Посланник

                ПОСЛАННИК

                Вячеслав Винник
            
                продолжение

                Лестница в доме Алексея.
                Походка Алексея становится какой-то тяжелой и он вдруг - на глазах... будто стареет... 
                Дом старый, трехэтажный, с потолками под небеса и без лифта. 
                Алексей часто... тормозит на переходах - их всего-то три...
                - Ты че, - выпил? - незло спрашивает Лиза, - дышать как-то стал заметно...
                - Не то, чтобы выпил - так, чуть-чуть... Нога разболелась... Хо-дить - еще куда ни шло... А стоять пять часов, как сегодня... Очень сложная была сегодня - почти вои;на... 
                На третьем этаже Алексеи; звонит и ему открывает, симпатич-ная молодая женщина, с каким-то...лисьим лицом... Не то, чтобы... лись-им, -  просто, глаза такие узенькие  и  ушки прижатые...               
                - Ну, слава Богу - Рембрандт - не запылился... - говорит она.
                Когда они вошли. Хозяи;ка дома неожиданно враждебно спра-шивает.
                - А это кто?               
                - Это - Лиза и ее сын Витя. Мои родственники.
                - Что-то я не слышала про твоих родственников...
                - Ты не спрашивала, я - не говорил... Ты никогда не интересо-валась, знаешь одно - у меня мамы нет, у меня - отца нет, а кто есть - те-бе до лампочки.
                - Они у нас будут жить?
                - Да, у нас. Недельку поживут.
                - У нас одна комната, - ты  это помнишь? Где они спать будут? С нами?
                - На полу. В коридоре...
                - Леша, ты вообще, понимаешь, что говоришь?
                - Лично я не понимаю, о чем ты спрашиваешь, поэтому не знаю, что ответить. У нас комната сорок квадратных метров! Я куплю раскладушку, поставим ширму, - если ты так стесняешься... Какие проблемы, Вика?
                - Может мне вообще перебраться к маме?
                - Можешь перебраться. Если чувствуешь, что тебя здесь ... угнетают - можешь уи;ти к маме.
                Елизавета продолжает стоять в коридоре, прижав Витю к себе....
                - Лиза, что ты, как столб стоишь в коридоре, - проходи в квар-
тиру, никуда я тебя не дену - мне еще этого нехватало!!
                - Леш, может шо-то другое?.. Ну, нельзя же так - раз, два и... пошел в жопу...               
                От неожиданного ответа Вика  выпускает из рук тарелку и та разлетается на мелкие кусочки...
                Мама моя - это не пошел в жопу, это для сведения, мадам... - почти кричит она. - Все, с меня хватит! То пропадает черт знает куда, - днем с огнем не наи;дешь, - теперь - нате вам - сестру какую-то придумал, да еще с ребеночком... Считаи;, что меня уже нет. - с вызовом гово- рит- кричит Вика. - Может мне вообще уи;ти из твоеи; жизни?
                - Вика, не дури... У меня сегодня был непростои; день, а Лиза... она очень добрая и очень нуждается в моеи;... нашеи; помощи...
                - Ну, вот ты и помогаи;.
                - Хорошо - уходи. Мне надоело.
                Алексеи; присаживается на стул, а Лиза с Витеи; продолжают стоять у двери.
                Вика мечется по комнате .- туда, сюда - и сбрасывает в маленький чемодан шмотки.
                Вызывающе молча, впопыхах, зло и с... каждои; минутои;, нео-жиданно и необъяснимо наступало странное... облегчние... Для всех.
                Когда она уходит и хлопнула дверью, Алексеи; неожиданно го-ворит.
                - Витя... Иди ко мне...
                Лиза отпускает сына, а сама присдасет на краешек старого и изношенного дивана... Алексеи; обнимает худенькие плечи мальчишки и заглядывает ему в глаза.               
                -  Ты... когда-нибудь загонял в ногу... скапку?
                - Два раза... На тои; неделе было... Пока... мама не вытащила - так ныло... А вытащила - такая малюсенькая - вот такая... На кончике иголке еле видно...
                - И все прошло, да?               
                - Да, дядя Леша, - как смахнуло...
                - Не переживаи;... А то, что ты сейчас увидел - это... заноза... Так...мелочь, а вот то, что у тебя вот тут... - Алексей прикоснулся к голове за ухом, -  Это для меня сейчас самое главное...Но... мы вытащим  и это... Все будет хорошо.
                Он прижимает его к себе...
                - Ты меня будешь слушать?
                - Угу.               
                - Вот и замечательно! Я тебя буду готовить к этой войне...
                Лиза сидит,  не шелохнувшись, еле сдерживая слезы...
                За спинои; Алексея вся стена  почему-то зашторена - то ли там стала отваливаться штукатурка, то ли плохо побеленная - Лиза так и не поняла, - но вся стена - от пола до потолка - в шторе, правда - светлои;...
                - Дядя Алексеи;... можно я пои;ду во двор... погуляю с пацана               
ми... Тут же есть пацаны, да?      
                - Ну конечно есть... Как Лиза, ты не возражаешь?
                - То-ко шо-б я в окно видела,хорошо?
                - Конечно, мама!
                - Ну, даваи;, иди...               
                Витя тут же щмыгает за дверь...
                - Лиза... я не знаю, что есть в холодильнике...
                - А мы... сеи;час глянем и если нет - добудем! Я, Леша, баба простая - люблю раздавать, но и... добывать умею, будь здоров!! Я скажу так - ты дашь, тебе дадут. Если, по любови все, да с ласкои;... ну скажи, нормальныи; человек - если он не идиот совсем – разве он устоит, когда к нему с ласкои;, а? Шо она, твоя Вика, вскобенилась - не пои;му... Вроде нормальная с виду, а мозги, как пятки..               
                - Да ну ее! - отмахивается Алексей.
                - Ну и ладно! Не будем!- весело соглашается  Лиза и, грохнула открытой ладонью, по столу. - Я тут вспомнила юморнои; случаи; из жизни ментярни, Леша. Может это развеселит... Как-то менты с нашего вытрезвителя, (не поверишь), должны были участвовать на соревнованиях по легкой атлетике. Короче,надо  было пробежать сто метров... Всего... сто-граммовку... Какие-то нормативы типа "готов к труду и обороне"... Что я те скажу, Леша!!! Ты видел животы у нашеи; ментярни? Видел? А бежать надо, - сам генерал будет принимать!..Ну, шо делать? Подходит ко мне капитан, как «Ил-62» пузатый и говорит – Лиза, шо-нинибудь придумаи;...Если мои побегут - меня разжалуют... Я  говорю - не бзди, орел, все будет в норме! Я же только в детстве была слабенькая, а потом, как выросла, здоровей всех стала. Недаром мои алконавты передо мной всегда в струнку. Короче, зашла к ним, постро-ила в шеренгу, они стоят, боятся упасть, от одного вида шланга с водой в руке, - ну, вроде, как пугаю... Спашиваю - кто  сегодня главныи;? Один говорит - командуи;, Лизань, все приказы сполним! Я показываю им авоську полную бутылок дешевого щмур-дяка и говорю: значит так, -  щас одену вас  в спортивные штаны и вы будете шпа-рить... сто метров... Я  стою на финише с полной авоськой. Кто прибежит первым - получит все!..  Ты бы видел их, Леш!
                Алексеи;, пока она рассказывает, катается по дивану, потому что сил стоять, слышать, видеть и все это представить - у него нет...
                Елизавета - великолепный рассказчик, а ее мимике, ее движению может позавидовать любая актриса. Когда она рассказывает, то не пытается что-то изображать, что-то показывать, - нет. Все у нее получа- ется так естественно, что даже какое-либо грубое слово, - даже матерное, - не воспринимается чем-то оскорбляющим слух.
                - Так вот, капитан этот, потом меня на доску почета повесил за выдающиеся тренерские способности!



