Катюша

               Григорий Семенович Мормонов, мужчина среднего роста и среднегго телосложения, угнездился в кресле у иллюминатора самолета и тяжело вздохнул. Всю ночь он не спал, так как теплоход опоздал и вместо семи часов вечера причалил к пристани только в час ночи, его место в каюте оказалось занято пассажжиром с таким же билетом и пришлось ночевать на палубе.
Из-за этого и на свой самолет опоздал, сутки провел в аэропорту, сидя в кресле и бдительно  охраняя свой чемодан. Да еще Варвара  Дмитриевна, супруга, без которой до сих пор ни разу не отправлялся на курорт или вообще куда-либо, раз пятнадцать звонила по сотовому, пока батарея  не села, а в чемодан  за зарядником лезть не было никакой возможности.
Он закрыл глаза, но вздремнуть не получилось, так как рядом в кресло кто-то сел. Это была девушка, совсем юная.
- Разбудила? Извините, пожалуйста. Я вам завидую, вы у иллюминатора, вы увидите взлет, - сказала она.
- Было бы чему завидовать?! - усмехнулся он. - Садитесь на мое место.
- Нет, я сказала без намеков, - смутилась она.
Он расхохотался. Его смех, открытый, раскатистый, заразительный, и ее заставил улыбнуться.
- Меняемся местами, - решительно заявил Мормонов.
- Нет, что вы …
- Вы первый раз на реактивном?
- Да.
- Я же в сотый, наверно. И всегда почти — у иллюминатора. Меняемся.
- Спасибо, - покраснев,  сказала она.
Соседи пересели. Тут же поступила команда пристегнуть ремни. Вырулив на взлетную полосу, самолет, наконец, взлетел. Григорий Семенович задремал.
Разбудила его бортпроводница, принесшая обед. Есть не хотелось, но отхлебнув ложку бульона, Мормонов почувствовал, что надо доесть его. Вкусно было.
- Верно говорят, что аппетит приходит во время еды, - весело сказал он соседке. - Я не хотел есть, а вот справился со всем, что принесли нам. Даже от добавки не отказался бы.
Соседка засмеялась. И ее смех взволновал его: это был глубокий, зовный смех, чистый и звонкий, радостный и жизнелюбивый. Лицо ее словно бы озарилось внутренним светом, а черные глаза таили нечто  как бы даже волшебное.
- Ты прекрасна! - воскликнул мужчина.
- Что? - спросила  она, прервав смех.
Он смутился и соврал:
- Я спросил, как вас зовут.
      - Катя. А вас?
- Меня? Гм. Меня … Григорий … Се … Григорий. Ну да. Григорий. Можно даже Гриша.
- Вы взрослый и серьезный. Мне трудно так называть вас.
- Что ж, зовите Григорий. Вы школьница?
- Не угадали. Я окончила два курса медучилища. Буду медсестрой. Но я стараюсь быть отличницей, хочу в мединститут получить направление. Если не получу, поработаю и буду сдавать экзамены. Моя мечта — лечить детей.
- Это благородная мечта.
- А вы кем работаете?
- Мне бы не хотелось называть свою профессию.
- Почему?
- Мне это неудобно.
- Неужели вы золотарь?
- Хуже, - засмеялся он, - потому что …
- Палач? - тревожно спросила она.
- Нет. Я … Я преподаватель. И теперь вы уж точно будете спрашивать мое отчество, а мне этого не хочется.
- Я … Да … А что вы преподаете?
- Русский язык и литературу.
- В старших классах?
- Да.
- Вы любите Бродского?
- Я люблю Пушкина. Но и Иосифа Бродского я понимаю. Мне кажется так.
Он начал декламировать. Он был прекрасный декламатор. Катя слушала его оторопело. Перед ней раскрывался великий поэт, которого она до сих пор не понимала. А Мормонова понесло. Он рассказывал о судьбе Бродского, сравнивал ее с судьбами других поэтов России.
Его прервала команда пристегнуть ремни и приготовиться к посадке.
- Я завидую вашим ученикам, - сказала девушка. - Что ж, будем прощаться. Я в Ялту. Точнее - около.
