Глава 1. Паутина

Первый луч солнца протиснулся сквозь массивные синие шторы и устроил пляски по глазам,  незамедлительно приводя в сознание. Утро понедельника всегда с трудом воспринимается всерьёз, а тут ещё будильник устроил сольный концерт, перепевая телефонный звонок с неизвестного номера. Кое-как натянув на тело белоснежную рубашку, шлёпаю босыми ногами по холодному  паркету, полностью игнорируя окружающий шум. В такие моменты мысли торопливо бегут куда-то, толкая  друг друга в разные стороны и не давая до конца исполнить действие. Так, стоя в одной рубашки с кружкой кофе в руках, таки решаю ответить на чьи-то настойчивые попытки достучаться до меня.  Сегодня чудесная погода на улице, а мне уже не дают спокойно встретиться со свободой.
-Данте, ты?- Послышался чей-то сдержанный, но беспокойный женский голос, скрывающий дрожь.
-Весь во внимании. У вас есть всего несколько минут, чтобы объяснить столь раннее пробуждение, прежде чем из меня польются потоки ненависти и гневных высказываний - глубоко вдохнув, произнёс я, переминаясь с ноги на ногу, ибо всё постельное тепло успело улетучиться.
-Она.. Её больше нет с нами...- В трубке послышался громкий всхлип, вызвавший на моих руках волну мурашек и странное любопытство, граничащее с узнаванием вкуса того самого библейского яблока. 
-Кого нет? Вы вообще кто? Очередной розыгрыш и пустая болтовня не о чём?- Возмущённо пробубнил мой голос собеседнице, хотя в голове были абсолютно другие слова. Всё-таки, недовольство брало верх над интересом к этой специфичной ситуации.
-Элиза умерла в больничной палате 15 минут назад.- Сопя носом, ответил другой человек; голос казался до боли знакомым, но узнать его в такой суматохе не представлялось возможным. Остатки остывшего напитка разлились по полу, что-то в сердце ёкнуло, а руки сами непроизвольно вцепились в волосы. Так ничего и не ответив, оборвал связь и швырнул мобильный куда-то в сторону дивана. 
Через три дня около пятнадцати молодых людей  присутствовали на похоронах, облаченные в траур. Чёрные костюмы и платья, опустошённые глаза и лица, не выражающие каких-либо эмоций, говорили о серьёзности положения. Священник зачитывал странную молитву, на которую никто не обращал внимания, так как все, казалось, погрузились во внутренние раздумья и старались понять, как же такое могло произойти. Отличница, милая и спортивная девушка погибла в 18 лет от передозировки наркотиками. Кто-то уже заливал горечь утраты вином – да, это её отец, не отходя от могилы, завалился на землю и кричал различные ругательства в небо. Толстые и мускулистые руки главы семейства на мгновение, словно превратились в тонкие спички и втыкались в комья грязи. Бледно-серые волосы намокли от волнения, на щеках выступил холодный пот, а неровный нос с горбинкой постепенно начинал краснеть. Вся грузность тела приобретала нездоровую комическую жалость к слабости этого человека.  Мать – высокая и статная женщина в преклонном возрасте, нервно перебирала тонкими пальцами спицы, не реагируя на происходящий вокруг сумбур.  За трое суток её душа вышла вместе с бессонными ночами, проведёнными в комнате погибшей. Мир будто бы остановился на считанные доли секунды и дал возможность всем присутствующим принять единственный правильный выбор.  Близкие подруги  показывали всем притворную боль и сострадание, выражая соболезнование одними и теме же словами разным людям. Пара ребят хотела поднять упавшего отца, но услышав грозную ругань и увидев скорченную гримасу, они таки оставили убитого горем родственника в покое.
Среди общей массы находился и я.  Почему-то хотелось плюнуть во всех и каждого. Их поддельные чувства вызывали омерзительный вкус во рту, а бегающие от волнения глаза придавали каплю экстравагантности лжецам.  Никто и никогда по-настоящему не хотел понять девушку. Каждодневные мучения и страдания превращались в круги ада. Богатое семейство не желало замечать проблем в общении, из-за чего Элиза просто не хотела с кем-то разговаривать. Всё больше и больше погружаясь в себя, она абстрагировалась от общества и контактировала с ним лишь тогда, когда этого требовала судьба. Остальную часть времени она пропадала в социальных сетях, стараясь потушить боль музыкой и разговорами с людьми, которые хотели хоть как-то помочь. Так мы с ней и познакомились. Как сейчас помню её кудрявые рыжие волосы до плеча и янтарного цвета глаза, сверкающие любовью к жизни. В первые пару дней я старался понять, что же не так с ней? Она постоянно находилась в каких-то странных приложениях, уклончиво отвечала на вопросы и избегала общения на тему личных проблем. Лишь впоследствии пришло осознание того, как же ей становилось больно только от одних мыслей про счастье,  ставшее самой заветной, но так и не исполненной мечтой.
На удивление для меня, из неё вышла отличная собеседница, умевшая поддержать разговор на практически любые темы.  К сожалению, многие вкусы явно были навязаны чужим мнением. Любовь к некоторым книгам на самом деле являлась обычной ненавистью. Но, противиться этому не удавалось, а давление становилось всё сильнее. Каждая опубликованная фотография отражала страдания, завуалированные жизнерадостной улыбкой, сравнимой солнечными бликами. За год общения я только однажды услышал смех Элизы – она тогда подобрала котёнка с улицы и игралась с ним.  Наблюдать за этим с расстояния было немного сложно, но мне удалось. А на утро, того же самого котёнка отец выбросил на улицу. К счастью, пушистый друг нашёл у меня постоянное убежище. Сейчас полиция разводит руками, попутно тыкая пальцем в небо и попадая на меня. Обвинённый в незаконном преследовании частной жизни и преднамеренном убийстве, я попал в настоящую и хитроумную паутину, из которой ещё никто не выбирался. Паук вот-вот выползет за добычей, чтобы окончательно захлопнуть зловещий капкан.
Страдать ради того, чтобы добиться правосудия? Нет! Погибнуть, чтобы все осознали сотворённые ошибки и никогда не забыли тот самый блеск янтарных глаз.