Исцели меня. Невозможное. Глава 5

Глава 5

Хочется спать. Нет, снов я не видел, словно провалился в бездонную темную, но безмятежную яму. Так хочется остаться в этом бесчувственном вакууме подольше. Легкое, осторожное похлопывание по щеке, в котором я узнаю прикосновение Агаты, заставляют вернуться в реальную действительность.
– Привет, – c улыбкой произнес я. Увидел ее чрезмерную встревоженность, и меня укололи воспоминания о вчерашнем вечере. Улыбка само собой испарилась, и я просто захотел покоя.
– Кирилл, что ты сделал? – спросила она, держа в руках окровавленное полотенце, которое я оставил вчера в раковине. Агата не на шутку была взволнована и немедленно ждала ответа.
– Это никак не связано с тем, что произошло между нами вчера, – произнес я, облизнув сухой рот, и поднялся с кровати. Агата сверлит меня взглядом, продолжая теребить в руках полотенце.
– Я прощу у тебя прощения за то, что влезла в твои мысли…
– Ненавижу, когда меня жалеют, – спокойно произнес, наливая воду в стакан. – Ох, этот бедный мальчик сиротка, пожалейте его, как тяжело ему живется на этом свете, – с иронией произнес я, пародируя тонкий голосочек. – Нормально мне живется! – уже своим голосом рявкнул я, смотря на Агату. – Когда рассчитываешь только на себя, то живешь нормально. Я всего лишь повзрослел чуть раньше, чем остальные дети, но это не повод для жалости.
– А я тебя не жалела, – подняв подбородок, произнесла она. Тревоги тут же скрылись за манерностью. – Хотела всего лишь помочь, потому что знаю, что такое жить в прошлом, тянуть его грузом за собой и мучить себя.
Я сделал глоток воды и с грохотом поставил стакан на стол. В ее нравственной речи я хотел чувствовать фальшь. Подойдя к ней, я внимательно взглянул в красивые янтарные глаза, которые наполнились осторожностью.
– Ты свидетель всякого дерьма, что происходит и происходило в нашем мире. Ты сочувствуешь, переживаешь, но остаешься всего лишь свидетелем чужих судеб. Что ты знаешь о потере, о тяжелом грузе, девчонка?
В лице Агаты блеснул гнев. Наконец-то, теперь и я задел ее чувства.
– Ты сам себя жалеешь, поэтому тебя злит чужая жалость, – фыркнула она, попав тем самым в самую точку, и сделала шаг к выходу. Со злостью я схватил ее за руку и притянул к себе.
– А ты слишком сильно переживаешь за незнакомца, и уж точно не из жалости.
– Ты ошибаешься, ты мне абсолютно безразличен, – засмеялась она, пытаясь освободиться, – ровно также я помогла бы бомжу с улицы и оказала помощь.
– Да?! – ухмыльнулся я в удивлении. – Да твое милосердное сердце не знает границ. И сколько бомжей было спасено, одето и приласкано милой Агатой?
– Да ты… – сопротивляется она и пышет от злости.
– Докажи мне, что я тебе безразличен… – шепнул я, склоняясь к ее губам.
Ее злость пылью развеелась под поцелуем. Касаясь ее мягких губ, все больше ухожу в забвение, понимая, что это больше, чем дружба, больше, чем любовь, это то, что я искал всю свою жизнь. Ее ладонь нежно скользнула по моей щеке, я крепче прижимаю Агату к себе. Пью ее нежность, сладкую любовь, отдавая всего себя без остатка.
– Что мы делаем? – упирается она мне в грудь, я нехотя отрываюсь от ее губ.
Она уставилась на меня испуганным взглядом и, замахнувшись, отвесила мне звонкую пощечину.
– Дурак, – выкрикнула она. Не ожидав такой реакции, я невольно рассмеялся. Только что бывшие нежные чувства переросли холод и сожаления.
– Только не говори, что это первый поцелуй в твоей жизни? – ухмыльнулся я и сразу же получил вторую пощечину. Покрасневшая от гнева и смущения Агата выскочила из комнаты.
– М-да, та еще штучка, – потрогав онемевшую щеку (удар у нее был боевой), я с широкой довольной улыбкой отправился в душ.
«Втрескалась в меня», – мелькнуло у меня в голове.
На удивление, Агата появилась в моей комнате очень скоро. Я осваивал допотопную беговую дорожку: большой дисплей, быстрый старт, расход калорий, каридиопояс, пульсозависимые программы, фитнес-тесты, мультимедийное подключение. Сейчас это все может поместиться в маленькую коробочку, приклеивающуюся на запястье и ультратонкое полотно, которое помещается на полки шкафа, но Ордену таки технологии, видимо, не знакомы.
Тяжело дыша от бега, я перешел на шаг и вытер пот со лба. Агата смотрела на меня очень странно. Озабоченность граничила со страхом, где-то вдали промелькнула нежность и тут же угасала за лицемерным равнодушием. Твердыми и уверенными шагами она подошла ко мне. После того, что было между нами, я не могу скрыть довольную улыбку.
– Э-э-эм, – начала она, – мы, мы можем серьезно поговорить?
– Думаю, да, – пожал я плечами и неторопливо сошел с тренажера.
– Кирилл, ничего не было, – твердо произнесла она.
– В смысле?
– Ничего не было, – повторила она– Ты мне нравишься, – она споткнулась на этой фразе, – даже очень. Просто поверь, у наших отношений нет будущего, поэтому не зачем их начинать.
– Орден? – выдохнул я с разочарованием, она кивнула головой. Мне больно слышать ту очевидную правду, которую я, в принципе, и так знал. Братство никогда не позволит своей одаренной подопечной иметь роман с проходимцем с улицы. И если между нами зародилось подобие любви, то цена у нее будет слишком велика. Страдание обоих, жертвы, смерть. Пример тому жизнь Евы, Насти и Александра.
– Кирилл, я твой друг и хочу быть твоим другом, – она подошла ближе и взяла меня за руку, – не надо все портить. Нет у нас права любить друг друга.
– Я понял, – скупо выдавил и, потянув ее к себе, крепко обнял, – просто друг… мой самый лучший друг.
Я действительно обнял ее по-дружески, не внушая себе никаких нежных чувств и пошлых мыслей. На свободе при подобных обстоятельствах я бы ни за что не стал просто дружить с девушкой, которая безумно нравится. Это мучительно больно и глупо, гораздо легче остаться друзьями на расстоянии. Рано или поздно состоится суд, вряд ли он будет в мою пользу, поэтому эта хрупкая, тихая девушка стала моим единственным последним лучшим другом.
Далее наш день строился просто, а после того, как мы признались друг другу в чувствах, общение шло очень легко. Не было той тайны, которую я все время пытался поймать за хвост и вытащить наружу. Теперь я знал, что я ей небезразличен, и на этом большая жирная точка.
Агата показала мне, как в братстве воспитываются мальчики. В отличие от девочек, у них нет цветных стен и научных игрушек. У них строгие классы, большие спортзалы, можно сказать, что их жизнь строится по принципу выживания. Агата объяснила, что они в первую очередь защитники братства и одаренных девочек. Есть, конечно, исключения – мальчики-хилячки, вроде меня в детстве. Их сразу загружают учебой, превращая в ботаников. Да-да, интеллект – это тоже сила, во всяком случае этим девизом я долго прикрывался, не желая заниматься спортом.
