ДВА ДНЯ В ИЮНЕ. Ч. 1, ГЛ. 8

Глава Восьмая. Хронология. 17.04.1939-30.08.1939

17 апреля 1939 года – Статс секретарь Германского МИДа принял советского посла, в беседе с которым оба они отметили во-первых, смягчение антигерманского тона московских газет, а во-вторых, упомянули пример Италии, в отношениях с которой идеологические разногласия у СССР практически не сказываются.
27 апреля 1939 года – Чемберлен, долго и надрывно обещая этого не делать, принял решение ввести воинскую повинность.
Вот когда мы говорим о Гитлере, то тут все до примитивного просто – взял и ввел... И не важно было ему, что вводить: повинность или войска! Ввёл и все тут. Дело, между нами-мужиками, простое и знакомое. А вот попадаешь в Лондон и только тогда начинаешь понимать какой же уровень «Британского интеллекта» за этими словами стоит, какая мощь Чемберленовского разума – РЕШЕНИЕ ПРИНЯЛ! Долго и мучительно вынашимое, мудростью неисчислимой проникнутое, по всем бюрократическим и парламентским каналам согласованное... но оказавшееся простым символическим жестом, направленным на успокоение Франции и Польши, в смысле «дребезг кастрюль на политической кухне», олицетворяющий Британские  международные гарантии. Мы, Английская монархия, мы, конечно же,стараемся предотвратить, но не станем колебаться, если...  Это наш «зашифрованный» посыл Гитлеру. Пусть знает. Наш посыл!... зашифрованный! Правда, вот Черчиля в Правительство ввести никак не решаемся. Что Гитлер подумает? Что скажет? А что, не дай Бог, вдруг возьмет, да сделает. Или, упаси нас, Господи, за враждебный выпад засчитает?
28 апреля 1939 года – Гитлер, выступая в рейстаге, заявил, что, поскольку Англия начала открыто противодействовать Германии в её экспансионистских устремлениях, отпала нужда придерживаться каких-либо договоров с нею!
За откровенной его агрессивностью стояли союз с Италией, стратегические преимущества, обеспеченные захватом Австрии и Чехословакии, да и господство в воздухе, обеспеченное промышленным рывком, достигнутым при участии США, совместно с Западным Валом способствовали такой его уверенности в себе. В этой же речи Фюрер денонсировал заодно германо-польский пакт о ненападении 1934 года, фактически обрекая Британию на войну за чужие интересы.
Поймал он, короче, за язык английского Премьера, и ни секунды не колебался, размышляя, а что тот подумает или скажет. Гад он, Гитлер, безусловно - гад, но ведь и подставлять бока так по-дурацки не следует.  Германия настойчиво и последовательно разрушала солидарность между государствами Восточной Европы, разобщая и добивая их по одному.   
3 июля 1039 года – все лондонские газеты по инциативе ДЕЙЛИ ТЕЛЕГРАФ и МАНЧЕСТЕР ГАРДИАН выносят в заголовки: «Черчиля в Правительство! Верните Черчиля!» Кругом развешаны тысячи плакатов, ин носят по городу молодые добровольцы.
Ещё в марте Черчиль с Иденом начинали компанию за создание национального правительство. Вот, видимо, до народа и дошло. Только, что это за народ, который в феврале носит одно, а в марте уже совсем другое? Тут ещё разбираться долго придется. Хороший нос, говорят, кулак за неделю чует. А тут аж за пять месяцев определился? А за два месяца уже просто соплями изошел. Мы что не знаем, кто по улицам плакаты носит. Люди неуравновешенные, подловатые, за слова свои не отвечающие. Интел-лектуалы, одним словом. Или безработные – за деньги!  А то, что «дурак дурака видит издалека» это тоже факт проверенный. И началось... Народ нюхом кулак почувствовал, а Правительство с перепуга международными гарантиями, как мухобойкой размахивает. Да так, что разлад в отношениях между Англией и Германией налицо. Последние иллюзии Чемберлена и его соподвижников рассеялись. Война замаячила вполне реальной тенью над Европейским континентом, хотя к Гарантированным его проблемам  прибавились Румыния и Турция. Бумага, которой Премьер размахивал перед ликующей толпой по приезде из Мюнхена, как оказалось, по цене не превышала туалетную. Гитлер обманул Чемберлена, а тот, в свою очередь, обманул английский народ.  Хотя любой народ, включая английский, во все вре-мена завсегда сам себя обманывал, заслуживая именно то Правительство, которое он имеет, а точнее и непарламентарнее – то, которое его отъимеет! 
