В славном городе Виттенберге

Новость, которую принес из города бочар Иоахим Курц, по прозвищу Коротышка, всполошила всю деревушку Кранихфельд. Рассказанное быстро передалось из уст в уста, дошло до самого последнего жителя деревни, непутевого пьяницы Хорста Мюле - этакой балаболки-мельницы - и вернулось к истоку в совершенно искаженном виде, лишенное всякого здравого смысла...
   
    Тесть упомянутого бочара, пивовар Карл Люге только что сам побывал в городе, и ничего там при нем не случилось. "Почему не мне, а бездельнику зятю выпала удача быть свидетелем события и потом все рассказывать жителям деревни... и пусть даже бедолаге Хорсту Мюле"? Так с досадой думал пивовар, отец красивой девушки Кристль, недавно вышедшей замуж вот за этого самого Коротышку.

    Тщеславный папаша никак не мог простить фортуне то, что по ее прихоти не он принес новость в Кранихфельд. По справедливости новость должна была бы исходить именно от него, пивовара, первого человека в деревне по мастерству приготовления отменного напитка. Ведь когда он начинал свое дело, магистрат города разрешил ему, самому первому из соискателей, варить пиво. Он, Карл Люге, никого не обманул, пусть его фамилия и означает "ложь". Он с честью доказал, что его пиво прекрасно. Недолго сидел он в своих кожаных штанах на смоченной собственным пивом дубовой скамье: пиво скоро высохло, и накрепко приклеелись к лавке штаны. Все в порядке! Карл встал, подняв прилипшую к заднице тяжелую скамью. Конкуренты еще сидели, как наседки в ожидании цыплят. А он - встал, герой! В зале магистрата аплодировали, и сам бургомистр пожал Карлу руку, обещав только у него заказывать пиво для своего стола.

    Что касается новости, о которой пока еще ничего не сказано, то от пьяницы Хорста Мюле она вернулась в Иоахиму вот какой: получалось, что в славном городе Виттенберге какой-то бывший монах... "убил" самого римского папу за то, что тот здесь же, в Виттенберге, продавал на рыночной площади грамоты на отпущение грехов, так называемые индульгенции. Ну не смешно ли? И чего только спьяну не померещится глупому человеку?

    На самом-то деле этот Иоахим-Коротышка стал свидетелем совсем другого события. Дело было так. Рано утром он поехал на телеге в город, естественно - в Виттенберг. Куда же еще? Повез Иоахим на продажу свои новые бочки, бочоночки, жбаны. Весело громыхали-постукивали они за спиной бочара.

    Вот проехали городские ворота, а там уж и рынок. Расположился бочар в отведенном ему месте и начал торговать. Дело пошло хорошо. Работа Иоахима нравилась - нарасхват шли бочки, жбаны, бочоночки. И на удивление быстро распродал он товар, еще и полдень не наступил.

    Покончив с торговлей, бочар оставил на рынке лошадку с телегой, а сам пошел погулять. "Может пива попью, либо так пошатаюсь". И оказался он возле главного собора. Людей там зачем-то собралось видимо-невидимо. Любопытный Иоахим протиснулся поближе. Люди указывали на высокие двери, ведущие в собор.

    - Вон там, глядите, - тычут пальцами в дубовые двери. - Кто есть грамотный? Пусть прочтет!

    "Ну, я грамотный", - подумал Иоахим. Но хитрый наш бочар - наверное, бочары вообще хитрый народ - не объявил, что вот, мол, он тут грамотный. Не объявил он, а только пробрался еще ближе и уставился на вывешенную на дверях длинную полосу пергамента.

     Поглядеть со стороны на бочара - тупой, ничего не разумеющий деревенщина, не более. Но Иоахим-то, знай себе, стал украдкой читать написанное на полотнище.

     А было там написано, надо сказать, настоящее богохульство... Нет, там, пожалуй, сказано не против Бога, а против церкви, и точнее - против папы римского, который, оказывается,возомнил себя богом на земле, то есть - богом вместо Бога. Так уразумел бочар.

    На пергаменте уместилось целых девяносто пять пунктов, говоривших против папы и его курии. Один пункт, к примеру, гласил, что отпущение грехов, даваемое церковью, а тем паче и путем продажи индульгенций, есть гнусный обман. Но вот что было до сих пор неслыханно... Иоахим читал, не веря свои глазам. Объявить, что между человеком и Богом не должно быть посредников, каковыми считали себя папа и его церковь, - на такое утверждение нужна большая смелость. А ну как нагрянет инквизиция?..

    Народ волновался, гудел. Стали требовать сюда того, кто написал и вывесил пергамент. Пусть, дескать, сам растолкует написанное. Шумел народ.

    И тут на паперти, откуда ни возьмись явился низкорослый, коренастый и широкий в плечах человек с мясистым лицом. Он встал, широко расставив ноги в грубых башмаках, руки уложил в карманы просторного кафтана. Человек был без шляпы. Блестела на солнце его тонзура.
    - Растолкуй, что там написано,- попросили из толпы.
    - Если имеещь к этому отношение, растолкуй...
    - А сам-то ты кто такой? И кто вывесил пергамент?

