Добрососедские намерения

Я помню это, как вчера. Этот ужасный спертый запах, и скрипучие половицы. Разбитые стекла, и долгие ночи. Я до сих пор не уверен, что все закончилось, ведь иногда, когда мне кажется, что я глубоко сплю, я слышу, как постукивают ее зубы в такт настенных часов. Тук-тук, тук-тук, кто там? Тук-тук, а что за холод под одеялом? Тук-тук, в-любом-месте-веселей-гнить-вместе.
***
Я поблагодарил таксиста, и сунул ему помятые триста рублей. Таксист – не тракторист, хотя удивительным образом эти слова рифмуются, но, видимо, этот казах не знал местных шуток, поэтому даже помог мне вытащить спортивную сумку и маленькую котомку с посудой, и пожелал счастливого пути. Хотя, учитывая, что ехали от вокзала мы минут пять по Марата, за триста рублей я бы и сам мог у него что-нибудь попросить.
В Санкт-Петербург я приехал исключительно в культурных целях: выпить с друзьями и погулять по Невскому. Когда-то я был здесь, давным-давно, но воспоминания детства, как и холодный питерский ветер, не грели. Предвкушая пару хороших вечеринок и несколько печальных фото в Instagram, я нажал кнопку домофона. Пару секунд сопения, и раздался гудок, я зашел в подъезд. Потом мне скажут соседи, что здесь отродясь не было таких старых многоэтажек, с какой-то странной желтой аркой, и к тому же – какой подъезд, где же ПАРАДНАЯ? Квадратное небо во дворе? Но, как я и говорил, в Санкт-Петербург я ездил целую вечность назад.
Лифта здесь тоже не было. Что ж, мне не привыкать, я вырос на десятом этаже, и, если вам скажут, что в многоэтажках никогда не ломаются лифты, плюньте в лицо человеку своими изношенным после тренировок «ступенька-еще-ступенька-ого-это-только-третий-этаж» хрящами. Поэтому на пятом проеме, хотя мне и пришлось отдышаться секунд десять, я все-таки не ощутил одышки, присущей человеку под сто килограммов веса. А я когда-то был очень тяжелым, знаете, ощущение, что вам в живот зашили пару свинцовых гирь, и вы с ними пытаетесь как-то жить. И, что интересно, живете! Но живете тяжело.
Я достал небольшой ключик, который мне любезно дала Алина, и вставил в скважину. Старая, деревянная, изношенная дверь, нехотя поддалась, ощущение, что ее не меняли с пятидесятых, и после того, как я вдавил ключ сильнее и немного подергал, дверь наконец-то уступила моему натиску и впустила в квартиру. Коммунальную квартиру.
Это была не новомодная коммуналка, с железной дверью, парой душевых и евроремонтом, где могли жить до семи-восьми человек, нет. Я оказался в прихожей, которая, казалось, видела не только смерть Хрущева, но и Сталина. Да что там – думаю, тут даже молодость Ленина могла пройти, когда он скрывался от царской полиции. Впереди и справа стояли старые шкафы, дверцы все еще висели прямо, хотя удивительно, что они дожили до таких времен. И я почувствовал запах старости, слегка спертый, когда в старом, пыльном немытом доме живет старая, пыльная бабушка, которая не моет руки после туалета, ходит в плохо завязанном платье, рискуя вот-вот обнажиться, послав в обморок соседей.
Что ж…старость – не радость, а вот Питер – в депрессивную радость, только так я могу охарактеризовать здешние настроения, неделю можно и потерпеть ради бесплатного жилья. Сутки плацкарта в сидячем положении как-то тоже не очень меня разбили, поэтому я совершенно не расстроился. Лучше ветхое жилье, чем хороший евро-мусорный бак.
- Ты приехал!!!!
Из коридора в прихожую выбежала Алина, и чмокнула меня. Алина – милая миниатюрная девушка, думаю, рост у нее где-то метр пятьдесят пять, максимум метр шестьдесят. Маленькая брюнетка с большими глазами, она могла бы быть и эмо, и готом, и анимещницей, но она просто жила в Питере, и работала скромным бухгалтером в компании своего двоюродного брата. Мы познакомились с ней на концерте два года назад, и с тех пор остались друзьями по переписке. Она сказала, что новые квартиранты заселятся в комнату, доставшуюся ей от дедушки, только через две недели, и, если я хочу, могу пожить бесплатно пару этих самых. Я бы не отказался от такой перспективы, но мой недельный отпуск протестовал, поэтому я радостью согласился приехать, но только на неделю.
- Привет! Да, вот только что с вокзала.
- Как, все хорошо?
- Да, отлично, хотя, наверное, стоило заказать такси в онлайн-сервисе.
- Господи, ты сел в машину к этим бомбилам?
- Когда я начну учиться на собственных ошибках, можешь сразу вызывать скорую – я постарел, и скоро у меня откажет чувство юмора.
Мы еще поболтали о всякой лабуде, о которой принято болтать вот в таких вежливых случаях, когда ты приезжаешь в гости, и ты точно знаешь, что ты не будешь встречаться с этой девушкой, да и увидитесь вы в следующий раз, наверное, только через год, а может, и позже, когда у кого-то из вас освободится время в плотном графике офисной рабской жизни, но вы должны о чем-то поговорить, потому что у людей так принято, и уж тем более, вести разговор в светском обществе, и уж тем более, в культурной столице, и, куда без этого, в культурной столице с миниатюрной чернявой девочкой, у которой на голове кудряшки, а глаза огромные и, их даже при желании назвать словом «лупатые», хотя, конечно, Алина была одной из самых милых особ, с которыми мне приходилось вести беседы, не считая, конечно, местных раввинов в банках.
- Так, давай сейчас я тебя познакомлю с соседями, тут все очень дружно живут, потом покажу тебе ванную, кухню, ну и комнату, конечно.
Я кивнул. Разумеется, если мне тут неделю жить, надо со всеми познакомиться. Откровенно говоря, после армии я еще никогда не жил с таким количеством незнакомых людей под одной крышей. Хотя, думается мне, явно перевес будет на их стороне. Алина взяла меня под руку и повела в коридор. Длинный коридор, просторные стены и высокий потолок, думаю, это все-таки была сталинка, или как их принято называть, дома от мертвых вождей: «недорого, своевременно, умрите как ваш лидер, получите в аду приватизацию бесплатно». Коридор вел в тупик по прямой, и там был поворот направо – видимо, на кухню. По самому коридору, вдоль стен, расположились двери – все одинаковые, белые, старые, но такие же большие, как и входная. Будто разлагающиеся на солнце великаны, еще слишком живые, чтобы обрести покой, но уже слишком вонючие, чтобы с ними было приятно входить в контакт. Надо потом, кстати, проверить почту, ведь если ты приехал в Питер, то становишься центром культурной жизни автоматически у всех своих знакомых.
Справа по стене – две огромных белых двери. Слева по стене располагалась лишь одна дверь, еще какие-то створки, вероятно, кладовая, и в конце тупика, напротив прохода направо – еще одна дверь. Что ж, четыре комнаты, одна ванная, один туалет и одна кухня. Не такой плохой расклад, с учетом того, что, как сказала Алина, в квартире только я, актер и очень хороший мужчина, по словам Алины, «немного слишком верующий в себя, Бога и СССР, если ты понимаешь, о чем я, но очень хороший». Она сама не жила здесь, но квартиранты менялись раз в полгода, иногда чаще, иногда – реже, но, конечно, они докладывали ей об обстановке в коммуналке.
Мы постучались в первую дверь справа. Буквально через пару секунд, будто там кто-то за ней стоял и подслушивал, открыл дверь довольно большой мужчина, в очках и с бородой, в куртке цвета хаки на голое тело с волосатой грудью, и таким большим крестом на шее, который висел на не менее толстой цепочке, по-моему, серебряной.
- Анатолий Денисович, здравствуйте! Это новый квартирант, поживет с нами неделю! Он – хороший, можете не сомневаться.
Алина всегда пыталась заразить окружающих хорошим настроением. Иногда ей это удавалось, но порой хотелось куда-то спрятаться от стыда, потому что ты видел, как окружающие погружены в собственные мрачные мысли, и такой заряд позитива воспринимался скорее, как глупость. Когда на душе мрак, хочется большое содержательной печали, которая растворит сердце в темноте и успокоит его, нежели солнце, которое будто жжет оболочку ложной хорды.
Но Анатолий Денисович отреагировал вполне добродушно, улыбнулся, протянул свою лапу, то есть руку, и я ее без раздумий пожал.
- Ну, что ж сказать, добро пожаловать. У нас тут, конечно, свои порядки, но потеснимся, если что нужно, спрашивай. Мы, конечно, люди добрые, всем рады. Кстати, ты верующий?
Вообще говоря, нет, но когда люди с огромными крестами, будь то священники или бандиты, спрашивают, веришь ли ты в Бога, огромный седой мужик на небе наклоняется и говорит тебе в ухо «придурок, даже если не веришь, отвечай правильно».
- Ну да, меня крестили. Периодически хожу в церковь.
Два раза за последние семь лет, потому что неудобно ждать бабушку на улице.
- Хорошо, я тебе дам потом почитать кое-что, ты сам решишь, нужно тебе это, или нет. Ну, все, не достаю, рад знакомству.
У Анатолия Денисовича был мягкий, почти бархатистый голос, и добрые, глубоко проникающие в душу глаза, но меня смутил его пристальный взгляд, да и материалы о церкви читают или бездельники, или люди настолько глубоко верующие, что предпочитают времяпровождению в спортивном зале или в кинотеатре размышления о том, как человек смог обойти процесс гниения путем благословения. Я – православный христианин, но фанаты и фанатики всегда вызывали у меня настороженность, потому что, к сожалению, в тот момент я слишком хорошо знал смерть, чтобы верить в свободные тусовки души в конце жизни.
Мы пошли дальше, по правой стороне, к следующей двери. Она находилась напротив моей комнаты. Алина постучалась. Минута тишины, разве что я услышал какой-то странный шорох.
