внизу ему образно помогают силы природы, сверху Бог, с боков лики святых и печальный, но строгий взгляд отца, который присутствует в кругу за тумбой.
– Представься! – прогремел властный голос седовласого старца. Александр гордо расправил спину, поднял голову и посмотрел на старца, который поджав сухие губы, ожидал ответа.
– Я – Александр Второй, сын Верховного Пречистого Служителя Александра Первого… – В кругу невольно бросили взгляд на его отца, тот слегка опустил голову, показывая стыд за проступок своего сына, – и одаренной Лизаветы Хранительницы. Обладатель чина Чистого Новослужителя Ордена Силентиум и наставник бывшей одаренной Анастасии Целительницы.
– Это нам решать, насколько бывшая одаренная, – уточнил старец.
– Вы знаете, в чем обвиняетесь? – произнес более молодой мужчина с ноткой мягкости в голосе, похожей на акцент.
– Я умолчал о непослушании своей подопечной и отпустил ее.
– Вы рассказали ей об Ордене? – спросил светлокожий мужчина с пышными рыжими кудряшками.
– Да…
– Когда вы ее отпускали, то руководствовались чувствами или рассчитывали пленить ее в другое время?
– По последним данным нашего наблюдения Анастасия потеряла дар из-за… – Александр на миг брезгливо сморщился, – из-за нечистой связи с мужчиной. Как одаренная она бы не пригодилась Ордену.
– Ты руководствовался эмоциям, отпуская Анастасию? – произнес отец Александра, и их взгляды пересеклись в минутной паузе. Отец ради репутации принял участие в допросе, чтобы доказать свое беспристрастное отношение к ходу событий.
– Да… – на выдохе произнес Александр, с удивлением смотря на отца. – Я очень люблю ее и верю, что она проживет долгую и счастливую жизнь, сохраняя тайну об Ордене.
Круг оживился, все начали перешептываться, но на своем языке. На их лицах было недоумение и отчетливо проскальзывал страх.
– Александр Второй, у вас есть человек, который может выступить защитником в суде? – произнес старец. Резко образовалась идеальная тишина. Я так понял, он главнее всех и управляет судом.
– Нет, – спокойно ответил Александр, глядя на отца, – я один.
– Ты нарушил главный закон нашего Ордена – молчание. Мы молчим, поэтому слышим и видим истинный мир, и взращиваем в себе терпение, чтобы пройти Святой путь. Silentium – крепкая защита для стен нашего братства, и по твоей милости она дала трещину, – с презрительным укором посмотрел старец на Александра.
– Анастасия вправе была знать о существовании нас, она часть нас, – возмутился Александр.
– Не так, – раздраженно повысил голос старец, – теперь она угроза для нашего Ордена. Анастасия вступила в связь с мирянином и в любой момент может пойти слух о существовании одаренных и тайном Ордене. Ты знаешь, что это значит для нас? Для тех, кто тысячелетиями скрывает свое существование?
– Нет, – показал головой Александр, – я знаю, я верю, она сохранит тайну.
– По законам Ордена Анастасия Целительница должна вернуться в стены храма, а ее мужчина присоединится к «жертвам во имя нашего братства». Александр Второй сам лично должен исполнить волю Ордена, во искупление грехов и смягчения наказания, – громко произнес старец, глядя на своих собратьев, те по очереди одобрительно кивали головой.
– Я не буду этого делать, – гордо произнес Александр. Его отец дернулся на месте и в глазах блеснул ужас. – Я прошу принять меня в «жертвы братства», – спокойно произнес Александр.
Глаза старца заметно округлились, в зале поднялся еще больший шум, чем в первый раз. Все спорили, выкрикивали непонятные слова, чаще всего проскальзывало слово «пикатум», понятия не имею, о чем оно, но вся атмосфера пропиталась страхом и гнетущим напряжением. Только Александр спокойно поднял глаза под купол и тихо шептал молитву.
«Те убитые, – от волнения споткнулась Агата, – вернее люди, которые могли рассекретить Орден, причислены к «жертвам во имя нашего братства». За их умершие души ежедневно читают молитвы, как за самых святейших людей. Добровольно попроситься в жертвы – означает самоубийство, вечный позор для семьи, и за такие души Орден не молится. Рeccatum – великий грех. Не каждый бы рискнул принести свою душу на вечное терзание».
– Хм, значит, Орден вправду убивает? – был шокирован я и, глядя на эмоциональный хаос, который творился в зале, попытался осмыслить то, как ловко Орден оправдал свое убийство, придумав для убитый людей статус жертв.
Старец похлопал ладонью по стойке, призывая к тишине и привлекая мое и Александра внимание.
– Что ты хочешь взамен за свою жертву? – протяжно спросил старец.
– Вы сохраните жизнь Анастасии и Максиму и оставите их в покое. Просто наблюдайте за ними. Если она или он нарушат молчание, то поступайте по правилам Ордена. Если их дети будут одаренные, то поступайте, как должны. Во всех иных случаях они должны жить обыкновенной жизнью.
– И за этот мизерный шанс ты отдаешь свою жизнь? – удивленно спросил старец.