1 мая 1939 года – парад и демонстрация трудящихся в Москве на Красной площади. Среди членов Кремлевской команды на трибуне Мавзолея Ленина просматривается невысокая фигура наркома иностранных дел еврея Литвинова. Его имя, вместе со всеми упомянуто в печати.
2 мая 1939 года – нарком иностранных дел Литвинов принял сегодня английского посла, о чем также известили вечерние газеты.
3 мая 1939 года – оффициальное коммюнике о том, что Литвинов освобожден от обязанностей народного комиссара иностранных дел по его личной просьбе. И там же указано, что к исполнению обязанностей наркома иностранных дел приступил Молотов (самый близкий соратник Сталина!).
4 мая 1939 года – германский поверенный в делах в Москве доносил в германский МИД следующее: «...поскольку Литвинов ещё второго мая принимал английского посла, а фамилия его была упомянута в числе почетных гостей на военном параде, это смещение, по-видимому, результат непосредственного решения Сталина... который на последнем съезде призывал (дипломатов!) проявлять осторожность и недопустить вовлечения Советского Союза в (Европейский!) конфликт».
4 мая 1939 года – московское радио объяснила что эта перемена во властных структурах не означает изменения во внешней политике... что политика обеспечения безопасности остается основной целью...
Короче, врали большевики-коммуняки, как всегда. Что-то явно задумали, но вот что... Большой секрет! Из серии «и чтоб никто не догадался!» Это ж не политика, а просто песня! А много позже в послевоенных меморандумах КПСС историки обяснили советскому народу, что советское руководство уже давно, ещё после Мюнхена, поняло – ни Англия, ни Франция не станут сра-жаться за мир, пока на них не нападут, и что даже в этом случае подсчет обещанных войск и дивизий показал, что проку от них будет мало. А в тот исторический момент для людей в политике искушенных становилось ясно, что уход Литвинова и приход Молотова означал освобождение от препон и помех, продиктованных прежними заявлениями и обещаниями Литвинова. А Молотов (по слухам и разговорам «случайно дошедшим» до ушей Германского посольства) всегда, якобы, благосклонно относился к достижению договорённостей именно с Гитлером, так что теперь вот  Россия решила, что должна заботиться о себе сама. И Черчиль в этих своих мемуарах пишет об этом факте с большой долей понимания и сочувствия. После тяжкой войны понял он, мудрый, горькую истину о том, что «дядюшка Джо», мол, изуверился в коварной  политике Лондона и Парижа, потерял веру в возможность пакта  безопасности с Западом и его участия в создание Восточного фронта против немцев. Этакая любезность чувствуется в его умозаключении о Сталинской деформации и прогибе под новые условия любви и дружбы. Мысли у всех тут сквозят, явно оговоренные в Тегеране-Ялте-Потсдаме и других встречах, состоявшихся  уже после роковой даты начала войны. Надо же народам мира, да и своему быдлу неплохо бы растолковать, каким  глубокомыслием  были переполнены руководящие головы, задолго до того, как определилось доподлино, кто из них и кому, каким и когда союзником будет. Фишка при игре в кости по разному лечь может. Вот и в политике той блудливой всего за полгода расклад переопределяется с точностью до наоборот. И самое тут главное оказывается -  это после всего совершенного дуроломства народу разъяснить, что виноват-то во всем Адик со своей командой, дел таких вот наворотивший. А мы все вот тут совсем наоборот. Боролись за мир во всем мире, не оставив камня на камне...    
