Наша земля

     Деревенька наша находится в такой глуши, что имени ее нет ни на одном указателе. А за ней просто ничего. Край бесконечного леса, сосновый бор, беспросветный, с дикими животными, пугливыми птицами и непроходимыми зарослями кустарников и трав.
     Если бы не наш приезд в начале 80-х годов и покупка очень старого, но высокого и крепкого дома, снесли бы остаток изб, жителей отселили в соседние села, а деревеньку распахали б под пашню, как это сделали со многими другими русскими селами.
     Нет смысла сейчас рассказывать о том, что на протекающей в низине речушке под названием Кость еще в 18 веке стояло более 70-ти сел. Что храм на соседнем холме был настолько велик, что вмещал более 2-х тысяч прихожан окрестных деревень, а чудом уцелевший в нем иконостас считается работниками музея шедевром мирового искусства. Все это было в прошлом. А сейчас только грязный ручей вместо реки, кладбище на месте храма и  ни одного села вдоль Кости.
     Видимо была война незаметная глазу, без боев и разрывов снарядов, без видимого врага…
     Скажите, что может быть хуже и страшнее невидимого врага, входящего в твой дом и разрушающего его изнутри. А самое страшное, разрушающего твоими же руками. Да так, чтобы ты считал себя виноватым в том, что произошло с твоей Родиной. Смотришь на заросшие поля и понимаешь, что нет у земли хозяина. Бесхозная Россия. Обшарпанная, неприглядная, чудом выживающая…
     Но я хотела писать не об этом. Купили мы дом, наполненный старыми вещами, керосиновыми лампами, самоварами. Огромный кованный сундук занимал половину чулана, а на чердаке я нашла прекрасную старинную икону «Праздники». В пристроенном к дому скотном дворе на стене обнаружила распиленную на две части древнюю икону Николая Чудотворца, видимо вынесенную в советское время с Гуменецкого храма. Пол лика святого с обсыпанным по краям левкасом смотрели на меня в ожидании спасения. На мое удивление и внутренний страх  от увиденного, местные крестьяне весело рассказали, что перед тем как взорвать храм, царские врата установили в овчарне, и овцы вбегали в них и выбегали каждый раз, когда их выводили на стойбище.
     Тогда я поняла, что у земли этой не хозяина нет… Она оставлена Богом. А это еще страшнее.


      Продолжение следует.