Все совпадения с жизнью случайны

– А я тебе, девка, так скажу: все они – или козлы, или, алкаши! А чаще всего и то, и другое – сразу! – разговор происходил между двумя дамами, расположившимися на сиденьях у меня за спиной, в электричке.

Как выглядели эти девицы, до сих пор не представляю. Я уже ехал, когда они зашли в вагон, со спины зашли, как–будто специально. Уселись, помолчали немного, словно к электричке привыкали, и, одна из них начала за жизнь рассказывать. За окном была осень, причем, самая гнусная её часть – вот–вот зима наступит: снега еще нет, а грязюка уже надоела. Так что смотреть, что и как происходит за окном было весьма скучновато. Вагон был почти пустым, и такое случается. Из пассажиров вагона я мог только наблюдать за бабкой, лузгающей семечки и сплёвывающей шелуху в целлофановый пакетик, и мирно спящего мужичка, явно, нетрезвого состояния. Поэтому, ничего не поделаешь, пришлось слушать – всё веселее…

***

– Запомни, Верунчик, раз и навсегда запомни, крепко–накрепко запомни. – продолжала то ли инструктаж, то ли ещё что одна из дам. – Если попался тебе мужик и в первые двадцать минут не сбежал – всё, твой он! Значит сразу же: коленкой на глотку, да так чтобы ни шевельнуться, ни пикнуть не смог, паразит! Иначе наплачешься ты с ним, всю жизнь от него издевательства терпеть будешь. Я знаю что говорю!

Мне почему–то сразу же захотелось пересесть на другое место, а ещё лучше – перейти в другой вагон, но, врождённое любопытство, плюс, скучность картины за окном и отсутствие какой–либо совести, взяли верх. Дальше я даже пошевелиться боялся, слушал.

– Нинка, ты её не знаешь, она до тебя уволилась, – продолжала рассказ одна из женщин. – вот кто мужиков насквозь видит! Она, было дело, мельком взглянет на мужика и сразу же всю его паразитскую и козлиную сущность насквозь видит! Она мужиков этих по десять штук на наделю меняла! Во как!
– А куда она подевалась? – кстати, у меня возникло желание, спросить то же самое. – Почему уволилась?
– Откуда я знаю?! Бабы говорили: замуж вышла и уехала куда–то. Врут, стервы. Не из таких она, чтобы вот так и сразу… Она–то меня один раз и спасла, по–настоящему.
– Как это, спасла?
– А вот так! Я тогда год уже как в разведёнках ходила. Сама понимаешь, скучно: нервы не на ком сберегать, да и для другого здоровья, тоже вредно.
А тут, значит, познакомилась я с мужиком – ничего себе мужик, но, подозрительный какой–то. Понимаешь, одно из двух: или стихов много знает, или, извращенец. Скучный, одним словом. Ну раз несколько повстречались мы с ним, а он: ни туда, ни сюда! Представляешь, за всё это время, я от него ни одного мата не слышала!
– Да ну?!
– Вот тебе и да ну! И на рожу он какой–то подозрительный: сразу видно, если и бухает, то редко. А вдруг как больной?!
– А работает кем?
– Кто его знает! Он говорил – ничего не поняла! Я и слов таких ни разу не слышала.
– Хоть ухаживал?
– А, ну да. Цветы каждый раз обязательно дарил. А что мне с тех цветов, жрать их что ли?! Лучше бы к себе домой пригласил или ко мне напросился.
– Что, и в кафешку ни разу не пригласил?!
– Не–а! В театр один раз пригласил. А ты сама знаешь, какие у нас театры?! Я что, совсем что ли, в театр этот ехать?! Пока туда, пока там, пока оттуда, а мне утром на работу.

***

А я сижу и думаю: «Ети ж вашу! У вас за спиной мужик сидит, а вы такое рассказываете!» – хоть бы хны!
– И что?
– А то… Собрались мы как–то с Нинкой, по бабски, скучно стало. Ну я ей всё и рассказала. А она:
– Не боись, я этих гадов за версту чую, и твоего сразу почувствовала. Если не пьет и не матерится, и в койку тебя не тащит, значит, или голубой, или сумасшедший. Давай–ка, мы его на чистую воду выведем.
– Как это? – спрашиваю.
– Увидишь. – отвечает Нинка.
– И вот в следующий раз, ну, когда нам встречаться, я звоню ему и говорю, мол, моя подруга хочет с тобой познакомиться. Пригласи нас в какое–нибудь кафе, не по улицам же шляться. Согласился, я аж удивилась.
Пришли в кафе, всё, чин–чинарем… Представляешь, он нам с Нинкой по букету цветов подарил: мне – получше, Нинке – похуже. Получается, показал нам, кто есть кто. А Нинка от такого подарка, аж побелела вся. Сели за столик, официантка подошла, а он, козёл, шампанское с фруктами заказывает! Нинка ему сразу:
– Ты что, мужик, обалдел что ли?! – и официантке. – Неси–ка нам водочки, холодненькой, ну и закусить, сама придумаешь.
– Говорить–то официантке говорит, а сама мне под столом на ногу изо всей силы жмет, мол, поняла, что тебе досталось?!
– А дальше?!
– А что дальше? Ну, выпили мы, закусили. Он, представляешь, почти не пил, так, для вида. Сказал, что водку не уважает! Тьфу ты!
– Не бывает так.
– Вот и я говорю: не бывает. Ну а когда на улицу вышли, наваляли мы ему с Нинкой как следует. А что с ним еще делать?! Хоть такая польза, и на том спасибо.
– А он что?
– Представляешь, опять не заматерился! Встал, отряхнулся и пошел куда–то. Ну разве не козёл?!

***

На этом разговор затих и вдруг, по затылку как будто ледышкой провели. А потом, по плечу, пальчиком тук–тук и говор, такой мурлыкающий:
– Мужчина, не знаете, когда Партизанск? А то нам там сходить, а мы не знаем когда…
Мне очень хотелось повернуться, но я себя пересилил:
– Извините, я не местный. Знаю только станцию отправления и конечную станцию, куда и еду. А промежуточных станций я не знаю. Извините.