– Все же что ты сделал с рукой? – спросила она, когда мы сидели в ее башенке под стеклянным куполом. Я смотрел на узкий шкаф, которого раньше здесь явно не было. Он одиноко стоял у стены и на фоне белых стен смотрелся куце и неуклюже. Одна-единственная книга на пяти открытых полках еще больше омрачала вид. Лучше бы тут появился диван, всяко пользы было бы больше, а то сидеть на полу не очень комфортно.
– Что ты сделал с рукой? – повторила Агата свой вопрос.
– Ты в моих мыслях не разглядела, что я мазохист? – ухмыльнулся я.
– Человек не может добровольно причинять себе боль, на то есть причина.
– Моя причина – ваш Орден. Я должен чувствовать, что еще хочу домой, но рядом с тобой забываю об этом.
Мы переглянулись, Агата промолчала. Думаю, мы поняли друг друга.
– Ты готов? – медленно сняла она колечки с пальцев. – Теперь ты будешь не просто зрителем, тебе откроются его мысли, чувства, словно ты часть его.
– Зачем? – спросил я и сел перед ней.
– Чтобы понимать его, – улыбнулась она и положила ладонь мне на щеку.

Александр упаковывал вещи в огромную сумку, большая часть из которых были книги и потрепанные тетради. Выглядел он здоровым и симпатичным молодым человеком. Черная рубашка, за воротом которой виднеется толстая золотая цепь, черные брюки, часы с золотым ободком блистают на запястье и весь образ интеллигентно подчеркивают очки. Рядом с сумкой на кровати лежит черное пальто.
На пороге комнаты появился Александр старший. Не обращая ни малейшего внимания на своего отца, Александр продолжает заполнять сумку.
– Я просил же… – процедил сквозь зубы Александр.
– Мой долг проводить сына.
– Не ври себе, для тебя это позор, мы оба об этом знаем. Я просто прошу, не надо меня провожать. Все мои друзья откликнулись на эту просьбу. Пойми, мне так будет легче, – обернувшись, он прожигает отца взглядом черных глаз. – Я покидаю свой родной дом, в котором прошло мое детство и большая часть жизни.
– Ты сам сделал свой выбор.
– Не отягощай. Ты на протяжении всего месяца сыпал мне соль на рану. Мне нелегко и не было легко принять свой выбор. Прошу, дай мне уехать без лишних церемоний. Мой поступок и так вошел в летопись нашего Ордена, увы, для нашей семьи под печальным разделом.
Александр старший прошел через комнату и с заботой, по-отечески положил зеленый пакетик в чемодан Александра.
– Ты все равно мой сын, – взяв за плечи Александра, он печально взглянул на него и заключил в крепкие объятия.
– А ты мой отец…
На площади было тихо и одиноко, только снег завьюживал в быстром вальсе под ногами Александра. Погрузив вещи в машину, он бегло кинул взгляд на одно окно, за которым стоял его отец, провожая сына в дальний путь. На самом деле в тот момент много кто стоял у окон. Александр был далеко не последней личностью в братстве. Кто-то ему сочувствовал, кто-то не понимал, конечно, были и такие, кто осуждал.
Скрыв все эмоции за каменной маской, Александр сел в машину. Он ехал спокойно и размеренно. Времени у него было предостаточно, в конце пути его ждут и обязательно дождутся. И пока он предоставлен сам себе, Александр свернул вглубь города.
Остановился он в знакомом для меня дворе. Я бывал здесь однажды в гостях у Сары. Окинув внимательным взглядом двор, цветной деревянный детский городок, он посмотрел на синий «фольксваген», стоявший у крайнего подъезда. Машина и мне показалась знакомой. Александр свою машину поставил между домами, так, чтобы она осталась незамеченной, а сам вышел к углу дома.
Из подъезда вышла рыжеволосая девушка, держа в одной руке автомобильную переноску с ребенком, второй придерживая железную дверь подъезда. Александр смело сделал шаг к ней.
– Настя, сколько раз тебе говорить, на улице уже зима, а ты с открытой головой, – появился парень и забрал переноску.
– Вообще-то на календаре еще осень, – передразнила она его с улыбкой.
Я застыл. Конечно, для меня это было подарком судьбы – увидеть моих друзей живых, да еще и в молодости. Я знал Настю красивой и мудрой женщиной, но не мог даже представить, насколько она была восхитительна в молодости: задорный блеск янтарных глаз, при нежной улыбке глубокие ямочки на щеках. Все ее лицо светится добром, озаряя все вокруг светом и любовью. Теперь я понимаю, от чего Максим потерял голову. Впрочем, я знаю еще одного человека, который многим пожертвовал ради ее счастья. Александр замер, словно видел призрака из прошлого. Сквозь боль в глазах и улыбку он смотрел на Настину счастливую семью. В эту минуту прощания со своей любовью он хоронил в себе угасающий уголек надежды.
Максим в машине фиксирует переноску, а Настя, словно что-то почувствовав, посмотрела в сторону Александра. Он быстро скользнул за дом.
– Малышка, ты чего? – послышался голос Максима.
– Все хорошо, – с тревогой ответила она, смотря в сторону, где недавно стоял Александр, – просто показалось.
Сжав кулаки, Александр запрыгнул в машину и, чтобы не пересечься с Морозовыми, быстро убрался прочь. Ловко лавируя в потоке машин, он крепко сжимал руль и ускорял ход, словно мерился силами с самой смертью.
На пешеходный переход выбежал шестилетний мальчик. Его издали можно было увидеть, но Александр настолько опьянен увиденным, что упустил мальчишку из виду. Визг тормозов, и Александр увидел перед своим капотом испуганную мать, которая успела подхватить мальчика на руки. На Александра обрушились самые страшные проклятья. Приводя себя в чувства, он хлестанул себя по щекам и вышел из машины.
– Нужна помощь? – кинулся он к женщине.
– Таких, как ты, сажать надо, урод, – прорычала женщина и, прижимая сына к груди, быстро пошла к тротуару.
– Надо сажать, – произнес сам себе Александр и встретился с глазами взволнованных очевидцев.
Ребенок отделался испугом, а Александр жизненным уроком, что со смертью не стоит играть в догонялки, она может зацепить случайную жертву. Большой джип медленно обтекают проезжающие машины. Он то и дело ловит на себе любопытные и встревоженные взгляды, не отвечая им в ответ. Александр еще долго стоял на дороге, тупо смотря в сторону, куда ушла женщина с мальчиком. Его терзало чувство виды перед случившейся трагедией, которая чуть не переросла в катастрофу.
Больше никакого экстрима. Город провожает Александра цветными огнями. На выезде в придорожной кафешке он купил большой стакан невкусного, но горячего кофе и отправился в путь. Снег разыгрался не на шутку, и Александр смотрел в бесконечную вселенную снежинок, играющих перед капотом в свете фар, которые своей монотонностью успокаивали. Александр медленно потягивал кофе и внимательно следил за дорогой.