Случилось так, что  того момента, 4 мая 1939 года,  Гитлер и компания перестали вслух называть свою политику антибольшевистской, перейдя к бранчливой критике «извращенных Западных псевдодемократий». В Московских же газетах появились даже уверения, что мечты Фюрера о германском жизненном пространстве не распространяются на русскую территорию и заканчиваются где-то западнее, задолго попреждь советских границ. И если бы не неуклюжие попытки Англии привлечь Советы в союзники, то между СССР и Германией нет ВАЩЕ никаких причин для непонимания.         
В своих воспоминаниях Черчиль именно в этом месте, говоря о перестройке внешней политики, описывает Молотова, как робота-автомата, как очень неэмоционального и скрытного дипломата, как четкого проводника воли Сталина, но позже, году в 1942-м  он уже находит довольно теплые и человечные слова, которыми описывает их последующие встречи и прощания времен войны.
8 мая 1939 года – ответ английского Правительства на советскую ноту от 17 апреля (?). На следующий день ТАСС опубликовал заявление с изложением основных пунктов апрельского документа. При этом в ежедневном аналитическом обзоре газета ИЗВЕСТИЯ так описывала суть английских предложе-ний, что в соответствии с ними СССР должен дать отдельные гарантии помощи всем соседним странам, а Великобритания гарантирует помощь СССР, если впоследствии он станет жертвой этих своих гарантий. В тоне статьи чувс-твовалось нежелание впутываться в чьи-то трудные проблемы, служить за-щитой чьих-то внешнеполитических интересов.
В тот же день в Лондоне выступил Чемберлен, который стал отмазываться от советской трактовки его предложений... Короче, пошла писать контора... Но чувствуется уже оглядка на третью сторону и настрой русских запутать и заныкать суть переговоров, свалив их провал на собеседника. Англичане были заняты тем же, причем дошли-таки в своих дипломатических изысках до заявления о том, что «...если Советское правительство желает поставить свое вмешательство в зависимость от вмешательства Великобритании и Франции, то у Правительства его Величества со своей стороны нет возра-жений...». Черчиль выразил большое сожаление, что об этом недвусмысленно не было заявлено двумя неделями раньше.
12 мая 1939 года – турецкий парламент официально ратифицировал англо-турецкой соглашение по укреплению положения на Средиземном море. Это было ответом на окуппацию Италией Албании, но по сути своей – ещё одним тупиком текущей английской политики.
19 мая 1939 года – в палате общин поднят вопрос о вялом течении переговоров с Россией. Ллойд Джордж, а за ним Иден и Черчиль добивались от правительства неких решительных шагов и мер, в том числе видимого партнерского равноправия СССР в условиях договора, но Чемберлен, внешне отрицая справедливость упреков, внутренне продолжал тянуть резину и пытаться что-то выгадать на мелочах, затягивая процесс поиска решения. Это было такое же непонимание масштабов надвигающегося бедствия, как и год назад в резком ответе на предложение Рузвельта. Все призывали к доверию к русским, но Чемберлен продолжал колебаться, чем тормозил принятие продвижение переговоров.
Книга Черчиля написана в послевоенные времена, но и тогда, в конце соро-ковых, выступая с осуждением политики Чемберлена, он был на стороне русских, хотя времена были уже «холодными». Он понимал в предвоенных условиях масштаб тех испытаний, с которыми предстояло столкнуться Анг-лии, и искал возможности использовать все достоинства стратегического положения России в качестве союзного государства. Более того, была явная возможность при таком двухстороннем относительно Германии раскладе сил этой войны попросту избежать. Гитлер на неё мог бы просто не решиться.
22 мая 1939 года – подписание СТАЛЬНОГО ПАКТА (Риббентроп-Чиано). На другой день Гитлер уже собрал совещание командного состава вооруженных сил по вопросу антипольской стратегии. Польша – друг наших врагов. Польша наш враг. Эти территории нужны нам. Это наше жизненное пространство. И главное на нем даже не Данциг, главное - это наше продовольственное снабжение. Нельзя пощадить Польшу. Выход один, напасть на неё при первой возможности. А сейчас мы должны Польшу изолировать. Это ключ к Победе! Может начаться война с Западом. Мы готовы. Нас этим не запугать! Зная английскую политическую историю я предвижу ситуацию, что нам удастся разбить по очереди всех её союзников, а потом уже её саму. Было бы несколько труднее, если бы существовал союз Англии, Франции и СССР. Но к счастью пока его нет, и я надеюсь, что в ближайшее время он не возникнет.
