Юрка

Юля Никифорова ненавидела своё имя.  Оно было какое-то простое, совершенно не подходящее, да и просто Юлей называться ей не хотелось.  Она звалась то Витой, то Митродорой, то Дианой, один раз даже Церцеей представилась. Имена, которыми она пользовалась, были абсолютно разные, но притом обязательно редкие. Так продолжалось до тех пор, пока не прицепилось случайно выскочившее изо рта «Юра». Понравилось Юле звучание, да и к её одежде подходило, носила она всегда брюки со свободными кофтами.  С тех пор стала она Юркой. Характер у неё, конечно, был взрывной…

Она работала бариста в кофейне, куда я часто заходил, кофе готовила отменный, да и улыбалась не натянуто. Правда, тяжело ей в то время было. Учёба, две работы – я внимательно следил за тем, как она раскладывает товар в магазине комиксов неподалеку – периодические подработки, в конце концов. Девушкой она была тоненькой, гибкой и немного… неуклюжей.  Понял я это лишь тогда, когда она с коробкой в руках обошла все препятствия на своём пути в виде стеллажей и стендов с грацией, присущей разве что кошке, аккуратно опустила свою ношу на подоконник, а затем упала, споткнувшись о свою собственную ногу. Волосы у неё были светлые, короткие, но при этом обязательно заплетённые. Каюсь, наблюдал я за ней тайком.  Уж больно заинтересовала меня эта резвая девчонка. Судя по тому, что я узнал позже, глупой она не была и училась, кто бы мог подумать, в академии полиции на следователя. Видели бы вы моё лицо, когда мне сказали это.

Подобная одержимость этой очаровательной девушкой охватила меня уже в момент нашей первой встречи, когда, приехав на работу к своей младшей сестре, я увидел этого ангела. До сих пор отчётливо помню, как она чуть не свалилась мне под ноги, потеряв равновесие.

Кофейня та принадлежала мужу моей младшей сестры, поэтому моё частое там появление можно было списать на братскую заботу, чего, конечно же, не сделала моя дражайшая родственница. Видимо, в тот момент проснулся в ней внутренний женский монстр – сводница. Она делала Юрке неприличные намёки, чем вгоняла меня в краску. Сам же я долго не решался к ней подойти, лишь смотрел издали на острый носик и растрепанную косичку. Стоит отдать моей сестрице должное, кабы не она, долго б вздыхал, всматриваясь в полюбившийся профиль.

Помню, получив толчок к действиям от всего населения нашего домика на Садовой улице, принарядился, причесался и заказал по списку кофе для своих соседей, так как те не хотели пропускать сего знаменательного момента. На улице тогда уже потеплело, я пришёл в одном пиджаке, чьи лацканы в итоге нервно теребил. Она смотрела весьма удивлённо, что меня сильнее смутило, а, услышав приглашение, лишь промямлила: « Я? На свидание?». Тем днём я получил отказ, что меня весьма расстроило, правда, о причине сего узнал много позже.

Я не перестал проводить свои дни в кофейне, что давно уже стало моею привычкою. Где-то неделю спустя после моего постыдного поражения, весьма ударившего по моему самолюбию, в кофейню вошёл он, мой соперник, обладавший большей удачей. Юрка кинулась ему на шею и расцеловала в обе щёки. Следующим днём за работой я её не застал, сестра вскоре сообщила мне, что возлюбленная моя отпросилась на всю последующую неделю. На счёт цели поступка сего девушка умолчала, из-за чего в голову мою прокрались нехорошие подозрения. В уме своем я рисовал картины её, Юркиной, свадьбы, где женихом выступал мой удачливый соперник. Всю абсурдность сих мыслей я осознал много позднее, когда в следующий раз увидел Юрку.

Сестре моей позвонили с телефона деревенского отделения полиции в нескольких часах пути от центра города, четыре дня не видел я той девушки, что захватила моё сердце. У Юрки случилась беда. Выехали мы с моею сестрою сразу же, отчего оказались вскоре на месте. Юрка сидела заплаканная и абсолютно разбитая.

Удачливый соперник мой, судя по всему случившемуся с ним, оказался не столь везучим, каким я его считал. Они с Юркою отправились в поход, что делали регулярно. К слову, знакомы были те с пелёнок. Он, видимо, был весьма самонадеян, в связи с чем, решил оставить рюкзак на своих, бесспорно, широких плечах, но имел неосторожность упасть. Закончилась сия история летальным исходом для моего удачливого соперника.

Юрка оказалась не способной к работе и учёбе в связи с произошедшим. Моя сестра выхлопотала для неё выходные в магазине и академии. На время, к слову, весьма неопределённое, по инициативе моей небезызвестной родственницы при поддержке её мужа и прочих наших соседей дама сердца моего переехала к нам в домик, заняв комнату, принадлежащую мне где, в прочем, я появлялся редко.

Она ходила по дому, завёрнутая в плед, растрёпанная, своим видом напоминая приведение, тогда я, кажется, полюбил ещё больше. Сестра моя утешала её, как могла, правда, получалось у ней это не очень. Жестами она указала заняться этим мне.

Я подошёл к Юрке нерешительно и приобнял, носом утыкаясь в светленькую макушку. Она удивлённо замерла. Глаза у ней выпучились, а рот немного приоткрылся. Юрка покраснела, сестра спустя несколько дней сообщила мне это, так как в тот момент я ничего не замечал помимо светленькой макушки.

Когда наступило прохладное лето, что обычно проводится в лёгкой курточке, в наших взаимоотношениях начался тот чудесный и тёплый период, во время которого пара только узнаёт друг друга. Мы игрались друг с другом, будто невзначай выплёвывая факты из жизни, что самому себя кажутся незначительными, в то время как незнакомцу могут стать откровением.

Юрка любила свежие овощи, полевые цветы и крепкий кофе, обожала острую пищу, из-за чего выучилась готовить карри, кроме которого не могла ничего сообразить на кухне. Конечно, не все её привычки меня устроили, в прочем, как и Юрку мои, но мы всё приняли, так без них не были бы самими собой. Я очень удивился, когда увидел её в чёрной форме курсанта, что так шла к чистому девичьему лицу.

Я ухаживал немного неумело, в прочем, она так же неумело принимала мои ухаживания. Как я узнал позже, многим позже, до меня ей никто не оказывал знаков внимания, что и расстроило, и порадовало. Я был для неё первым во всех отношениях, так как сравнивать было просто не с кем. Мне было немного горько от того, что никто не замечал раньше её чистой, натуральной красоты, доброй улыбки. Я был рад, что её никто не испортил, как случилось со многими молодыми девушками, каких мне приходилось встречать.

Пока не знаю, как закончится наша история, разойдутся ли наши пути или же сплетутся воедино, но надеюсь, что так или иначе оба мы будем счастливы.