Печальная дата с последствиями

               
      19 августа вспоминали о Путче ГКЧП – попытке государственного переворота
в России, стало быть 25 лет тому назад. Я хорошо помню те дни с 19 по 22 августа. Жила тогда в Заполярье, где не было такого накала страстей, как на материке: никто не прыгал на танки, не оборонял зданий обкома Партии или Облсовета. Как быстро выяснилось, наш законопослушный Обком Партии подчинился ГКЧП. Весь вечер на Первом канале ТВ показывали «Лебединое озеро» П.И.Чайковского, а местные каналы не работали, вообще. Это было время безинтернетное, безмобильное, было и такое. Новостей никаких – тревожно. А в это время в Москве уже было написано «Заявление Советского Правительства. В связи с невозможностью, по состоянию здоровья исполнения М.С.Горбачевым обязанностей Президента СССР, заявляем: … Ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок шесть месяцев с 4 часов по Московскому времени 19 августа 1991 года».
     Пять деятелей взяли на себя ответственность за всю страну и свою компанию
назвали Государственным Комитетом по Чрезвычайному Положению в СССР.
Некоторые  фамилии этого органа запомнились: Крючков В.А. –председатель
КГБ с неприятной внешностью, Павлов В.С. – с реформами по обнищанию каж-
дого из нас, милиционер Пуго Б.К., главный солдат страны Язов Д.Т., и трясущи-
еся пальцы Янаева Г.И.- и.о. Президента СССР. Лица других стерлись из моей
памяти.
      Почти сразу в 9 утра Ельцин Б.Н. обратился к гражданам России. В послании
Б.Н. «…мы считаем, что такие силовые методы не приемлимы. Они дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом сообществе… возвращают нас к изоляции Советского Союза от мирового сообщества».
     Страна рушится, народ голодает, а он озабочен, как посмотрит США и Европа.
Пьяным вываливаться из президентского самолета, пописать на колесо лайнера
на глазах у обалдевших встречающих и опять вскарабкаться внутрь – это Запад
не должно даже удивить. Что тогда мы Порошенко укоряем, он тоже из самоле-
та вываливается на руки сопровождающих, правда, до Ельцинского свободо-
мыслия не дошел. Короче, Борис Николаевич призвал страну к всеобщей забас-
товке. Подписались под воззванием Ельцин и, уже забытые, Силаев и Хасбулатов.
     И понеслись исторические дни быстрым, трагическим бегом. В Заполярье
в эти годы с продуктами стало хоть и хуже, чем прежде, но народ не голода –
выручала рыба. Мужчины в морях, женщины получали зарплату, когда ее выдавали, детей подкармливали в детских садах и школах. Так что революцией заниматься было некогда, да и некому. В Заполярном городе спокойно, хотя…
     Утро следующего дня запомнилось пустым, холодным длинным коридором у
нас на работе. С одной стороны огромные окна, с другой – белые двери кабинетов. Коридор даже в Полярную ночь был заполнен разговорчивым наро-
дом. Сегодня тишина и только каблуки моих сапог грохотали – это я иду на
работу. Сотрудницы стоят у окна и обращаются ко всем с одним вопросом:
    - Что случилось?.
    - Переворот. – Как обычно, ответила я. Откуда взяла это слово?  Какая-то
извилина в моем мозгу, помимо моей воли и знаний, иногда выдает такое,
что даже неловко перед людьми. Начальство спряталось в кабинетах, никого не
контролирует, смелые слушают радио «Эхо Москвы». Звук из радиоприемника
такой, и, вообще, вся картина напоминает кадры из кино: «В партизанском отряде слушают и записывают сводки Совинформбюро».  «Эхо Москвы» передавало новости РИА. Из окон виден дымок во внутреннем дворе Горкома КПСС на противоположной стороне улицы. Народ у нас смышленый, сразу понял – секретные документы жгут. Как всегда нашлись очевидцы ночных костров в этом дворе.