30 мая 1939 года – инструкция германскому послу в Москве: «В противоположность ранее намеченной политики мы теперь решили вступить в конкретные переговоры с Советским Союзом.»
31 мая 1939 года – речь Молотова, когда он оценивает англо-французские предложения. Союз возможен, но только оборонительный. При условии гарантии СССР близлежащим странам. Но их согласия у нас нет и, вероятно не будет. Они приходят в ужас, слыша об этом. А Эстония и Латвия уже заключили пакты с Германией. О чем тогда речь, какие союзы и договоры?
7 июня 1939 года – подписан пакт о ненападении Германии с Данией.
10 июня 1939 года – Чемберлен подтвердил намерение поддержать Польшу в случае нападения Германии.
12 июня 1939 года – в Москву направлена миссия Стрэнга, второстепенного чиновника английского МИДа. Черчиль оценил это, как попытку оскорбить партнера по переговорам, принизить уровень и значение предложений. При этом центральный момент всего этого действа – Польша – всячески демонстрировала свою ненависть и враждебность к СССР. Переговоры крутились вокруг отказа от советских гарантий всех сопредельных государств. Русский МИД оценивал первые результаты, как неблагоприятные. И в конце июля русские предложили дальнейшие обсуждения проводить на конкретной военной основе.
23 июня 1939 года – Бельгийское правительство объявило, что оно не намерено вести никаких переговоров с представителями штабов Англии и Франции. Бельгия намерена соблюдать строгий нейтралитет.
11 июля 1939 года – Между Портсмунтом и Скапа-Флоу было построено 20 станций, которые могли обнаружить самолет на высоте 3 км с расстояния от 80 до 180 км. Существовала также система сонарного (звукового) обнаружения положения подводных лодок.   
5 августа 1939 года – Черчиль направил министру авиации письмо, в котором обсуждал вопросы, связанные с ядерными исследованиями и созданием взрывчатых веществ такого типа. В этом письме он пытается оценить достоверность такой информации и вероятность решения в ближайшее время атомной проблемы. Но больше всего он боится дезинформации и запугивания несуществующим достижением. Поэтому предлагает внимательно отслеживать развитие событий.
10 августа 1939 года – в Москву направлена миссия английского генерала Дрэкса и французского генерала Думенка. Русскую сторону возглавлял Маршал Ворошилов, высшее советское должностное лицо, тогда как у его партнеров не оказалось даже письменных полномочий на ведение этих переговоров. Совещание провалилось из-за категорического отказа Польши и Румынии пропускать русские войска.
Позиция Польши, бывшая последние 20 лет выраженно и активно антисо-ветской, выглядела так: « С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими - нашу душу». Черчиль не высказывается по этому поводу, но Польскую позицию хоть сколь-нибудь сбалансированной, мне (ВТ) кажется, назвать нельзя. Не говоря уже о том, что русские не могли забыть два десятиления его вредительско-диверсионной деятельности на советских западных границах. Когда в 1942 году Черчиль посетил Сталина, тот сказал ему, что при всем своем желании не смог в серьёз воспринять английскую позицию на августовских переговорах. В ответ на вопрос о предполагаемых силах, гарантирующих мир в Восточной Европе, французы пообещали около сотни дивизий, а англичане пообещали две в начале компании, и ещё две – позднее. Советский Союз гарантировал 300. На этом всякие серьезные разговоры были прерваны и переговорщиков отправили сначала в Большой Театр, а потом восвояси. В Москву уже собирался лететь Риббентроп. Конкретный человек с конкретными предложениями.   Жребий судьбы был брошен одновременно всеми. И у всех выпал «орёл». 