- Я тоже в Ялту, точне - около.
Она назвала свой санаторий.
- Не может быть! - вскрикнул Мормонов.
- Я правду сказала. Я получила травму позвоночника на занятиях карате. Вот и путевку дали мне сюда.
- Я не о том.  Я верю вам. Я ведь тоже получил травму позвоночника в армии. На занятиях по рукопашному бою.  Вот и езжу теперь раз в два-три года. Всегда с женой был. Она курсовку брала, чтобы быть рядом со мной.. А в этот раз не получилось. Зато у меня путевка туда же, куда и у вас. Надеюсь, нам не будет скучно. Или я ошибся?
- Нет, это классно, вы еще будете рассказывать о поэтах, верно? - обрадовалась Катя.
- С удовольствием! Сейчас пойдем на троллейбус и поедем экологическим способом в санаторий.
Они сидели в троллейбуся рядом, но разговор почему-то не клеился. Смотрели по сторонам, изредка отмечая что-то на пути своем. Если Григорий Семенович бывал в Крыму и до этого, то его спутницу все удивляло и радовало. Наконец, высадились. Какое-то расстояние прошли пешком. При регистрации разместились в одном корпусе, только в разных половинах.
Море оказалось рядом, всего какие-то полторы сотни метров отделяли от него, а с севера высились горы, защищающие курорт от северных ветров.
- На горе Ай-Петри я бывал дважды, - объявил Григорий Семенович, - и мы обязательно с вами там побываем.
Справившись о номере ее палаты, он очень серьезно заявил:
- Самое главное — не обгореть. Нужна постепенность, особенно в самом начале. Иначе — все пойдет не так. Давайте вечерком, после ужина, пойдем на море.
- Хорошо, вы зайдите за мной, пожалуйста.
- Зайду обязательно.
После ужина на море было не так много людей, солнце уже клонилось к закату, загара не предвиделось, а плавать хотели единицы.
- Я не умею плавать. - призналась Катя.
- Научу.
- Нет. Не надо. Я боюсь. Мы с мамой тонули, когда лодка на Волге перевернулась, и я с тех пор …
- Не бойтесь, я торжественно клянусь все сделать безопасно.
Они вошли в море, и он стал учить ее делать выдох в воду.
- Главное в плавании — дыхание, - объяснил инструктор, - поэтому мы будем пока только учиться выдоху в воду и вдоху над водой.
Катя быстро освоила дыхание, но он ее заставлял упражняться вновь и вновь.
- Прекрасно, - заявил, - завтра в шесть утра придем сюда повторять упражнение.
Ровно в шесть они встретились и пошли к пляжу.
Был полный штиль. Опять вдох над водой, выдох — в воду. Еще. Еще!
- Так, теперь, Катюша, я хочу тебе доказать, что вода тебя держит, - сказал Мормонов. - Ты ляжешь на спину, и вода будет тебя держать.
- Я боюсь.
- А я зачем? Буду держать руки снизу на всякий случай. Все будет хорошо, милая.
Она послушалась. Он бережно положил ее на воду спиной вниз и убрал руки. Девушка спросила:
- Вы держите меня?
- Нет. Вода тебя держит.
Инструктор не заметил, как перешел на «ты». Но возражений не было.
Зазвенел сотовый, Григорий Семенович, уже изрядно уставший от ежедневных многоразовых звонков супруки, ответил. Варвара Дмитриевна поинтерсовалась, где он.
- На пляже.
- Не вздумай там ухлестывать за бабенками, я скоро прилечу, - закричала жена.
- Она вас любит и ревнует, - сказала Катя. -  Вы ее тоже любите? У вас есть дети?
- Нет, Катюша. Детей нет. А любит ли? Люблю ли я? Видишь ли, я был старшим, когда погиб отец. Мне было одиннадцать, и я начал прирабатывать. Защищал младших. В армии учился заочно, ухитрился.
- Какой вы молодец!
