ода Оде

https://www.stihi.ru/2016/07/14/1924



За огромным столом в зале заседания рассажены ремесленники. Они будут до наступления ночи спорить о сущем, но у них не родится даже истина. А потому что они ведь не спорят, а соглашаются. Им плевать друг на друга, они не верят в свое общее дело, многие из них и не догадываются о нем, но итог один – они добьются мира и в полном спокойствии разойдутся по своим домам.
Да, об этом уже было писано, и в этом наш вопрос – кем? Когда тот, кто сказал про это всем людям впервые, взял в руки карандаш, стал ли он ремесленником? Мы не знакомы с ним, мы вряд ли разберемся. Но зато мы знаем и видим самих себя. У тебя есть бабочка молодости, а у меня – бычок тоски. Дадут ли они нам возможность прыгнуть выше миллионов голов и, в первую очередь, выше своей головы?
Ты об этом еще не думал, и тебе не особо вредно этого коснуться. Но не углубляйся. Нет сомнений, я люблю «часовое сердце», но это ли твое достояние? Твои «сердца» - это как микроскопические отверстия, которые есть у ткани – она ими дышит. Их не выхватить глазами, но они везде. Ты явно хочешь красоты, поэтому мы вспомним любое грациозное животное – косулю, кошку, лебедя – неважно. У каждого из них есть своя походка – представь ее – но ни один из этих зверей не начнет кривляться, как порой это делает при ходьбе человек. Стиль – это что-то связанное с палками, как мне кажется. Не лучше ли его приверженцам заняться забором? Но ты ведь пишешь не на глине и не считаешь века. Скажи ли слово, запиши – но сделай это в единственный наилучший момент. Он и будет тебе более всех благодарен. Ты не располагаешь большими сроками, но у тебя есть нечто более ценное – когда ты выходишь и идешь по улице, цветник говорит с тобой, фонтан говорит тебе, небо слышит тебя. И все эти летящие крупицы воздуха – твои. Вороти что хочешь. Доходи до абсурда – я люблю абсурд – никто не посмеет тебе противоречить. Потому что противоречие имеет силу только там, где есть согласие, но ты же – кость в горле у этого мироздания. Стоишь и смотришь с недоумением на эту клоунаду ремесленников, которые, пока ты физически жив, рвутся тебя растерзать, но стоит тебе умереть – расцелуют крышку твоего гроба.
Дело не в лицемерии и не в глупости. Если хочешь знать, в чем – спроси напрямую у бога. Хорошо, когда он сидит вот так с тобой в одной комнате, прямо напротив, и пьет твой любимый чай. Действительно хорошо, поверь. Но что же случилось со мной? Кто позволил миру меня колесовать? Два военных лагеря делят мой труп, в то время как сама я летаю по городам и сажусь на плечи дорогим. Возможно, оттого им становится тяжелее.
Дорогие. Я знаю, как это происходит. Когда тебя переполнило выше краев, ты сел и записал Оду. С тем записал, чтобы хоть раз стать центром персональной мистерии. Чтобы этот невозможный хоровод хоть раз прошел вкруг тебя одного, где ты на самом деле не один. Эти лица спасут тебя только тогда, когда соберутся все вместе. Тогда одиночество отпрянет, и настанет такое, чего я не сумею предсказать. Но не своди их сам, не своди. Держись подальше от них, пока ты в мире. Пластмассовый браслет от часов на чьей-нибудь руке будет светить тебе стократ сильнее, чем целая свадьба в кругу драгоценных. Кто решил заполучить – получай. И я в их числе. От моих рук отдает мертвечиной, я убила, по крайней мере, одного своего любимого друга.
Итак, я нашла тебя, а может, мы нашли друг друга. Я буду смотреть на тебя со своего холма. Мы будем играть в словесное, а также в бессловесное, и, может так статься, что ты вовлечешь меня в свое забытье, где…
«Уж если бог есть, то ты мне сестра».
А еще ты никогда не ставишь точку в конце