- Лева, открывай!
Снова повисла тишина, хотя мне показалось, что я слышу, как еле слышно работает телевизор. Какая-то песня…тяжело было различить.
- Лева, долг отдашь на следующей неделе, тут просто квартирант новый.
Тишина в этот момент длилась не слишком долго, послышался глубокий хриплый кашель, и кто-то сразу же подошел к двери. Шелчок – и она открылась. Передо мной оказался щуплый паренек, которому с виду я бы не дал больше шестнадцати, можем, восемнадцати лет, с таким острым лицом, и небрежно раскинутыми кудрявыми волосами. Я сразу понял, что это актер, какой-то типаж современных российских сериалов, мелкий парень с хитрыми глазами, который в третьей серии четвертого сезона «Маленьких убийств» играет пьяного детдомовца. Что ж, у каждого свои возможности, и я никогда не делал выводов по первым впечатлениям.
- Привет, очень приятно, Лев. С нами теперь будешь жить, да?
- Ну, я на неделю всего. Рад знакомству!
Я крепко пожал руку, и, мне на секунду показалось, что я едва ее не сломал. Лева кивнул головой.
- Кстати, кино любишь, театры?
Алина вставила свое слово:
- Лева просто играет в репризах, и даже в сериалах снимался. Там…пара фильмов у тебя была же, верно?
Лева даже будто вырос на пару сантиметров.
- Ну, вообще, четыре сериала по второму центральному телеканалу, пять кинолент, и да – сейчас я играю Скарамуша в одной известной областной труппе.
Я кивнул головой.
- Здорово.
Соврал.
Лева пристально на меня посмотрел:
- А ты любишь кино, да?
- Ну…да, нравятся старые фильм, «Хороший, плохой, злой», например, но и что-то современное, вот недавно «Интерстеллар» вышел, конечно, много художественного вымысла, но несмотря на некоторые расхождения с физическими теориями, все равно неплохая пища для размышлений.
Лева махнул рукой.
- Это дерьмо все. Я тебе точно говорю, все эти голливудские звезды и пятой части не смогут, что умеют российский актеры. У нас просто мало бюджета. Посмотри фильм, я в нем снялся, «бабушки-наркоманки из Пущино». Вот это реальное кино, а все вот что ты сказал – это для непосвященных.
Непосвященных. Что ж, если это говорил Лева из питерской коммуналки, мне оставалось только верить словам столь уважаемого человека. Конечно, он мог быть прав, но проблема заключалась в том, что я уже не верил ему, а для актера это катастрофа. Хотя, возможно, как человек он неплохой. Все-таки, творческий. Я всегда проявлял снисхождение к творческим людям, мой лучший друг – особая творческая единица, и на его шутки могут обижаться только слабоумные, правда, для этого надо иметь определенный порог восприятия. Слава Богу, у меня его нет. Когда я подумал «Слава Богу», удивился, что Анатолий Денисович не высунулся из своей комнаты и не сказал какую-нибудь напутствующую речь, пока он производил на меня куда большее впечатление, чем Лева.
Алина прервала проникновенную речь актера:
- Да-да, мы поняли, я пойду покажу дальше квартиру. Кстати, ты когда долг отдашь, Лева? Мне уже как-то надоело тебе писать в социалках, и приезжать сюда, чтобы выбивать по тысяче.
Мне показалось на секунду, что он сейчас просто молча захлопнет дверь, и, действительно, он немного отошел назад, так, что часть корпуса оказалось за ней, и пробормотал:
- Алин, на следующей неделе все три тысячи оставшиеся, честно, обещаю. Тут просто должны были деньги перечислить, перечислили, но сразу же мошенники украли, я пароль оставил. Сейчас восстановлю пароли, все, мне заплатят за пьесу, и все отдам, все…
Лева продолжал что-то бормотать, но дверь уже закрыл. Алина вздохнула.
- Господи, ну что за раздолбай. Жаль его, хорошие надежды подавал, сейчас в разводе, иногда приходит дочь. Ты его не обижай, ему правда тяжело.
Я подумал, что было тяжело моему сослуживцу, когда у него мать повесилась, и моему другу-сироте, который с низов поднялся сейчас до заместителя начальника цеха одного из крупнейших заводов в России, но предпочел оставить свое мнение при себе, все-таки, мне предстояло здесь жить как минимум неделю. Надо уметь пробуждать в себе дипломата, даже если он там внутри уснул лицом в салате с ядерной кнопкой.
- Так, напротив твоя комната, я потом тебе покажу. Смотри, вот еще одна комната в конце, там вообще живет сосед, но он десять месяцев проводит в Японии, поэтому, скорее всего, ты его не застанешь. Очень редко приходят дочь или брат, но, опять же, не думаю, что ты их повстречаешь. Уживешься с ними?
Я улыбнулся.
- В крайнем случае, я натравлю их друг на друга. Анатолий Денисович посмотрит бабушек-наркоманок, а Леву он просто осветит, я же спрячусь у себя, и все будет в порядке.
Алина рассмеялась.
- Да, отлично! Пойдем, покажу ванную, кухню и туалет.
Мы прошли до конца тупика, и свернули направо.
- Так, вот, смотри, это ванная.
Я загляну внутрь. Старая, старая ванная, с почерневшим дном, и над ней точно такая же древняя нагревательная колонка.
- Слева до упора выкручиваешь кран, польется горячая вода, правый кран не трогай, иначе тут все взлетит к чертям собачьим, по крайней мере, мне так говорил последний раз мастер. Так, далее туалет.
Я только сейчас заметил, что в небольшом коридоре направо от тупика, напротив ванной и туалета виднелась красная, бордово-красная надпись: «ДАЛЬШЕ». Стрелка указывала на комнату мимо ванной и туалета, по всей видимости. Видимо, там была кухня – не самая большая, но два человека разойдутся, три смогут потесниться. В туалете я обнаружил более-менее новый унитаз, отштукатуренная стена позади с какой-то трещиной, и множество мелких трубок, вероятно, тоже обеспечивающих подачу воды. Что и говорить, квартира будто дышала, дышала тяжело и с всхрипами, ожидая своей кончины под мощными ударами какой-нибудь бригады по сносу жилья. Но она пока еще была жива, и не собиралась облегчать жизнь своим жильцам.
- Так, вот это твоя полка в холодильнике, прости, ты будешь делить ее с актером. Ну, пойдем в комнату? Как, жить можно?
- Пойдем! Все хорошо, Алина, даже не переживай.
Все хорошо, если тебе нужно здесь провести неделю. Если здесь жить, то лучше уж продать и купить жилье где-нибудь в области, потому что одного взгляда мне хватило, чтобы понять – через полгода проводка окончательно сдаст и начнут лететь искры, колонка, с трудом выбивавшая огонь, перестанет греть воду, ну а пол может где-то и совсем просесть, жильцам внизу я точно не завидовал.
Мы зашли в мою комнату, напротив актера. Вполне неплохо, светлая, просторная, даже понравилась. Здесь недавно поклеили обои, и было все-таки слегка уютнее, чем в коридоре. Простая защелка, простой стол, и даже стоял модем wi-fi. Алина пояснила:
- Остался от прошлых хозяев, мы переписали договор. Так что можешь спокойно пользоваться. Так, вот шкаф, мы не так давно сюда его ввезли, для твоей одежды хватит. Какие-то вопросы будут – звони на мобильный, хорошо? Хорошо отдохнуть!
- Спасибо, Алина! Все будет в порядке, даже не беспокойся, я сюда всего лишь на неделю.
Мы еще раз обнялись, она быстро взяла свои вещи и вышла из комнаты. Щелкнул замок входной двери, и я блаженно раскинулся на небольшой раскладушке. Да, это, конечно, не Петергоф, но я в центре Санкт-Петербурга! Я оперативно разобрал вещи, взял пару бутылок воды вместе с сухой колбасой и пошел на кухню. Там, неожиданно для меня, сидел Лева и смотрел телевизор, который стоял прямо на холодильнике сверху. Все бы ничего, но под потолком кухни повис плотный дым, потому что Лева курил, курил довольно бесцеремонно, выдыхая дым из своего легких прямо на кухонный стол. Алина только успела уйти, как он выскочил из своей пещеры, такой мелкий, в какой-то странной французской шапке, ему только не хватало мольберта. Он пристально на меня посмотрел.
- Здорово еще раз.
- Здорово.
Наверное, я не вложил достаточно восторгов в свой голос, потому что когда я убрал продукты, он, растягивая слова, спросил:
- А ты, значит, на неделю приехал, да?
Я кивнул
- Это хорошо. Кстати, ты знаешь, ты должен убраться?
- В каком смысле?
- Ну, вымыть полы, почистить ванную. Ты же новенький, а это закон, ну ты понимаешь. Ты приехал, надо отметиться.
Я огляделся. Пол покрывал толстый слой пыли, пепел разлетелся по всему пространству небольшой кухонной комнаты, а из приоткрытой дверцы туалета шла такая вонь, будто там сдох кто-то. Я кивнул.
- Конечно, хорошо, на днях все вымою.
Я на швабре вертел свое обещание, потому что точно знал – в этой квартире как минимум три недели никто палец о палец не ударил, чтобы навести порядок. И если кто-то думал, что я буду делать это за двух взрослых мужиков, хрена с два.
- Да, ты помой, пожалуйста. А то ты вот зашел, тоже грязи прибавилось.
Я промолчал. Бить его было жалко, но Лева никак не затыкался, продолжая курить, да так, что скоро кухня напоминала небольшой полигон по испытаниям дымовых шашек.
- Кстати, ты футбол смотришь?
- Да, смотрю.
- За кого болеешь?
- За Баварию.
Лева улыбнулся.
- А я за Барселону. Можно, кстати, я к тебе вечером зайду посмотреть?
- Нет.
Я ответил достаточно резко, чтобы Лева замолчал, и стал злобно на меня смотреть.
- А что так?
- Я хочу побыть один.
