Ангельское терпение

                О.Б.К.
   
 Однажды к сеструхе завалились пацаны из класса. Славик Качалов и Сидоров Игорёк. И  с ними незнакомый парень, новенький видать. Такой живчик! Сразу, как распахнулась дверь, он прыг в квартиру,  и руку тянет Дашке:
; Здоровчик! Сева. Ты Маша?
; Я Да...
; Ах, Да. Даша.  Болеешь? Сколько комнат? Фига се! А кухня там?..
; Нет, не болею, просто...
; Есть чего похавать?
    Во деловой, думаю. А ребята ничего, лыбятся, будто так и надо. Кутька хвостом машет, радуется. А Дашка уже стаканы выставляет из буфета. Я батон достала и сгущенку, режу. Ну, ребята прошли, сели. И как пошел этот Сева анекдотики травить, все смеются-заливаются и чай пьют. А Кутька с нами, слушает, тоже улыбается, глазками умными всем в лица заглядывает да из-под стола потихоньку попрошайничает. Этот Сева ему то сахарку то печеньица, то сахарку то печеньица. Я и говорю:
; Что ты даром его кормишь, так не интересно. Попроси лапу, пусть голос даст или на задних лапах попрыгает. Он у нас всё умеет! Ты его не бойся, от добрый.
; А я и не боюсь, меня собаки не кусают. - заявил Сева. И давай Кутьку дрессировать.
; Дай лапу! Другую. Лапу. Другую. А обе лапы?..
Пёс уже язык красной тряпкой на сторону свесил, и Сева даже поддед его пальцем:
; Давай работай, сюлюнтяй! Ну-ка, попрыгай! Вкалывай давай, дармоедина!
Кутька-то старается,  все от смеха валяются, а Сева не даёт ему ничего, обманывает. Вот, думаю, не прав он, ой не прав. Дашка ему:
; Не жухай, он...он тебя уважать не будет.
; Чего-чего? Будет, еще как, куда он денется. Этот за сахар родину продаст. Смотри.
    Он зачерпнул чайную ложку сгущенки и Кутьке на нос полилась упругая струйка молока. Кутька стал смешно чмокая ловить, ловить, ловить сласть, да где там. Только весь перепачкался, и нос, и усы. Пришлось ему подлизывать, что на пол капнуло.
; Это я называю по усам текло, а в рот не попало! Все засмеялись, и Сева больше всех. Он облизал ложку и поболтал ею в стакане с чаем. И стало мне так муторно на душе, что хоть цветы выноси.
; На, вытри ему мордаху. 
   Дашка протянула ему кухонное полотенце. Но Сева вместо этого повязал его Кутьке платочком:
; Алёнушка. У-ти, моя красавица! Я тебя своей Алёнушкой зову-у-у! Как прекрасна эта сказка наяву-у!
      Тут Кутя рыкнул, но не зло, мол кончай дурака валять. Он махнул лапой  и  содрал полотенце. Хорошенько отряхнулся, проветрил уши,  мол, не нравятся мне  эти игры.
; Зря ты так с ним,  - сказала я, подняла полотенце, утёрла им Кутю и повесила на крючок у полки. - Он не простая собака, он у нас член семьи, как меховой братишка.
; Чё тут не понять. Избаловали да и всё. Собака место своё должна знать.
; Он знает,- сказала я,- он в кресле спит.
; Оно и видно. Ты еще его в постельку уложи, а сама иди на коврик. Он об тебя будет ноги вытирать, а ты ему котлеты вертеть и хвост расчесывать. Собака должна охранять. Вот ты смотрела кино про пограничного пса Алого?
; Неа.
; А про Мухтара? 
; Смотрела!
; Ну вот и делай выводы. А ваш Кутька - тряпка. Спорим,  я могу что хошь с ним делать за сахар? Во, смотрите все.
    И он положил на Кутьку ногу. Тот и вправду, ничего. Только покосился удивленно. Но спорить не стал, а передвинулся под стол подальше и, уронив голову на лапы, вздохнул тяжело и глаза прикрыл устало.
     Ребята стали вспоминать фильмы разные, прикидывать, какая порода собачья лучше. Потом спор пошёл, кто умней, дельфин, немецкая овчарка или шимпанзе. Я сказала — дельфин. Дашка за обезьяну. Только Сева всё ёрзал и то и дело заглядывал под скатерть. А Дашка заглядывалась на Севу, потому что он симпотный парень, на Карела Готта похож, на Пражского соловья. Как он по телеку  запоёт, так Дашка со своей «Сменой» прыг к экрану, и давай пленку изводить: шёлк, щёлк, щёлк...
