46. Надоело одной ложиться... одной вставать...

Летняя тёплая и ласковая ночь…

Около 2-х ночи, водители и кондукторы ждут дежурку, курят, обсуждают  что-то,  тихий смех,  негромкая речь…

  После раскалённой коробки  старой машины, где  кондиционеров отродясь не было, зато полно  пыли, семечек и от солнца  никуда не спрячешься, приятная прохлада   навевает  что-то  томительное.

Усталость наполняет тело ленью, истомой.
 Люди все забрали и  ничего не хочется, и  медленно  освобождаешься  от  впитавшихся за день  злобной энергии и  бьющих  крикливых бездумных слов.


Молодая кондуктор с удивительно красивым лицом, белеющим в темноте, курит задумчиво,  не сводит глаз с ночного неба с яркими звёздами. Ветерок волнует  и перебирает длинные волосы, которые девушка освободила от заколок. Она нежна и очаровательна даже после дня сумасшедшей работы, возле нее всегда толкутся,
 она притягивает к себе всем своим видом. Кажется, что  скажет что-то особенное,
 случится необыкновенное, хочется быть рядом и смотреть и слушать.


У неё обычное имя  Маша,  но почему-то между собой зовут ее  Милой.  Мила… Мила…


Муж погиб в эти годы,   богатые на  всякие опасные занятия. Его нашли расстрелянным в машине и без денег.
А потом оказалось,  что Мила  всем  должна. Взять было нечего. От нее отстали.


 Здесь, в автопарке, куда набирали кондукторов и в автобусах снимали кассы для самообслуживания,  отчего выручка многократно увеличилась, но надо было  прилагать невероятные усилия, чтобы приучить платить за проезд, ей не очень нравится и   хочется другой работы и жизни, других денег, другого будущего для дочурки.

Ее ребенок отпугивает мужчин от серьезного, времена  неустойчивые и  обуза никому не нужна.
Но Мила очень привлекательна, ее глаза, как тихая глубокая река,   удивляет  писанность лица, как на старинных иконах, а когда улыбалась или  что-то весело рассказывала,  другой  лик притягивал.


 «Тебе в артистки надо было идти», частенько ей говорят.
 «НУ почему,  если ты такой,  обязательно в артисты? Разве   там безоблачно?»
«Да ты сама себе цену не знаешь», мужчины к ней тянутся непроизвольно, не говоря о тех, кто присматривается с целью. Ищут быстрой любви в красивой ладной  девушке, ей не нравится это.


- Какая чудная и таинственная ночь…  Как волнует… Хочется замуж, надоело быть одной … Сейчас приеду домой, а на постели  не прижмет к себе муж, никто не встретит и не приласкает.

Тихо и грустно сказала Мила. Кто-то протянул ей  бутылку с водкой, пущенной по кругу.
- Милок, глотни,  и не думай…
Мила    после глотка затянулась новой сигареткой,  и томным  голоском тихо, откровенно:

- Эх, девки, так хочется любви, ласки и чтоб  любил бы до утра  свой и надежный…Так надоело одной ложиться…  одной вставать…

Смех и кто-то советует:
- Милочка, да тебе только свистнуть, не глядя, и прибегут, какие хочешь… всякие набегут.
- А мне всякие не нужны, хочу быть любимой, чтоб любили меня, я ж человек…


- Чего захотела, чтоб любили… Вон смотри на Таньку, нашла себе любовь. Да, Тань?
Почти невидимая в ночи Танька кивает и сбрасывает пепел в сторону:


- Конечно, сначала просто нашла, а потом  и любимой стала и необходимой.

Кто-то, как всегда, комментирует без жалости к Таньке:
-Да, вон как любит – красоту ей по-своему наводит: лишние зубы выбивает…

Смех и реплики.

-Да пошли вы…я же серьезно… Хочу, вот хочу любви, хочу секса. Мужика бы,  да где их взять таких, чтоб  ….  - Мила говорит чувственно,   мурлыкающим голосом,  с невероятной истомой на лице и желанием.


-Все думают, что кондуктор – ходячая сумка, не человек…  А я – не хочу без любви... Как вы ...
 
Что еще сказала бы Мила, неизвестно.

Крик « Дежурку кто ждет?»  разогнал торопящихся домой,   все желания разлетелись или с ними и уехали.

1995 г.