- Ты приехал в Питер одиночество смотреть? Или дерьмо всякое по телевизору гонять? Послушай, я не советую со мной ссориться.
- Это почему же?
- У меня хорошие связи здесь.
Лева затянулся сильнее обычного, будто стараясь показать, какие связи можно приобрести в коммунальной квартире.
- И что, за мной кто-то приедет? Вызовешь братанов? Что за чушь ты мелешь, Лев?
Он засмеялся. И мне это не понравилось. Смех был крысиный, как его внешность, неприятный. Отталкивающий.
- Зачем кого-то вызывать? Я о связях здесь, внутри.
- Где внутри?
- Внутри квартиры. Надо ладить с людьми. Я знаю, что она меня не тронет, а вот насчет тебя не уверен.
- Кто она?
Я уже не видел Леву в дыму, но услышал:
- А ты познакомишься с ней, и вот тогда позовешь еще меня. Но я не приду, нет, у меня будет репетиция. Хотя, ты не поймешь, куда вам, для вас искусство – это оболочка. А для меня это – суть.
Мне было тяжело воспринимать его слова серьезно, и я махнул рукой.
- Хорошо, я не претендую.
Лева снова улыбнулся.
- Ты еще позовешь меня. Помни о том, теперь ты один.
Я пропустил мимо ушей этот бред, тем более у меня забурчало в животе, и я решил пройтись в магазин внизу, купить что-нибудь перекусить. С друзьями все равно не увижусь раньше завтрашнего вечера.
***
Я купил немного фруктов и овощей, шоколадку, макароны и наггетсы, поднялся наверх, открыл дверь, и практически сразу уткнулся в странного, высокого парня. Худой, жилистый,  с очень длинными руками. Чернявое лицо, с большими, слегка навыкате, глазами, не слишком аккуратной стрижкой под «горшок», и очень, очень длинными ногами, его будто растянули в детстве на турнике. Парень странно взирал по сторонам, и когда увидел меня, перевозбужденно закричал:
- Здорово!!
- Привет.
Он резко подошел ко мне…не то что его трясло, но в каждом движении ощущалась какая-то судорожность, нервозность, будто его кусают за лодыжки. Он протянул руку, и я протянул в ответ. Твердое рукопожатие с потной ладошкой, но быстрое, что могло только радовать. Я бы сказал, какое-то судорожное.
- Ты чего, значит, жить здесь будешь, да, да?! Ничего себе! Мне вот сказали, мол, новый жилец, я такой, а-ха-ха-ха-ха…
Парень резко засмеялся, и у меня аж волосы встали дыбом. Смех вырвался из его рта так неожиданно, и он был такой громкий, и неадекватный, что меня самого едва заметно передернуло. Так смеются наркоманы, знаете, как показывают во всякого рода пародиях, немного гнусавый смех, но здесь он был буквально истеричный, и впоследствии не раз прерывал его речь, будто в задницу засунули что-то очень твердое и длинное. Надо было признать, пока Анатолий Денисович оставлял самое благоприятное впечатление в этой квартире. Я не завидовал будущим жильцам. Да и себе.
- Меня Денис зовут, а-ха-ха-ха, я просто такой выхожу, смотрю…
Денис высоко поднял голос опять, он говорил странными интонациями, будто актер, который переигрывает. Привет Леве, надеюсь, он у себя в комнате.
- …Смотрю, чья-то обувь, я такой, а-ха-ха – ничего себе, НИ-ЧЕ-ГО СЕ-БЕ, а-ха-ха-ха, ого, ого!! Да-да-да, новый жилец, приехал, ого, я думаю, ну а где же он, Лева сказал, ушел, я думаю, ну придет же – пришел, а-ха-ха, да-да-да, ты главное, НЕ ПЕ-РЕ-ЖИ-ВАЙ, нет, все тут хорошо у нас, хорошо живем, не волнуйся.
Я натянул улыбку и кивнул.
- Денис, я пройду, можно? На кухню, продукты уберу в холодильник.
- Ко-не-чно!! Без проблем, проходи, все, будь как дома!
Последние слова опять неестественно эмоциональным тоном. В первый момент можно было подумать, что он издевается надо мной, но, скорее всего, действительно разговаривал таким голосом. В конце концов, опуская интонации, вещи он сказал довольно адекватные и даже приятные, и я подумал, что будет невежливо отвечать на любезность грубостью только из-за того, что парень напоминает душевно больного. Действительно, люди бывают разными, может, у него были задержки в развитии в детстве, а я сейчас начну его гнобить.
Я зашел на кухню, и, говоря простым языком, охренел. Лева лежал прямо на комфорке, на плите, и две газовых плитки работали на всю мощь. Теперь на кухне воняло не только дымом, но и газом. Я откашлялся, выключил газ, открыл настежь старое окно, и едва успел пригнуться, когда из форточки выпало стекло. Я выругался, взял за шкирку Леву, и прорычал:
- ДА ЧТО ЖЕ ТЫ ТВОРИШЬ, ПРИДУРОК?!!
Лева никак не реагировал, хотя мне показалось, что его рука дернулась. Теперь от него вдобавок воняло алкоголем. Он успел накидаться за те полчаса, пока я ходил в магазин. Разумеется, мои припасы уже отправились в этот крысиный желудок, на полках я ничего не нашел из того, что привез. Выругавшись, я взял его за шкирку, и потащил в комнату. Когда я повернул в основной коридор, впереди я увидел девушку с дредами. Ростом где-то с меня, для девушки, в принципе, высокая, и с темными глазами, тонкими поджатыми губами. Итак, кроме священника, актера, теперь откуда-то в квартире взялся Джокер по имени Денис и странная особа с дредами, по всей видимости, гости Анатолия Денисовича. Она закричала таким высоким голосом, что от неожиданности я разжал ладонь, и Лева свалился на пол.
- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!!! ТЫ ЧТО, СОВСЕМ ОХРЕНЕЛ?!!!
Я посмотрел на Леву. Он приоткрыл глаза, и оперся о стенку. Посмотрел на нее, на меня, затем указал на меня пальцем и прохрипел:
- Он избил меня, Надь. Охреначил на кухне, пригрозил, если я расскажу, убьет меня.
- Что ты несешь?!
Я в ярости схватил его за грудки, и тут же мне по рукам ударила Надя, которая очень быстро оказалась рядом со мной. Я посмотрел в это искаженное яростью лицо, и передумал тащить дальше Леву.
- АЛИНА ОПЯТЬ ПРИТАЩИЛА КАКОГО-ТО ПРОХОДИМЦА!!! ПО ТЕБЕ СРАЗУ ВИДНО, ЧТО ТЫ ГРЯЗНЫЙ БОМЖ!!!! ОТКУДА ПРИЕХАЛ?!!! ИЗ КАКОЙ ДЕРЕВНИ?!!!
Я пожал плечами.
- Но ведь я выгляжу лучше тебя…
Я успел пригнуться, когда ее кулак просвистел рядом с моим плечом. Небольшой, но плотный мог получиться удар. Я начал закипать.
- Ты дура совсем? Он там газ включил на полную!! Если бы я его не оттащил, мы взлетели бы все к чертям…
- ЗАТКНИСЬ!!!
Тут она открыла рот, и просто стала орать. Орать громко, истерично, лишь упирая на звук, никакого тона, никакой музыкальности, только ор, я даже поморщился.
- ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ!!!! А-А-А-А-А-А-А, УХОДИ, УХОДИ, ТЕБЕ НЕ МЕСТО С НАМИ!!!!!
Лева смотрел на меня со злобной улыбкой.
- Как думаешь она придет за ним?
Надя замолчала и посмотрела на меня, через пару секунд тоже кровожадно улыбнулась:
- Думаю, они познакомятся быстрее, чем он ожидает. Но я бы его уже сводила и научила манерам.
- Какой говнюк, да?
- Да, мальчишка – полное говно, наверное, и зубы не чистит. А он уже помыл полы?
- Он обещал, но мне кажется, он нас обманывает.
- ЧТО?!
Надежда обернулась ко мне, сделала два шага в мою сторону.
- Слушай сюда, завтра ты вычистишь весь дом, да так, что он будет блестеть ты понял меня? Иначе тебе придется очень, очень туго. Ты очистишь всю грязь с плиты, весь жир, ты вымоешь стекла в комнате Левы, за то, что избил его. Лева, он завтра все сделает.
- Да я знаю, спасибо, Надь, а то ты понимаешь, у меня жена, тяжело сейчас…
- Конечно! Жаль, что к нам вот таких животных заселяют, их бы взять, да куда-нибудь на скотобойню сдать.
Я посмотрел на дреды, которые оказались прямо перед моим лицом. Грязные, спутанные, неухоженные. Ярость уступала место то страху перед неадекватной сукой, то раздражению от того, что я не снял гостиницу. С другой стороны, моя комната запиралась изнутри, поэтому я особенно не волновался по поводу ночи, а днем можно и прогуляться, да и заночевать в конечном итоге где-нибудь у друзей. Единственное, о чем я думал – ноутбук, будет не слишком здорово, если его кто-то упрет. И – надо было написать Алине. Все-таки, это было не совсем то, что я ожидал.
Как бы себе поднять настроение? Так сказать, сбросить ношу? Лучшего места для облегчения и перезагрузки, чем туалет, люди еще не придумали, поэтому я быстро зашел туда, пока никто из старых и новых жильцов не занял белый трон. Хотя, скорее, это было разрушенное временем креслице, на которое я опустил свой зад. Я уже собрался делать свои дела, когда услышал какой-то шорох позади. Звук шел из расщелины в стене, прямо за унитазом. Учитывая, что квартира находилась под крышей, возможно, рядом расположился чердак. А на чердаках происходили страшные вещи – на чердаках домов и в людских головах.