15 августа 1939 года – Черчиль и генерал Спирс приглашены посетить рейнс-кий сектор французского фронта. Они вместе с генералом Жоржем проехали от Лотербурга по всему сектору до швейцарской границы. Временные мосты разведены. Постоянные – заминированиы. Все сидят в постоянной готовности ко взрыву. Солдаты корчатся в окопчиках. Общее впечатление – французы готовы обороняться, а немцы – нападать! Немцы сильнее и энергичнее, чем они были в дни Мюнхена. Линия Зигфрида выглядит достроенной, укрепленной, с возросшей мощью современного оружия.
19 августа 1939 года – Сталин выступил на Политбюро и предложил подписать пакт о ненападении с Германией.
22 августа 1939 года – союзнические миссии вечером добились встречи с Ворошиловым. Он ответил, что вопрос о военном сотрудническиве СССР и Франции висит в воздухе уже много-много лет. В прошлом году во время Чехословацкого кризиса Россия была готова её защищать и ждала сигнала от Франции, но так и не дождалась, будучи при этом уязвлена ещё и безразличной английской позицией. А теперь уже время упущено, события развиваются с иной скоростью, чем та с которой работают государственные структуры Английского и Французского правительств... И в ином направлении.
22 августа 1939 года – в Москву прибыл фон Риббентроп, Имперский Министр иностранных дел. В высшей степени довольным он вернулся с трехчасового совещания у Сталина. Согласие было достигнуто. Текст Пакта согласован. Сталин попросил убрать уверения в дружбе и преданности общим идеалам, отметив, что после пятиления ушатов грязи со стороны Германии Советскому правительству требуется время на подготовку общественного мнения. Здесь же состоялось судьбоносное для Европы решение о секретном протоколе, разграничившем сферы территориальных «интересов» и разорвавшем ещё ничего не подозревающую Польшу на два куска с полной утратой имени и какой-либо самоидентификации. Все её метания, демарши и меморандумы, 20 лет сотрясавшие воздух в Восточной Европе, оказались единомоментно одним пустым звуком. Через месяц Польши не стало.
23 августа 1939 года – Советско-германский пакт о ненападении и секретный протокол о разделе интересов были подписаны на вечерней встрече в самом высочайшем присутствии с Российской стороны.
Комментарий Черчиля по этому поводу сочится сарказмом и непрязнью, но...ни у кого в политике не бывает постоянных другей! Существуют только временные интересы. Нечто подобное говорил и он сам, относя сказанное, разумеется к Великобритании. Далее он повторяет все опусы послевоенных Сталинских сочинений на эту тему.
1939 год – Министерство авиации Великобритании, используя волны 10-метрового диапазона,  построило береговую цепь радарный станций, позволяющую за 60 миль обнаруживать приближающиеся со стороны моря самолёты. Под руководством Маршала авиации Даунинга (истребительная авиация) была создана широко разветвленная телефонная сеть, замкнутая на центальную станцию в Аксбридже, откуда велось управление боевыми действиями ВВС. Был создан также прибор IFF (Identification Friend or Foe) – идентификатор «свой-чужой», устанавливаемый на британские самолёты и позволявшиё отличать их от немецких. Но к войне это ещё было недорабо-танно, хотя англичане опередили весь мир. Немцы тоже сделали у себя систему радаров. И даже пытались на дирижабле ГРАФ ЦЕПЕЛИН облетать побережье Британских островов, но их маневр был разгадан и радиосигналы при этом полете с радаров не подавались.
Все-таки в технике у людей и ума, и прозорливости, да и решительности с дальнозоркостью, короче, таланта человеческого,  намного больше, чем у растлённых лизоблюдством политических гуманитариев. 
24 августа 1939 года как только стало известно о заключении германо-советского пакта Английским правительством сразу были приняты меры предосторожности:
- приказ о сосредоточении основных частей береговой обороны;
- предупреждение Правительствам доминионов и властя колоний;
- призвано 6000 человек для службы в заморских гарнизонах;
- полное развертывание сил ПВО;
- призвано 24 тысячи резервистов ВВС;
- в строевых частях отменены отпуска;
- предупреждены все торговые суда
и предприняты другие необходимые в таких случаях меры. Стало видно, что реагировать на создавшуюся ситуацию Великобритания умеет. Но вот управлять ею, не доходить и не доводить государство до подобных коллизий – к сожалению, нет!