- Потом предложили перейти на заочное и срочно выехать в село, где нет преподавателя литературы. Я согласился, прибыл туда, а жить было негде. Тут Варвара предложила мне комнату в ее квартире. Ночью пришла ко мне, а утром объявила в преподавательской, что мы поженились.
- Она вас подло окрутила!
Он не успел ни возразить. ни согласиться. Послышались развеселые звуки баяна, и на пляж вошли баянист и девушка в спортивном трикотажном костюме, которая возглавляла толпу курортников. Девушка несла складной стульчик, который подставила баянисту.
Началась физзарядка. Мормонов и Катя присоединились.
Потом были завтрак, процедуры, обед и тихий час. После ужина они снова прошли к морю. Снова — дыхание, дахание, дыхание. Потом Катя поплыла вдоль берега. Недолго.
- Классно! - воскликнула девушка. - Я плаваю! А почему не в бассейне?
- Успеешь. Учиться надо в сестественных условиях.
- Верно.
На следующее утро после завтрака Мормонов взял лодку, и они отплыли от берега. Здесь, над глубиной,  он предложил Кате поплыть к берегу.
- Я боюсь.
- Чуть что не так, ухватишься за лодку. Только и всего. Смелее!
Она поплыла брассом, равномерно делая выдох в воду. Он был доволен своей ученицей. Но тут она хлебнула при вдохе, забилась на  одном месте, зккричала …
Он подхватил ее, вытащил из воды, посадил себе на колени.
- У вас эрекция, - сказала девушка.
- Ой, извини!
- Не надо извиняться, это естественно. Просто я сяду на корму.
- Да, да, - бормотнул покрасневший инструктор.
Он отправился сдавать лодку, а когда вернулся, увидел, как Катю хватает за грудь бритоголовый детина.
- Эй, ты, - заорал Мормонов, - убери руки!
- Пошел вон! - прорычал тот.
И занес руку, сжатую в кулак, для удара.
Но ударить не успел. Григорий развернулся всем корпусом и стопой ноги нанес удар по голове бритоголовому. Тот качнулся и побледнел. Тут же он получил второй удар, это был классический аперкот, удар снизу в челюсть. Мужчина упал, Катя закричала и бросилась проверять, жив ли он. В  тот  же миг от резкой боли в позвоночнике упал и Мормонов.
А к ним уже подошел стройный красавец в красных плавках и объявил:
- Полиция. Капитан Христолюбов. Что здесь происходит?
- Он приставал ко мне, - сказала Катя. - А Гриша его вырубил. И сам упал …
- Стоп. Кто приставал?
Она указала на бритоголового, который уже приходил в себя.
- - Составить протокол или договоритесь о мире? - спросил Христолюбов.
- Не надо протокола! - заявили все трое.
- Согласен. Мне тоже он ни к чему. Но больше никаких драк. И еще одно: сообщите мне устно, кто вы и откуда?
- Я преподаватель русского и литературы, - покраснел Мормонов.
- Чувствуется. - усмехнулся Христолюбов.
- Я учусь на медсестру, - тоже покраснела Катя.
- Преподаватель физвоспитания, - буркнул бритоголовый.
- Не чувствуется, - улыбнулся полицейский. -  Все трое из санатория?
- Да, - прозвучал хоровой ответ.
- Спасибо вам, вы хороший полицейский, - сказала Катя.
- Как вы это определили?
- Мой папа - полицейский. Полковник Медведев. Уголовный розыск.
- Медведев? Такой бородатый?
- Ничего подобного. у папы - усы.
- Да, верно. Рыжие усы.
- Черные. С проседью.
- Теперь верю. Медведев - ваш папа. Папа.
- Вы меня проверяли?
- Извини. Полковник Медведев - знаменитость. Мы с ним вместе в Кремле награды получали. Вот и усомнился.
Он ушел. Бритоголовый - тоже.
- Катюша, ты медсестра по прзванию? - спросил Григорий. - Ты это сразу почувствовала?
- Нет. Я после восьмого класса пошла с подружкой в техникум, но поняла, что это не мое. Потом мама    взяла меня санитаркой в свое хирургическое отделенис, Там я и поняла, как для больных важна сестра. И поняла это слово святое.