К странному шуршанию, будто кто-то бьет крыльями, прибавилось неприятное жужжание. Я поднял голову, и увидел огромную муху, раза в два больше обычного размера. Красные глаза, и массивное темное тело внезапно едва не вызвали у меня рвотный рефлекс. Я взял тапок, и, даже не подтершись, резко встал и размазал эту тварь по стене, оставив коричневатый след. Ненавижу насекомых, таких, которые будто только что вылезли из мусорки или из твоей могилы. Эта твари терпеливо ждут, пока мы все туда опустимся, а потом нас спокойно сжирают.
Я перешел в ванную (конечно, подтерся), и тщательно вымыл руки с мылом, потом посыпал содой поверхность, чтобы тщательно прочистить от прочих жильцов, и только после этого рискнул туда шагнуть. Пока я принимал душ, и размышлял о том, следует ли точно мне оставаться здесь неделю, я услышал скрип половицы в коридоре, и кто-то открыл дверь в тупике. Судя по всему, это комната «японца», интересно, неужели он тоже решил вернуться? Я подумал, что это как игра в «очко», и сейчас к вечеру у меня на руках слишком много карт. Оставалось надеяться, что самурай окажется выдержаннее остальных соседей. Я выключил воду, обтерся полотенцем, тщательно вычистил ушные раковины хреновинами с ватой из хозяйственной пачки, оделся, и вышел из ванной комнаты. Почти тут же дверь «японца» открылась, и оттуда вышел седоватый мужчина, примерно с меня ростом и довольно крепким телосложением. У него было надменное лицо, и такие же поджатые губы, как у Нади. Я бы даже сказал, в отличие от нее, его рот кривился как бы вниз, уголки губ не захотели даже подняться на сантиметр при виде меня.
Я кивнул.
- Здравствуйте.
Сосед долго и пристально смотрел на меня, затем нехотя протянул:
- Здорово. Ты – новый жилец?
- Не совсем, я приехал всего на неделю, через неделю уеду. Скажем так, не на постоянное место.
- Ясно. Слушай, а это твоя обувь там на полке стоит, в коридоре?
- Если вы о сине-черных кроссовках, вероятно, да.
- Ну, ты смотри, убери потом. Мне зеркало она загораживает.
Я промолчал. Вы тут все что ли постоянно говно жуете, или делаете хотя бы небольшие перерывы. Потом кивнул. Хотя, конечно, и это пожелание я вертел на полке для обуви, но седой мужик с неба подсказывал – в меня можешь ты не верить, а соглашаться с идиотами обязан.
- Ладно. Я тут с женой, Илья в Японии, может, знаешь. Мы присматриваем, чтобы порядок был. Да, кстати, ты полы уже вымыл?
Я лишь отрицательно покачал головой.
- Ну, смотри, завтра чтобы все блестело. Ты приехал.
Я все-таки решился задать вопрос. Уж больно воняло от него спесью и каким-то дорогим одеколоном, дорогим для этой квартиры.
- А вы сами убираетесь здесь?
Он смерил меня удивленным взглядом, хмыкнул, слегка покачал головой и закрыл дверь. Да уж, тот еще долбозвон. Что меня утешает в таких ситуациях – мне уже не так мало лет, и я больше не обязан уважать людей младше сорока.
***
Я написал Алине, и, хотя напротив нее горел значок «онлайн с телефона», сообщение висело непрочитанным. Без лишних эмоций, я ей расписал всю реальность этой коммуналки, и попросил поговорить с соседями от лица хозяйки, потому что провести еще шесть дней в таком месте я точно не хотел. Для себя я решил, что, если через пару дней ситуация не наладится, я молча возьму билет, и остаток отпуска проведу уже дома. Я хотел хорошо отдохнуть и отлично провести время, и к параноикам с детства не питал особой любви. И мне всю жизнь импонировали адекватные люди, именно АДЕКВАТНЫЕ. Я не прошу быть хорошим человеком, не прошу меня любить, даже не прошу меня уважать, но, если ты ненавидишь меня или презираешь, делай это адекватно. Холодно, но адекватно, без непонятных интонаций, без мимики «я-съел-лимон-очень-кислый-он», отвечай грубо, но по делу. Мне сложно точно определить понятие адекватности, но с первого взгляда я всегда знал, к какому типу принадлежит человек. Неадекватные люди меня пугали в первую очередь своей непредсказуемостью, я бы даже сказал, НЕСООТВЕТСТВИЕМ. Они не соответствовали стандартным нормам приличия, морали и просто разумного поведения, и даже добрые неадекваты могли меня привести в чувство смятения. Сейчас же я жил в квартире, которую, я не сомневался, лет 60-70 назад возвел какой-нибудь советский рабочий без каски, со странным смехом, и с последним кирпичом прыгнул куда-нибудь на стог сена, не забыв велеть помыть строительные леса.
Щелчок. Новое сообщение. Ну наконец-то, Алина! Я думал ей позвонить, но, все-таки, они проявила гостеприимность, и точно не была виновата в поведении моих соседей.
Нет, это не она. Написали с «пустого» аккаунта, где был знак фотографии, место, предлагавшее разместить себя. Некий Johnny Rider, какой-то фейк. Я увидел начало сообщения – «привет, ты новый жилец, верно? Я хотел тебе…» Отлично, теперь еще и неизвестные аккаунты решили мне напомнить, где я живу. О’кей, Джонни, посмотрим, какой ты Райдер. Я щелкнул по окошку курсором и открыл сообщение полностью.
«Привет, ты новый жилец, верно? Я хотел тебе сказать – вали лучше отсюда, да быстрее. Бери ближайший билет, и все. Серьезно».
Никаких смайлов. Я тоже постучал по клавишам.
«Привет, ты кто? Я сюда приехал ненадолго, и никуда не собираюсь съезжать».
Тоже без смайлов. Johnny их не заслужил.
«Я – твой сосед напротив. Ты знаешь, что случилось с прошлым квартирантом?»
«Что?»
«Его вынесли серого, с выкатившими глазами, и лицом, будто он смерть увидел. Сдох он там, в вашей квартире. У вас всегда какой-то шум, уже третье тело за два года. Еще раз говорю, лучше уезжай».
«Так, а ты откуда все знаешь?»
«Я живу в соседней квартире, напротив, мы соседи».
«Ты сможешь выйти сейчас на лестничную площадку?»
«Нет, прости. Я – инвалид. К тому же я не знаю, кто ты. Ты из старичков?»
«Прости?»
«В квартире уже лет десять живут одни и те же люди. Такой мужик, в военной куртке, с бабкой своей, к ним ходит странный длинный парень, седоватый мужик, и вот чуть меньше, какой-то пиз…мелкий, в общем».
«Да, я их всех видел, кроме бабки».
«А ты только приехал, верно?»
«Да».
«Значит, тебе точно надо уезжать. Они давно живут, и я не верю в совпадения».
«В общем я посмотрю, спасибо».
«Слушай, я серьезно говорю, ты должен…»
Я перешел на страницу аккаунта и нажал «заблокировать». К соседям теперь прибавился таинственный тип, который, вероятно, подглядывал сквозь замочную скважину за лестничной площадкой, и, надеюсь, не наяривал себе внизу на ту же Надежду. Интересно, как он меня нашел, может быть, кто-то обсуждал меня на площадке? Скорее всего, других вариантов нет, вбил в поиск имя и фамилию, и даже не поленился отыскать меня по аватару, я ставил свое настоящее фото. В общем, лучше поздно не возвращаться, с утра куда-нибудь уходить, и через три дня воспользоваться советом. В чем этот Johnny точно был прав – отсюда надо было валить, пока я не подхватил туберкулез или дизентерию.
***
Спал я плохо, поэтому с утра проснулся разбитым, будто меня мутузили в подворотне. Голова гудела, где-то глубоко в верхней части черепа, когда от каждого напряжения будто кровь отдает в виски, к тому же ночью в комнате было прохладно. Никаких следов крови на кровати я не обнаружил, если здесь кто-то и умер, то Алина, пожалуй, должна была бы прибраться, даже несмотря на ее предпочтения к мрачной музыке. В конце концов, мы с ней вместе слэмились, я же не таскаю жмуриков из своей квартиры.
Еще меня мучили кошмары, смутные, тягучие, как бездна. Сначала мне приснилось, что я проснулся, и в лунном свете вижу высокую женскую тень. Худую, с длинными руками, она будто растворилась, и я провалился обратно в сон. Я слышал какие-то постукивания, будто кто-то барабанил по стенкам, тихо-тихо, тр-тр-тр-тр, вот так, но я не мог проснуться. Меня будто затягивало в воронку, ночью я вспотел и ходил на кухню попить. Там сидел Денис, он резко повернул голову, когда я вошел, выпучив глаза, но ничего не сказал, снова уткнувшись в ноутбук. Там я увидел какие-то черные блоки, и надпись «услуги». Спросони я не понял, что он искал, и пошел обратно спать. Страшнее всего было под утро, когда я открыл глаза, как мне казалось, окончательно скинув оковы сна, повернул голову налево, и увидел, как из зеркала, закрепленного на шкафу, тянется в комнату чья-то потемневшая рука, с длинными пальцами, будто обглоданными собаками. Я попытался закричать, но крик застрял в горле, мне стало не хватать воздуха, и я проснулся, в этот раз окончательно.
Мой мочевой пузырь с утра хотел сказать свое веское слово, и я полубегом пошел в туалет, тем более, ночью я выпил почти половину бутылки минеральной воды с газом. Я открыл дверь, и не включил свет, потому что очень торопился…хотел откинуть крышку и унитаза и уже приспустить штаны, когда мне показалось, что передо мной что-то шевелится. И я услышал странный шорох, к которому прибавился едва заметный звон. Я отступил, оставил дверь открытой, и включил свет…
Мухи. По всей туалетной комнате, размером чуть больше, чем может поместиться высокий человек, ползали огромные, жирные мухи с красными глазами. Они копошились рядом с дырой в стене за унитазом, перелетали от стены к стене, дергано передвигались друг к другу. Я почувствовал, что меня подташнивает, особенно когда из расщелины вылезла еще одна муха, и присоединилась к своим собратьям. Задышал, сделал два-три глубоких вдоха, а затем пришел в ярость. Хотел отлить, я просто хотел отдохнуть в Питере, долбаная Алина, почему нельзя было сказать мне об этом притоне заранее, хрен с гостиницей, ради такого случая бы и люкс снял! Я снял тапок, и решительно зашел в туалет, сдерживая блевательные позывы. Мухи застыли на своих местах, будто почувствовав опасность. Я размахнулся, и стал их хреначить, размазывая по стенам, некоторых сгоняя с высоких мест и вгоняя всю силу в свои удары. Мне было противно, но гнев все покрывал, я хотел сейчас убить их всех, каждую муху в этой квартире. Хлопки были довольно громкие, но никто из соседей не выходил. Интересно, они сами часто такое видели? Больные твари.