– Я просто верю в нее, прежде всего как в свою воспитанницу.
– Мы принимаем твои условия, – сурово произнес старец и бегло кинул взгляд на отца Александра, который стал очень бледен и пребывал в далеких мыслях и растерянности. – Александр Второй лишается своего родового титула Верховного Пречистого Служителя, свое рабочего чина, всех наград и приговаривается к годовому проведению в келье, после чего отправляется к крайней западной башне на пожизненную службу. Приговор вступит в силу через час.
– Спасибо, – сквозь улыбку произнес Александр, – спасибо, спасибо! – повторял он, крестя себя и глядя в купол.
«Это он за нее Бога благодарит», – грустно произнесла Агата.
Тошнота, головокружение, и я уже стою на улице рядом с Александром перед входом в лабиринт. В руках он держит стопку черной одежды и цветное одеяло. Нас окружает много людей, девушек в черных и белых шубках, мужчин и парней в строгих костюмах с лампасами и важные участники суда. Александр единственный из всех присутствующих одет в легкий костюм. Втянув голову в плечи, он старается не показывать виду, что ему очень холодно.
По площади энергичным шагом идет старец. Черный плащ развевается у него за спиной, создавая эффект распахнутых крыльев. Толпа послушно расступается перед его шагами.
– Хотел отделаться легкой смертью? – с иронией спросил Александра старец, запыхавшись от ходьбы. – А нет, милок, пройди сначала испытание.
– Мирослав Всеволодович, – с улыбкой произнес Александр, – я вам благодарен, что вы ей дали шанс.
– Я тебе дал шанс, как лучшему своему ученику. Эх… Александр, подвел ты всех нас, – покачал старец головой и развернулся к людям, которые с любопытством, а некоторые с переживанием смотрели на происходящее. – Александр Второй объявлен нарушителем главного закона и лишен всех чинов и привилегий.
В толпе послышалось оханье и сопереживание, но Александр стоял гордо, расправив плечи, и с каменным лицом смотрел на людей. Лишь сейчас я стал понимать, что в действительности за маской холодного человека скрываются пылающие чувства и переживания. Старец показал Александру на лабиринт.
– Прощайте, – коротко произнес Александр, уже не глядя на старца и на других людей.
Неподалеку от лабиринта на возвышенности стоит Александр старший и хмурым тусклым взглядом провожает сына, который скрылся за стенами не по сезону зеленой изгороди.
Я пошел следом за Александром. Длинный, узкий тоннель лабиринта. В некоторых местах узкий настолько, что изгородь касается плеч. Серое небо, словно крышка, лежит на высоких хвойных стенах, припорошенных пушистым снегом. Александр повернул налево. Оставив за спиной несколько метров пути, он зашел в проход и остановился в выборе. Даже мне, зная, что все вокруг лишь воспоминания Агаты, стало жутко, и с каждым удаляющимся шагом вглубь лабиринта и остановкой в выборе посещала мысль о безысходности. Первый наш тупик – ровная прямоугольная стена. Александр облизнул посиневшие от холода губы и сделал глубокий вздох. Меня сдавила тихая паника и чувство жалости к Александру. Ведь я сейчас здесь не один – со мной Александр и Агата, а он там был совершенно одинок.
«Я покажу тебе его мысли», – вдруг произнесла Агата. Моего сознания коснулись невидимые щупальца. Душу охватило смятение, грудь наполнило огнем. Тоска и радость, страх и гордость, ревность и любовь, все разом смешалось во мне. Не сразу я понял, что это не мои чувства, а его.
«Все не зря, теперь она будет в безопасности, – вдруг в голове я услышал голос Александра. – Главное, не глупи, Анастасия, все в твоих руках», – продолжал я слушать размышления Александра, следуя за его спиной.
Он вспоминает тот момент, когда Настя исцелила Максима после аварии. Буквально пережившей его смерть, а потом исцеление Насте было очень плохо.
«Я видел ее страдания, во мне все перевернулось. Пока прислужники собирают данные, я под тем же предлогом скрылся от них и нашел ее. Моя бедная девочка… Быстро подхожу к ней, неожиданно заключаю в принудительные объятия и, подобно преступнику, увожу в ближайший подъезд. Ее переполняет страх и ненависть, конечно, теперь – это единственное, что она может испытывать ко мне.
– Ненавижу тебя и твой Орден! – кричит она.
– Тихо, Настя, – шепнул я, закрывая ее рот ладонью. Она еще больше обомлела, смиряясь с самым страшным исходом, принимая даже смерть. Я чувствую себя еще большей сволочью. – Этого разговора не было, но запомни каждое слово, которое я тебе скажу…
Она притихла, все же прежняя послушность сохранялась в ней.
– Умница. Я беру Орден на себя и сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить его, что ты потеряла дар, – она что-то промычала мне в ладонь, я медленно освобождаю ей рот.
– Я потеряла дар, – ответила она торопливо, я мысленно улыбнулся ее еще пока наивности».
Александр снова вышел в тупик, гневно фыркнув, с раздражением нырнул в другой проход.