    Человек поднял руку, толпа затихла.
    - Ну, я вывесил, - спокойно произнес человек и будто оглядел по очереди каждого из толпы. - Я - Мартин Лютер из Айслебена ... Долго был я монахом... Это написал я... после долгих размышлений.
    Толпа придвинулась ближе.
    - ... я учился в университете Эрфурта, - продолжал Лютер, расхаживая перед народом. - Я видел, как в городах растет недовольство католическими попами... Разве в славной нашей столице Лейпциге все довольны этими толстопузыми, разве у вас, в Виттенберге, все любят их?

     - Сам толстопузый! - выкрикнули из толпы.
     - Ладно, и я тоже не худой, - весело согласился Мартин. - В конце концов не в пузе дело. У меня тоже пузо - во! Потому что люблю посидеть за кружкой доброго пива. А? Среди вас тоже немало таких любителей? А?
     Толпа одобрительно загудела.
     - ... ну вот, а попы-католики считают это грехом. - Лютер нашел-таки верную ноту, и сам был доволен: дескать, народ уже за него. - Какой же тут грех, если все это и есть жизнь человечья? Человек живет, чтобы наслаждаться жизнью. Так ведь, люди?!

     - А что есть вера? - пожелал кто-то узнать.
     - Вера - это средство спасения души, - не смутился Мартин. - Вера в каждом из вас. И каждый может сам обращаться к Богу, веровать в него - без посредников, без ходатаев. Попы-католики со своим папой в придачу думают, что только им открыт путь к Богу. Нет! Человек, молись сам Богу в твоих грехах! Не нужны тебе индульгенции. Этими штуками у вас, люди, только вымогают деньги! Не попадайтесь на удочку проходимцев! Молитесь и веруйте, и Господь простит вам прегрешения ваши. Выбирайте сами себе пасторов, гоните прочь попов!

      Иоахим протиснулся вперед и выкрикнул:
      - Не боишься, Мартин, инквизиции?
      - Кто это сказал? - Лютер поискал глазами в первых рядах, приметил бочара. - Тебе отвечу: не боюсь. Пусть папа присылает своего легата. Я готов вступить с ним в спор... А вы все меня поддержите и в обиду не дадите. Так ли?
      - Так, так! Поддержим тебя, Мартин!

      Крики не утихали. Лютер поднял руку.
      - Еще скажу одну важную вещь... У кого из вас в доме есть священное писание?.. Не вижу поднятых рук... Смелее поднимайте.
      Две-три руки поднялись.
      - Как ему быть-то у нас, писанию-то? - спросили в толпе. - Мы и на нашем языке не пишем, не читаем, а там - латынь. Кто ж поймет?
      - Вот, вот! - подхватил довольный Лютер. - Мало того, что вы не знаете латыни и вам не прочесть библию, так вы еще и папских указаний да постановлений должны слушаться. Довольно! Папы потому и толкуют писание так, как им выгодно........ Но писание - не слово попов, а слово - чье?
      - Божье слово! - подхватила толпа.
      - Правильно говорите - Божье слово! И мы хотим сами узнавать это слово прямо из библии. Понятно вам, люди?
      Мартин опять посмотрел на Иоахима.
      - И тебе понятно, милый человек?

      Что оставалось Коротышке, как не кивнуть согласно?  Для большей убедительности он сделал это несколько раз. Лютер усмехнулся, видя такое усердие. Он опять прошелся туда-сюда, держа руки за спиной. Все напряженно следили за ним, ждали, что еще скажет.
      И он  продолжал:
      - Скоро у вас будет своя, немецкая народная библия. Я сделал перевод с латыни всего священного писания. - Ветхого и Нового заветов. Отдам теперь в печатню и... покупайте себе на радость. Пусть в каждом доме, в каждой семье будет такая книга - книга всех книг. Кто неграмотен, учись читать. И никакие попы не замутят вам головы...

      Лютеру не дали закончить. Несколько дюжих молодцов взбежали на паперть, окружили Мартина, подхватили грузное тело его и - ну подбрасывать, восторженно крича! Проповедник протестовал, но куда там - он взлетал  и в третий, и в четвертый, и в пятый раз, беспорядочно размахивая руками. Просторный кафтан едва не свалился с его плеч.

      Вот об этом случае в Виттенберге и рассказал тестю-пивовару и своей милой женушке Кристль, а потом и всей деревне, возвратившийся домой Иоахим Курц или Коротышка.
      А вовсе не о том, что бывший монах Мартин Лютер взял да и убил римского папу за индульгенции, как нафантазировал спьяну бездельник Хорст Мюле. Да и то сказать, оттого и фамилия у дурака такая, что и предки его, наверное, несли чепуху - мололи языками, будто мельницы какие-то.