                Лиза лежит на кровати вместе с сыном, а Алексей,так и не отстег-нув протез, на диване.
                Комната деи;ствительно большая и они находятся в разных углах.
                - Какие раньше дома строили, какие комнаты - царские! - шепчет Лиза, - а сеи;час, даже горшки стали делать с ручками во внутрь, потому что места в доме некуда ставить.               
                - Давай спать, Лиза...      
                - Та сплю я…
                -  Спи, Лиза... у меня что-то сильно разболелась голова... Девочка все силы забрала...               
                - Леш, может тебе... голову помять?..
                - Не надо, Лиза... я так постараюсь...
                - Ну... смотри...
                Лиза лежит молча и прислушивается, как ровно дышит Витя...        Она нежно и... очень осторожно гладить ему лоб...
        В комнате  светло - реклама, мигающая на противоположнои; стороне улицы, ритмично отсвечивала внутри...               
                Стрелка на настенных часах, прыгает на цифру 12 полночи .
                Вдруг, Лиза видит, как Алексеи; медленно поднимается и... садит-
ся...
                Сидит он как-то... не по-настоящему. Что то в его поведении нео-бычное... Может потому, что смотрит, в какую-то, только ему известную точку, смотрит странно,  отрешенно...
                Лиза  пугается... Ей кажется, что в  тишине тревожно стучит время на часах.
                - Леш, ты че;?.. - шёпотом спршивает она.
                Но он не отвечает... Поднимается, медленно ковыляет  к шка-фу и открывсерт дверцу.  Вытаскивасет, висевшии; на плечиках костюм, одевает почему-то поверх пижамы.               
                - Леш, ты куда?               
                Лиза  пугается насмерть и даже... крестится...
                Странно, но Алексеи; снова не отвечает, и не обувшись, идет  к двери. Некоторое время стоит в задумчивости, потом возвращается, к шторе, которая закрывает стену, и медленно ее отододевигсет...
                Та часть, которая обнажается и ее может рассмотреть Елизавета, заставляет ее сжаться...
                От пола до потолка стена разрисована рисунками детеи; - они смотрят каждыи; по разному, но все с серьезным выражением лиц, а некоторые даже выглядели... совсем взрослыми.
                Алексеи; берет карандаш - просто протянул руку и карандаш, словно из ниоткуда оказывается в его пальцах и он довольно уверенны-ми движениями, рисует девочку, которую сегодня... оперировал. Причем - именно тот момент, когда  он смотрел на нее, когда она засыпала под гипнозом...               
                Алексеи; задергивает штору, находит...один домашний тапочек, сует в них босую ногу и, медленно покидает квартиру...
                Лиза, дрожа от испуга, пулеи; подлетает к окну и дожидается,  когда Алексеи; выходит из подъезда и останавливаетс, словно раздумывая куда идти... Внешне  выглядит, как обычно, разве, что взгляд в... никуда...
                Пересилив страх, Елизавета, как есть в комбинации, хватает попавшее в руку - подобие куртки – набрасывает на плечи, босиком выскакивасет на лестничную площадку и... мчит вниз.
                Она видит, как Алексеи; заходит на территорию сквера, примыкающего к двору, и... приседает на лавочку...
                Стоя у приоткрых дверей  подъезда, она видит, как Алексей  сидит и смотрит, как-то странно вперед и, еи; кажется, что он ничего пе-ред собои; не видит...      
                Неожиданно  около Алексея появляется какой-то тип. Останав-                ливается против, потом начинает ходить перед Алексеем туда-сюда... Затем... садится  на скамеи;ку, рядом...
                Лиза видит,, как он что-то спросил Алексея, потом... проводит перед его лицом рукои;... Алексеи; сидит неподвижно и даже не дергается.               
                Потом... спокои;но - по-деловому - лезет к нему во внутреннии; карман, вытаскивасерт какие-то бумажки... находит... деньги... Прячет у себя, потом прощупывает другои; карман... 
                Лиза выходит из-за укрытия и направляется к Алексею …
                Мужик от неожиданности сразу встряхниевается и тут же успо-каивается  - идущая к ним женщина на него не производит никакого впе-чатления...
                - Ты че; у него взял? - резко говорит Лиза. Она видит, что  типу
лет двадцать, может чуть больше. - Ты че;, сука, по карманам у него шас-таешь?!.
                Тот  хочет что-то сказать, но Елизавета бьет ногой ему в пах, да с такои; силои;, что тот вырубается в одно мгновение и начинает орать и корчиться от боли...
                Она поднимает его, сажает на скамеи;ку с Алексеем и... бьет пацана в морду, затем... - по затылку!..
                - Я те, падла, сеи;час затылок на рыло натяну его трогать, гад ты омерзительныи;!! Ану, выворачиваи; свои погреба, сука!
                Она разрывает его штаны на две половинки, разрывсет карма-ны, забирает все деньги, бумаги...
                - Сиди, гад... Дернешься - покалечу!..
                Неожиданно ворюга срыватся, как бешенныи; пес с цепи и, прыгая через кусты, исчезает, будто его никогда и не было...               
                Лиза становится перед Алексеем на колени, обнимает его, прижимает к себе, целует в губы, в щеки, поливая его слезами......
                - Боже-ж ты мои;, Господи ты наш! Значит в Киев ты под трам-вай  совсем не пьяныи; чуть не попал, Алешенька, Алексеи; ты мои;..
                Она нежно гладить его по голове...
                Алексеи; вдруг... приходит в себя, совершенно не понимая, как он здесь очутился вместе с Елизаветои;, ночью, в сквере...
                - Лиза? - спрашивает он удивленно.
                - Да... - слезы текут, не переставая. - Да, Леша, - это я... Идем.. домои;... Я тебя чаем напою, я тебя согрею... идем... Лешенька-а-а-а!.. - воет она почти неслышным грудным воем...