На обочине мелькнул силуэт человека. Последний видимый населенный пункт он проехал давно, а ближайшего в округе не должно быть, во всяком случае, если верить навигатору. После происшествия с мальчиком Александр решил не искушать судьбу и остановился. В такую погоду немудрено попасть в аварию или просто сломаться.
Посмотрев по зеркалам, он не увидел ничего особенного и решил, что ему показалось. В тот момент, когда она занес ногу на педаль, открылась пассажирская дверь.
– Помоги, – прохрипела запыхавшаяся после бега девушка. Вероятно, не рассчитывая увидеть за рулем большого дорогого джипа молодого парня, девушка замерла.
Оценив внимательным взглядом девушку, Александр слегка сконфузился. Множество косичек на голове, словно черно-белая пряжа, собранная в единый ком, и одна зеленая прядь спадает на шею. Под расстегнутой курткой короткая футболка оголяет живот, демонстрируя красный камень в пупке. На плече у девушки спортивный рюкзак ядовитого зеленого цвета.
Переминаясь с ноги на ногу, она посмотрела испуганным взглядом на Александра, потом на дорогу. Издали раздался устрашающий мужской бас. Девушка вздрогнула и не раздумывая запрыгнула в машину с диким криком:
– Гони, гони-и-и!..
Александр подчинился простой команде и быстро погнал. Через зеркало девушка видела, как трое парней вернулись к своей машине и пустились в погоню за ней.
– Твои друзья? – спокойно произнес Александр. Девушка отрицательно кивнула и прижимаясь к сиденью, обняла голые коленки.
Видя, что девушка одета совсем не по погоде, Александр покачал головой. Джинсы по последней моде с огромными дырами, в которых светятся острые коленки. Кеды, вероятно, греют только своим красивым видом, а вместо шапки сотни искусственных косичек. В принципе, в этой девушке умещалось все то, что Александр отрицал и принимал с отвращением: вдоль уха ряд сережек, золотая капелька в носу, бровь прошита металлом, пирсинг в пупке, нерациональная, но якобы красивая одежда.
От разглядывания бедной напуганной девушки, Александра отвлекла машина, которая буквально кинулась перед его бампером на дорогу. От страха девушка зажмурила глаза и прижалась к сиденью.
– Значит, враги, – произнес он себе под нос и принялся состязаться с легковушкой, которую то и дело забрасывало на обочину. Она с остервенением догоняла джип, пыталась подставиться перед ним, но реакция Александра в управлении автомобилем была безукоризненна, и легковушка проигрывала, оказываясь в сугробе или позади. Александр ухмыльнулся, ему явно доставляло удовольствие играться в кошки-мышки с неизвестными злодеями и смотреть, как они пытаются настигнуть его.
Впереди показался длинный тягач, и, более не рискуя ничьей жизнью, Александр прибавил газу и быстро ушел от легковушки. Испуганная девушка долгое время боялась даже пошевелиться и взглянуть на Александра. Он же, наоборот, чувствовал себя в своей тарелке, и неожиданная попутчица его нисколько не смущала.
– Куда едешь? – прервал тишину Александр. Девушка бросила на него несмелый взгляд.
– Прямо…
– М-м… тогда нам по пути, – с иронией произнес он. На этом их беседа закончилась.
Снег прекратился, дорога была ровной, спокойной и одинокой. Впереди ни единого населенного пункта, только на обочине изредка мелькали яркие заправки. Девушка, обняв рюкзак, заснула. Александр поглядывая на нее, пытался понять, почему такая милая девушка, пылающая молодостью, естественным румянцем на ровной коже, слегка раскосыми глазами, похожими на хитрость лисички, аккуратным вздернутым носиком, фигура без изъянов, что не нужно задумываться о диетах и фитнесах, все это достоинство так ужасно изуродовано пирсингом, несуразной одеждой и безобразной прической.
Следствие пережитой болезни и долгой беспокойной дороги брали свое и Александр начал уставать. На его удачу, он заметил огромный рекламный щит придорожного мотеля, и через сотню метров он припарковался у двухэтажного домика с неоновой нескромной вывеской «Кураж». Впрочем, Александр не собирался идти внутрь, просто остался на парковке. Девушка вздрогнула и огляделась.
– Мы приехали? – спросила она. Александр безучастно качнул головой. Разве мог он знать, где у этой странной особы конечная остановка, куда она едет и к чему стремиться.
– Небольшой привал, – устало ответил он.
– М-м-м, – растерла она щеки, чтобы прогнать сон, и смело посмотрела Александру в глаза. – Спасибо тебе. Помог. Ну, пока, что ли, – выдавила он и, положив скомканную бумажную купюру на сиденье, торопливо вышла из машины.
– Ну, пока, – вздохнул Александр, смотря, как девушка скрывается за стеклянной дверью мотеля. К деньгам он не притронулся, лишь брезгливо бросив на них взгляд.
После пустых бесцельных дум Александр, опираясь головой на открытую ладонь, задремал. Спал он пусть неуютно, но очень сладко. Годы тренировки, проведенные в братстве, научили его извлекать выгоду из любых экстремальных условий. Пронзительный крик, чередующийся со спором, заставил его проснуться.
– Отвали, козел… – отпихивалась девушка от пьяного мужика, который явно изголодался по женскому вниманию.
– Ну, че ломаешься? – ухмыляется он, поглаживая обвисший живот, торчащий из-под футболки, и похотливо облизывая толстые губы, – красавица, я ж не обижу, – он поднял в воздух бутылку водки, намекая на совместную выпивку. Девушка, крепко сжимая рюкзак и спотыкаясь, пятится назад.
– Я че тебе сказал!!! – злорадно заорал он и хищно кинулся за ней.
В этот момент Александр, наблюдавший за разгорающейся драмой, не выдержал и вышел из машины.
– Эй, – громко крикнул Александр.
Девушка дрожала толи от холода, то ли от страха, в глазах у нее было отчаянье и безысходность. Мужик застыл в непонимании и уставился на Александра.
– Ты че за хмырь? – брызжа слюной, спросил мужик, Александр смело сделал шаг вперед.
– В машину, живо, – скомандовал он девушке, которая застыла взглядом на Александре. – Я сказал, в машину, – тихо повторил он приказ, прицельно смотря на девушку
Девушка безропотно подчинилась и нырнула в машину, оставляя мужское общество. Забившись от страха на сиденье, она наблюдает за происходящим через лобовое стекло. Александр о чем-то спокойно говорит с мужиком, который поначалу ведет себя довольно агрессивно, но вдруг меняется в лице и, чуть ли не склонившись перед Александром, отступает назад. Разведя руки в стороны, мужик извиняется и как можно быстро убирается прочь. (О чем шла речь, даже для меня осталось загадкой.)
– Кретин, – садясь в машину, раздраженно рявкнул Александр.
На его гневном лице не дрогнул ни единый мускул, и, сжимая руль, он завел машину. Девушка пристально смотрит на своего спасителя. Все ее тело напряжено. Прижимаясь спиной к двери, она боится Александра, не зная, чего от него ожидать.
– Забери деньги, которые ты мне оставила. Мне они не нужны, – холодно произнес он. Девушка нащупала на сиденье смятую купюру и спрятала в карман.
