Материнская благодарность...

  Тишина разбудила его. Ночь пролетела без снов и видений, после утомлённости дорогой. Прибыв  вчера вечером  из городского шума и толкотни, он не сразу заметил или ощутил местное пространство, местной южной природной умиротворённости. Это он заметил на утро, когда проснулся "в другом мире".
  Приятные запахи утреннего воздуха источались не известными ему южными растениями и попадали в открытое окно, в которое лилась природная тишина, маскирующая себя тишайшим шелестом листвы и шуршанием ветерка.  Таинственные яркие или почти не заметные ароматы  наполняли комнату разноцветными воздушными волнами.  Солнце совсем недавно вышло из-за горизонта и лучи ещё не проникали в прикрываемые горами места, и не могли проскользнуть в густой растительности, чтобы осветить крыши домов прячущихся в зелени деревьев. Воздух, попадавший в комнату  был свеж и бодр. Предвкушая хороший день и долгое плавание, он вытянулся в струнку так, что затрещали косточки. Ему это нравилось. Выскользнув из под одеяла под душ -  окончательно проснулся и понял, что готов к встрече с морем...
  В детстве, с тех пор, когда мама учила его плавать в пригородных озёрах Ленинграда, в Павловске, и учила не бояться воды, он впитал такую любовь к воде, что в дальнейшем его было не вытащить из водоёма, хотя его тело становилось синим и зубы слегка постукивали. Любимым видом игры были пятнашки под водой. Запятнать догонявшего нужно было под водой, иначе это не засчитывалось. В этой игре, за годы, он здорово поднаторел и к пятнадцати годам мог плавать под водой без всякого снаряжения быстрее сверстников и более пяти  минут  не  выныривая и, конечно, как всякий мальчишка послевоенных лет, мечтал плавать в ластах и в маске, в тёплых южных морях, в прозрачных и сказочно красивых бирюзово - ультрамариновых солёных водах, с экзотическими растениями и невероятно разнообразным животным миром, казавшимся подводным раем.
  С тех пор прошло много лет, но он постоянно с благодарностью и любовью вспоминал эти мамины уроки плавания...
 
 Своё морское снаряжение он сложил в отдельную сумку и оно было готово к применению, и ожидало этого с нетерпением, во всяком случае так ему казалось, потому что любил свои ласты, маску и трубку, неразлучные с ним в его путешествиях под водой...
 Выскочив из гостиницы на тенистую аллею, выводящую к морю, легко побежал к открывающемуся морскому простору. Аллея закончилась и солнце встретило его стеной света, и радостными лучами прямо в глаза, а пляж распростёрся перед ним, уже заполняемый отдыхающими.
 Как всегда определив направление движения по береговой линии - подальше от толпы - он двинулся навстречу восходящему солнцу. Море было справа, слева был отвесный  массив  скал, украшенный вверху, на плоскогорьях, великолепными соснами. Некоторые сосны умудрились вырасти прямо на каменных откосах, и их корни стелились по скалам, стараясь создать крепкую опору для своего ствола, на котором красовались мохнатые, пушистые от длинных иголок ветки с шишками, в которых рождались семена - основа будущей их жизни.
   Береговая полоса, усыпанная мелкой и крупной галькой, была не шире дорожной  полосы с односторонним движением. Скрипя окатышами он быстро двигался к пустому месту, к малолюдному песчаному пляжу. Пришлось пройти почти километр, чтобы понять - вот место, которое нравится. Нравится и по качеству небольшого песчаного пляжа, с почти белым песком, и по насыщенности отдыхающими, скорее их отсутствием, и по менее отвесному наклону скал, и по цвету моря с прозрачностью бирюзовой воды.   И дно для захода в море было песчаным, что для этих мест было редкостью.
    Нетерпение накопилось до предела и погружение в воду стало взрывным желанием. Скинув то, что можно было скинуть с себя, быстро облачился в доспехи пловца и пятясь в ластах, для скорости, пошёл в море. Вода обрадовала своей свежестью и заставила внутренне собраться. Достигнув нужной глубины, плавно переворачиваясь, навалился на морскую плоть и море мягко приняло его тело. Вытянув руки над головой медленно поплыл, погрузив лицо в маске в прозрачную влагу, не шевелясь, в блаженственном ощущении полного контакта с чудом Природы.