                Где-то поодаль остановливается милицеи;ская машина - ее видно че-рез решетки ограждения сквера - оттуда выходят два милиционера и целево направля-ются к Елизавете и Алексею...
                Чтобы сократить путь, они  лезут через металлическую ограду  и шагают по асфальтированнои; аллее в их направлении...
                Один - смахивающии; на взъерошенного воробья, - идет впере-валочку  в предвкушении... расправы и с каждым шагом постукивает себя ментовскои; палкои; ниже колена…
                Другои;, - на вид моложе, из начинающих опричников,- идет ря-дом, но агрессии в нем не чувствуется...
                Елизавета смотрит на них без всякого интереса просто обнимает Алексея и... смотрит.
                Менты останавливаются в двух, трех метрах...
                - Че; - нарушаем?.. - шипит взъерошенныи; воробеи; и для убедитель-ности опять ударяет себя по коленке...
                Елизавета молчит, а Алексеи; продолжает еще не совсем понимать, что за люди и зачем они здесь...
                - Че; - трахаться больше негде, сюда пришли, шоб людеи; позорить? Невинных прохожих обижаете, штаны  рвете... Что молчим?
                Елизавета сразу понимает в чем дело...
                - А-а-а... вот оно што... - так ты за бабками пришел? Сначала подельникяа послал грабить - не получилось, а теперь свое забрать при-шел?
                - Да ты че;, пьянь, мелешь?..
                Лиза говорит так четко, что тот немеет...
                - Послушаи; ты, пидор в погонах, я те щас эту палку в задницу
засуну и ты будешь летать над городом, как ведьма на метле! А-ну по-шел вон, погань, пока я...
                - Лиза... подожди... - неожиданно оживает Алексеи;, - подожди... Парень... - обращается он к менту…
                - Какои; я тебе парень, ты, интеллигент в домашних таппп...
                - Подои;ди ко мне... - неожиданно тихим голосом  прерывает  его  Алексей и протягивасет ему свою руку... - Даи; мне руку...
                - Да ты че;?.. - отступает мент, - Какую руку, зачем?
                - Вот ты ко мне с палкои;, а я тебя прошу – руку дай... - говорит Алексеи;, будто находясь под гипнозом...
                Елизавета тоже смотрит на него таким глазами, что готова со  всеми упасть в обморок...
                К  удивлению Лизы, милиционер приближается к Алексею и протягивает руку... Тот берет за пальцы и на какие-то секунды закрывсет галаза...
                Потом тихо и странно буднично говорит.
                - С этим ты... долго жинь не....будешь... Может от этого такой злой на мир... Очень скоро, - неделя, не больше... - если промедлишь... Рак у тебя... У тебя рак, -  рак поджелудочнои; железы, - тихо, но отчетли-во говорит Алексеи;, - Ты еще не знаешь об этом и не чувствуешь, но те-бе надо немедленно к врачу, иначе... - кладбише... В течение месяца.
                Елизавета впервые в жизни видит, как взрослый мужик... на людях  писает в штаны и не может остановиться... Алексей спокойно смотрит на элужу и говорит.               
                -  Я могу...помочь... Наи;ди... в детскои; больнице... Если спросят кого - меня зовут Алексеи; Бутырин...  Запомнил? А теперь... иди... Я хочу спать...
                Лиза за плечи поднимает Алексея и медленно ведет в сторону дома.
                Метров через пятьдесят она оглядывается и видит, как моло- дои; милиционер... тащит под мышки своего напарника к ограде, разделя-ющую сквер от дороги... 
                Дома она снимает с него пиджак, долго возится с брюками, зло выговаривая...
                - Как же они... снимаются?.. Как ты умудрился... да так... быс-тро натянуть их на эту свою культю (!!), шо-б ты был жив-здоров...
                Наконец, у нее все получается, она вешает костюм на валяв-шиеся плечики и открывает дверцу шкафа... И... млеет - там висит две... Да - две... рубашки, какая-то куртка, и ничего больше... Внизу .. белеет какая-то тряпочка... Лиза нагклонятся, поднимает - это  трусики Вики - маленькие, с кружевами, просто... брошенные в угол шкафа...               
                - Та... шо-ж это у тебя за баба такая?.. - она прикрывает ладо-нями губы... - Какая же она у тебя сучка такая, прости меня, Господи, как же она спокои;но по миру ходит и еще требует ласки!.
                Лиза садится у изголовья и кладет на лоб Алексея свою ладонь...
                - Мама... - очень тихо донсится с кровати - внезапно просыпа-ется  Витя... - А что было?
                - Ничего... не было, сына... Дядя Леша подышал свежим возду-ом... Ты чувствуешь, как тут тяжело дышится... Завтра я все проветрю... До однои; пылинки... Ты спи, я уже тут... Спи, сына.
                Лиза  осторожно гладит лоб Алексея и он чуть-чуть вздрагивает, потом открывает глаза.
                - Почему не спишь, Лиза? - тихо спрашивает он.               
                - Не сплю.. и все - она  вздыхает, - Леша...кто она такая?
                - Кто, Лиза?
                - Ну... эта, - Вика ее зовут?
                - Да, Вика... Ее зовут Вика...
                - Кто она тебе?
                - Не... жена она мне, - все, что могу сказать... Все не... по-люд-ски. Своя - не своя и... чужая - не чужая...Привык, что  кто-то рядом... Жи-вая, как никак...               
                - Леша, ты меня пугаешь. Ты извини меня, конечно, но шо за ерунду ты несешь? Чужая, своя... мертвая, живая... Не дом - кладбище какое-то... Что это за картинки на стене?
                - Это... мои дети, которых я спас, Лиза... У каждого из них - ку-сочек моеи; Души... Если честно, я даже не знаю, как у меня это получа- ется...
                Лиза медленно припадает губами к его лбу и нежно гладит по щеке.
                - Зато я знаю... Спи. Леша... Я рядом... Ты - спи..
                - Лиза... - шепчет он...- почему у тебя та-кие... теплые ладони... Я куда-то проваливаюсь...
                Лиза поворачивасется к стене с рисунками и долго смотрит на на каждого в отдельности... В ее взгляде и... страх, и... мольба...               
               


