Директор театра три вопроса не для Золушки

"Директор театра": три вопроса не для Золушки
Премьера комической оперы Моцарта, 30 сентября, Историческая сцена Мариинского театра.
Дирижер – Антон Гаккель 
Франк – Андрей Горбунов
Буфф – Денис Беганский
Госпожа Херц – Ольга Пудова
Госпожа Зильберкланг – Антонина Весенина
Господин Фогельзанг – Дмитрий Воропаев
Продолжительность оперы один час.
Первоначальный сюжет оперы незатейлив: Комик-буфф  (Денис Беганский ) получает разрешение на формирование театральной труппы и обсуждает эту новость с директором театра (Андрей Горбунов) Господином Фогельзанг (Дмитрий Воропаев).  Появляется певица Госпожа Херц (Ольга Пудова), желающая занять положение примы. Потом приходит вторая – Госпожа Зильберкланг (Антонина Весенина). Между ними  начинается соперничество за первое место и самый высокий гонорар. В противостояние  включаются  директор  и комик. 4 актера, 4 характера, 4 голоса. Но в версии режиссера Глеба Черепанова актеров пять – директор театра Франк (Андрей Горбунов) говорит (роль без пения), а вокальную часть исполняет Господин Фогельзанг, тенор (Дмитрий Воропаев), родившийся по воле режиссера, как тень, отделившаяся от театрального директора. Полагаю, причина проста. Дмитрий Воропаев часто поет в спектаклях Академии молодых оперных певцов Мариинского театра, но в силу занятости, согласился только спеть то, что положено по роли, а разговорную часть пришлось отдать другому артисту.
Соответственно,  в оригинальной партитуре оперы  четыре музыкальных  номера и увертюра, — две виртуознейшие арии, терцет с большими сопрановыми соло (одно в темпе Adagio, другое в темпе Allegro)  и «водевиль» (завершающий оперу морализирующий куплетный финал).
Первоначальная музыкальная схема оперы выглядела так:
Увертюра
1. Ария Госпожи Херц, первая певица,  «Da schligt des Abschieds Stunde»;
2. Ария Госпожи Зильберкланг, вторая певица,  «Bester Jingling»;
3. Терцет (Госпожа Херц, Госпожа Зильберкланг, Господин Фогельзанг- директор театра) «Ich bin die erste Singerin»;
4. Водевиль (Госпожа Херц, Госпожа Зильберкланг, Господин Фогельзанг и Буфф) «Schlussgesang Jeder Kunstler».
В версии Мариинского театра в оперу после увертюры добавлены еще две арии – Альцесты и Клоринды. Получилось первое прослушивание (добавленное), и повторное прослушивание (существующее в партитуре).

Милая безделушка, изящная, как ювелирная миниатюра, всюду рассыпаны вокальные бриллиантики, жемчужинки, серебряные завитушечки! Потенциал у моцартовской оперной "брошечки" совершенно очевидный – блестяща до невозможности! И в предложенном премьерном представлении он просматривается в прекрасных декорациях и ярких костюмах, в забавных мизансценах и драматической игре артистов, в исполнении некоторых вокальных номеров. Но после первого спектакля понимаешь, что до этого "ювелирного" совершенства "Директору театра" еще далеко.
Опера длится всего час, как детский утренник, из которых 25 минут артисты не поют, а говорят, столько же нет и музыки. А люди пришли в оперный театр, и цены на билеты вполне не детские. Понятно, что во времена Моцарта эта миниатюра звучала как музыкальная пауза на балу, вроде интермедии "Искренность пастушки" из "Пиковой дамы" (она и написана Чайковским так, что изменив ритм, можно напеть моцартовскую "материнскую" мелодию). При создании зингшпиль (комическая опера) «Директор театра» был лишь штрихом на празднике, устроенном в 1786 году австрийским императором Иосифом II во дворце Шёнбрунн в честь  прибытия  в Вену генерал-губернатора Нидерландов. И даже там она звучала «в компании» с другой одноактной оперой  – «Сначала музыка, потом слово» Сальери. Это было состязание итальянской и немецкой оперной традиции, в котором победил Сальери.
Так что первый вопрос: почему коротенькая опера не была дополнена чем-то еще? Может быть из Моцарта же. В конце концов, это же не феерический балет «Фея кукол», где вихрь действия и танцев раздвигают временные рамки. И не «Сельская честь», в которой драматичность музыки и сюжета тоже не создают ощущения мини-оперы. А тут после спектакля я чувствовала себя обделенной и обманутой. Словно помахали перед носом конфеткой и спрятали снова в карман. «Поматросили и бросили»…
Далее. Если уж решились поставить в объемном помещении исторического зала Мариинского театра зингшпиль, где половину времени артисты должны говорить, то отрепетировать диалоговую часть  спектакля – не менее важная задача, чем добиться виртуозного звучания вокальных номеров. Только близкое к идеальному исполнение оперы может оправдать рискованный эксперимент с публикой, которая, только придя в восторг, не стала бы задумываться о 35-минутной продолжительности музыкальной части представления. Но дикция певцов в разговорных речитативах оставляла желать лучшего, диалоги получились рваными, отдельные слова выпадали по уровню звука и четкости произнесения, и это сильно напрягало, терялся смысл шуток, без которых происходящее на сцене становилось затянутым натужным капустником. Кроме того, диалоги, которые сочинил на современные темы сам режиссер (Глеб Черепанов),  слишком длинные для одноактной оперы, не смешные,  в них не было остроумия и легкости. При этом драматическая часть спектакля выглядела значительно лучше и оказалась понятней слов. Поэтому вопрос второй: а была ли репетиция в зале, и слушал ли кто-нибудь, кто принимает спектакль к премьере, понятно ли на 10 ряду партера то, что говорят артисты на сцене? И кто решил, что диалоги развеселят публику?
Но больше всего расстраивало неряшливое исполнение некоторых  виртуозных вокальных арий-шуток. Такие маленькие музыкальные оперные «драгоценности» могут засверкать только при идеальном пропевании  каждого звука, каждой фиоритуры и трели, при блестящем, технически совершенном и полном куража исполнении каждого музыкального номера. Лучше других слушалась Антонина Весенина (госпожа Зильберкланг),  она ближе других подошла в точному звучанию и технически выверенному пению, что позволяло ей шутить, дурачиться и смешить публику вокальными средствами. И тогда вопрос третий: Зачем как-нибудь исполнять оперу, которую как-нибудь исполнять нельзя? Не думаю, в театре нет певцов, чтобы на должном уровне спеть премьеру труднейшего музыкального произведения? Или надо было еще дать возможность порепетировать? Может, оперу надо было сначала опробовать в концертном исполнении в Концертном зале, а потом выходить на историческую сцену?
Я понимаю, что вопросы риторические.  Но раз уж появилась в репертуаре Мариинки очаровательная опера-оперетта Моцарта  «Директор театра», то довести ее до ума, чтобы она засверкала всеми своими вокальными гранями, не дело чести ее создателей и исполнителей? Тогда бы она стала настоящим оперным событием в миниатюре.