24 августа 1939 года – Чемберлен решил направить письмо Гитлеру, в котором попытался высоким дипломатическим слогом разъяснить причины подготовительных мероприятий, выразил удивление заключением пакта с Россией, напомнил о нерушимости своих обязтельств перед Польшей, по-пытался аппелировать к историческим аналогиям 1914 года, выразив твердую убежденность о том, что в создавшихся условиях новая война с его точки зрения – дело всего нескольких дней. И, порассуждав вслух о её серьезных последствиях для человечества, призвал Гитлера действовать с величайшей осмотрительностью.
24 августа 1939 года – Профессиональный шулер Адольф Гитлер тут же перехватывает мячик упреков и претензий и посылает обратно: «Данное Англией Польше безоговорочное заверение о помощи этой стране при любых обстоятельствах, независимо от причин столкновения, могло быть истолковано в Польше только, как стимул развязать под прикрытием такого обещания ужасающий террор против полутора миллионов немцев, проживающих в Польше».
25 августа 1939 года – Английское Правительство объявляет о заключении официального договора с Польшей в подтверждение уже данной гарантии. И кому это было нужно? И для чего? Оказывается, таким шагом в Лондоне надеялись дать наилучшие шансы на урегулирование спора между Германией и Польшей путем прямых переговоров в свете того факта, что в случае их провала Англия поддержала бы Польшу. 
И как Вы думаете отреагировал Гитлер на такое неприкрытое давление крупнейшей мировой Державы? Равнодушным оно его, конечно же не оставило. Фюрер перенес нападение с 25 августа на 1 сентября. Целью его было отнюдь не достижение соглашения с поляками, хотя немного покуражиться над своей жертвой он и мог себе позволить. Главное, он решил, видимо, дать Англии возможность «отползти» от места схватки, уклонившись от выданных гарантий.
Говоря об этой явной глупости даже прагматичный и благоразумный Черчиль пускается в идеалистические рассуждения об особенностях британского национального характера, выражающегося в неадекватных реакциях на всем видимые опасности. Но ведь помимо подобных психологических отклонений и странностей, у Правительства должна быть приземленная реалистичность в оценках затруднительных ситуаций. Ведь защитить Польшу можно было одним только путем, встав грудью между ней и её врагом и грозно спросив, ты чё, падла, слабого нашел? А ну, давай, ты с сильным сначала попробуй! Са-мая обычная дворовая стычка. Но если бы я начал кричать через три забора хулигану, вознамерившемуся обидеть младшего брата, погоди, я сейчас приду... Он бы навалял бы горячих брательнику и успел убежать от меня с моими обещаниями мести. Согласитесь, это ведь разные ситуации. Защищать и обещать защитить, отомстив. Это же так и называется, замах рублёвый, а удар – копеечный.   
31 августа 1939 года – Гитлер рассылает Директиву №1 «О ведении войны», в которой определена дата наступления 1 сентября и назначен час атаки 04=45, вписанный красным карандашом. Особо отмечена зада-ча провернуть дело таким образом, чтобы была возможность свалить ответственность на Запад.
Надо понимать, при внутреннем пользовании это позволило бы ему поболь-ше покричать, обозлив и возбудив свой народ и вооруженные силы. А на внешнем рынке Фюрер явно расчитывал таким образом не испортить свои отношения с невтянутыми в конфликт странами. Может быть прямо так вот и не поверят, что «оголтелая Польша, натравленная Западными державами...» но вот  осадочек останется! Шпана, он есть шпана. Главное – прокукарекать, а там оно хоть и не рассветай!
Любопытен факт, описанный в эти дни Черчилем в его дневниках. С оглядкой на присутствие в Англии 20-ти тысяч организованных германских нацистов (Оп-п-па!) сэр Уинстон достает и смазывает собственное оружие и нанимает отставничка-инспектора из Скотландярда с пистолетом для постоянной повседневной охраны. И с этого времени спит только в очередь с ним. Чтоб не быть застигнутыми врасплох. Это должно означать, в моем понимании, что все политические средства им исчерпаны. Мир выходит на Тропу Войны.