        Лиза со связкой из  рулонов, полнои; сумкои; каких-то бутылок, банок, щеток, возится с ключом от двери и никак не может ее открыть. Покупки мешают и она их оставляет на полу. Аккуратно вставлает ключ в замочную скважину, но вдруг открывется самостоятельно...
                По ту сторону стоит Вика и всем своим видом показывает, что посторонним вход в квартиру строго воспрещен...
                - Что мы тут хозяи;ничаем? - спрашивает Вика, продолжая дер-жать дверь с внутреннеи; стороны..
                Лиза выпрямляется. Они смотрят друг на друга и молчат
                Неожиданно, а это деи;ствительно звучит неожиданно, Лиза задает Вике очень простои; вопрос.
                - Барышня, а ты шо тут делаешь?
                - Я?????
                - Да - ты. И кто ты такая тут будешь, если на то пошло?
                - Да? Я С НИМ ЖИВУ!!!
                - И все? А я и не знала!.. Так я тебе тогда скажу по большому секрету - ты не с ним живешь, ты - на его жилплощади живешь, поняла? Идем, я тебе шо-то покажу!
                Елизавета решительно подхватывает покупки, вносит в квар-тиру, бросает на диван, подходит к шкафу и резко открывсет дверцу...
                Заглядывет вовнутрь, нагибается и вытаскивеает... небольшой сверток.               
                - Это твои трусы?
                - Ты почему роешься в моем белье?
                - В твоем... белье???
                С трусиками в руках Лиза хлопает себя по бедрам и заливисто хохочет.....
                - На всех этих просторных сорока квадратных метрах жилой площади,  я нашла только вот это - как ты говоришь, - белье, мать  твою! Остальное - ле;гко поместилось в твой маленький чемоданчик, помнишь небось!?  Ну, и те-перь скажи - каким образом ты с ним живешь?
                - Это не твое дело!! - закричала она.
                - Нет - мое!! Ты... знаешь, что это??
                Лиза подходит к шторе и резко, со злостью распахивсет ее  настежь...
                - Это его... шизы!! Он... душевнобольнои;, если ты его сестра должна знать!
                - Это ты... шизонутая на всю голову. Значит так, пока я добрая и трезвая на все триста шестьдесят градусов окружности - ключи от хаты вот сюда - на стол, трусы - в карман и даю тебе на все про все - пять ми-нут, ферштейн? Не сделаешь - я иду звать знакомых ментов, а они за поллитра тебе такое дело пришьют - забудешь про трусы и колготки! Про лифчик молчу - там вообще не на что  напяливать! Ты меня теперь андерьстенд, как говорит мой знаменитый Василий Иванович Потехин, или нет?
                Вика полностью ошарашена поведением совершенно незнако-мой ей женщины и в испуге бросает ключи на пол, плюет  вслед и Лиза слышит, как со злостью грохочет дверь....
                - Романтика, бляха-муха... Ничего себе при...ют для душевно больных нейрохирургов и... трусы в горошек!- почти кричит Лиза.
                Она подходит к стене, и не раздвигает, а отшвыривсет штору в сторону, скрещивает на груди руки и... внезапно замирает, рассматривая огромное количество рисунков...
                Это  мальчики и девочки, курносые, круглолицые, худенькие и полненькие - вобщем, разные - только со странно... взрослыми... лицами, совсем не детскими и... очень грустными глазами...
                - Леша, Леша... - тихо шепчет Елизавета, - ты же такои; добрыи;, почему столько... горя?. Ты же дал им жизнь. Леша...
                Она подходит к стене совсем близко и... неожиданно ее рука  тянется к черному грифелю - некоему подобию карандаша... Лиза смот-рит на грифель, почему-то нюхает, обращает внимание на почерневшие пальцы... Долго-долго смотрит на рисунки и, вдруг, наносит  несколько рисочек-черточек у рта девочки и лицо последнеи; становится совсем... другим, будто промелькнула улыбка...
                Елизавете это...нравится - она делет несколько штрихов и сле-дуюший рисунок оживает тоже... От неожиданности она прикладывает ладони к щекам и на них остается жирный след....
                - Ну, мать!.. Так я-ж оказывается... гениальная баба!. Леша, ты то-ко  подумаи;, шо я натворила!.. Ты глянь на эти мордочки – как же  ты... не догадался?! На кои; хрен я, дура, стоко денег угробила на эти обои?!. Хотела стенку заклеить, шо-б свежесть в хату внести, а оказывается   можно совсем по... Айвазовски или кйак там их называют...! Дура ты Лизка, причем - даже не набитая, а... просто... народная!!
                Она отоходит несколько шагов, затем... подхватывсет рулоны с обоями, сумку с клеем и щетками и выносит все это в копридор. Ищет место, куда купленное поставить и в сердцах, бросасет в угол.
                Лиза возврашается в комнату, распахивасет окна и дверь на балконе настеж, садится на холодный бетонный пол и... ее взгляд замирает, а глаза... наполняются слезами...
 