Когда последняя муха была убита, я взял на кухне совок, и смел все в мусорное ведро, плотно завязав. Потом я пошел в кладовую, которая находилась рядом с комнатой Анатолия Денисовича, нашел скотч, пакеты и еще всякую дребедень. В туалете я тщательно заклеил дыру со скотчем и пакетами, запихав их побольше в отверстие, потом пошел в комнату, взял какой-то химикат, оставленный предыдущими хозяевами, и от души побрызгал этот пакет и скотч, чтобы отпугнуть мерзких тварей. Там, за щелью, я снова слышал шелест, будто голубь попал в капкан, или огромное насекомое расправляет крылья. Я предпочел не думать, что там находится. Убрал все принадлежности, и решил сразу вынести весь мусор. Мне показалось, что в пакете, куда я выкинул мух, происходит какое-то шевеление, и это снова вызвало у меня тошноту. Я собрал остатки мусора, и уже хотел идти, когда на меня из коридора буквально выскочила Надя. С утра ее лицо будто слегка опухло, а темные глаза смотрели даже безумнее, чем вчера.
- Так-так-так! Вот ты где! А кто будет убираться?! Хотел свалить отсюда?!
- Вообще-то, я только что убил штук двадцать мух в сортире и заклеил его.
Она выпучила глаза.
- ЧТО?! Ты убил мушек?!! Денис, ты слышал, ЭТОТ убил мушек!!!!
Я услышал быстрые шаги, и в кухню следом влетел Денис, слегка дергая руками, и резко переводя взгляд то на меня, то на пакет, то на свою…подругу? Знакомую? Товарища по палате?
- Что, что, что?!! Да неееет, нет, он не мог убить, ты посмотри на него, посмотри, А-ХА-ХА-ХА [опять этот резкий смех] он хороший человек, мушек, за что мушек, зачем? Подожди…ты их убил?
Он вперил в меня свой стеклянный, выпученный взгляд, и я пожалел, что не успел уйти до того, как этот отряд самоубийц проснулся, да и зря я сказал о мухах. С другой стороны, должен же хоть кто-то быть адекватным здесь, правда, если вы один нормальный в палате психов, психи вас сожрут и скажут, что вы были ненормальным, и это будет чистая правда, для всех, кроме вас, потому что когда только вы один видите адекватность, автоматически это становится вымыслом, из разряда ваших мыслей об убийстве кого-либо или скрытых эротических фантазиях. Все, что в вашей голове и только в ней, не существует. Это – важно. И сейчас здесь не существовало адекватности.
- Да. Они могут переносить заразу, они вылетали из щели, возможно, там труп, или еще что-то. Так жить нель…
Надя схватила нож со стола и замахнулась на меня. Денис вздрогнул, и успел схватить ее за руку, оттащив к окну. Она вдруг бросила нож, страшно закричала, сжав руки в кулаки…и попыталась пробить окно. Стекло раскололось, но она сама застряла в проеме. По ее рукам потекла темная кровь, и я все видел будто в замедленной съемке. Денис что-то мычал, по-прежнему пуская свои странные смешки, длинными ручищами держа ее буквально в сантиметрах от того, чтобы она пустила свое тело с пятого этажа (хорошая мысль, как по мне, и вообще, хочешь покончить жизнь самоубийством – открой окно, не порти жизнь соседям, теперь еще и стекло собирать).
- Тыыыыыыыыыы, ЧМОООООООООООООООООООО, она придет за тобой, скоро, заберет тебя, твой сраный зад, тыыыыыыы, чтобы ты СДОХ, мушкиииии, он убил моих мушееееееек, тварь…
- Ох, иди отсюда, я уберусь, Надя, ну все, все, ох, все, как это все, да, блин, я подумал, что уже, А-ХА-ХА-ХА, все, приехали, да, все…
Денис потащил Надю в коридор, а я остался стоять на кухне, смотря на разбитое стекло и кровавые подтеки. Потом я пошел в ванную, еще раз тщательно вымыл руки, пошел к себе в комнату, и сразу же набрал номер Алины. Меня слегка трясло.
«Абонент не отвечает, или временно недоступен, попробуй перез…»
От злости я метнул телефон на кровать, в стену не хватило духу, ведь тогда я вовсе останусь без связи. Я сел за компьютер, и посмотрел, когда она была онлайн. Последний раз ночью, сообщение так и не было прочитано. Я написал SMS «позвони как можно скорее». Пожалуй, все-таки следовало оставить ей ключи и дождаться ее приезда, но оставаться здесь мне точно не хотелось. Я решил уехать завтра же, забронировал билет онлайн, и закрыл крышку ноутбука. Помассировал себе виски. Снова открыл ноутбук, разблокировал Johnny Rider, который был онлайн около часа назад, и написал ему.
«Что ты знаешь о квартире? Я уезжаю завтра. Кто здесь жил до меня?»
Johnny тут же появился онлайн.
«Уезжай сегодня».
«Там нет дешевых билетов».
«Бери дорогой, хоть самый дорогой. Зачем тебе деньги, если у тебя все отнимут?»
«Почему ты думаешь, что мне грозит опасность?»
«Я слышал крики на площадке. Эта баба с дредами, верно? Она все время истерит, ее крики слышит весь подъезд. Но, заметь, она до сих пор жива. Я слышу, как она все время орет, что кого-то натравит. Скажу так: я мало знаю, но то что одни и те же жильцы живут здесь по пять-десять лет, а других выносят раз в полгода ногами вперед, для меня достаточно, чтобы дать тебе совет – вали на хрен отсюда. Даже не думай».
«Я завтра уже уеду. Сомневаюсь, что за одну ночь со мной что-то случится».
«Судя по ее крикам, ты уже сильно их раздражаешь, кто знает, что еще они придумают. Ты же видел их. Дед как военный паладин-священник, какой-то седой мужик, и дрищ с манией величия. Не знаю, как ты там вообще. Я бы к вам в квартиру и за миллон не подошел бы».
«Я тебе напишу вечером, ок?»
«Ок. Удачи».
Я закрыл ноутбук, и, наконец, решил прогуляться, когда услышал стук в дверь, ведущую ко мне в комнату. Подошел, открыл. На пороге стоял брат Ильи, «японца», седоватый мужчина, который сейчас с откровенной ненавистью смотрел на меня.
- Почему ты еще не моешь полы?
Я промолчал. Знал, что если отвечу, и он мне тоже ответит, я завалю и буду бить его ногами, пока он вообще не сможет дышать.
- Ты себе язык в задницу засунул? Еще раз повторяю, чего полы не блестят? Охерел?
Я заскрежетал зубами.
- В общем так. Мы сейчас с женой сексом будем заниматься, не хочу, чтобы ты за стеной был. Швабру в руки и вперед, понял? Смотри, я дважды повторять не стану.
Я не выдержал.
- И что ты мне сделаешь? Песок сейчас здесь отложишь? Иди на хрен, вы тут все охреневшие. Ну, давай, что ты тут сделаешь? Только попробуй что-то сказать, или сделать, я тебе сразу челюсть уберу.
Седой неприятно осклабился.
- Да зачем мне что-то делать. Она придет просто, и когда ты попросишь о помощи, я не приду, и никто не придет. Зачем помогать такому засранцу? Ты даже полы не вымыл, не вылизал обувь, и полка все еще стоит. Я же тебе сказал, мне неудобно.
- А почему я должен делать, что вам удобно и хочется?
Седой наклонился, и уголки губ опустили обратно в положение «дерьмо-жевал-жую-буду-жевать».
- Ты. ДОЛЖЕН.
После этих слов он ушел в комнату. Я стал одеваться, все-таки, хотя бы один день мне хотелось погулять по Питеру. Через пару минут в мою стенку стало что-то биться, я услышал охи, ахи, стоны, потом какой-то женский безумный смех на высоких тонах, потом «ой-ой-ой, ну ты чего», а затем только тяжелое дыхание, и ритмичное покачивание кровати. Не желая здесь больше оставаться, я вышел из комнаты, запер ее, и только хотел уходить, как вдруг из комнаты вышел Анатолий Денисович и перегородил мне путь.
- Ох, извини, там Надя такой переполох устроила. Прости пожалуйста, у нее парень был просто, расстались, переживает.
Я мысленно поздравил бывшего и запустил фейерверк.
- Кстати, ты как? Освоился? Она хорошая, мы все тут хорошие, ты уж извини, просто у каждого свои тараканы в голове.
Мадагарские огромные тараканы, я бы сказал. Вернее, даже мухи. «Мушки», летают в ваших головах, накаченные трупным дерьмом.
- Кстати, я тебе Псалтырь дам. Почитаешь вечером нам, хорошо? Мы устраиваем чтения всегда, все собираются. Очень интересно!
- Анатолий Денисович, я, правда, благодарен за приглашение, но допоздна буду гулять, и уже уезжаю скоро, поэтому…
- Ты. Не будешь. Читать. Псалтырь?
Он строго посмотрел на меня.
- Знай, что он все видит.
- Я знаю. И я искренне прошу простить меня, но…
- Да никому не всралось твое прощение. Ясно?
Анатолий Денисович снял очки, и его лицо зло нахмурилось, где-то с обидой, но в основном я ощутил, будто меня окатила волна неприязни.
- Или ты с нами читаешь Псалтырь, или он все увидит. Ты понимаешь?