Он прекрасно видел ее страх и, спокойно следя за дорогой, не обращал на это внимания. Он ощущал дикую усталость, хотел покоя и спать.
– Я бы… я бы справилась, – наконец вымолвила она, когда мотель давным-давно остался позади.
– Ну да, – усмехнулся Александр, – забила бы его до смерти своим рюкзаком.
– Просто убежала. У этого жирдяя не хватило бы сил меня догнать, – гордо произнесла она.
– Легче всего убежать, чем избежать подобных ситуаций, – произнес он мысли вслух.
– О чем ты? – напряглась девушка.
– Ты слишком вульгарно одета. Такие, как ты, легкая добыча для всяких извращенцев, – произнес он и с укором посмотрел на девушку.
– Такие – это какие? – спросила она, желая до конца выслушать его мнение.
– Слишком доступные, – равнодушно ответил он, глядя вперед.
Девушка залилась краской. Губы дрогнули в обиде. Она очень внимательно посмотрела на Александра, как бы пытаясь заглянуть внутрь него. Взгляд ее стал задумчивый и тусклый. Она провела им по яркой панели приборов, посмотрела вперед в безмятежную даль и отвернулась в окно, крепко обняв пальцами дверную ручку.
– Останови, – тихо выдавила она. Александр сурово посмотрел на нее, не сразу поняв ее неожиданную просьбу. – Останови! – крикнула она и, видя его бездействие, резко открыла дверь. Ледяной поток со снегом хлынул на нее, заполняя машину холодом. Александр сразу же притормозил
– Ты что творишь? Чокнутая! – крикнул он вслед девушке, которая выпрыгнула из машины.
Глушь. Вокруг лес, темно, и ни единой души, лишь свет фар обнимает удаляющийся силуэт девушки. Александр тяжело вздохнул. Его рука потянулась к ключу зажигания и вдруг остановилась. Он смотрит за уходящей девушкой. За незнакомкой, которая зачем-то ворвалась в его жизнь. Препираясь с собой, он поморщился и быстро вышел из машины.
– Эй, постой! – кричит он, бегом догоняя ее. – Постой же, я тебе говорю!
Девушка, не обращая внимания на Александра, идет вперед. Снег разлетается под ее длинными шагами. Придерживая тяжелую сумку двумя руками, она стремительно идет дальше. Александр оторопел от ее упрямства.
– Да стой ты, – схватил он ее за запястье и резко развернул к себе.
– Руки, – прошипела она и с раздражением выдернула запястье.
Ее взгляд, который сначала Александру показался лисьим и хитрым, теперь был наполнен обидой и болью. Пушистые ресницы покрылись белым инеем. Вздернутый нос покраснел от холода и злости. Бледные губы дрожали. Девушка переминалась с ноги на ногу, пытаясь согреться. Александр смотрел на нее, словно он с необитаемого острова, а она первый человек, которого он встретил после долгих лет одиночества. Он растерялся.
– Холодно, вернись в машину, – вежливо попросил он.
– Да кто ты вообще такой, чтобы читать мне нотации? – выпалила она обиду, смотря ему в глаза. – Или ты думаешь, что помог мне, так имеешь право отчитывать меня?
– На улице холодно, пожалуйста, вернись в машину, – произнес он, сохраняя каменный вид.
– Спасибо, но НЕТ! – крикнула она и усмехнулась над всей ситуацией. Развернувшись, она быстро пошла дальше, переступая через сугробы. – Подыхать так подыхать, все к одному, – тихо сказала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы он ее тоже слышал.
Александр обогнал ее и встал перед ней, перекрывая собой путь.
– Послушай, у меня совесть не позволит бросить тебя здесь, – начал он.
– Знаете, мистер, передайте вашей совести, что я к ней претензий не имею, – буркнула она, пытаясь обойти его, но он, словно большая тень, повторяет ее шаги. – Да что тебе надо? Это же так просто, прыгнул в тачку и аля-улю. Забудь о моем присутствии, как о маленьком недоразумении.
– Я не могу, – вздохнул Александр.
– Почему? – уставилась девушка на него, пытаясь найти объяснение в его серьезном взгляде. – Отпусти меня…
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Хотел, – выпалила она, – мистер судит по обложке. Конечно, что он может знать про таких пресмыкающихся, как я, когда ездит на дорогущей тачке, одет с иголочки, ухожен, причесан, и я уверена, его руки никогда не касались тяжелой работы.
Александр виновато опустил голову.
– Я права? – девушка наклонила голову, чтобы встретиться с его взглядом. – Я права, или все же за твоей обложкой скрывается другой человек?
Не дождавшись ответа, девушка развернулась и пошла к машине, оставив его размышлять над заданным вопросом. Вдохнув полные легкие воздуха, Александр резко выдохнул. Всегда убежденный в том, что он разбирается в людях, сейчас полностью проигрывал в своих знаниях. Это девушка обескуражила, сбила с толку, сломала привычные рамки. Что изменилось за год, проведенного в келье, – он или мир вокруг него? Не заставляя себя долго ждать, Александр пошел к машине.
– Я отвезу, куда ты скажешь, – буркнул Александр, садясь в машину.
– А если я не знаю, куда мне надо, – ответила девушка, растирая ладони от холода и поднося их ко рту.
– Я подожду, когда ты определишься, – спокойно ответил он. Раздался глухой щелчок блокировки дверей, девушка вздрогнула. – Не бойся, не укушу. Это на тот случай, если ты решишь катапультироваться.
– Вот еще, – тихо сказала она и равнодушно отвернулась в окно.
В машине быстро стало тепло, за окном по-прежнему темно и снег. Девушку начал бить мандраж. Она съежилась, пытаясь как можно сильнее обхватить себя руками. Александр сделал короткую остановку на ближайшей автозаправке.
– Держи, – протянул он ей стакан с чаем и мягкий плед, который достал из багажника.
– Не надо было, – не ожидая от него такой заботы, произнесла она.
– Очень даже надо, это спасет тебя от простуды, – положил он плед ей на колени и быстро всучил стакан с чаем в руки.
– Мне пришлось бежать, в чем была, – неожиданно начала оправдываться она и сделала глоток чая. – М-м-м, с лимоном, – улыбнулась она, крепко обнимая стаканчик пальцами. Александр с удовольствием наблюдал за тем, как, укутавшись в его любимый плед, девушка медленно потягивает чай.
– Прости, что свалилась на тебя, реально у меня не было выбора.
– Не извиняйся. До недавнего времени я совершенно забыл, кто я, – он на миг ушел в свои воспоминания. Братство, Анастасия, келья, лабиринт. – Тебе незачем просить прощения, – коротко добавил он.
– Странный ты.
Александр прищурив взгляд, подумал том, что его жизнь действительно ненормальная, и в данный момент ему очень захотелось поделиться ею с незнакомкой. Но здравый смысл победил порыв чувств, и он сдержался.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Эльза.
– Эльза? – удивился он. – А реальное имя?
– Лиза, – поморщила она, показав всем видом неприязнь к своему настоящему имени.
– Лизавета, – просмаковал Александр и мило улыбнулся. Это редкая улыбка просветлила задумчивое лицо Александра, в глазах блеснула живая искра.
