Безвиз

Ситуация с которой столкнулись мы недавно прямо показывает в какой стране мы живем и как немыслимо далеко нам от стран Евросоюза. Хотя во всех общественных местах наблюдаются содержательные наклейки о Безвиз.

Это случилось вечером как закон подлости, стоило нам отъехать на пятнадцать минут и случилось семейное ЧП. Вообще сами виноваты оставили трехлетнего ребенка на старшую дочь, приезжаем, слышим плач сквозь двери. Открываем стоит Арина моя в одних пижамных штанах и громко плачет, а старшенькая Катя рядом с ней возится, вытирает. Вся грудка в запекшейся крови, ничего не возможно понять. Оказывается каталась по квартире на велосипеде и упала с него сильно ударившись. Жена в панике, пытается взять дочку на руки, Арина же еще сильнее рыдает.

Оторвав у мамы сокровище, чтобы прекратить панику забираю в другую комнату и бегло осматриваю. Ручки подыми вверх, разведи в стороны, как дедушка кашляет. Успокаивается и выполняет все, что от нее прошу и успешно. Грудина, ребра, все цело и на месте. Вытирая от крови грудку замечаю на ней пару незначительных царапин усмотреть откуда же кровь набежала. Смотрю дальше, а у ребенка вся шея и нижняя часть подбородка в крови. На подбородке ранка длинной полтора сантиметра, кровит слабо, но видно как разошлась кожа. Ну теперь мне все ясно откуда и обо что мы могли так удариться.

Быстро собираем уже успокоившееся дитя, садимся в машину и выезжаем на БСП ушивать ранку косметическим швом. Благо больница совсем рядом от дома.

Приемное отделение БСП всегда оставляет после себя удручающее тяжелое впечатление. Как и во всех больницах здесь время останавливается и начинает течь по другому. Просторный холл после ремонта и даже три больших иконы напротив входа повесили. У окна ряд носилок на колесиках со странными матрацами и жутким бельем. Входим внутрь: слева кабинеты, в одном смотрят бомжа, в другом лежит бабушка со странными тряпками на ногах, непонятные полупьяные люди в холле. Что тут сказать, кипит работа. Грязно, противно, как в большинстве больниц.

Захожу с Ариной на руках к хирургу, за столом сидят два парня лет по 25 не больше и один сидит на столе.
-Привет ребята! Ребенок упал с велосипеда, ударился подбородком, надо зашить пустяковую ранку.
И тут начинается как всегда:
-Нет. Вы не по адресу приехали, вам в детскую больницу на Алишера Навои, там круглосуточный хирург он и зашьет.
Говорю: вы хоть ранку посмотрите.
- Ой, здесь ничего не видно, ранку необходимо промыть чтобы определить глубину повреждения.

Одеваемся и выезжаем на Алишера Навои, больница в четырех кварталах. Ночь, никакого освещения, вспоминаю куда ехать, заехали, объехали всю больницу, пришлось спросить у одинокой женщины идущей в полной темноте.

- Вон там, за скорой есть незаметный вход, вам туда, там дверь открыта и на второй этаж.

Находим дверь, подымаемся по лестнице с засыпающим на руках дитем и видим в коридоре сидят мамочки и папочки. Дверь приемного отделения открыта, кто-то нам показывает куда войти. Больничный полумрак и неожиданные вкрапления зеленого света, тревожная, неспокойная обстановка. Внутри половина помещения затянута строительной пленкой, но ремонта нет или есть невозможно понять. За столом сидят три работницы медицины в голубых халатах.

- Мне к хирург, дочка упала с велосипеда, рассекла подбородок.
- Нет вам не сюда, прямо по коридору вторая дверь слева.

Похоже никому дела до нас нет. Полусон и ленивая трясина уже и нас самих начинает обволакивать.

Находим двери с надписью Травматолог и входим в очередное просторное помещение так же половину которого затянуто строительной пленкой. В нем развалившись сидит врач в летах и так вальяжно говорит: посадите ребенка на кушетку. Начинаю объяснять что ребенок ударился, рассечение, надо наложить косметический шевчик. Даже не вставая сходу мне этот ленивый боров отвечает:

- Нет. Вам не сюда, вам ехать в детскую челюстно лицевую хирургию на Подвысоцкого.
Пытаюсь уговаривать, ведь сколько можно слышать это слово нет, до утра что ли будем ездить. Подвысоцкого не близкий свет это правый берег , добрых 20 км через весь город.
- А вдруг у вашего ребенка повреждение челюсти.
- Да нет там никакого повреждения челюсти, ранку просто ушить и все. Раздраженно отвечаю я этому ленивому холую в халате.
- Нет, мы с вами папочка не сторгуемся, езжайте на Подвысоцкого.

Одиннадцать часов, поздний вечер, заезжаем на заправку и несемся через весь город с левого берега на правый в детскую челюстно-лицевую хирургию. Как туда заехать это еще нужно знать, с первого раза и не заедешь.

Подъехали, все спят двери закрыты, стучим, открывает медсестра в застиранной разлетайке и синих штанах. Просят убрать машину от входа, чтобы был подъезд для скорой.

Длиннющий коридор с тусклым светом, напротив входа в приемную откидные стульчики. Прямо перед носом на стене наклейка о режиме Безвиз. Арина спит и видит третий сон, мы сидим пол часа и ждем когда нас таки примут и хоть что-нибудь сделают с несчастненьким подбородком. В кабинете медленным голосом ведется процедура приема, определяют с флюсом ребенка на стационар, даются рекомендации врача родителям и кто-то без конца звонит на стационарный и требует совета. Врач прерывается отвечает, объясняет. Затем снова тот же звонок и опять все сначала.

В длинном коридоре появился худой мужчина в хирургическом костюме и колпаке. Он идет за симпатичной черненькой улыбающейся работницей медицины в приглушенно-красном костюме. Под мышкой она несет кислородную грушу. Они явно флиртуют друг с другом, смеются, обычное приятное расслабление в конце рабочей смены или может быть вначале. И вдруг эта дама неожиданно здоровается с нами показывал что она леди.

Через пол часа нас таки приняли. Я снова рассказал как все случилось и нас с Аришей попросили зайти в соседний кабинет. Там уложили меня на знакомое уже функциональное синее кресло и даже лампу не включали над нами, чтобы не пугать и так хныкающую дочку. За три секунды наложили два стрипа и поверх пластырь. Сказали не снимать три дня, потом мазать любым жирным кремом и дать корке самой сойти и не обдирать. Вот и все. Слава Богу не пришлось шить и ребенка никто не напугал.

Скромно отблагодарив доктора, сунув в разжавшийся кулачек фиолетовую купюру мы удалились. Арина спала все время пока мы ехали домой, дома уже проснулась и я быстро ее уложил снова.

Утром пластырь со стрипами был ею безжалостно сорван и я наложил уже обычный с антисептиком. Замена два раза в день. Ранка очень быстро начала затягиваться и затянулась.

В заключение хочется сказать, что глядя на всю эту ситуацию, далеки мы от Европы. Пройдет еще много лет пока в мозгах людей поменяется то главное, что отличает наш завуалированный рудимент Совка от цивилизованных европейских стран. Это видно на примере в системе здравоохранения. К огромному сожалению конечно. И язык здесь не причем и политическая ситуация в стране и война, ничто нас туда не приблизит, ведь думаем мы далеко не по европейски.