Соблазн

Он соблазнял её, топил в её грешных фантазиях сладких. Он, тот кто уже однажды Еве запретный плод предлагал, и все мы поплатились за это изгнанием из Рая...
"Ну, что же ты, посмотри, вокруг ведь все грешат! Кто в действиях, кто в мыслях - не столь уж важно. Попробуй и ты... узнаешь, что и нестрашно..."
Он пел и Душу ее пил, вонзая когти в плоть живую... Его слова, как сахарный сироп, текли... текла она от этих слов.
Как хлыст врезается в нагое тело, так и они терзали разум девы.
А он все продолжал: Ты слышишь звон цепей? То черти, что в омуте твоем на дне, рвут их... Освободи же их, я встречу и дам им все, что требуют они... Я научу их плавать и летать, и в этом омуте топить всех тех, кто будет попадаться."
И дева та, что слушала и вся плыла от слов таких, закрыв глаза... тонула, падая все глубже в свой же омут.
И цепи порваны, пусты те клети, что сдерживали чертей.
Теперь Она сама ласкает слух и топит тех, кто попадется в ее сети.
Холодный блеск в глазах и ласк горячих кровавые ожоги - всем этим Он наградил ее, когда черпал еще не пробованную Душу...
Он научил из Боли получать сироп, которым поливал ее в момент знакомства.
Нет, Он не обманул, сказав, что страшно ей не будет. Всего лишь выпустил чертей, порвав все цепи, и приковал ее саму... к любви - жить уже она не может без Сладкой Боли. Без Боли, что дает ей хлыст, когда рвет плоть ее нагую... Без Боли, что режет руки, когда прикована Она...
На вечный поиск своих чертят обрёл Он деву ту.
И, чтоб заполнить тишину, себя в те цепи заковав, звенит оковами она... закованная в жажду. Звенит и ждет, когда же снова будут Боль и наслажденье..