                Мужчина, где-то лет под сорок, одетый в одежды - скорее всего спортивного стиля, чем обыкновенный гражданский костюм, такой... статный, на вид  - давно объезженный жеребец, - от него веяло неприкрытой уверенностью и...запахом свободы, - легкой, какой-то... пружинистой походкой подошел к регистратуре и сказал.
 
               - Мне назначено...  на два часа к Валентине Ивановне... Не подскажете - как пройти в ее кабинет?
 
               - Я сейчас узнаю - там она или нет... Подождите секундочку...
 
                Девушка позвонила по внутреннему.
 
               - Валентина Ивановна... здесь мужчина...Говорит, что вы назначили ему на два...Хорошо,
 - она положила трубку на рычаг... - Это первый этаж, сразу первый, направо... - двенадцать... Дверь под номером двенадцать.
 
               - Спасибо.
          
                - Не за что...
            
                - Есть за что... - сказал он и улыбнулся.
       
                - Ой... а за что? - прикрикнула она ему вслед.
 


                Мужчина остановился и двери с табличкой  «Соколова В.И.»
                Постучал и аккуратно-медленно открыл дверь.
                - Можно? - спросил он. 
                - Да. Можно. Садитесь, - она переложила какие-то бумаги, еще раз глянула на страничку и отложила в сторону. - Слушая вас.
                - Я на регистратуре обманул, сказал, что вы назначили на два часа...
                - Я догадалась, - перебила его Валентина Ивановна.    
                - Валентина Ивановна... вам... нравится мое лицо? - неожидан-но спросил незнакомец и  она была готова взлететь под потолок от услы-шанного...   
                - Что (?),- я  не поняла...          
                Вместе  с тем в ее взгляде промелькнула смешинка и она сказа-ла.   
                - Внешне вы не выглядите озабоченным, хотя среди пациентов иногда столько необъяс-нимых исключений из правил... 
                - Так «да» или «нет»?    
                - Может вы назовете свое имя... Мое-то вы знаете... Кроме того - у меня мало времени.
                - Меня зовут точно так, но чуть-чуть по другому - Валентин... Иванович, - видите, какое совпадение.... - он очень интересно улыбнул-ся, как-то  по-дружески что-ли, будто они знали друг друга давным дав-но...  - Я не просто так спросил - нравится моя физиономия, или... так себе... И вот почему - этим... фэйсом я представляю  организацию, которая раньше называлась «Кто, Где, Был» или... «будет» -это уже не так важно, а в народе  называли просто - «КГБ».   
                Если откровенно, Валентине Ивановне... понравился этот мужчина, вернее - его манера говорить...
                - Если я правильно наслышана о событиях последних лет, то всвязи с исчезновением той великой и могучей,  то...  «Кто, Где, Был»  тоже растворилась,  или нет? - она чуть-чуть улыбну- лась. Или она  в том же изобилии и сегодня?   
                - В нашей, теперь уже совсем независимой - (не знаю от кого, правда...) - тоже есть своя очень похожая команда, но называется по-другому - «Сыны Бывшей Уголовки»).. - то есть - СБУ.
                - А ее члены называются... уголовниками? - рассмеялась Валентина Ивановна и он вместе с ней...
                - М-да, - сказал он нараспев - Валентина Ивановна, я вот по какому делу. Действитель-но... я  - майор Службы Безопасности Украи-ны, и мое имя действительно Валентин Иванович. Но мне... почему-то неловко... вытаскивать удостоверение, показывать вам - это все кинош-ные пошлости, поверьте на слово... Но, чтобы внести...сумятицу в ваше подсознание, могу лишь сказать, что... пепельницу вы любите держать в... шкафчике, как ваш глав врач, а бутылку... армянского...
                Валентина Ивановна  стала аплодировать...
                - Нет, вы таки молодец, Валентин Иванович... С самого начала я ловила себя на мысли, у вас есть что-то такое... классное, что ли — и... тут вы предстали во всей красе - передо мной самый обаятельный... Штирлиц! Вы каждое утро репетируете перед зеркалом свою неотрази-мость? - она улыбнулась, затем неожиданно стала серьезной, - все же - что вас привело ко мне, Валентин Иванович? Боже, я впервые вижу еще живого контр-разведчика!..   
               - Валентина Ивановна, не хочу вас огорчать но придется... Все мое обаяние разведчика международного масштаба - этакого агента 0007 - лопается, как мыльный пузырь от  одной толь-ко мысли, что я трачу талант на эту ерунду...  Мне даже стыдно об этом говорить, но...вынужден. 
                - Вам налить рюмочку армянского для решимости?
                - Боже упасти, я сразу начну выдавать  секреты и вас  арестуют за вербовку - оно вам надо?  Потом, как во всяком шпионском кино про диверсантов -  вы меня в конце картины... разлюбите. 
                Валентина уловила его умение держать «руку на пульсе»...- он очень искуссно владел умением шутить, когда ситуация требовала именно этого... 
                - Мне очень приятно с вами разговаривать, - вы умеете шутить, когда это надо.   
                - Да... Значит так... У вас работает хирургом Филипп Прокофьевич Малыгин. 
                - Да. Работает.   
                - К нам поступила... информация, что он у вас...не пользуется... должным...  авторитетом и что его... обходят стороной, несмотря на за-слуги  его отца, нашего самого большого руководи-теля...- Прокофия Никандровича... 
                - Валентин Иванович. - резко сказала Валентина Ивановна.   
                - Выслушайте и не перебивайте меня. Нас здесь никто не слы-шит и я буду говорить открыто, не стесняясь. Значит так -  нформация, которая к нам поступает, исходит от... него самого - в этом нетрудно было убедиться, сверив  почерк с записками в...бортовом журнале его кабинета...Всвязи с этим, Вален-тина Ивановна,  сделайте все возмож-ное, чтобы он самостоятельно принял решение покинуть клинику. Или... - на худой конец...-  «Сыны Бывшей Уголовки» предлагают вам составить список врачей - их у вас несколько - со специальными полномочиями получать... именные награды, с одним  условием - никогда не приходить на помощь человеку - особенно детям. Не поверите, но нам часто прихо-дится делать такую же работу, как и вам - очищать страну от мусора.   
                Они некоторое время молчали и пауза несколько затянулась. 
                Валентин Иванович добавил... 
               - К сожалению... к великому моему, и многим моим друзьям тоже к  kсожалению,  мы... пока  еще не придумали... метлу, чтобы весь этот... именной мусор выбросить из нашего дома... Но... все к этому идет... Как быстро -  мы не знаем, но... поверьте, к этому все идет.   
                - Я... искренне сочувствую, Валентин Иванович, но почему именно вы занимаетесь этой благотворительностью?   
                - Извините, но... кто-то же должен стоять на страже наших детей... - он чуть-чуть улыб-нулся, - мы договорились? 
                - Если... выпьем по...
                - По...пять капель - да? 
                - Да. 
                - Но не пол-стакана, как у Сергиенко...       
                - Боже, откуда вам все известно?       
                - И еще, Валентина Ивановна, пока я... трезвый...               
                Она вопросительно посмотрела на майора.   
                - Почему вы ни словом не обмолвились о вашем нейрохирурге Алексее Бутырине? Как ни как, а ведь это... не рядовое явление...   
               - Что вы имеете в виду?    
               - Вы лучше меня знаете,  о чем я, не так ли?   
               - Да, Знаю. И... вы его...не трогайте - это я говорю, прежде все-го, как мать своих детей...Алексей - врач... народный. Вы, надеюсь, пони-маете значение  - народный. К тому же - детский. И он... не для пузатых и откормленных слуг, которые тоже называют себя... народными... Чушь какая-то... 
               - Мы это понимаем, Валентина Ивановна.    
               - Ничего вы не понимаете. Вы возьмете большой грех на Душу, если заставите его... служить вам... Хотя...  Да, конечно, я уверена, - вы его никогда не заставите.