– Елизавета, – тактично поправила она его.
– Ты обладательница царственного имени.
– Лизка, Лизунчик, Лизец – как-то это не по-царственному звучит, – с иронией усмехнулась она.
– Прозвище дают глупые дети, а взрослые должны избавляться от детских комплектов.
– Я – Эльза! – твердо настаивает она.
– Хорошо, Эльза, – скрыл улыбку Александр.
– А тебя как зовут? – с любопытством поинтересовалась она.
– Александр.
– Значит, Саша.
– Откуда я родом, нет имени Саша, – теперь он поправил ее.
– Иностранец, что ли? – удивилась она.
– Что-то вроде этого.
– Очень приятно, Александр. Будем временными друзьями, – поудобнее укуталась она в плед и посмотрела в окно.
– Временными?
– Ну да. Все попутчики становятся временными друзьями, а потом разъезжаются по разным дорогам и никогда больше не вспоминают друг о друге.
Александр задумался над ее словами. Ему понравилась ее мысль о временных друзьях. По сути, многие люди по дороге жизни являются друг для друга всего лишь попутчиками. И только.
– Ну, хорошо, временный друг, Эльза, нам надо сделать остановку и поспать. Я со вчерашнего дня не спал.
– Ого…
Они остановились в кемпинговой зоне, не доезжая до летних домиков. Горизонт окрасило яркими огнями, а Александр еле сдерживал усталость и сон. Откинувшись на сиденье, он встретился взглядом с Эльзой. Она тоже опустила сиденье и собиралась спать. Смотря друг на друга, они долго молчали, словно пытались, как загадку, разгадать друг друга без слов. Еще утром он был совершенно одинок, а теперь на него свалилось она.
– Не сбегай, пожалуйста. Я обещал себе, что доставлю тебя до места. Обещание надо выполнять.
– Ты слишком правильный, – произнесла она, на что Александр ухмыльнулся.
– Ты совсем не разбираешься в людях, – тихо шепнул он и заснул.
– Как и ты, – еще тише ответила она и тоже закрыла глаза.
Александр проснулся и первым делом посмотрел на сиденье. Девушки не было. Он с тревогой посмотрел в окно, потом на заднее сиденье и выдохнул. Девушка спала сзади, уютно поджав ноги под себя и укрывшись пледом. Он довольно улыбнулся и вышел из машины. Взяв полные ладоши снега, он растер лицо, потом огляделся вокруг. Многие фуры, которые ночевали рядом, уже разъехались. Увидев кафе в виде старинного русского домика из сруба с резными ставнями, Александр пошел к нему.
Когда Александр вернулся, Эльза сидела на переднем сиденье и с любопытным лисьим взглядом смотрела по сторонам. Увидев Александра, она нахмурилась.
– Ты всегда будешь закрывать меня в машине? – выразила она возмущение. – Вдруг мне надо отойти по делам?
– Машина закрывается автоматически, как только я выхожу из нее. За кафе есть вполне комфортабельный туалет, – спокойно ответил он и положил огромную пиццу ей на колени.
– Я пока не хочу в туалет.
– Отлично, тогда в путь, – сказал Александр, запуская машину. – Ты ешь, это для тебя.
– А ты?
– Я поел в кафе, пока ты спала.
Машина растворяется в серой дымке, я возвращаюсь из видения.

– Агата, это ужасно, – пробубнил я, ощущая себя в дурмане. Все плывет перед глазами, и с каждым шагом я теряю все больше сил.
– Так, друг, завтра я тобой займусь. Мне порядком надоело тебя таскать на себе, – ворчит Агата. Уткнувшись ей в плечо, медленно волочу ноги за ней.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень сильная девушка?
– А тебе кто-нибудь говорил, что ты совсем слабак?
– Это твои видения последние соки из меня забирают. Мы же сделали энергетическое сближение, почему мне каждый раз так плохо?
– Необходимо держать тело в тонусе, чтобы были силы.
Смутно помню, как я уснул, но подъем мне был устроен жесткий. Сначала я подумал, что меня бросили в холодную реку, но, соскочив с кровати, увидел Агату с тазиком в руках.
– Блин, ты чего? – заорал я, отряхиваясь от воды.
– Подъем…
– А по нормальному никак?
– Слушай, я могу отправить тебя к шестилетним мальчишкам, но боюсь задеть твое самолюбие, поэтому твоей тренировкой займусь я, – строго произнесла она и протянула мне чистую, сухую одежду.
Придя в себя после экстремального подъема, я обратил внимание, что Агата выглядит по-другому. На ней, обтягивающие эластичные лосины, подчеркивающие стройные ноги, и белая футболка, чуть прикрывающая ягодицы.
«Просто друг», – сказал я сам себе, оценивая ее суперскую фигуру.
Я надел вещи. Удобные широкие спортивные брюки, футболка и самое главное – кроссовки. Ноги приятно легли в обувь.
– Отлично, – улыбнулась она, увидев меня, – это тоже тебе, – протянула она куртку.
– Мы пойдем на улицу? – удивился я.
Агата молча набросила мешок мне на голову. Вероятно, отвечать на очевидный вопрос она просто не считала нужным. Лабиринты коридора, морозный свежий воздух и вновь теплое помещение. Агата сняла с меня мешок, я огляделся. Тренажеры, батуты, татами, груши разных калибров, в общем, здесь было все, чтобы подготовить олимпийскую сборную.
– Круто, – воскликнул я.
– Ага, бассейн в другом здании, – произнесла она и сбросила куртку на пол. – Думаю, мы начнем с бега, чтобы никому не мешать.
– Кому мешать? Здесь никого нет.
– Пока нет, – хитро ухмыльнулась она.
Действительно примерно через полчаса зал начал заполняться людьми. В основном это были парни разных возрастов. Прибывали малыми группами, примерно по пять, шесть человек. Очень редко приходили девушки. Одеты они очень скромно, лосины и футболки. Никаких обнаженных тел, что так любят демонстрировать девушки в фитнес клубах.
Я никого не удивлял своим присутствием. Более того, многие смотрели на меня как на давнего знакомого. Возможно, среди них есть те сволочи, которые брали меня ночью, избили и силой притащили в братство. Чувство гнева захлестнуло, и я крепко стиснул челюсти. Агата увлекла меня за собой, заставляя на время забыть о злости. Она ловко делала круг за кругом, легко пробегая мимо меня. Я же позорно погибал от каждого пробежавшего круга. Вот мы добрались до долгожданного перерыва. От усталости я сполз по стеночке, пытаясь отдышаться.
– У тебя нет стимула, – произнесла она, вытирая пот на шее. От бега она всего лишь порозовела, я же дышал так тяжело, что мои легкие головы выпрыгнуть наружу и вдохнуть больше кислороду.
– Я выкладываюсь на полную, – протестую я и с жадностью пью воду, которую она мне подала.
– Не верю, ты способен на большее, – лукаво улыбнулась она, – значит, так…
Из кармана куртки она достала пластиковый ремешок. Полагаю, он предназначался для меня, просто Агата настолько доверяет мне, что давно не связывает руки.
– Дай руку.