 Он вспоминал свою первую маску, которую купила мама. Она была резиновая круглая и большая, потому что закрывала всё лицо. Стекло тоже было круглое и большое, и обзорность была великолепная. Само стекло было не пластик, а настоящее, тяжёлое.   
  Его всегда поражал эффект прозрачного стекла маски, которое превращалось в единое целое с массивом морской воды, но вода не касалась защищённого маской участка лица, не касалась глаз, хотя была совсем рядом. Наблюдать за подводным миром, благодаря этому эффекту, было захватывающе.  Как-будто не было никакой преграды, а был просто пузырь воздуха защищающий глаза.

  Подводный мир открылся ему на расстоянии, на которое позволяла прозрачность  великолепной  ласково-бирюзовой воды. Солнце проникало не на всю глубину, и возникал  замечательный эффект  слоистости морской  массы  из-за  её  освещённости. Какие-то  лучи  проникали  глубже, какие-то отражались от поверхности воды. И всё переливалось, искрилось  и жилО,  представляя собой огромнейший  живой  организм...            

  Развернув своё тело так чтобы плыть вдоль берега, имея под собой глубину примерно пять метров,  он стал редко вступать ластами, и медленно поплыл, внимательно наблюдая за морской жизнью...
  Заметить рыбку было не так просто, да и рыб было мало. В основном были водоросли, подводный мох. Дно было кое-где усыпано камнями. Лежали на песке глыбы скал, когда-то отколовшиеся и упавшие в море. В трещинах этих скал и надо было искать живность. Он это знал. Но останавливаться и нырять глубже пока не хотелось. Солнце ещё не было в зените и лучи постепенно нагревали верхний слой, в котором плыть становилось всё комфортней и блаженственней.
  Подводный мир завораживал, и создавалось впечатление полного расплавления в природе. Казалось, что ты абсолютно один в этом огромном подводном царстве с миллионами лет.
   Незаметно проплыв почти километр, он развернулся и также медленно двинулся обратно. Солнце восходило, и его спина чувствовала нежное тепло лучей, проникающих через тонкую плёнку воды. Доплыв до своего пляжного места, он поплыл к берегу. Не поднимаясь из воды  и прибавив работу ластами  он животом выплыл на берег. Перевернувшись и сев на песке он снял ласты, снял маску с трубкой. Резко вскочив пробежал к своей стоянке и упал на уже горячий и сухой искрящийся песок. Греясь и млея на солнце сверху и песком снизу, пролежал с закрытыми глазами десяток минут, слушая тихие звуки морских волн медленно накатывающихся на песок. Чувствуя, что уже достаточно нагрелся на солнечных лучах, открыл глаза и сел.
  У него была ещё одна страсть с детства. Она появилась и увеличивалась, когда отцу подарили на день рождения большой морской бинокль с выгравированной  поздравительной надписью, и отец давал ему иногда "поиграть с биноклем в партизаны", когда они всей семьёй выезжали за город, на природу. Бинокль был огромным, так ему тогда казалось,  и увеличивал в шестьдесят раз. Он ложился  в траву на живот, руки упирались локтями в землю и бинокль прижимался к глазам. Он замирал. На "экране" бинокля появлялся другой мир.Травинки были как деревья, разные мошки как птицы, бабочки больше самолёта, а птицы были огромными как летающие корабли. И это тоже завораживало мальчишку.
  После смерти отца бинокль стал его собственностью и он с ним не расставался ни в одном путешествии. Вот и сейчас, достав его из рюкзака, он стал медленно осматривать  отвесные  скалы.
  При большом увеличении, на маленьких расстояниях, можно было наблюдать за жизнью разных жучков и паучков. Это тоже был свой отдельный мир, мир насекомых, но наблюдаемый в увеличенном виде, вернее во весь "экран" бинокуляров  и поэтому было жутковато смотреть на их безжалостное отношение к своим жертвам, которых они использовали как пищу. А потом, сами становились пищей для кого-то более сильного и крупного.

