25. Крылатая кошка

         На экране телевизора разыгралась извечная драма: кошка подкараулила мышку. В этот момент чья-то тень пронеслась мимо. Пак (это, конечно же, был он) уселся на край стола. То, что происходило на экране, его не волновало. Он решил поохотиться на крыс, чья клетка стояла рядом с телевизором. "Лицо" у Пака сделалось совершенно круглым, "ушки" опустились, а глаза, кажется, стали еще больше. Несколько минут он прицеливался – крутил головой во всех направлениях – потом бесшумно кинулся вниз, выставив вперед когтистые лапы. Шум, писк, возня – крысы заметались по клетке. Увы, они был недосягаемы! Побегав по полу, Пак взмыл к потолку.
         Пак – это лесная ушастая сова. Величиной она была с ворону и обладала забавнейшей внешностью: пушистое серо-рыжее оперение с черными пестринами, большая круглая голова с янтарными глазами и задорно торчащими вверх перьевыми "ушками". (Настоящие ушные щели находятся по бокам головы. Когда сова охотится, она оттопыривает перья и открывает эти щели. Можно ахнуть от удивления, какие они большие).            
         Ночной образ жизни... Странная внешность... Бесшумный полет... Глаза, видящие в кромешной тьме, и уши, улавливающие малейшие шорохи... Жуткие крики... Все это издавна привлекало внимание людей. Персонажем каких только легенд не стала сова! Это и птица, сопровождающая богиню мудрости – у древних римлян. Это и злая ведьма, накликающая разные беды – в средневековой Европе. Это и волшебный талисман, приносящий удачу – японцы и китайцы видели на ее перьях иероглиф, символизирующий счастье.
         Так что же такое сова? Это удивительнейшая и полезнейшая птица. Она охотится ночью потому, что дневные хищные птицы в это время спят, значит, не составляют ей конкуренции. Полет совы бесшумен, благодаря мягким опахалам из пуха, которыми снабжено каждое перо. (Я заметила, стоит сове потерять хоть одно маховое перо из крыла, как в полете появляются неприятные свисты.) Зрение и слух у сов действительно отличные. Пак прекрасно видел и днем, и ночью, но яркий электрический свет явно раздражал его, а вот солнечный – нет!  Сова даже грелась в солнечных лучах! На громкие, но привычные звуки птица не обращала внимания, но стоило где-нибудь зашуршать или пискнуть, как она настораживалась.
         Совы имеют большую круглую голову – в  меньшей, по-видимому, просто не поместились бы огромные глаза, приспособленные видеть при ничтожнейшем освещении. Глаза посажены близко друг к другу и направлены прямо перед собой, поэтому зрение у сов бинокулярное, как у человека, чего нет ни у одной другой птицы. Правда, сова не может скосить глаза в сторону, но зато у нее очень подвижная шея: птица способна повернуть голову назад на 180 градусов или вывернуть ее клювом вверх. Пак демонстрировал все это по многу раз за вечер. Например, когда он спал или был чем-то увлечен, можно было подкрасться сзади, протянуть руку и осторожно потянуть его за хвост. Почувствовав прикосновение, он резко поворачивал голову назад, возмущенно щелкал клювом и улетал.
       Что же касается "жутких" криков, издаваемых совами – так это дело вкуса. Теплой светлой майской ночью пение самца совы звучит для самки столь же пленительно, как пение соловья – для соловьихи, и так же предупреждает соперников, что данная территория уже занята. Для меня – крики сов придают лесу таинственное очарование;  без них ночной лес пуст и скучен. Совы – неутомимые охотники на грызунов. Считается, что одна серая неясыть (вид без перьевых "ушек", который так же встречающийся в европейской части России) спасает за лето тонну хлеба: она ловит не меньше тысячи мышей, а каждая мышь съедает килограмм зерна. 
       Наш Пак вылупился из яйца в начале июня:  кто-то разорил гнездо совы и птенец  переходил из рук в руки, пока, не попал к нам. В автобусе я приоткрыла коробку, в которой ехал совенок, и он высунул голову наружу. Увидев его, какая-то маленькая девочка восторженно закричала:
- Смотри, мама, какой хорошенький котенок – серый, пушистый!
        Она помолчала, а потом задумчиво спросила:
- Вот только зачем ему клюв?