- Понимаю [нет].
- И ты придешь за помощью.
- За какой помощью?
- Она придет, и…
Я буквально закричал.
- Да господи, кто ОНА?!!! О КОМ ВЫ ВСЕ ГОВОРИТЕ?!!!!!!! Объясните!!!
Анатолий Денисович оценил меня взглядом.
- Ты узнаешь.
После этих слов он громко закрыл дверь в комнату, и я услышал, как он разговаривает с Денисом. Надежда куда-то подевалась.
- Ну что, будет читать, он вроде, А-ХА-ХА-ХА, неплохой…
- Нет, отказался…
- Он мушек убил…
- Я знаю…
- Думаю, он только, прикидывается, мол [голос Джокера стал злее], добрый, любит мушек, а сам не любит, такой, знаете, ПОЗИТИВНЕНЬКИЙ, а-ха-ха…
- Да, думаю, да, ну, что поделать…
Я громко хлопнул входной дверью. Мне срочно нужен был свежий воздух.
***
Вернулся я даже в хорошем настроении. Увиделся с парой друзей, прошлись от Исаковского собора к Дворцовой, посидели в уютном кафе…когда-то давно я встречал Новый Год в Санкт-Петербурге, все-таки, есть тут какая-то волшебная атмосфера. Эти геометрически правильной формы улицы, которые все ведут на Невский, каждая из которых наполнена таким архитектурным совершенством, будто древние народы перенеслись в будущее, возвели все это великолепие, и вернулись обратно в свое время. Я бы не изменил Москве с Питером, но в то же время, когда ты пьяный идешь на Площадь Восстания, пошлые мысли закрадываются сами собой, пока Арбат пытается пристыдить своими пустыми многоэтажками.
Удивительно, но на пороге на меня не набросились с ножом, полчища мух не вылетели из какой-нибудь щели, и вообще в квартире стояла потрясающая тишина. Похоже, все разошлись по своим делам. Алина так и не позвонила, но мне было плевать – завтра я оставлю ключ…кому? Анатолию Денисовичу, несмотря на все странности, мне показалось, что он не вор, в отличие от того же Левы, который будто был создан, чтобы вынюхивать, высматривать, наблюдать за другими.
Я немного постоял перед этим на лестничной площадке, пытаясь угадать, где мог бы жить Johnny, но постеснялся стучать в каждую дверь и спрашивать «здравствуйте, а у вас случайно не живет инвалид», потому что тогда я мог присоединиться к Johnny, и в отличие от него, мне досталась бы квартира, порог которой я хотел переступить сегодня в предпоследний раз. Последний – когда буду завтра уезжать.
В туалете пакеты и скотч оказались на месте, никаких летающих тварей, и даже шороха я больше не слышал. Квартира будто замолчала, и меня это устраивало. Я пожарил два яйца, свалил их в омлет, съел с двумя отварными сосисками, выпил апельсинового сока и сварил себе какао. Вроде все не так плохо, я посидел в комнате, посмотрел последний сезон сериала, шумно высморкался, и прислушался. Вроде бы, в соседней комнате никто не стонал, не билась в судорогах кровать, не скрипели пружины «толчок-еще-толчок-глубже». Я шумно выдохнул. Может быть, отменить билет на завтра? Будто в подтверждение моих слов, раздался звонок – это Алина.
Она долго, очень долго извинялась за соседей, за квартиру, и заверила, что нет никакой необходимости уезжать так рано. И я ей поверил, ведь я не думал, что ночь сегодня будет длинной. Такой длинной.
Я не стал дожидаться Johnny Rider, тем более, его давно не было онлайн, да и звонок Алины меня действительно успокоил. Ну, с кем не бывает? Да, соседи не сахар, но не бандиты, не наркоманы, немного верующие, немного алкоголики. Вполне нормальное сочетание, и пока меня больше всего смущалось разбитое стекло, но если даже у человека проблемы с психикой, они ведь где-то должны жить?
Я зашел в ванную комнату, и тщательно смыл всю грязь с себя, переоделся в чистое белье, открыл дверь, закрыл ее, обернулся, и…пошел по коридору обратно к себе в комнату. Какое-то время послушал музыку, скачал пару неплохих фильмов на ночь, я уже собирался завтра с утра сдавать обратно бронь на билеты, потом сходил еще раз на кухню, проснулся ночной жор, и я решил перехватить чего-то легкого – кефир и пару крекеров. Вру, конечно – две пачки чипсов и Кока-Колу под хороший футбольный матч, я же не гей, да и пиво у меня было в количестве одного литра светлого. Я закрыл холодильник, выдвинул ящик, и посмотрел в стекло. Мне показалось, что я увидел…увидел свое отражение, но на нем, на нем…были пятна, стекло давно не мыли, и я плюнул – какой же здесь свинарник, господи. И пошел обратно к себе в комнату. Посмотрел футбол, выпил литр пива и немного колы, конечно, сожрал все припасы и смачно отрыгнул – если ты один смотришь футбол, ты не можешь не рыгануть разок, капитально, с выражением. Я вышел еще раз из комнаты, в туалет, сходил по-маленькому, закрыл дверь, обернулся и уткнулся нос к носу в нее.
Странная женщина в белом чепчике безмолвно смотрела на меня в коридоре, буквально в двух шагах. Суховатое, остроконечно лицо не выражало никаких эмоций, хотя мне показалось, что она едва заметно улыбается. Мешковатое бесформенное платье, штаны. И она смотрела немигающим взглядом на меня из полумрака. Когда я отправился от мини-инфаркта (а я не сомневался, что небольшой удар меня хватил), я прохрипел:
- Здравствуйте. Вы тут живете?
Женщина стояла как вкопанная. Никакой реакции, никакого движения.
- Простите…я…сосед…
Женщина развернулась и ушла обратно в коридор, который вел к комнатам. Я услышал тихий быстрый топот удаляющихся шагов, и поспешил за ней, но когда я свернул, то увидел лишь край захлопывающейся двери – комната Анатолия Денисовича. Я решительно пошел к двери, и постучал в нее. Дверь мне открыл сам хозяин.
- О, ты пришел. Псалтырь, верно? Скоро будут чтения, если Денис придет, он сегодня приболел слегка.
- Я хотел спросить…женщина из вашей комнаты, кто она?
- Вильгельмина?
- Видимо, да.
- Это же моя жена.
- Она…давно здесь?
- Конечно. Мы женаты уже тридцать восемь лет лет, еще подростками. Она бывает у меня молчаливая, смущается посторонних последнее время, но очень достойная женщина.
Я выдохнул. Это не призрак, просто странная старушка. Все нормально.
- Так, а что с Псалты…
- Я вам позже отвечу!
С этими словами я уже захлопнул дверь своей комнаты, возле которой оказался. Я все еще не был уверен, что останусь здесь до конца недели.
***
Я открыл ноутбук. Там горело одно непрочитанное сообщение от Johnny Rider.
«Слушай, может, созвонимся по скайпу?»
Я быстро напечатал.
«Давай, я не против, тут не слишком уютно».
Johnny тут же появился онлайн – видимо, загорелось уведомление.
«Окей, ты мне наберешь?»
«Да, давай».
Я открыл синюю иконку, развернул программу и нажал на звонок. Камера вроде бы работала нормально, в правом нижнем углу я видел окно с собой любимым. Раздалось шуршание, гудки…
- Ты здесь?
Гнусавый, но с хорошей дикцией голос.
- Да, привет.
- Слушай, я тебя не вижу почему-то. Ты камеру включил?
- Да. Я тебя вижу очень хорошо.
- Посмотри еще раз, нет никакого изображения, оно грузится, и никак не дает картинку…
- Нет-нет, все прекрасно у меня работает. Я вижу себя, камера включена. Ты тоже будто передо мной.
- Блин. Слушай, у тебя есть еще что мне сказать?
- Просто не хотел бы оставлять тебя одного на вторую ночь. Это очень, очень странная квартира.
- Да уж. Сейчас повидался с женой одного из соседа, подумал, останусь седым на всю жизнь.
- А, я ее видел, кажется. Такая бесшумная старушка?
- Бесшумная – мягко сказано. Мне кажется, она даже дыхание задерживает, чтобы незаметно подкрасться к человеку.
Молчание. Тяжелое дыхание, я услышал, как Johnny быстро задышал.
- Ты чего? У тебя там все хорошо?
Johnny не отвечал. Потом он почему-то хрипло спросил:
- А ты…ты один живешь в комнате?
- Ну да, с кем же еще?
- А-а-а-а-а…
Раздался будто стон, затем всхлипывания. Я перевел глаза на нижний правый угол, и увидел за своим плечом какое-то существо, похожее на старую полусгнившую женщину, которая незряче смотрела перед собой, и она только что опустила руку. Я ощутил холодное прикосновение, и услышал скрипящий голос:
- Кш-кш-кш…кш-кш-кш…мой…ребенок…я…тебя…буду…вынашивать…долго…
Я заорал. Нет, не закричал, заорал как последний придурок, опрокинул ноутбук на пол, вскочил, прыгнул вперед, и с полузакрытыми глазами, не переставая кричать, сразу готовясь драться.
Никого. В комнате никого не было. Я задрожал, будто наступила зима, взял ноутбук, поставил на место, посмотрел на трещину поперек экрана, даже не расстроился, потом открыл шкаф, чтобы взять куртку, и меня схватили за грудки. Прямо перед собой я увидел страшное лицо старухи, скривившееся в жуткой улыбке, белки с черными точками без зрачков, и полусгнивший рот, из которого воняло так же, как из щели в туалете.