 Немного утомившись прижимать бинокль к глазам, он  отвёл руку с биноклем и посмотрел вокруг не вооружённым  взглядом.  Сначала направо, потом  на море  и  небо, потом  налево.  В первые секунды он ничего не заметил и не обратил внимания, но вдруг понял, что разноцветное пятно у кромки скал и моря - это группа  людей.  Он быстро поднёс бинокль к глазам и увидел следующую картину...  Все  люди  стояли  лицом  к  скале   задрав головы вверх.  Кто-то поднимал руки  и  жестикулировал,  махал, на что-то указывая. 
  Окуляр бинокля стал медленно подниматься  вверх  по  отвесу  скалы, и когда он увидел и понял, что происходит, у него защемило  внутри - в  расщелине скалы  на корнях сосны  висел  мальчик. Он  руками  держался  за  корень, как за перекладину турника, а  тело  висело  над  пропастью,  внизу  которой  была  россыпь острых  скалистых  обломков. 
 Издали  высота, на которой находился  мальчик, казалась  не  большой.  Он  продолжал наблюдать. А в груди вырастал холодный ком огня. Вдруг, не отдавая себе отчёта, он вскочил, быстро вставил ноги в свои деревянные сабо и побежал к расщелине, к мальчику висящему над своей смертью.  Это он понял, когда бежал  гремя  мелкими камушками, подминающимися  под твёрдой деревянной подошвой  сабо.
  Бежал он  быстро и только одна мысль пульсировала у него в голове - успеть !
Добежав до толпы  зевак,  и поняв, что никто не бросился спасать мальчика, он   побежал к расщелине, одновременно подняв голову, - и тут у него в груди что-то ёкнуло - высота на которой находился мальчик была более  пятнадцати метров.  Подбежав  к  отвесу  скалы он сбросил сабо и положил на камни бинокль. Быстро оценив отвес скалы, он выбрал место где был  откос из мелких камней, и стал карабкаться  вверх.  Камни откоса, ссыпаясь вниз,  представляли из себя зыбкую  опору и не давали ему возможности быстро подниматься. Но он  упрямо  мял  откос и поднимался  вверх  по  крутому  склону.  Через некоторое время он поравнялся с висящим мальчиком и посмотрел на него. 
  Мальчику  было  лет  двенадцать. На  нём  были  только плавки, и всё  его маленькое загорелое тело было изрезано  мелкими  порезами и ссадинами, которые кровоточили. Мальчик кричал и плакал. Руки его дрожали от напряжения  и  страха. Повернув немного голову он увидел  молодого мужчину, который карабкался  вверх уже  цепляясь за корни деревьев. 
  Видя такое состояние мальчика, громко крикнул ему, чтобы  он  успокоился  и  держался  как можно крепче. Крикнул, что он  спасёт  его, что главное держаться  и  не  бояться.
 Сам же, увидев что ему  не  подобраться к  мальчику по корням, что спасать надо только сверху, находясь выше  мальчика.
 Мысли не путались, план действий появился в голове моментально и голова стала "холодной". Теперь он знал, - осталось только выполнить задуманное.
  А  план  был простой.  Оказаться  на  склоне  выше  мальчика  и  вытащить его наверх. Вытащить с помощью длинного  шеста. Но где взять шест? И он понял, что надо  сломать длинную ветку. Длинную ветку, растущую близко к склону  скалы.  Поднимаясь уже по откосу, устланному толстым ковром из сухих сосновых иголок почти по-пластунски, он стал искать взглядом такое дерево. И увидел. Сосна  росла  примерно в десяти метрах выше и ветка была примерно в двух метрах от корня дерева. 
 Он продолжал карабкаться  по этим скользящим сосновым иглам, толстым слоем покрывающим склон. Постоянно оборачивался  и смотрел на мальчика, и подбадривал его. Мальчик перестал плакать и держался крепко своими маленькими ручками за корень сосны.
  Проскальзывая  на  сосновых иглах он всё-таки добрался до нужного дерева с длинной веткой. Оставалось сломать ветку. Когда он подполз к дереву и опираясь о ствол встал на ноги, то увидел, что ветка растёт наискосок в сторону моря, то есть, в сторону обрыва.