         Летать птенец научился, а вот есть самостоятельно долго не хотел. Приходилось по нескольку раз в сутки (днем и ночью) совать в его ненасытный рот кусочки сырого мяса или белой мыши. (Разрезанные на части белые мышки хранились в холодильнике, что очень расстраивало мою бабушку: но я ничего не могла поделать – с целой мышкой совеныш не справлялся. Взрослые хищные птицы разрывают добычу на части, а уж потом суют в клюв птенцам). Только через пару недель совенок стал настолько самостоятельным, что научился без посторонней помощи есть мышей и крысят. Его серое детское оперение сменилось на юношеское (так называемый, мезоптиль), а потом, в августе – на оперение взрослой птицы. Я назвала сову Паком в честь проказливого лесного духа из комедии Шекспира "Сон в летнюю ночь".
         С тех пор Пак прожил с нами более 15 лет. Он свободно летал по квартире.  Домом ему служили антресоли. Вместо опилок я стелила на доски бумагу, там стояли тазик с водой и кювета с песком. Жилище совы украшала живописная сухая коряга и еловые ветки.  В свое "дупло" сова пряталась, если ее что-то пугало. Наиболее активна она была  утром и вечером (с 6.00 до до 11.00 и с 17.00 до полуночи). Днем и ночью она, как правило, спала. Днем Пак изображал диковинное украшение книжного шкафа: сидел на краю полки совершенно неподвижно, нахохлившись, закрыв глаза и развесив "ушки" в  разные стороны. Вечером он пробуждался: открывал сначала один, потом второй глаз, сладко потягивался – вытягивал попарно крыло и лапу – и энергично встряхивался, превращаясь в облачко вибрирующих перьев. Потом вопрошал: "У-у?" – и начинал облет своих владений. Если птицу по какой-либо причине держали взаперти все утро, она летала и веселилась всю середину дня, при ярком солнечном свете.         
         У Пака всегда сохранялся хороший аппетит. Он ел и рыбу, и мясо, но больше всего любил мышей и крыс.
- Птичка, хочешь мышку? – Угу! –следовал немедленный ответ, "птичка" слетала вниз и просительно заглядывала в руки.
         Живых мышей сова ловила и убивала мастерски, стоило ей их увидеть: она бесшумно кидалась вниз и хватала их когтями, тут же, вероятно, ломая им хребет, потому что они не успевали даже пискнуть. С мертвой добычей Пак долго играл, повторяя сцены охоты: точь-в-точь, как кошка – гонял по полу, подбрасывал вверх и вновь ловил. Остатки еды откладывал про запас: прятал в разные щели, зарывал в бумагу. Стоило на минуту отвернуться, как сова засовывала под подушку обезглавленную мышь! Свою добычу Пак яростно защищал: крепко зажав в лапах, дугой раскидывал крылья, поднимал перьевые "ушки" и взъерошивал перья так, что казался в два раза больше, чем был на самом деле. При этом шипел, щелкал клювом и даже рычал, как собака. И уморительно "хлопал" глазами, опуская и поднимая верхнее веко, как человек (другие птицы так делать не могут). А вот спал он, прикрывая глаза не верхним, а нижним веком.
         Пак охотно купался: залезал в таз, разгребая воду лапами и трепеща крыльями так, что брызги летели во все стороны! Мокрый, жалкий на вид, но ужасно довольный, он летел на письменный стол и раскидывал крылья на просушку. Иногда птица купалась в песке.