     Обкомы КПСС по всей стране гадали в какую сторону рвануть и тянули время с ответом Москве. Ленинград пока А.Собчак до вечера 19 августа был в Москве, вроде как прислушался к ГКЧП, но приехал домой и на сессии Ленсовета ГКЧП обозвал преступниками, а Горбачеву предложил уйти в отставку. В.В.Жириновский не сразу сориентировался и митингующие обозвали его фашистом и выгнали с площади.  Уже в 12 часов 51 минуту Литва быстренько обратилась к мировому сообществу: «Заявите пока не поздно, что введение оккупационной властью в Литве будет продолжением сделки Молотова -Риббентропа». Эк, хватили. Восточный правитель Казахстана объявил, что чрезвычайного  положения не будет, предварительно поговорив с Горбачевым. Никто не дозвонился, а он сообразил. Шахтеры застучали касками против ГКЧПистов,Хабаровск ни туда – ни сюда, не располагает информацией, якобы. В Свердловске начали скупать хлеб. Осторожные Нижегородцы не смогли создать чрезвы-
чайную комиссию, а хитрецы Верховного Совета Украины – кворум не собрали.
Первый день ЧП закончился. В Москве уже баррикады, танки под руководством
С.Евдокимова ( интересно, где он сейчас. Тогда его знали все) пришли защищать
Москву. Рисковал он не только карьерой.
    А у нас в Заполярье подмороженный обыватель смотрел целый вечер по ТВ балеты. Да простит гений, его прекрасный балет превратился в тихую надоедливость и гимн идиотизма. На следующий день одна сотрудница по дружески стала открывать мне глаза на Ельцина. Сама-то она из Свердловска  и была
свидетелем деятельности первого секретаря Обкома Партии Б.Н.Ельцина:
   - Это, вы , еще узнаете, какой он…
     Моя беспартийная несознательность тихо и осторожно сопротивлялась натиску коммунистки. Я была за Ельцина. К тому времени Политбюро слушать,а тем более смотреть было невозможно. Годы, когда один за другим помирали Генеральные Секретари назвали пятилеткой Пышных похорон. Когда пришел молодой Горбачев «вешать лапшу на наши уши» и дело не двигалось, то он начал раздражать всех. Он запомнился пустыми прилавками и антиалкогольной акцией. Михаил Сергеевич любил рассказывать анекдот: «Кондуктор в трамвае объявляет: Остановка – начало очереди в винный магазин, следующая –конец очереди». Было бы смешно, но началось повальное самогоноварение,и самое страшное – на смену водке пришла наркота. Был Михаил Сергеевич и в Мурманске, вручил Орден и присвоил звание Город Герой. Его помощники молодые, симпатичные, но не обаятельные, жестковатые, пожалуй, забегали
впереди него в кабинеты и предупреждали, чтобы ничего у него не просили,знаю из личного опыта. За М.С. в этот август переживали, уж не помер ли. В те годы уже по стране Макаревич художественно просвистел: «Вот новый поворот», прогремел В.Цой «Перемен, мы ждем перемен». Народ ждал перемен и на этом фоне Б.Ельцин казался спасителем нации. Поговаривали, что пьет Борис Николаевич, да кто в России считает это большим пороком.
     Вернемся к Путчу. «Эхо Москвы» оповещает народ- кто «за», кто против
Ельцина. Краснодарские власти не выполняют указы Б.Н., а Дальний Восток за него и иностранцы уже побежали от туда домой. Ельцинская команда обращается за помощью ко всем слоям населения, солдатам, их матерям, деловым кругам, к молодежи и т.д. К православным верующим обратился Патриарх Алексий Второй. Так быстро соргани-зовались, что мысли нехорошие полезли вголову: так бы лихо народ накормили, дали работу.
     В Мурманске тоже зашевелились демократы. Ближе к обеденному перерыву работающие вышли на улицу. Осень на Севере очень красивая, деревья ярко желтые, зеленые, красные. В тот день было солнечно и все это настраивало на мысли типа: не сходить ли на митинг на площадь Ленина. На ступеньках огромного здания ГУ «Севрыба» разместились организаторы митинга. Народу собралось не много и не мало. Из дверей Главка выходили на обед еще вчерашние «небожители». И сегодня не проходит чувство стыда за себя – противненько радовалась, что идут они, как сквозь строй и головы не то, чтобы просто опустили, а просто глядели не поверх голов, как обычно, а на земле что-то искали. Мимо прошел работник Первого отдела, от него зависели люди, иногда ломались судьбы, он держал в своих руках открытие «виз», закрытие которой лишало рыбака хорошего заработка и тогда работа на Севере теряла смысл. Я не подняла на него глаза. Почему? И сейчас не могу определить то трусливо-злорадное чувство: так тебе и надо. С этим деятелем у меня был мелкий случай.