 Не думая больше об опасности он обхватил дерево руками и ногами, стал медленно подниматься по стволу. Добравшись до ветки, он схватился за неё и  повис.  Ветка слегка покачнулась. Он посмотрел на комель ветки и внутренне похолодел. Комель был в полтора раза толще его руки. Собравшись с силами он стал качаться на ветке, медленно перебирая руками и двигаясь от ствола. Ветка сгибалась всё больше. Он раскачивался на ветке, бросая своё тело вниз, чтобы её сломать. Ветка не поддавалась. Он двигался по ветке всё дальше от ствола и всё ближе в сторону обрыва скалы. Снова раскачивался. Так он добрался почти до конца ветки. Ветка согнулась вниз и его ноги висели уже очень близко к склону, к сухим сосновым иглам. Он раскачивался из последних сил. И вдруг, хруст ветки оборвал его качания и он полетел вниз. Ноги коснулись игл, погрузились в них по щиколотку и заскользили как лыжи. Ветка оказалась тяжёлой и сразу рухнула на склон и тоже заскользила вниз.      
  За какие-то доли секунды он принял решение и отпустив ветку, стал держать её одной рукой. Сам перевернулся на живот и ступни ног подтянул на себя, делая  из ступней, пальцев, как-будто клинья, которые впивались в толстый слой иголок. Свободную руку, кисть руки, тоже  превратил в черпак и впился  в иглы. Его тело продолжало скользить по иглам утяжелённое ещё и веткой, которую он не имел права отпускать, иначе конец... мальчика не спасти...
 Продолжая соскальзывать в пропасть он вдруг ясно увидел своё тело летящее прямо на мальчика, сбивающее мальчика и они вместе летят на острые камни и разбиваются о них, разбрызгивая свою кровь на зевак-зрителей.
 Всё это пронеслось у него перед глазами быстрее молнии.
Продолжая скользить он искал возможность остановиться, зацепиться за что-нибудь. Проскользив так метров десять, он сумел остановить скольжение и осторожно перевернулся на спину, не выпуская ветки, чтобы оценить своё положение по отношению к мальчику. До обрыва оставалось расстояние равное  примерно трём веткам по длине и глаза мальчика были совсем рядом. В них он увидел страх, надежду, боль ...               
Теперь крикнув мальчику, что  будет опускать к нему ветку, и чтобы он  перестал бояться, и чтобы крепче  ухватился за ветку, за более толстый отросток, потому что он будет тянуть его вверх...
  Держа ветку правой рукой, он на левом боку стал медленно сползать вниз, к кромке обрыва. Везение всё-таки продолжалось...у самой кромки обрыва его ступня ощутила опору в виде поперечно ползущего корня, и он встал на него ногами , как на ступеньку. Оказавшись на самом краю обрыва оценил расстояние, - до мальчика было метра полтора.  Оставалось опустить ветку в обрыв до того места, где висел мальчик. Опираясь на корень он сел на склон и двумя руками перебирая ветку стал опускать её в обрыв, стараясь   тонкий  конец  ветки  направлять к рукам мальчика, и только тогда увидел совсем близко ... всё тело мальчика трепетало, вибрировало, тряслось от напряжения. И опять эти детские огромные испуганные глаза...
 И вот настал момент истины - мальчик должен был отпустить попеременно руки и ухватиться за ветку, но страх и долгое напряжение не давали мальчику возможности расцепить пальцы, чтобы ухватить ветку. Он понял, что теперь надо внушить мальчику уверенность в себе, и что спасение именно в этом последнем действии - ухватить ветку. Расстояние уже позволило ему не кричать, а спокойно и твёрдо сказать  мальчику, что как только он ухватится за ветку, его подтянут вверх и их руки встретятся, чтобы уже не расцепиться, пока они не будут в безопасности.
  И вдруг, глаза мальчика расширились ещё больше, но уже от уверенности, что он будет спасён и, видимо, эта уверенность успокоила его и вывела из ступора. Взгляд стал осмысленным и оценивающим ситуацию.  Вот одна рука медленно разжала пальцы и потянувшись к ветке вцепилась в неё. Потом это сделала и вторая рука.  Ветка стала тяжелее. Мальчик повис на ней. Медленно он стал поднимать ветку вверх, напрягая всё тело, почти на вытянутых руках, чтобы изгиб ветки был как можно меньше. Чтобы ветка не сломалась. Перебирая руками он вытягивал мальчика всё выше. Вот его голова показалась из-за   кромки обрыва  и глаза полные слёз  продолжали взывать о помощи...