Я настороженно протянул руку. Она быстрым движением взяла меня за ладонь и крепко связала наши запястья ремешком.
– Теперь я твой стимул, – улыбнулась она.
– Вот черт!
Бег плечо к плечу. Мне просто пришлось держать ее темп, а иначе позор. Мое самолюбие не позволило проиграть девчонке.
– Ты изверг, – упал я плашмя на пол, пытаясь отдышаться. Агата приземлилась где-то рядом.
– Ты молодец, вот теперь ты выложился на полную.
Я взглянул на нее и увидел живой задор в ее глазах. Милая нежная улыбка и безграничная красота, которую не любить просто невозможно. Только ради нее я пойду на все эти испытания.
– Это только начало, – с интригой произнесла она.
Агата была права, это было началом. Каждый день мы бо;льшую часть времени проводили в спортзале. На все мои «я больше не могу», «это не реально», «это выше моих сил» Агата находила тот уникальный ключик, чтобы вымотать меня на полную катушку. Я выполнял такие вещи, о которых даже подумать страшно, не то чтобы сделать, и все потому, что она была рядом.
Теперь я вспоминаю эти моменты с большой любовью и думаю, что сейчас бы сделал гораздо больше, лишь бы вновь почувствовать ее рядом. Но в тот момент мною руководил стыд за то, что она увидит во мне слабака и немощного, поэтому я шел на все. Ходил по канату, подтягивался на высоте трех метров, каким-то образом я делал сальто на батуте, много бегал и отжимался. Через две недели я отжимался с сидящей на моей спине Агатой и приседал, когда она стояла на моих плечах. Казалась, она ничего не боится, а я ужасно боялся уронить ее. За эти две недели мы сблизились как никогда. Я хотел больше проводить времени с ней, смотреть в ее глаза и болтать ни о чем.
– Так, Кирюш, сегодня у нас альпинистская стенка, – произнесла она, протягивая мне страховку с веревкой и карабинами.
– Пф-ф, – выдул я воздух, посмотрев на рельефную, с крутыми подъемами стену метров пять высотой, не меньше.
– Понимаю, что устал, но ты еще не готов принимать информацию…
– Я каждый день это слышу, – ворчу я, затягивая ремень, – ты из меня словно суперагента готовишь?
– Супер, но не агента, – улыбнулась она, – тебе понравится, – похлопала она меня по плечу.
Это непросто, цепляться за маленькие выступы и карабкаться вверх, при этом стена круто уходит в вертикаль. Каждая мышца напряжена, и, несмотря на страховку, упасть было очень страшно, во всяком случае первый раз. И снова хитрость Агаты. На следующий день мы карабкались на стену с привязанными друг к другу запястьями, и все было бы ничего, но она лезла без страховки, стараясь меня обогнать.
– Ты чокнутая, – ворчал я, она смеялась и продолжала карабкаться выше.
– У тебя отлично получается, – обернувшись, подбадривает она меня и – ах!..
Она сорвалась. От падения спасло лишь то, что наши руки связаны. Ремешок натянулся и больно впился в кожу. На ее запястье выступила кровь. Вывернув ладонь, я взял ее за руку, ослабив тем самым давление пластикового ремешка.
– Держу, я держу…
– Хорошая реакция, – улыбнулась она, скрывая испуг, – сможешь подтянуть меня немного к стене?
– Угу, – промычал я.
Я качнул Агату, ее рука почти дотянулась до стены. Я качнул еще сильнее, и она ловко вцепилась в стену.
– Готово, – крикнула Агата.
В этот момент моя рука соскользнула, я рухнул вниз, увлекая ее за собой. Страховка не позволила нам упасть, а Агату я поймал еще в полете, крепко прижимая к себе. Сердце долбит, как бешеное. Кажется, время остановилась, как тогда, когда я свалился с башенного крана. Я без стеснения обнимаю ее, судорожно представляя, что бы было, если я не успел ее поймать. Смерть. Я потерял бы ее навсегда. Глупая девчонка.
– Почему ты такая бесстрашная? – шепнул я.
– Сейчас я очень испугалась, – призналась она, мои руки еще крепче сомкнулись у нее за спиной. – Кирюш, так нельзя, на нас люди смотрят…
Я нехотя освободил ее из объятий и посмотрел по сторонам. Действительно, мы привлекали много любопытных взглядов. Очевидцы буквально застыли на своих местах, ожидая чего-то.
– Все хорошо! – громко крикнула Агата всем и выдавила улыбку. – Я в порядке.
Через несколько дней мы все же прошли стенку со связанными руками. Агата ликовала. Да, эта девушка никогда не сдается и переступает через себя и страх.
– Так я рукопись никогда не закончу, – ворчу я.
– Потерпи, ты почти готов, – отвечает она и ведет меня к рингу. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
Увидев на ринге зубастого в красных боксерских перчатках, я встал как вкопанный. Встреча с ним была крайне неприятной и всколыхнула всю ненависть к нему.
– Кирилл… – позвала Агата.
Я заскочил на высокий ринг и со злобой зыркнул на зубастого. Он ехидно ухмыльнулся.
– Ты, наверно, издеваешься? – тихо спросил я Агату. – Ты же в курсе, что я с ним знаком?
– В курсе, – буркнула она и обратилась к зубастому: – Леонид, это учебная тренировка.
– Блеск, – сжал я кулаки.
– Это тренировка, а не выяснение отношений, – подала мне перчатки Агата.
Выглядело это как выяснение отношений. Мы с ненавистью лупили друг друга, пока я первый не упал.
– Еще. Я еще встану, – стонал я, лежа в нокауте, – я встану…
Я не встал, более того, Агата весь следующий день делала мне примочки и ругала за мою глупость.
– Зачем ты вообще устроила этот бой?
– Затем, что Леонид возглавляет отряд бойцов и участвует в подготовке новичков. Кто же знал, что вы настолько друг друга ненавидите.
– Я буду с ним драться еще.
– Мальчишка, – усмехнулась Агата.
Я лечился, и дрался, и снова лечился. Леонид был хорош. Помимо бокса, он отлично владел болевыми приемами и заламывал меня на два счета. Только через ряд поражений я наконец-то начал слушать его и запоминать его действия. Агата нервно ходила вокруг ринга и наблюдала за нами. Каждый раз морщилась, когда я, как мешок с костями, падал вниз.
– Кирилл, слушай его, он же тебе показывает. Меньше эмоций, – ворчала она, – соберись…
– Есть, сэр, – ухмылялся я и с задором поднимался в бой.
Так прошло еще несколько недель, результат у меня все же был, но Леонида я еще ни разу не победил, даже в шутку.
– Ты молодец, – произнесла Агата, нанося травяную пасту на мои синяки. Опираясь спиной на спинку кровати, я наслаждался ее мягкими прикосновениями, наверное, это единственное, что мне нравится в драках и бесконечных поражениях.
– Я хочу закончить рукопись, а ты мне не даешь информацию. Словно умышленно тянешь время.
– Но после рукописи будет суд. Ты этого хочешь? – в ее глазах я увидел искреннюю тревогу. Я смело дотронулся до белой прядки ее волос и улыбнулся, пытаясь ее взбодрить.