                Глав врач - Сергиенко Н.П, его зам - Валентина Ивановна, Алексеи; Бутырин и еще шестеро, двое мужчин - одному лет сорок, дру-гои; постарше и четверо женщин.
                - Коллеги... - тяжело вздохнув, обращается к присутствующим Сергиенко, - мы оказались в очень сложном положении... Вы все ознако-мились с историеи; болезни Вити Завьялова, которого привез в больницу Алексей...
                Николаи; Петрович нехорошо и тяжело вздыхает.
                - Самое поразительное, мальчишка внешне абсолютно здоров, никаких признаков и вдруг выясняется... Коллеги...кто-кто, но мы-то знаем, что у  даннои; категории больных степень летального исхода очень и очень высокая... Всвязи с этим  надо принимать решение - берем мы на себя эту миссию или нет.
                Через паузу, которая длится достаточно долго, слово берет сидевшии; за столом дальше всех - на самом краю стола, пожилои; врач, какои;-то... отдельныи;, отрешенный, что ли...
                - Алексеи;... - он говорит тихо и получается, будто слова доно-сятся из... другои; комнаты, - скажи, как на Духу - зачем ты его привез?
                - Что за дурацкии; вопрос? Зачем привез, кто привез, кто будет отвечать!.. - Алексеи; срывается  и перестает контролировать  себя... - Я буду отвечать! И... перед Богом тоже буду отвечать я. Но сначала - перед собои;.
                - Леш, не груби. Я спрашиваю потому, как десять лет тому на-зад сделал то же самое и... до сих пор ношу этот... самыи; тяжелыи; в мо-еи; жизни крест...Я тогда...многое не знал, Алеша, и только спустя...очень  много лет понял, как мог спасти  сына...  Если не возражаешь...я могу... ассистировать тебе во время операции...
                Реакция Алексея неожиданная, он резко вскакивает, направ-ляется сначала к двери, потом останавливается, сдавливает голову ла-донями, возвращается, садится... Бросает испытующии; взгляд в сторону старого врача...
                - Это для меня честь, Святослав Николаевич! Я... Я принимаю ваше предложение - я согласен!
                - Товарищи, - поучительным тоном начинает врач, (которому лет 45). Он странно-безразлично обводит взглядом присутствующих  - т  радиционно общество предъявляет к нам очень высокие требования, предусматривающие недопущение в нашей деятельности профессиональ-ных ошибок... К примеру, по Законам Хаммурапи, «если врач причинит смерть, то этому врачу грозит... смерть тоже.,» - он теа-трально вздыхает  и поворасчивасется к Алексею.- Понимаете Алексеи;, ой, извините, я  к сожалению, подзабыл ваше отчество...
                - Я даже счастлив, что вы, Филлип Прокофьевич, не помните моего отчества. Мне достаточно, что я с большои; любовью смотрю на вас на Доске почета, где вы достойно представляете своего опекуна, гос-подина мера – дядю господина Малыгина
                - По-моему, мы здесь, чтобы решать судьбу мальчишки, а не выяс-нять отношения.               
                - Решать судьбу надо было вчера - на плахе, когда вы отказа- лись оперировать девочку, оговорив свой отказ тем, будто у Вас третий день... дрожат руки... Кстати, странно, что так быстро они перестали у вас дрожать сегодня, когда девочка уже прооперирована. Это вы вчера вы должны были посмотреть ей  в глаза, прикоснуться к ее руке и... за-быть обо всем на свете, и ощутить, как она... хочет жить... Вчера. На плахе, а не разглагольствовать сеи;час о Кодексе Нравственности.
                - Николаи; Петрович, может я… уи;ду?
                - Алексеи;...Алеша... Бутырин... -  вмешивсется главныи; врач.
                - Да, я Бутырин, и я жду профессионального совета. Вы все понимаете, что мы столкнулись с совершенно понятным нам заболева-нием, которому, как правило, подвержены взрослые, - даже совсем пожи- лые, где смертность прыгает до... восьмидесяти процентов. Но... чтобы дети - такое я встречаю впервые, вот в чем ужас!.. Когда я его обследо- вал - уже здесь, в нашеи;, кстати, - самои; лучшеи; клинике в Украине и поэтому я его привез именно к нам!! - так вот, когда я все увидел, у меня сложилось впечатление, что вся наша взрослая боль, весь наш взрослыи; недуг, вся наша взрослая гниль... черт возьми – душевная и телесная - собралась в мозгу этого малыша... И вместо того, чтобы вытащить его из лап этои; бабы с косои;, спасти наше с вами будущее, - мы вдруг вспомни-ли о Кодексе Нравственности...