  Сконцентрировав свою силу рук ещё больше, о вытянул мальчика на уровень своих ног, упирающихся в корень, и быстро нагнувшись схватил одной рукой мальчика за запястье. Теперь поднимая мальчика одной рукой, он отпустил ветку и схватил за запястье второй руки мальчика. Ветка с треском полетела на камни.
 Плавным рывком и разгибанием спины он вытянул мальчика из обрыва и обняв его, лёжа на спине, прижал к себе.
   Толпа зевак внизу издала протяжный вопль, крик. 
 Тело мальчика тряслось как в лихорадке и тихий стон излучался из его груди. Подождав пока мальчик успокоится он сказал, что теперь они должны карабкаться вверх по склону, что теперь они в безопасности. Дрожь постепенно унялась и всё тело мальчика, изрезанное мелкими порезами, стало горячим. Температура поднялась от перенапряжения. Подождав ещё немного он медленно ослабил объятье и перекатил мальчика, положив рядом на  иголки, но держа крепко его руку.  Сам перевернувшись на живот и вытянув левую руку вверх, согнув запястье заступом и держа мальчика правой рукой, стал медленно подниматься по склону, впиваясь свободной рукой и ногами в иголочный ковёр. Мальчик стал делать также. Им оставалось проползти вверх метров шестьдесят.  Там была жизнь!
  Закончив своё пластунское движение по склону, они оказались на плоскости этой горы и убедившись, что мальчик уже самостоятельно может встать на ноги, отпустил его руку.  Здесь тоже стояло много людей и тех мальчиков, с которыми он играл в мяч, и, как оказалось, когда мяч полетел вниз по склону этот мальчик бросился за ним, не предполагая, что сосновые иголки скользкие как снежный наст...
  Мальчика сразу окружила толпа его друзей,  а он, вспомнив про бинокль и свои вещи не оборачиваясь побежал к лестнице, ведущей вниз к морю.
  Добравшись до своих сабо и бинокля, он пошёл к своему месту на пляже. Люди молча смотрели ему вслед. Смотрели на его тело исцарапанное и  испачканное  кровью спасённого  мальчика. Никто не подошёл и не поблагодарил его.  Толпа стала редеть. 
  Песчаный участок был почти безлюден. Его вещи лежали не тронутыми. Всё было нагрето лучами уже вставшего в зенит, солнца.
  Только сейчас он почувствовал какое напряжение присутствовало в его теле, и лёгкая дрожь пробежала по спине, ногам и затылку. Шагнув в воду без ласт и маски плюхнулся в мель и поплыл на глубину, надо было смыть кровь и освежить тело, наполнив его новой энергией.
  На следующий день хорошо выспавшись и чудесно  проведя время на своём пляже он поднимался по лестнице, направляясь в гостиницу верхним маршрутом. Отдыхающих было много. Кто -то  возвращался с пляжа уже загорелый  или слегка подгорелый, а кто-то совсем белый, только что приехавший, спускались по лестнице на пляж.  Он шёл смотря себе под ноги, на деревянные ступени, хорошо сделанной крепкой лестницы  и изредка поднимая глаза вверх, на её марш и на людей спускающихся к морю.
    Так, подняв глаза, он вдруг увидел того мальчика, который спускался с молодой женщиной, державшей его за руку.  Мальчик был в одних  плавках и всё его тело было обмазано зелёнкой.  Все его ссадины порезы и царапины. Мальчик тоже посмотрел на него и глаза его радостно засветились. Поддёрнув руку мамы он крикнул  - МАМА ,  СМОТРИ, ЭТОТ  ДЯДЕНЬКА  СПАС  МЕНЯ !
Люди, шедшие рядом, все посмотрели  в этот момент  на него.
   Мать мальчика тоже посмотрела на него, но каким-то испуганным, осуждающим взглядом  и не сказав ни слова, дёрнула мальчика за руку так,  что он чуть не упал.  И бросилась вниз по ступенькам увлекая за собой сына, в глазах которого стояло  отчаянное удивление ....