          Пак не боялся знакомых людей и собаку. Он позволял себя гладить и брал корм из рук. Когда к его лицевому диску или клюву подносили руку, сова негодующе чирикала и клевалась, правда, не больно. А вот пойманная, в первую минуту вырывалась, пуская в ход когти и пронзительно крича, но потом успокаивалась и поудобнее усаживалась на руку. Пак откликался на кличку – сразу же поворачивал голову. Он, вообще, сам был очень "разговорчив":  при звуках человеческой речи, обращенной к нему, отвечал "угу" или "у-у". Мог мяукать, как кошка. Пак научился дразнить собаку: он неожиданно пикировал на нее и щелкал клювом в нескольких сантиметрах от собачьего носа. Пес с лаем кидался в погоню. Сова с невинным видом усаживалась на шкаф и, глядя вниз, ехидно спрашивала:"Угу?" Пес некоторое время караулил, сидя перед шкафом, но стоило ему ослабить бдительность, как все повторялось. Эта была именно игра, и она доставляла удовольствие обоим участникам. Сова всячески старалась ее продлить и садилась невысоко – на стол, спинку стула – а при погоне неторопливо перелетала с места на место. Точно так же Пак играл с  людьми: внезапно кидался вниз и мягко отталкивался лапами от головы или плеча. Такое "нападение" можно было спровоцировать, если пристально посмотреть на сову, "угукнуть", как она,  и несколько раз наклониться из стороны в сторону. Посторонних людей Пак опасался, пока не знакомился с ними поближе. Он вытягивался свечкой и замирал, будто неживой, сидя где-нибудь на мебели. (Интересно, скольких сов в природе мы не замечаем, когда они,  сидят вот так, притворяясь  древесными сучками?) В позе "свечки" его частенько принимали за чучело. Один гость даже начал критиковать: чучело у нас, мол, плохо выделано, и вообще, его моль побила... В этот момент "чучело" подмигнуло ему одним глазом. Гость шарахнулся в сторону и на некоторое время лишился дара речи.  А Пак невинно спросил: "Угу?"
        Были люди, которых Пак почему-то не любил: на таких он бросался вполне серьезно – с пронзительным криком и отталкивался от них лапами со значительной силой, т.е. они получали чувствительный тычок в голову, спину или плечо. Тогда птицу приходилось закрывать на антресолях.
           Пак был невероятно любопытен. Любой новый предмет в комнате вызывал его интерес и ночью, и днем. Он рассматривал его сначала издали, потом подлетал поближе и принимался "корчить рожи": расширял лицевой диск то вертикально, то горизонтально, поднимал и опускал "ушки", крутил головой во всех направлениях, так что "ушки" вдруг оказывались снизу, а глаза начинали сверкать на затылке. Туловищем при этом он выделывал нечто вроде твиста. Убедившись в безопасности нового предмета, сова садилась на него и осторожно трогала клювом.
          Пак играл не только с собакой или людьми, но манипулировал различными предметами. Часто с ликующими воплями носился по комнате, зажав в когтях полотенце или носовой платок, а я бегала за ним в тщетной попытке отнять украденный предмет. Крупные вещи птица переносила в когтях, мелкие – в клюве. Один раз Пак попытался унести одеяло: вцепился в середину когтями и взлетел. Однако одеяло оказалось слишком тяжелым. Птица зависла на одном месте, как вертолет, а одеяло колыхалось в воздухе наподобие ковра-самолета. К сожалению, сова оказалась несовместимой с комнатными растениями: она выдергивала их с корнем, рвала на части и бросала на пол. А иногда сталкивала вниз целые цветочные горшки и наблюдала, как они падают и разбиваются. Делала она это с таким видом, с каким ребенок разбирает заводную машинку, чтобы посмотреть, что у нее внутри.
         У Пака были излюбленные места на мебели, куда он присаживался отдохнуть – одни и те же в течение многих лет. Вопрос гигиены решался очень просто: под такие насесты подстилались газеты.
          Я долго думала, зачем совам и филинам перьевые "ушки"? Считается, что они помогают птицам направлять звук в ушные щели. Но когда Пак прислушивался, он плотно прижимал их к голове. Зато они обогащали совиную "мимику" и хорошо выражали настроение, примерно так же, как настоящие уши или хвост у собаки.
          По весне Пак проявлял брачное поведение: пел особую песню, состоящую не только из "Угу", но и протяжного "У-у", заканчивающегося пронзительно-душевным "У-ии". А во время бесшумного полета он вдруг начинал громко, как в ладоши, хлопать крыльями. Одно время у него была подруга – сова с подбитым и неправильно сросшимся крылом, отчего она не летала, а только перепархивала по мебели. Пак ухаживал за ней во-всю, но увы, ничего из этого не вышло – птица вскоре погибла от болезни.
          Пак подолгу глядел в окно. Но, боюсь, что его привлекали воробьи, а не свобода. Услышав их чириканье, сова кидалась к стеклу, возбужденно бегала по подоконнику, а воробьи продолжали безмятежно чирикать! Неужели они ее не видели? В стекло наша птица никогда не билась.
          Я так привыкла, что по вечерам в комнате носится серая тень и над самым ухом раздается довольное "угуканье", а когда включишь свет, то на телевизоре скромно сидит сова, что до сих пор, несмотря на наличие  других животных, мне не хватает именно ее...