- КШ-КШ-КШ МОЙ МИЛЫЙ МАЛЬЧИК НУ КУДА ЖЕ ТЫ ХОЧЕШЬ ПОСМОТРЕТЬ ЧТО У МЕНЯ МЕЖДУ НОГ КШ-КШ-КШ ПЛОХОЙ ЖИРНЫЙ ПАРЕНЬ
Я приоткрыл рот, из глаз потекли слезы, я не мог даже вымолвить, хотя бы слово. Темнота разверзлась, и я ощутил, как падаю куда-то. Старуха резко отпустила меня, скрипуче засмеялась и закрыла дверь шкафа с обратной стороны. Я, шатаясь, встал, уронил по ходу движения стол, будто в забытьи открыл дверь, и пошел на кухню. Там, в дальнем углу, за столом, я видел старое-старое пальто, но сейчас и оно сгодилось бы, чтобы сбежать. На улице слишком холодно, и мне нужна хоть какая-то одежда. Я решил бросить все вещи, ноутбук, да вообще все, и валить первым же рейсом отсюда. Что-то случилось со мной. Господи, мне казалось, что меня сейчас хватанет инфаркт или инсульт, голова будто зажарилась, лицо покраснело, и я слышал только гул своего сердца, будто бьют колокола. Я ничего не понимал, не соображал, тело двигалось скорее автоматически. Я дошел до кухни, там сидел Денис. Он заулыбался.
- О, здорово, а ты тоже полночник, да, А-ХА-ХА-ХА, я знал, что ты придешь!
Я пытался успокоиться, но сердце так и норовило выскочить из груди. Я оперся о стену и тихо спросил:
- Почему ты знал?
Мне не хватало воздуха, и я услышал свой голос будто из трубы. Давление, мне заложило уши, и я с трудом держался на ногах.
- А-ХА-ХА-ХА, я же сразу понял, что ты не такой, как все! Мушки, ты же не убивал мушек, правда! А я вот что принес.
Он достал какую-то старую запылившуюся книгу.
- Сейчас мы все будем читать Псалтырь! Ты новенький, надо будет почитать, а то, знаешь ли, тут, некоторые не хотели читать, А-ХА-ХА-ХА, вот, прямо скажу, не завидую им.
Я молча подошел к пальто, и взял его в руки. Денис что-то продолжал говорит на высоких тонах, но я не обратил внимание. Я надел пальто, зашел в туалет, стоял минуту, глубоко дыша. Когда сердце слегка успокоилось, я думал только о свежем воздухе, о солнечном дне, и старался прогнать все эти мысли, видения. Я мог победить, в этом у меня не было сомнений. Когда дыхание стало спокойным и размеренным, я открыл дверь туалета, и пошел в коридор с комнатами. Как назло, в коридоре еще в полдень перегорела лампочка, и теперь я видел лишь половину светлого коридора, который уходил во тьму, где находилась прихожая. Я замер. Сердце опять стало беспокойно биться, и…нет, не подозревал, почти был уверен, что там меня ждет Она.
Теперь Она не была чем-то абстрактным, непонятным явлением, существом, местоимением. Она обрела вполне реальные очертания, эта старуха. Я понятия не имел, умер ли здесь кто-то, Вильгельмина по ночам любит хэллоуин-вечеринки, Алина устраивает розыгрыши, или же Денис распыляет какой-нибудь веселящий газ. Я не хотел знать, кто такой Johnny Rider, и откуда все-таки он столько знает об этой квартире. Я хотел просто уехать отсюда, как можно дальше. И прямо сейчас!
Наверное, это выглядело нелепо, но я плевал на условности. Пригнулся, оперся о правую ногу, и побежал прямо в темноту, слегка зажмурившись. И перед тем, как погрузиться в темное пространство, на меня выскочил мой седоватый сосед, брат «японца», я успел увидеть странное лицо жены позади, она была очень молодой, как мне в лицо прилетел крепкий удар, и я опрокинулся навзничь, прямо в своем пальто.
- Сучонок, ты думал, сможешь отсюда уйти, когда полы грязные!! Я знал, нельзя тебя доверять!
Я сплюнул кровь и осколок зуба, теперь сбоку на верхней челюсти мне не доставало половины клыка, оперся о стену, и сделал два шага назад. Сосед оказался крепче, чем я думал, но теперь пропал эффект неожиданности, поэтому я не сомневался, что смогу прорваться к двери. Жена молчала, наблюдая за нами из-за спины мужа. У нее было очень гладкое лицо, будто сделала пластическую операцию, гладкое, как хрусталь, настолько гладкое, что я бы сказал – она была обезличенной, как кукла, ни губы, ни глаза не выдавали эмоций. Какой-то робот с сиськами.
Я прижал правый кулак к челюсти, вытянув вперед левую, держа его на дистанции, и попробовал приблизиться, но тут он неожиданно выкинул правую ногу, и удар мне пришелся точно по яйцам. Я согнулся, вдыхая воздух, когда он меня опрокинул, и стал бить по корпусу и в лицо. Что мне оставалось сделать? Только поднять руки, пытаясь укрыться, но для своих лет он был удивительно силен. Я услышал крик над собой, и увидел Дениса, который оттаскивает седого мужчина. У того уже лилась пена изо рта, он буквально сипел:
- Ты будешь мыть здесь каждый сантиметр, вечно, ты отдраишь всю нашу одежду, перестираешь все наши самые грязные шмотки, ты будешь жить в кладовой, мы будем кидать тебе еду, как свинье, как ты вообще посмел, ты знаешь, Денис, ты знаешь?!
- Успокойся, ну все, все он не хотел, а-ха-ха, ну не надо, пожалуйста…
- ЭТО ОН УБИЛ МУШЕК.
Денис слегка ослабил хватку.
- Слушай, мы не видели…
- НЕТ!!! Я ЗНАЮ!!!! ДОРОГАЯ ТЫ ВИДЕЛА?!!
Кукла кивнула.
- ЭТО ОН УБИЛ ЭТИХ МУШЕК!!!!!!! ОН НЕ УВАЖАЕТ ЕЕ!!!! ОНА ДОЛЖНА…
Денис неожиданно громко рявкнул.
- Хватит. Все. Хватит. Э-хе-хе, вот это конечно да. Слушай, ты иди в комнату, хорошо?
Теперь он уже обращался ко мне.
- Иди в комнату, уже поздно, не нужно тебе никуда идти. Иди туда, хорошо?
Я…я попросил:
- Можно, я в ванную комнату?
Денис аж просиял, и к нему вновь вернулись его истеричные нотки.
- А-ХА-ХА-ХА, КОНЕЧНО!!!!! Туда можно, нужно даже!! Там я с утра, да, все почистил, знаешь…
Голос аж сорвался.
- Там кто-то пописал, кажется, я слышал, струю, пис-пис, ну, сам понимаешь, А-ХА-ХА, бежать до туалета, дело такое, но я помыл!! Понял? Там даже чисто, А-ХА-ХА!!
Я прямо в пальто пошел в ванную, закрыл дверь, и заплакал. От перенапряжения и унижения. Мне казалось, что я свободен, и в любую секунду могу уйти, но меня не покидало и то ощущение, что… если я выйду за дверь, попробую выйти за нее, меня затащат обратно, и заставят делать все, что принято в этом долбаном Аду.
Мне показалось, что в зеркале что-то мелькнуло. Нет-нет-нет!!! И тут меня посетила хорошая мысль. Я вспомнил старые фильмы о Фредди Крюгере и прочие мистические ужасы. Если закрыть глаза, и отвернуться, не думать о плохом, то никто тебя и не тронет. Да, ты будешь ощущать холод, голос, любую чертовщину, но ты ничего не увидишь! И Она отступит. Я, стоя в старом пальто в ванной комнате, закрыл глаза, стараясь представить свой дом в солнечный день. На секунду мне это удалось, а потом я увидел в темноте, в пространстве закрытых глаз, сквозь блики, как проступает чье-то лицо, очертания становились все четче…еще несколько бликов…и лик будто приблизился ко мне, я видел спадающие волосы, чью-то улыбку…я зажмурился сильнее, чтобы темнота полностью укрыла меня…и вдруг глаза. Я увидел точки в белках, которые смотрят на меня, и не смог сдержать сдавленного стона. Я открыл глаза, и в зеркале позади себя увидел Ее, еще более страшную, чем в шкафу, с кошмарным лицом – темная, полуобгоревшая, с седыми волосами, и странным, почерневшим, трупным лицом, которое казалось более кошмарным из-за проснувшейся жизни на нем. Я с криком, прямо в пальто, запрыгнул в саму ванную.
Кто-то стал скрестись в дверь. Я шумно дышал, взял с верней полки пакет с порошком, собираясь сыпануть в морду этой твари. Может быть, ее это отпугнет, это не соль, но чего туда только не суют, в эти химикаты. Дверь медленно стала открываться…и вошел Денис.
- О, извини, я просто взять бритву, так, а ты чего, в пальто, ну ты СМЕШНОЙ, А-ХА-ХА, ты чего залез туда, брат, А-ХА-ХА, ну ладно, ты вылезай конечно, тебе еще на чтения.
Денис вышел, а я почувствовал, как от перенапряжения написал в штаны. Я вылез, пошел в комнату, поменял белье, от случившегося наступила какая-то апатия, мне вдруг стало резко плевать, кто здесь, что здесь. Пусть забирает меня. Пусть это случится. Я не стал проверять, работает ли ноутбук после падения, я не стал звонить Алине, сети все равно не было, и мне почему-то пришло в голову, что она меня уже не найдет…я, одетый, лег на кровать, с головой накинул на себя одеяло, и закрыл глаза.
Я даже просил Ее прийти. Но вместо этого неожиданно заснул, отрубившись от слишком большого напряжения, провалился туда, где нет Ее. Где нет абсолютно ничего. В темноту. И я знал, что это великое милосердие, когда ты сидишь в светлой комнате, за окном темнота, но ты не всматриваешься туда, боясь увидеть чье-то лицо. Ты не любишь зеркала, потому что они отражают слишком много. Не оглядывайся никогда назад, ведь именно сейчас, сзади, кто-то стоит за тобой.
***
Я проснулся. Нет, мне на лицо не упал свет, никто меня не схватил. Просто резко выкинули из глубин сна. За окном светил полумесяц, очень тонкий, но свет все равно падал тонкой струей в мою комнату. Я посмотрел на стены, на потолок…тихо. Тихо, немного гудит электричество в розетках из-за слабой проводки, но в остальном…все довольно спокойно. Я откинулся на подушку, и снова закрыл глаза, пытаясь заснуть.