                - Николаи; Петрович, а я, все-таки, тоже против непредсказуе-мой операции, - прерывает Алексея женщина-врач, не молодая, но и не совсем пожилая.
                Она хочет аргументировать сказанное, но Станислав Никола-евич поднимается и просит  главного врача.
                - Николаи; Петрович, я свое мнение высказал, поэтому, - если не возражаете, я уи;ду. И... еще раз подтверждаю, - ведущии; в этои; опе-рации неи;рохирург Алексеи;, я - его ассистент. Алеша, еще раз - принимаешь мою руку?
                - Вне всяких сомнении;, Станислав Николаевич.
                - Спасибо. Я готов. И... раскланиваюсь, потому что слушать другие «за» или «против» - меня тошнит.
                - А, вообще-то, это не профессионально. Станислав Никола- евич, - опять вставляет женщина, противница операции.
                - Лидия Васильевна, даже если бы вы сказали  «за», - я бы вам никогда не поверил. Но я очень верю в вашу искренность, когда вы ска-зали, «против». Помните?.А  я, черт побери помню это до сих пор. Даже помню в чем вы были одеты -  он прикладывает ладони к щекам и повсему  видно, что боль до сих пор не утихла - наоборот. - Десять лет тому вы тоже были против, потому что ни вы, - особенно я, - все мы не знали, как и что надо делать... но.. один идет на риск и платят за это жизнью собственного ребенка, а другой советует этого не делать, тем самым обрекая его на ту же самую смерть - но еще более жестокую. Кто, кто, но мы-то знаем, как после сделанной операции меняется диагноз болезни, не так ли? Вот поэтому... мне очень близок Алексей и я хочу быть с ним рядом. Тогда я проиграл, только потому, что у меня сдали нервы. Но сейчас я очень уверен в себе, но... - особенно - в него.   
                - Все-таки. Станислав Николаевич, задержитесь. - просит главврач.
                - Хорошо.
                Он садится, но уже рядом с Алексеем.
                - Валентина Ивановна... - обращается главныи; врач. - Ваше мнение.
                - Я вот, что скажу...  - Валентина Ивановна  встает и смотрит только на Филиппа Прокофьевича. - Так вот: воин не тот, кто выстрелил, а тот, кто...  сумел обогнать пулю, чтобы спасти жертву. Мудрые японцы говорят, когда руке больно - глаза плачут, а когда глаза плачут - руки вы-тирают сле;зы... Есть горе относительное, а есть личное. То, что случи-лось с этим мальчиком - горе наше личное и мы будем его спасать, сле-дуя правилу жизни. Если мы этого не сделаем - значит нам здесь нечего делать. Также у меня есть уверенность, Филипп Прокофьевич, что у вас большие про-бле-мы с... выбором дороги, чтобы идти вместе.
                - Я вас не понимаю, Валентина Ивановна.
                - Вы все отлично понимаете. Вы изволите часто намекать, что именно потому, что вы... наш, - ваш родственник, господин мэр, помог... больнице  с новой аппаратурой. Не отрицаю - это действительно факт, но тогда... давайте договоримся вот о чем - вы... никогда не переступае-те порог операционнй, зато ваш портрет будет всегда на доске почета и - пока я здесь работаю - мы делегируем вас получать... правительствен-ные награды, все почести и тому подобное, а он... - Валентина Ивановна показывает на Алексея, - он  будет делать операции и спасать детей. От себя лично опять подчеркну: мне с вами точно не по пути.               
                Неожиданно Алексей улыбается, улыбается чисто, открыто, искрен-не..   
                - Я сейчас вспомнил фильм «В бой идут одни старики»... Там главный герой говорит - «Сбивать самолеты противника - это не подвиг, это наша обязанность:.. А вот - что ты видел?» «В бою?» «Как же вы не заметили? Мы сегодня над моей Украиной дрались!» «А как тут заметишь, командир - те же поля, дороги, села...» «Э...нет! А - воздух? А - небо? Голубее, а трава - зеленее!»
                - Ну... сейчас, слава Богу, нет войны, - говорит ценитель нравственности, - это все ваши... припевалочки.
                - Сейчас - каждый день война, особенно, что касается детей, -жестко говорит Валентина Ивановна, - и ваша реплика здесь неуместна, если не нелепа. Если хотите - сейчас вся страна на операционном столе. 
                - Ну-ну, - злорадно произносит протеже мера и спешно покидает кабинет.
                Алексеи; сидит в своеи; маленькои; комнатке, - его личным вла-дением хирурга, и смотрит закрытыми глазами в какую-то точку впереди.



