Пучина морская

                Пучина морская

     Поймал как то редактор автора, и спрашивает жестами:
     - Чего тебе надобно автор?
     (А, надо сказать, что это была автриса)
     Отвечает он...ну, в смысле, автриса отвечает:
     - Не хочу быть «килькой» авторучки, а хочу быть «акулою» пера!
     Подивился редактор. Не было такого, чтобы автрисы умели разговаривать. В основном они писали для того, чтобы писать. Не вдаваясь в суть сюжета. Нос задирают. Море словоблудия. На положительные рецензии отвечают по примеру кибер-автоответчика: - «Благодарю». Таким нейтральным, не к чему не обязывающим словом. Мол, дарю благо, и всё тут. А, какое? До фени. На отрицательные рецензии, кои и составляют почти все отклики на чушь, молчат как рыбы. А тут вдруг заговорила?! Удивительно! Может рискнуть?
     - Хорошо, - говорит редактор, - будь по-твоему. Быть тебе «акулою», с испытательным сроком на неделю.
     Обрадовалась автриса. Даже спасибо не сказала. Прибегает домой, а родственники выстроились как на параде, кланяются. Только зашла в дом, а с улицы скандируют:
     - Ге-ний! Ге-ний!
     Выглянула. Обомлела. Весь подводный мир типографий с транспарантами и бубнами требуют её выхода на балкон.
     Только села за комп, а из портала летят сотни предложений от издательств со всего мира. Оглянулась, а позади на коленях стоят все те, кто её обижал:
     - Прости нас, - говорят, - государыня автриса! Неучи мы. Мужичьё бездарное. Не разглядели в ответах твоих лаконичность. Спасибо и на «благодарю». Спасибо за молчание. Оно признак мудрости...
     И затянуло акулу в рыбацкие сети гордыни. Покупалась она в лазоревом прозрачном бассейне славы. Насладилась известностью...Да, пык мык. А, надо создавать новые шедевры. Вот тут то и случился великий облом. Думала автриса раньше, что сочинительство двух-трёх произведений приведет её ко всемирному признанию и почитанию её потрясающего таланта. А, тут оказывается надо вывернуть душу наизнанку, чтобы написать новое полезно-поучительное. Голодать и страдать неимоверно. Терпеть всяческие творческие взлеты и падения. Вот и взмолилась она, обращаясь к редактору:
     - Смилуйся «владыка» литературы! Воплоти меня обратно в кильку!  Не лезет ничего в голову хоть ты тресни! Вроде пишу. Да всё одно и то же. Переливаю из пустого в порожнее.
     - Да будет так. Работай над собой.
     Однако. Спустя время поймал автор (к месту скажем, им оказалась знакомая нам автриса) редактора, да как набросится на него с криками.
     - Почему вы всех печатаете, а меня нет?!
     Испугался редактор. Прижался к стенке. Думает: - Сейчас эта дура поднимет всех на «уши». Да, как начнут мною все интересоваться. Да, как всплывут мои любовные интрижки на стороне. Да, как дойдет это до жены. Да, как начнется!!!
     В общем выстроил в сознании логическую цепочку причинно-следственных связей, да и испугался по-настоящему.
     А автриса ещё пуще разошлась:
     - Все авторы, - кричит, - уже «акулами» пера стали! А я всё та же, «килька» авторучки! Подавай мне, - кричит, - лучшую колонку в твоем журнале!
     Пораскинул мозгами редактор. Решил: «- Черт с ней! Дам ей шанс, а то и вправду до жены долетит нутро нашего издательства! Ну, в смысле, моё нутро...»
     Успокоился. Отлепился от стены. Оправил костюм. Говорит:
     - Так и быть. Опиши мне философию литературного сервера «Гроза из Поднебесной». Доходят до нас слухи, что авторы там само любуются и сочиняют незнамо что.
     Обрадовалась автриса. Даже спасибо не сказала. Всю дорогу домой про себя смеялась. Она давно на сервере «прописалась» и всю подноготную про всех знает. И ещё придумала всех своих подруг расхвалить, а обидчиков охаять. Особенно же ненавистен ей был один писатель со странным именем Строчник. Доброхот, понимаешь ли, нашелся! На жалость давит. Про сирот брошенных пишет. Про разворованную природу...Нет, чтобы про истинную жизнь писать! Про оскорбленных, брошенных, униженных женщин. Про обиженных, обманутых невест. Да, много ли чего ещё сотворили эти козлы мужчины?! И — курят, и — пьют, и — бьют! За что?! Мы такие невинные, преданные, честные, хозяйственные, аккуратные. И вовсе не поклоняемся деньгам...

     Прочитал на следующий день редактор произведение автрисы и побледнел. Прочитал во второй раз — волосы дыбом встали. Прочитал в третий и подумал: « - Лучше, пусть моя жена узнает про мои похождения и мы разведёмся! Нежели, из своего журнала из моего детища я сделаю сопливый женский мусоросборник!»