Сказ про Хвата

Жил у нас в Епихино мужичок один. Никто по имени его не звал, да по батюшке не величал. В поле редко он бывал, зато охоту да рыбалку страсть как любил. Бывало, глянешь в окошко спозаранку – а он добычу уж тащит. Довольный идёт, бородёнку чешет, глазами хитро так косит да улыбается и что-то себе под нос приговаривает.

Вот только никто не любил мужичка этого. А всё потому, что ругался да чертыхался он с утра до ночи. Только от него и слышали: «О, чёрт возьми, вот так щука!». Или: «Чёрт бы меня побрал, такого лося и не видывал я ни в жизнь!». Или… Ох, да как он ни ругался! Бабы бранили его, мужики смеялись, а он, знай себе, ходит да чертыхается, всех к чёрту шлёт на куличики. Вот и жил бобылём, и никто его на Пасху не позовёт, никто с Рождеством не поздравит.

Случилось как-то, ехал путник на лошади мимо дома его, а мужик из леса шёл, смурной, голову повесил, да бубнил под нос опять невесть что. Увидал он всадника, весь загорелся, подбежал и кричит:
- Чёрт меня побери, какой жеребец! Мне б такого, я б скакал на нём – от копыт бы искры летели!
- А что, - ответил путник, - это можно! Будь по-твоему!

Не успел мужик ничего ответить, а путник так хлестнул коня по крупу, что вздыбился тот, заржал и закрутился на месте. Налетел вдруг ветер, взвился вокруг жеребца и понёсся по дороге, взметая всё, что на пути попадалось.

Глядит мужик – а за место коня там уж черти кувыркаются, рвут клочки друг с друга, бодаются, грызутся и ржут по-лошадиному. Налетели они на него, сцапали в круговерть свою и стали гонять. Да так и загоняли его, бедного, до смерти. Выскочил мужик, вырвался из адской чехарды да помчался домой к себе. Бежит он, а из-под ног его искры летят, пламя полыхает. Забежал домой – а уж и дом от следов его огнём занимается. Стал мужик головёшки из дому на улицу таскать, а за ним всё новое загорается. Бегает мужик, а черти ржут, потешаются.

Увидали соседи пожар, стали тушить – кто водой, кто песком, кто землёй присыпает. А как потушили, мужика того найти не смогли. И никто его больше не видел. Схватили его черти и забрали к себе. Так и прозвали с тех пор мужика Хватом.

И теперь, как вспыхнет где пожар, всякий видит Хвата, который бегает да головёшки таскает, под нос себе чертыхаясь.