«– Ты скоро поймешь, что это не так, – произнес я твердым тоном, чтобы она поняла всю серьезность ситуации, – но когда осознаешь, насколько ты могущественна, ты должна быть настолько осторожна, чтобы никто и подумать не смог, что ты одаренная. Жизнь и судьба твоих близких зависит только от тебя
– Орден хотел убить Макса? Орден убил моего отца? Ты знал мою маму? – засыпает она меня вопросами, узнаю прежнюю Анастасию».
Александр уверенно повернул направо и через несколько шагов налево.
«– Я много чего знал, знаю и буду знать, только это уже не твое дело. Это очень, очень опасно. Орден везде и во всем, это целая система. Я тебя предупреждал, но ты своей упрямостью… – я сделал пазу, подумав о том, что все было бы иначе, будь она моей. – Тебя годами будут проверять, выводя на провокации, ты должна доверять только себе. Не пользуйся даром просто так, ты должна убедить всех, что ты хрупкая, беззащитная и неинтересная девушка, – тороплюсь я, прислужники, скорее всего, уже потеряли своего руководителя.
– Почему ты помогаешь? – произнесла она, с задумчивостью и жалостью смотря на меня».
Александр вышел на круглую площадку, где высокой белой свечой уходит вверх часовенка, и громко вслух ответил на ее когда-то заданный вопрос:
– Я тебя люблю! Я тебе дарю счастье, жизнь и свободу…
Я всем сердцем почувствовал насколько она ему дорога. Ощутил щемящую тоску внутри души, горячие слезы на щеках. Тогда, в подъезде, он крепко обнял ее в последний раз. На миг почувствовав ее тепло, знал, что она не его. Вдруг боль, раздирающая душу, скрылась за решительностью и злостью перед предстоящими действиями.
– Прощай, – шепнул он, вошел за черную дверь, которая закрылась перед моим лицом. Я дотронулся до железной звери, желая зайти внутри, но она оказалась самой настоящей, плотной. Мысли Александра стали недосягаемы для меня.
Я оглянулся и вокруг часовни увидел сплошную зеленую стену с одним-единственным входом. Меня охватил ужас, и холодные мурашки поползли по коже. Мягкий голос Агаты напомнил мне, что я не один.
«Я не могу тебя завести внутрь, это место считается святым. Но не стоит обольщаться, что он теперь в безопасности, в этом здании темно, нет окон и одна-единственная дверь, которая через год откроется сама, и колокол на башне оповестит всех, что пленник свободен. Келья – это круглая комната, условно поделенная на три части: зона для сна на каменном лежаке и еды, зона для туалета с тоненькой струей для омывания и зона для молитвы. К келье подведено отопление, поэтому ему не замерзнуть зимой, для него приготовили годовой запас воды, хлеба с примесью витаминов и маленькая бутылочка вина, чтобы не сойти с ума».
Это суровое наказание даже для такого злодея, как Александр. Пройдя тяжелый путь вместе с ним по лабиринту, разделив его чувства и примеряя всю ситуацию на себя, я пришел в замешательство. Что будет со мной после суда? Какая смерть уготовлена мне?
Видения рассеялись, мы лежим на полу. Вокруг темно, над нами далекое звездное небо, серебряные лунные лучи падают на географический пол, отражая клетчатую тень от купола. Я смотрю на Агату. Милая, хорошая с изящным силуэтом в холодном свете и при всем нашем романтическом положении, я мыслями нахожусь в кошмаре, что пережил Александр, сочувствуя бывшему врагу.
– Я ненавижу Орден, – сухо произнес я, – зачем ты мне все это показала?
– Я тебе говорила, что ты знаешь не всю историю. Жизнь твоих друзей затронула другие судьбы.
– Действия Ордена ужасны. Вы убиваете, – меня подпирает неконтролируемая злость, даже к Агате. Я хочу бежать без оглядки из этого проклятого места.
– Ты не все знаешь, чтобы правильно судить о братстве. Тобой руководят эмоции.
Я внимательно слежу за ней взглядом. Она садится, обнимая колени руками. Я следую ее примеру и тоже поднимаюсь, но легкое головокружение притупляет мои движения.
– Кирилл, ты как? – заботливо засуетилась она.
– Нормально, – фыркнул я, отстраняясь от ее прикосновений.
– Тебе надо хорошо кушать и увеличить физические нагрузки, тогда ты будешь легко переносить видения, – так просто дает она советы, а я внимательно смотрю на нее. За этой изумительной красотой и пленяющим янтарным взором скрывается преданная часть паршивого Ордена.
– Агата, – прервал я ее мудрые советы, обращая все внимания к себе, – когда я присоединюсь к «жертвам во имя вашего братства», то хочу, чтобы именно ТЫ каждый день читала молитву за мою душу, – сквозь зубы прошипел я. Между нами повисла мертвая тишина. В ее глазах блеснул страх, и она отшатнулась от меня.
– Надеюсь, это произойдет не скоро, – шепнула она.
– Лучше скоро. К чему все мучения?
– Закончи для меня книгу, а я потороплю с судом, – с трудом произнесла она.
Эта сделка была справедлива. Мы ударили по рукам. Разделив со мной молчание, она отвела меня в комнату.