– Это не моя жизнь. Я будто игрушка в чужой игре, и игра это давно затянулась. Моя жизнь там, за стенами Ордена, а если выхода нет, – усмехнулся я, – то и жить так нет смысла.
– Не говори так…
– Но это правда. Я вижу, с каким теплом ты относишься ко мне, поэтому будет лучше, если мы выполним обещание друг дугу. Я закончу твой рассказ, а ты организуешь суд. Поставим на этом точку. Выхода нет. Не мучай меня. Не влюбляй в себя до конца.
Она застыла на мне взглядом. Очередное мое признание испугало ее и заставило задуматься.
– Я хочу спасти тебя, но одного моего желания мало, – вдруг произнесла она.
– Агата, что ты предлагаешь?
– Не могу сказать… пока не могу…
– Тогда двигаемся прежним курсом, я пишу рукопись, а ты организуешь суд, – оборвал я.
Честно, я устал от ее загадок, устал жить не своей жизнью, устал тайно любить ее, зная, что нас разделяет целая пропасть. Я начал бояться себя и своих чувств к ней, которые разгораются день ото дня. Она ушла, больше мы старались не говорить о рукописи и суде. Агата стала грустной, озабоченной и молчаливой.
Раннее утро началось с ее визита. Она одета в платье нежно-розового цвета, в белоснежную косу вплетены бутоны свежих роз. Это было первое утро без спортивной зарядки.
– Ты уже на ногах? – улыбнулась она, поставив поднос с едой на стол.
– Лучше встать рано, чем проснуться от ледяной воды.
– Брось, это была всего пару раз.
– Пару десятков раз, – уточнил я.
Я вижу, что она обеспокоена. Суетливые движения, паузы в словах, взгляд, ускользающий от меня.
– Это тебе от Зары, – протянула она свернутый листочек.
– Третий за месяц, – улыбнулся я, глядя на рисунок. Вместо беспорядочных мазков у нее начали получаться очертания природы, неба, солнца и зеленой травы.
– Она согласилась выйти на прогулку, но только с тобой. Чем-то ты ее покорил?
– Наверно, тем, что я пленник, – ухмыльнулся я.
– Она тебя считает одним из нас, – осторожно произнесла Агата. Я поморщился от одной мысли, что меня считают частью Ордена.
– Я погуляю с ней. Обязательно. Ты присоседишься к нам? – спросил я, медленно подходя к ней.
– Эм-м-м, – испуганно прикусила она губу.
Я взял ее за теплую ладонь и с заботой посмотрел в лицо:
– Что с тобой?
– Тебя хочет видеть Константин, – дрогнул ее голос.
«Суд?» – мелькнула у меня в голове. Судя по встревоженному виду Агаты, зовет он меня не просто поболтать. Глубоко в душе отдалось тоской по чему-то неизведанному, по тому, что я должен еще прожить в своей неопытной молодой жизни. Сердце ноюще сдавило. Неправильно умирать молодым. Я выдавил улыбку, чтобы еще больше не омрачать мою прекрасную подругу.
– Если нужно, то идем, – сказал я, мешок в ее руке дрогнул.
Она робко, словно оттягивая время, покрыла меня мешком, и мы очень медленно шли до места. Освободила она меня в библиотеке. Константин перекладывал маленькие листочки на столе, будто выкладывал огромную мозаику. На Агатин поклон он сделал короткий кивок и продолжил свое дело. Она взглянула на меня, словно пытаясь что-то сказать. Ее измученное лицо нагоняло на меня еще большую тоску и желание жить ради нее. Ей пришлось уйти. Мы, не отводя глаз, долго провожали друг друга взглядом. Пока Агата не скрылась за дверью, Константин был полностью поглощен своим делом и не видел нашего мучительного расставания.
– Рад тебя видеть, мой мальчик, – произнес он, подняв на меня задумчивый взгляд. Меня передернуло.
– И я рад вас видеть, Верховный Пречистый Служитель Константин, – четко произнес я каждое слово.
– М-м-м, – поднял он бровь от удивления, – просвещение Агаты идет успешно.
– Боюсь, я скоро слишком много буду знать о вашем братстве, не так ли?
– Много, мало – это не важно, ты уже знаешь о нашем существовании.
– Когда будет суд?
– Не торопись. Агата рассказала мне про Зару. Честно, я впечатлен.
– Ничего особенного, она просто ребенок, который нуждался во внимании.
– И тем не менее она доверилась именно тебе, – замер он в паузе, – с тобой кое-кто хочет встретиться.
– Со мной? – удивился я и одновременно растерялся.
– Надеюсь, это встреча пройдет с пользой, – тихо произнес он, выходя их зала.
Не этого я ждал. Ни слова о суде, о моей казни. Почему тогда Агата была такой испуганной? Я заинтригованно смотрел на дверь. Ожидание немного затянулась, и от нервного напряжение нога ритмично задергалась. Дурная моя привычка, от которой я долгое время пытался избавиться, и сейчас она снова предательски напомнила о себе. Дверь открылась, и в зал тихо вошла женщина. Увидев знакомое лицо, я соскочил, словно с электрического стула. Вытаращив глаза, я начал громко оправдываться:
– Сара, я не хотел, чтобы братство на тебя…
Но Сара спокойно прошло через залу, взяла стул, стоящий у стола Константина, и поставила его передо мной. Последнее слово я сказал по инерции:
– …вышло, – увидев, что на ней нет пут и она свободна в передвижении, я разочаровано рухнул на стул. – Ты одна из них.
Я всматриваюсь в знакомое лицо, по которому успел соскучиться. Настины ямочки на щеках, грустный взгляд Максима. Волосы забраны в тугую прическу, строгий костюм. В повседневной жизни я не замечал, что в ее стиле очень четко просматривается педантичность Ордена. А я всегда считал, что ее внешность – это влияние научной деятельности.
– Я хотела тебя предупредить, – она вздохнула и села на стул, – кто ж знал, что ты сотворишь такою глупость.
– Жизнь твоих родителей, – усмехнулся я, – по-твоему, это глупость?
– Я не это имела виду.
– Настя знала?
– Нет, – покачала она головой.
– Почему, Сара? Это кровавая система, которая убила твоего деда, твою родную бабушку, пыталась убить отца. Почему, Сара? Они же убивают, реально убивают!!! Ты предала мать, ты предала отца, – меня затрясло от злобы и возмущения.
– Ты не знаешь о братстве ничего, – повысила она голос, пытаясь усмирить мои поднявшиеся чувства. – У нас благородные цели, мы устанавливаем мир, сохраняем землю от погибели, и частная сломанная судьба – это ничего в сравнении с этим.
– У нас? Что я слышу? – поразился я, не веря, что это говорит Сара. Та Сара, с которой я провел много времени, которую боготворил, как мудрую женщину и уважал не меньше Насти. – Надо спросить у тех жертв, чьи судьбы вы сломали, считают ли они, что их жизни – это «ничего».
– Ты видишь мир в черно-белом цвете.
– А как еще? Моя жизнь превратилась в ожидание суда, при этом в меня впихивают столько информации, словно фаршируют курицу на праздник. Зачем, Сара? Чем дольше я пребываю здесь, тем омерзительнее мне становится. Зачем, Сара, устраивать весь этот цирк? Зачем рассказывать про Орден, из каких структур он устроен и какой силой наделен? Зачем, Сара?