Сотовый Мормонова зазвенел. Супруга сообщала. что вылетает, просила встретить ее в Симферополе.
- Ничего не случится, сядешь в троллеейбус и доедешь. - резко ответил он и бросил телефон на камень.
- Зачем вы так? - поразилась Катя.
- Затем, что я ...
Он запнулся, побледнел.
- Затем, что я люблю тебя, Катенька. И не хочу ее видеть.
- Мне завтра будет девятнадцать лет, я мечтала встретить вместе ...
Она едва не плакала.
- Давай встретим сегодня, - сказал мужчина.
- Дурная примета.
- Да -а ...
- А давай, Гриша! - воскликнула девушка. - Давай! Вместо столовского  ужина ко мне приходи,  приготовлю всякой вкуснятинки! Приходи, Гриша!
Она была взволнована. Он тоже.
Когда он вошел в ее комнату, то увидел, что это номер на одного человека. Обрадоввался.
На столе была бутылка токайского и фрукты. Отдельно лежали шоколадные конфеты. Горели две свечи.
Девушка была в халатике, постель была готова к приему.
Он понялл, что Катя все предусмотрела, что ему предстоит нечто прекрасное ...
Едва они пригубили из бокалов, как Мормонову захотелось поцеловать Катю. Что он и сделал.
- Ты не умеешь целоваться, - засмеялась она, - видно, не приходилось. Давай я тебя поцелую.
И она его наградила таким поцелуем, от которого мужчина задрожал, как в лихорадке. Желание охватило его с небывалой силой. Дрожь била и Катю.  Он понес ее к постели...
Входя в Катю, он почувствовал преграду, но одолел ее.
- Ты  девственница? - прошептал.
- Уже нет, - тихо засмеялась она.
Ночь пролетела в ласках, клятвах и ощущении счастья. Каких только ласковых слов не находили они друг для друга! 
А под утро послышался стук в дверь. Они не отвветили. Стук повторился.
- Открывай, сучка, - кричала Варвара. - Я знаю, он у тебя!
- Надо открыть, - побледнев, вымолвила Катя.
- Ты лежи. я открою, - убито сказал ее друг.
- Мормонов, откройте, - раздался голос работницы санатория. - Уже вызвали полицию.
Он открыл дверь. Тут же Варвара бросилась к Кате и вытащила из сумки флакон. Он был почти открыт, и она, быстро открыв его, собралась выплеснуть кислоту в лицо девушке.
- Получай, су ч ка, - кричала разъяренная женщина. - Вот тебе!
Однако Григорий Семенович ее опередил. Резким ударом он выбил флакон из руки постылой  жены.. Кислота попала ей в лицо. Она дико закричала. Тут же появились  люди в белых халатах и увели ее.
Появился и Христолюбов. Он был мрачен.
- Гражданин Мормонов, я  вынужден задержать вас, - строгим голосом сказал полицейский. - Теперь ваша судьба зависит от степени повреждения глаз и лица вашей супруги.
- Не супруга она мне, - горько возразил несчастный, - моя супруга Катя. А эту женщижну я знать не желаю. Она преступница.
- Вы тоже преступник, - скзал Христолюбов. - мне жаль, но таковы факты.
- Гришенька, родной, ничего не бойся. Я буду ждать тебя, если тебя осудят, - почти кричала бедная Катя.
- Возможно, ждать придется долго, - хмуро улыбнулся капитан.
- Мой папа однолюб, мама - тоже, и я такая. Я буду ждать, сколько   надо.
- Верю, будете. А пока составим протокол задержания.
- Мне можно позвонить? - спросила Катя.
- Да.
- Папа, скорее прилетай, у меня беда, - сказала девушка, плача. - Нет, это не телефонный разговор. Папа, я в беде. Прилетай.
- И скажете папе, что ваш друг старше вас на пятнадцать лет? - спросил полицейский сердито.
- Он сам старше  мамы    стнадцать, и у них - любовь, какую и мне хочется.
- Что ж, время покаже1т, - сказал Христолюбов примирительно.

1 октября 2017 года.