; Эй, ты, на-на-на! - Он крутил в пальцах кубик сахара у своей коленки. И конечно, наш Кутька тут как тут. Он забыл унижения, всё простил Севе и задвигал чёрным мокрым носом. Только он вылез, как тот хвать его за щёки! И давай в стороны туда-сюда тянуть-растягивать:
; А я играю на гармошке у прохожих на виду-у-у!..- все так и покатились. И вправду, смешно. Но Кутя злобно огрызнулся и показал резцы. Чтобы Кутя зарычал!.. Наш тюфяк!.. И тут Сева снова  ловко замял конфликт, поспешно сунув Кутьке сахарку. Тот захрустел, благодушно виляя своим пышным веером.
; Меня собаки не кусают, я ж говорю! - Сева закинул нога на ногу, достал из кармана сигареты и попросил пепельницу.
   И Дашка с этой пепельницей выдала ему такой обожающий взгляд, что ну я даже не знаю. Влюбилась, что ли? А дурачок наш бесхарактерный хрумкал, благодушно улыбаясь, будто ничего и не было, никаких неудовольствий от общения с этим странным гостем, с этим новеньким, с этим Севой. Другим ребятам она бы запретила тут курить, а ему всё пожалуйста! И этот туда же. Удивительно отходчивый. Ну, как так можно! Вот ведь, не охранник ну никакой ни разу, а игрушка какая-то плюшевая.
    А Сева начал рассказывать случаи из своей жизни.
; У моего соседа по старой квартире был дог. Вот такущий! Свирепый до жути. Я один мог с ним справиться, водил гулять, кормил. Он хозяина собственного презирал, а меня уважал. Потому что он был тряпка, хозяин тот, а собака чует: раз её человек боится —всё! Такого обязательно укусит. А меня-то что кусать? Я себя уважаю во-первых. Самоуважение нужно проявлять. У меня бы собака по струночке ходила, и без команды пикнуть бы не смела. А это что такое?
     И он присел на корточки, ухватил мирно дремлющего Кутьку за ляжки, вытянул из-под стола, и давай его чесать вдоль и поперек. И уши, и шею, и лопатки, да так, что пса аж болтает в разные стороны! А Кутька прижался грудью к полу и косится недобро так, нехорошо, а в груди у него рокочет маленький Везувий. Ну сейчас что-то будет.
-  Кутя!! Фу! - сказала я. Все зароптали:
; Всё, всё хватит!
; Да не кусают меня собаки! Забыли?
    Сева  ухватил бедного Кутьку пятерней за мочку носа и задрал её вверх.
; Та-а-к. Посмотрим прикус. Ме-ня со-ба... 
; Сева, Сева, Сева! - успела крикнуть Дашка.
        Мелькнул и клацнул яркий ряд зубов. С хриплым  лаем, с  истошным кашлем Кутька сиганул на Севу! Рукава - в клочья,  пальцы - в кровь, часы «Победа», слетели с ремешка и нырнули в собачью миску. Все продолжалось секунду-две. Пёс отпрянул от нас в каком-то ужасе, нервно сглотнул и поплёлся, шатаясь, в отцов кабинет.
    Глубокие ямки, оставленные клыками, быстро заполнялись кровью, и она уже капала на линолеум. Сева выудил часы, потряс ими, приложил к уху, сунул в карман и молча уставился на свои трясущиеся руки. Все молчали. Я принесла аптечку.
; Сев, ты дурак или как? Тебе ж говорили: хорош, хватит! - срывая хрустящую бумажку с бинта, загундосил Игорёк Сидоров. - У этого кобеля -  я не знаю - терпение ангельское просто.
; Я тоже всё думал-думал, ну когда же он тебя цапнет? Сейчас или потом отомстит? - мрачно буркнул Славик.
; Пальцы не слушаются. Чё терь делать?
; Чё-чё, пошли в поликлинику, к матери моей, в процедурный. Она медсестра. Посмотрит.
    Ребята накинули куртки и пошли вниз по лестнице. А я дверь не закрыла, слушала, о чем они говорят. Укушенный спрашивал:
; А он точно того, не бешеный?
А Игорёк ему:
; Сам ты бешеный. Тебя в приличные дома нельзя пускать. Тебе сказано было три раза: это не собака! Это член семьи! Вот пришла бы, к примеру, Катька к тебе, и твоему бы деду «Алёнушку» с выходом исполнила. Ты б тоже озверел. Соображать надо.
; Ну ты сравнил...
Они вышли из дома, и я закрыла дверь.