- Кш-кш-кш.
У меня все сжалось внутри, я услышал этот скрежет, кто-то будто дергает вставной челюстью, «смотри-ам-ам-ам», и скрипят шарниры, на которых она закреплена. Я аккуратно поднял голову из-под одеяла, так, чтобы только увидеть, есть ли кто-то в комнате. У дальней стенки стояла Она, полубоком, и странно раскачивалась, замком скрестив руки. Ей было будто холодно, она раскачивалась, иногда смотрела на дверь, потом снова вниз, и немного двигала челюстью, будто разминала ее. Щелк-щелк-щелк, кш-кш-кш. В полумраке тяжело было увидеть ее очертания, но я точно видел седоватые, грязные спутанные волосы, которые спадали вниз на лицо, похожее на череп, но обтянутое тонкой полусгоревшей кожей. Она была абсолютно голой, но из-за страшной худобы напоминала скелет подростка. Из стороны в сторону, влево-вправо, ногу вперед, ногу назад…я не отводил от нее взгляд, потому что, несмотря на то, что она была очень страшной, по крайней мере, я знал, где она находится, потому что меня скорее пугали ее неожиданные появления, чем сам внешний вид…хотя выглядела она по-настоящему жутко, будто привидение сбежало из ада, ужасное потустороннее женское лицо, которое, кажется, смотрит на тебя из глубин своей червивой могилы.
Внезапно Она остановилась. Секунда. Две. И ее голова резко повернулась, она посмотрела точно на меня. Я сразу опустился под одеяло, но успел услышать скрипучий голос:
- Как холодно.
Дыхание. Я слышал только свое дыхание. Вдох. Выдох. Пот стекал по лбу, дальше на тело, на живот, и прямо вниз, у меня даже зад вспотел, я старался почти не дышать, еле слышно. Дыхание. Я слышал только свое дыхание, и полузакрытыми глазами смотрел сквозь одеяло на то место, где стояла она. Мне казалось, я вижу едва заметные очертания, но это могло быть и внушение. Господи, прошу тебя. Уйди. Ради Бога, уйди, ну уйди же, тебе не сложно, я прошу тебя, я умоляю тебя, пожалуйста, отпусти меня. Пожалуйста. Прошу. Я не могу, я не могу это больше видеть, мне плохо, пожалуйста, выпустите меня, дайте уйти, из этой комнаты или наверх, я не хочу больше здесь находиться, лучше умереть, чем так жить. Пожалуйста…
Эта мантра меня усыпляла, и глаза стали закрываться гораздо чаще, на более долгие интервалы. В очередной раз, как мне казалось, я даже прошептал невольно эту просьбу, и снова закрыл глаза, почти провалившись в сон. А когда снова открыл глаза, рядом с собой под одеялом Она смотрела на меня, буквально в сантиметрах рядом. Ужасное трупное лицо, улыбаясь, сверлило взглядом моб душу, а меня, кажется, разбил паралич, потому что я не мог пошевелиться. Меня обхватило холодное мертвое тело, мой рот приоткрылся, кажется, я пытался пошевелиться, но инсульт – вещь довольно сложная. Я почти не сомневался в том, что меня хватил удар, потому что, я ощущал не только холод, исходивший от нее, но одновременно и жар, исходящий откуда-то изнутри, охвативший всю голову и тело.
- Мерзкий жирный парень…кш-кш-кш…ты же хотел меня трахнуть…правда же…кш-кш-кш…так...любишь горячих девчонок…щелк-щелк-щелк…мы будем…гнить…вместе…всегда…
Я сделал движение, скорее, у себя в голове, но смог выкатиться с кровати, ко мне внезапно вернулось осязание. Видимо, я остолбенел от ужаса, потому что не мог ни кричать, ни шевелиться, но теперь почувствовал, что снова владею своим телом. Я обернулся, крича, снова с полузакрытыми глазами, надеясь, что она исчезнет, но Она оставалась в моей кровати, смотря на меня ужасными застекленевшими глазами. Я бросился к двери из комнаты, буквально вынес ее, и оказался в коридоре. Повернулся направо, чтобы выбежать к прихожей и выйти на улицу, но в темноте увидел, что она стоит, снова сгорбившись, в пол оборота, загораживая проход. Комната актера напротив была открыта, и я, не думая, шагнул прямо в нее. У него работала небольшая настольная лампа, приглушенный свет, но самого Леву я не видел. Я подошел к столу, когда услышал противный смех, и сзади меня ударили в спину.
- Я же говорил, говорил тебе! Ты придешь ко мне, но я тебе не помогу, нет, ты сам виноват! Надо было дружить со мной, а теперь тебе придется несладко!
Он набросился на меня сзади, и укусил за шею. С виду тщедушный, он оказался удивительно жилистым, а я все еще пребывал в состоянии шока, поэтому, когда он схватил мое запястье, я даже не стал сопротивляться. Эта крыса достала мелкий, но острый нож, и стала пилить мой указательный палец, я заорал, но он резко ударил меня в висок, продолжая кромсать палец. Я зарычал, и с разворота дал затрещину Леве, он отвалился, с ножом и ошметками кожи, но этот хорек улыбался, облизывая тонкие губы. Я прижал рану рукой, кровь заливала ладонь, я не ощущал пальца, он не отрезал его полностью, но точно перерезал сухожилия, и теперь он мотался из стороны в сторону, как маятник. Жуткая боль отрезвила меня, я побежал к двери, ведущей из комнаты Левы, и плечом буквально проломил ее.
Она стояла прямо напротив меня, приоткрыв дверь из моей комнаты и выглядывая, скривившись в злобной усмешке. Я опять побежал к прихожей, но тут из своего жилища вышел Анатолий Денисович и загородил мне путь.
- Гадский, скверный мальчонка!! Ты сегодня даже не открывал Писание!!!
Из комнаты высунулся Денис.
- И ЭТО ОН УБИЛ МУШЕК, ОН!!!!!!!
Теперь выскочила Надежда. Она держала швабру и ведро с потемневшей водой. Ярость исказила ее лицо настолько, что мне показалось, что у нее порваны щеки, настолько широко оскалились зубы.
- НУ ТЫ, МРАЗЬ, ПОРА ЗА УБОРКУ!!!!
Я издал звериный рык, и попробовал прорваться вперед, но Анатолий Денисович одним толчком отбросил меня назад. Я побежал обратно по коридору, к тупику, надеясь свернуть и запереться в ванной комнате или в туалете до рассвета. Справа из двери Лева попытался полоснуть ножом, и он достал до моего локтя, так что теперь оттуда тоже шла кровь. Когда я пробегал тупик, дверь разом открылась, и седой сосед, брат «японца», буквально врезал мне ногой в грудь. Я прислонился к стене, ловя воздух, и зажимая рану. Седой взял ведро и швабру у подбежавшей бешеной суки с дредами, взял меня за волосы, и буквально запихал голову в помойное ведро.
- ЖРИ!!!!! ЖРИ!!!!! ДАВАЙ, ТЫ ПОДСЛУШИВАЛ!!!!! ТЫ ПОДСЛУШИВАЛ, КОГДА Я ЕЕ ТРАХАЛ!!!!!! ТЫ ДАЖЕ НЕ ВЫМЫЛ ПОЛ!!!! ТВАРЬ!!!!! ЖРИ!!!!!!!!
Я задергался, и у меня получилось пяткой врезать Седому по ноге. Головой откинул ведро, покатившееся по полу, и помчался вперед, хотя знал, что попаду в тупик. На кухне не было выходов, и когда я обернулся, увидел, как все соседи столпились в проходе.
- Послушай. Все будет хорошо. Но ты сначала нам почитаешь, потом помоешь полы, и, завтра брат Ильи наденет на тебя поводок, и вы прогуляетесь. Я тебе это обещаю.
- Кш-кш-кш…
Они стояли в проходе, справа от холодильника, а слева от него я увидел Ее. Она жутко смеялась, и показывала на меня пальцем. Я услышал:
- Кш-кш-кш…мальчишка…трахнул бы меня…и жил бы спокойно…кш-кш-кш…негодный, грязный, жирный мальчишк…
Неожиданно она резким рывком материализовалась рядом со мной, в одно невероятно быстрое движение, и я увидел всю глубину ее ужасного мертвого лица. Я оттолкнулся, и сквозь пустое окно, ведь стекла так никто и не поставил, выпрыгнул с пятого этажа.
***
Я помню это, как вчера. Этот прекрасный наполненный ароматами гнили запах, и скрипучие половицы. Разбитые стекла, и долгие ночи. Я до сих пор не уверен, что все закончилось, ведь иногда, когда мне кажется, что я глубоко сплю, я слышу, как постукивают ее зубы в такт настенных часов. Тук-тук, тук-тук, кто там? Тук-тук, а что за холод под одеялом? Тук-тук, в-любом-месте-веселей-гнить-вместе.
Сегодня к нам приехал новый сосед. Алина пригласила его в комнату. Я вижу его доброе лицо, и все, что меня интересует – почему он еще не вымыл полы? Я ему сегодня обязательно скажу. Вчера с Анатолием Денисовичем мы прекрасно почитали Откровения, потом с Денисом постирали грязное белье Седого, и я смотрел новый фильм Левы, «бабушки-наркоманки из Пущино». Отличный фильм, надо сказать, у него есть вкус.
Почему этот новенький так странно смотрит на меня? Мне он не нравится. Думаю, Она должна с ним повидаться. Он ДОЛЖЕН мыть полы. И мушки. Мы их выращиваем на чердаке, думаю, новенькому надо почтительнее обращаться с Надей. С нашей красавицей. Ведь в ее дредах живут мушки, вьют свои трупные гнезда, иногда смотрят на окружающих красными глазами. Мы хорошо живем.
По-соседски.


Конец.