По ровному и спокойному лицу я понял, что Сара знает ответ на мой вопрос. Я замер от собственных мыслей. Передо мной всплыл образ Агаты. Вот чего она испугалась. Своего разоблачения. Положив ладони на тяжелую от мыслей голову, я закрыл глаза. Разочарование тошнотой подкатило к горлу.
– Да, Кирилл, – ответила она на мои мысленные размышления, – братство посчитало, что ты можешь пригодиться. Ты хороший парень и уже знаком с одаренными.
– Меня вербуют, – усмехнулся я сам над собой, – вербуют… – протянул я.
Ну конечно. Соблазнительная наставница, добрая и заботливая. А я дурак, полный кретин, повелся на девчонку. Поверил ей, влюбился, как мальчишка.
– Зачем? – спросил я вслух.
– Когда мне двадцать лет назад предложили вступить в Орден, я даже не раздумывала, – начала Сара, я с презрением посмотрел на нее. – Ты же знаешь, каким даром я владела? Шестнадцать языков, три высших образования, я как ходячая бесполезная энциклопедия, желающая поглощать знания, не видя цели его реализации.
– А сейчас? Ты довольна тем, что имеешь?
– Мы словно говорим на разных языках, – вздохнула она, – очнись же ты, мальчишка. Мир на грани гибели. Ты знал, что в мире изобрели биологическое оружие, способное умертвить бо;льшую часть людей? Очень просто, утром все заболели гриппом, а к вечеру их не стало, сколько людей положили в Африке, испытывая его. Это страшнее, чем ядерное сдерживание, это страшнее самой смерти. Ученые и одаренные, наши агенты, все мы пытаемся найти лекарство от этого безумия. Кодирование, зомбирование, мы живем в страшном мире, которым руководят деньги и демоны, не знающие пощады ни к людям, ни к природе. Я еще раз повторяю: одна сломанная судьба – ничего против глобальной катастрофы.
– Что же твоим братьям нужно от простого техника программиста? Вовремя починить сломанный тостер? – усмехнулся я.
– Я не знаю, может, в тебе и что-то есть. Может, потому, что ты общался с моей матерью. На это есть свои причины, тебе их скажут на суде и предложат вступить в Орден.
– А если я откажусь…
– Тебя ждет быстрая смерть, – поморщилась она. – Орден редко делает исключения. Не знаю, что тебя спасло, но ты давно должен был упокоиться с миром и не доставлять нашему братству трудности, которых, поверь, хватает без тебя.
– Трудности? – вытаращил я глаза от ее холодного равнодушия.
– Ты думаешь, держать чужака в Ордене – это безопасно? Поверь, там, – ткнула она в окно, – догадываются о нас и рано или поздно найдут. Представь обезьяну с гранатой, только в глобальном масштабе. В этих стенах есть девушки с уникальными дарами, сокровище для алчных безумцев.
– Я все понял, – прошипел я сквозь зубы.
Сара пожелала мне рассудительности и хорошо подумать над предложением Ордена. Меня завлекали в темную игру по неизвестным правилам. Сара, как же она права. Отбросив эмоции, можно легко увидеть, как развитие науки и человеческий цинизм губит все вокруг. Меня оскорбляло не то, что меня варварским способом доставили в братство, и не то, что держат взаперти. Окончательно убило то, что меня водили за нос, пытаясь, как ребенка, купить за красивую игрушку. Я влюбился в Агату. По-настоящему, до дрожи, до боли, до потери разума, а она оказалась всего лишь приманкой.
Агата ведет меня в комнату. Держу ее за руку, и меня наполняет ледяной холод и злость. Агата знала, что Сара все мне расскажет, и приманка теперь не сможет приманивать свою жертву. Ее утреннее терзание тому подтверждение. Все стало явным. Вспоминая ее взгляды, слова, прикосновения, наше энергетическое сближение, первый поцелуй, я захлебываюсь гневом и отвращением к самому себе.
Она сняла с меня мешок. Долгая пауза. Я с жадностью смотрю на нее, пытаясь понять, что в ней особого нашел. Что влюбило меня в нее. Она отвечает мне грустным взглядом, зная, что разоблачена.
– Я тебе поверил, – тихо сказал я, она стыдливо увела взгляд в сторону. – Глупец, поверил смазливой девчонке. Ты вербовала меня в Орден. Хотела, чтобы я стал один из вас.
Она посмотрела на меня большими глазами. На ее лице появилось возражение, что вызвало во мне еще большую злость.
– Кирилл, я не… – начала оправдываться она, меня тут же захлестнула волна ярости. Не хочу слышать ее очередную ложь, вранье, которым она поливала меня все эти дни. Я резко схватил ее за талию и прижал к стенке, не давая возможности что-либо сказать. Сжав пальцами ее подбородок, я насильно заставляю ее смотреть на меня. Красавица с янтарными испуганными глазами смотрит на меня, сдерживая слезы. Все ее тело дрожит и прижимается к стене.
– Как ты на меня влияла? Даром? Зачем, Агата? – начал кричать я, она еще сильнее задрожала. Ее молчание убивает меня. Я склонился к ней и с жадностью впился в ее губы, желая понять, чем она меня очаровала. Она противится, упираясь мне в грудь, но я еще сильнее целую ее.
– Пусти, – сопротивляется она.
– Разве ты не этого хотела? – посмотрел я в ее покрасневшее лицо. – Тебя же за этим прислали. Соблазнить меня, влюбить, чтобы я за тобой пошел в Орден, – выдавливал со злостью я каждое слово. – Простая психология любого мужика, чем больше сопротивляешься, тем сильнее хочется. Ты вербовала меня с самого первого дня нашей встречи.
– Пусти… пусти, – зарычала она, больно тараня кулаками мне в грудь. Ее глаза наполнились обидой и слезами. – Я прошу, пусти…
– Я, как наивный дурак, полюбил тебя. Пусть хоть мир рухнет, я не вступлю в ваш поганый Орден, запомни это…
– Пусти же МЕНЯ! – закричала она, изо всех сил отталкивая в сторону. – Глупый… глупый…
Прикусив дрожащую губу, она смотрела на меня сквозь слезы и медленно делала шаги к выходу.
– Меня ни… никто не присылал, – выдавила она сквозь рыдания.
Неожиданно ярость схлынула, и я словно очнулся от дурмана, увидев перед собой плачущую беззащитную девушку. Чувство вины сдавило грудь, и комок подкатил к горлу.
– Кирилл, я очень виновата перед тобой за то, что влюбила. Прости, поверь, я не хотела, чтобы все вот так вот получилась.
Во мне все похолодело. Я медленно иду к ней в надежде утешить и извиниться. Своим гнусным поступком я не нахожу оправдания.
– Агата… – начал я.
– Прости… – выскользнула она за дверь, прямо передо мной.
– Агата, – дергаю я за ручку, дверь заперта, – Агата!!!
Черт, черт, черт!!! Вбивал я каждое слово в боксерскую грушу со злостью на СЕБЯ.