Именины

       В середине осени после завершения трудового дня в пятницу вечером еду с работы домой. Настроение, как и погода, неважные, моросит мелкий противный дождь, поэтому хочется побыстрее устроиться на мягком диванчике с кружкой горячего чая. Встречаю старых знакомых, которые уже слегка «под шофе». Они радостно приветствуют меня и говорят, что с меня причитается, сегодня у меня именины, это подтверждает и мой тёзка, находящийся с ними.
        Я соглашаюсь с плохо скрываемой радостью, есть серьёзный повод поднять настроение, быстро договариваемся с водителем, паркующимся на ночь рядом с домом и организуем передвижной бар в служебном автобусе. Стремительно собираются знакомые под наше знамя, оперативно определяемся с ассортиментом и количеством напитков и закусок и вскоре сидим в тёплом автобусе, принимая по рюмашке и перекидываясь в картишки.
      Как и в любой достойной компании, горячительные напитки заканчиваются гораздо быстрее, чем планировалось ранее. Незамедлительно за добавкой отправляется гонец, благо магазин за углом и время позволяет.
     Завершив возлияния ближе к полуночи, тепло прощаемся и в прекрасном настроении расходимся по домам. Рядом со мной идёт Петя, аэропортовский столяр, мы беззаботно болтаем, языки нам развязал алкоголь. Вдруг мой минуту назад красноречивый собеседник начинает бормотать что-то уж совсем неразборчиво и опирается на меня всем своим весом. Я со смехом поддерживаю его, наивно надеюсь вначале, что он просто неудачно оступился и сейчас пойдёт, как и раньше, резво переставляя ноги, но он наоборот тормозит с каждым шагом и всё сильнее и сильнее наваливается на меня.
       Из глубины затуманенной алкоголем души медленно поднимается смутная тревога. Я осознаю, что расслабившегося товарища нужно будет обязательно доставить по месту ночлега, на улице не май месяц. Где живёт мой попутчик, я не знаю, но надеюсь, что он скажет. Начинаю тормошить его и расспрашивать. В ответ только нечленораздельное мычание.
       После неоднократных настойчивых попыток он тянет руку вперёд – там! Подходим к ближайшей девятиэтажке, Петюня решительно указывает на подъезд. Вызываем лифт, спрашиваю, какой этаж? Он уверенно указывает пальцем в небо. Поднимаемся на девятый этаж. Нежно поддерживаемый мной Петруха настойчиво звонит в одну из дверей.
        Тихонько приоткрывается дверь, на пороге стоит миниатюрная женщина в халате. Петруччио неожиданно встрепенулся, резким движением освобождается от моих объятий, бочком проскальзывает мимо девушки, держась за стену, в прихожей, не останавливая поступательное движение, освобождается от ботинок, и пластом, как подкошенный, падает на диван в комнате, через миг уже выдав первый богатырский храп.
       И если бы я не почувствовал огромного морального и физического облегчения от выполненной миссии по доставке смертельно уставшего товарища в лоно семьи или может быть выпил бы чуть поменьше и тихонько по-английски свалил к себе домой, то возможно эта история и повернулась бы как в незабвенной «Иронии судьбы».
       Но я избавился от проблемы и меня понесло, я начал галантно расшаркиваться перед онемевшей девушкой в халате, объяснял, почему её муж так выглядит, извинялся перед ней и брал всю вину за состояние громко храпящего на диване тела на себя.
       Надо отдать ей должное, она выслушала меня, не перебивая совершенно спокойно и когда поток моего пьяного красноречия иссяк, глубоко вздохнула, устало и твёрдо произнесла:
      - Забирайте вашего друга и уходите из моей квартиры!
       Алмазы на небе медленно рассеялись, и я тихонько спросил с затаённой надеждой, правильно ли я её понял, ну куда же выгонять на холод законного, хотя и немного уставшего мужа из тёплой квартиры?
       - Я не замужем. Если через пять минут не покинете квартиру, я вызываю милицию.
       Это был ушат ледяной воды на мою горячую голову.
       Ночевать в обезьяннике, и наверняка после серьёзных обвинений в проникновении в чужую квартиру как-то уж совсем не хотелось. Пробурчав извинения, снимаю ботинки и пытаюсь поднять храпящего кабана с дивана. Он вроде и не сопротивляется, но расслабился настолько, что даже стащить его на пол нет никакой возможности.
       Приложив неимоверные усилия, кое-как вытаскиваю его в прихожую, на ходу обуваюсь, с силой выталкиваю упорно стремящегося к дивану Педро на лестничную площадку. Убедительно прошу девушку побыстрее выбросить за дверь ботинки несостоявшегося мужа и запереть дверь.
       В лифте разомлевший пассажир ненадолго очнулся из коматозного состояния и набросился на меня с кулаками, видимо решил, что я, мерзавец, тащу его куда-то в холод из тёплой квартирки с нехорошими намерениями. Пришлось доходчиво постучать ему в ответ в грудину, чтобы отбить охоту буянить.
       Выволок его на улицу, уронил на скамейку возле дома. Стояла темень. С большим трудом одеваю ботинки на ноги бедолаги. Свежий осенний ветер стремительно отрезвляет меня. Понимаю, что оставить на лавочке до утра это тело, значит заморозить его. Взять его к себе домой переночевать до утра конечно же можно, и, хотя до моего дома совсем не далеко, но дотащить эту неподъёмную тушу мне уже не по силам и вряд ли я могу с этой задачей в одиночку справиться.
        Мимо проходит знакомый, интересуется, в чём дело. С большим трудом вместе с ним выпытываем фамилию нашего страдальца, знакомый идёт домой, смотрит в справочнике адрес, возвращается и мы вместе перетаскиваем рычащее и пинающее нас тело в соседний дом, медленно затаскиваем по лестнице с короткими остановками на отдых на пятый этаж.
       Звонок. Распахивается дверь, на лестничную площадку вываливается наглое создание в халате и бигудях на лохматой голове и начинает громко орать на нас. Знакомый тихонько испаряется, я же молчать не могу и, испытав неимоверное облегчение, наконец-то избавившись от перетаскивания стремительно тяжелеющего пассажира, загружаю его на диван и дерзко высказываю ей на русском матерном всё, что накипело.
       На следующий день нахожу в справочнике домашний телефон вчерашнего приятеля и ближе к обеду звоню. Голос хриплый, он вначале не узнаёт меня, а потом долго пытается понять, что я от него хочу.
       Потом похоже с немалым трудом частично что-то вспоминает и задаёт видимо сильно мучающий его с утра вопрос:
       - Так моя сумка с инструментом у тебя?