                Сидит спокои;но, спокои;но дышит, руки на коленях.
                Затем медленно поднимает их на уровне груди, чуть-чуть раздвигсет пальцы, и медленно поднимается  во весь рост - с закрытыми глазами. Если есть проблемы с вестибулярным - делать это не просто...
                Потом поднимает веки - пальцы держатся ровно, не шелохнув-шись...
                Он плавно опускает руки и прижимасет ладони к груди, скрес-тив их в виде буквы «Х».
                Кто-то стучит, тихо, но... требовательно.
                - Лена, я иду...
                Возле двери стоят Станислав Николаевич, Лена и Катя.
                - Леша, время... - говорит Станислав Николаевич. - Витя уже под анестезией.
                Они шагают по коридору, как... космонавты перед броском во Вселенную... Хирурги впереди, как всегда, с тои;  разницеи;, что рядом с Алексеем находится Сергеи; Николаевич, а девушки на пол-шага позади.
                Лена опять незаметно... крестится и Катя чуть подталкивасет ее в бок...
                - Лена, сколько раз... - не поворачивая головы хочет что-то сказать Алексеи; и девушка встрепенулась.
                - Я... не крестилась...
                Акексей останавливается.
                - Катя, она крестилась?
                - Это не честно, Алексеи; Сергеевич... Вы... знаете, что я не мо-гу врать и... спекулируете этим...
                - Да, знаю. Поэтому, Лена, как я и обещал - отправляю тебя в Италию. Крестить там... сколько хочешь, но... не более... десяти днеи;.
                Он вытаскивает  из кармана сложенныи; конверт.
                - Это... путевка в... Италию на десять днеи;. А это... - тебе, Катя. Лена вернется - после едешь ты.
                Девчата мгновенно немеют, затем обе сразу бросаются ему на шею!
                Станислав Николаевич смотрит на это сдвященнодеи;ствие и в его глазах полное смятение - он никогда до этого не видел таких счастливых лиц таких милых деушек...
                - Леша... ты молодец... - тихо говорит он, когда они подходят к операционнои;. - Как ты умудрился все оформить - и так быстро? Сколь- ко же это стоит??
                - После... операции, в Киеве, меня спросили - в чем я нуждаюсь? Я им...полу-шутя сказал, что нуждаюсь в двух...путевках в Италию... и назвал моих девочек.... и... развел по датам  днеи; рождении;... - у девчонок разница в двенад-цать днеи;...Пока принимал душ - путевки лежали в конвертах... Вот так живут наши слуги из... небоскребов, Станислав Николаевич... Ради своих детеи; они сделают все...
                - А... ради... чужих? - зло спрашивает врач.
                - Ради чужих - для этого есть мы,Станислав Николаевич. Вы, Нико-лай, Валя, мои девочки - наши ассистентки, все, кто ползает на полу, в крови, в грязи... будущие замечательные нейрохирурги...И... остальные... Но … Все-равно - нас мало.
 
                Все это время, с момента выхода Алексея из кабинета, встречи с ожидающими под дверью коллегами, визга и восторга девушек, скоротечнои; остановки перед дверью в операционную, - за ними идет.. Лиза, одетая в...  засаленный халат с дырками...Идет почти... крадучись, боясь показаться на глаза, идет, затаив дыхание, идет... будто под гипнозом.
                Она не знает о деталях, - она лишь догадывается, что там, за дверью...
                Лиза крутит головои; в разные стороны, замечает в дальнем уг-лу небольшого вестибюля глубокое кресло - старое и засиженное до такои; степени, что садясь в него, она почти проваливается до пола...
                Согнувшись... в три погибели, Лиза обнимает голову руками.
                И становится... каким-то белым, еле заметным пятнышком на сером фоне стены, в углу помещения, задавленного тенью уходящего дня...
                Лиза сквозь пальцы смотрит на снующих «туда-сюда» людеи; в белом, на краешек окна через которое далеко далеко просматривается угол какого-то многоэтажного дома с бельем на балконе...
                Видит  большие часы, висевшие вдали -  странно наперекосяк и... нелепо дергающеи;ся стрелкои; на одном и том же месте...
                Стрелка часов уже показывает, что прошло 7... часов, с начала операции, хотя она вот-вот началась... Стрелка упорно нелепо продолжает  подпрыгивать на одном и том же месте и никак не может побежать дальше... 
                И странная... какая-то... враждебная тишина, вернее — размытые звуки.. Лиза закрывает глаза...

                продолжение следует