     Город готовился праздновать День Рыбака многодневно, богато. На праздник
приглашали лучших эстрадных артистов страны. Своя художественная самодея-
тельность в роскошных костюмах показывали свое искусство не хуже професси-
оналов.  Весь город собирался на стадионе. В ВИП зону пригласительные билеты
подписывались сотнями. Для этого в отдел кадров Главка выдели несколько человек, где в присутствии этого товарища мы должны были вписать в эти билеты фамилии. Пишу чертежным почерком очередную фамилию, а за моей спиной стоит гражданин начальник. Надо сказать, что к тому времени я уже побывала в капстранах, т.е. не пребывала в полуобморочном состоянии в кабинете властелина местного масштаба, но двадцать пять лет помню его фразу:
    - Вы пишите внимательно, а то поставите точку не в том месте и можете
оказаться очень далеко…
      Идет 1991 год не страха, не неприязни не было, но… запомнила же. В эти
дни я выдавила из себя «рабскую каплю», так мне хотелось думать. Тот мало-
численный митинг рисковал, если бы ГКЧП победило, то многие потеряли бы
работу, за меньшее страдали. У нас в отделе один старший инженер вслух отка-
зался идти на Ленинский субботник и  был понижен в должности, хотя он был
прав. Всесоюзный субботник в апреле месяце на материке как то можно было
объяснить – чистим город, например. Но на Севере 22 апреля еще сугробы вы-
ше крыши.
      В этом августе в Москве, Ленинграде, больших городах дерутся, а мы в
Заполярье не торопясь опечатываем множительную технику, контролируем
пишущие машинки – считаем копирку и сдаем ее в Первый отдел. Вечером по
ТВ смотрим, как Президент СССР сходит с трапа самолета и прикрывает пледом
жену и дочь. «Кто был ничем, тот станет всем?»- говорите. Нет, был трактористом Михаил Сергеевич, так и  остался им. Как ему главному коммунисту страны
сейчас живется в Германии… В 11.58 22 августа ГКЧП арестовали. Самый совест-
ливый из них застрелился, его было жалко. В борьбе за демократию три челове-
ка погибло.  Банк «Деловая Россия» как-то уж быстро подсуетился и организовал
Фонд ликвидации последствий Путча. С 22 часов 22 августа 1991 года ГКЧП пре-
кратил свою деятельность. Их сторонников по всей стране поувольняли, новые
«демократы» стали осуждать инакомыслящих и разговорчивых. А.Собчак в Мариинском дворце с трибуны Ленсовета «припечатал» А.Невзорова за высказывания, что Переворот 19 августа – это «постановка и лживый спектакль». У очень талантливого ведущего и журналиста было два деда: один высокого чина в КГБ, второй крупный бандит. Телепрограмма «600 секунд» журналиста в свое время взорвала мозги многим смелостью и злостью. Где он сейчас? Последнее,что я слышала – это кони из его конюшни снимались в фильме «Мастер и Маргарита» - красавцы неслись в небе на бал.
      На последнем митинге у Дома Советов Ельцин сказал, что принято решение,
что государственным флагом России сделать бело-лазорево-красный флаг. Так
же принято решение восстановить в качестве награды Георгиевский Крест и, первыми кавалерами которого, должны стать участники Сопротивления Путчу.
Российская компартия была запрещена.
      В результате этих событий 9 декабря рухнул СССР, несмотря на то, что еще
в марте этого года 90% участников Референдума на тему «Быть или не быть Союзу» проголосовали за «быть». И, что? Ощущение фальши и обмана застряло где-то в мозгу. Снимут тихонечно красный флаг страны, которой уже нет, и поднимут
триколор страны, которой еще нет. На царство опять, как и в «смутные времена»
позовут «Бориску». Сколько он наворочил, история разберется, но девять лет его
правления, как написали бы в учебниках 19-века, было неудачным и неугодным
Богу. Я так думаю. Поэтому и вспоминают старики Советский Союз» тепло, немного подвирая, потому что плохое забывается быстро, а память держит только хорошее.
               
                Декабрь 2016 года.