Некро

   Некрофилия и биофилия являют собой две полностью противоположные системы чувственного восприятия мира, исключающего работу интеллекта, используя лишь эмоциональные модули психофизики тела, неся посредством этих модулей счастье или депрессию своему носителю, поэтому являются неистребимой и неменяемой установкой на внешний поток сигналов, поскольку в основе всей этой психофизики лежит генерация гормона счастья – высшего наркотического импульса, доступного естественным образом человеку и являющегося истинным демиургом всего сущего, так как в основе всего сущего лежит мотивация, но она-то и есть вассал и управляемый элемент эндорфиновой империи, реализующей саму себя из микромира генетических коллизий в мега мир человеческого существования – в виде всех без исключения физических элементов и конструкций современной цивилизации – и устремлённой в макромир посредством импульсов мотивации, заставляющих человека создавать совершенно бессмысленные вещи для естественной человеческой жизни – токамак, адронный коллайдер и пр. – что, конечно же, позволяет с точностью вывести точку истока мотивации самой мотивации – это находящееся в поле микромира сущностное намерение, имеющее своей основной целью стратегическое использование ресурса человеческих возможностей для создания некой промежуточной базы реализации элементов микромира посредством мега мира в макромир, недоступный человеку принципиально в силу хотя бы различной скорости процессов взаимодействия и не нужный ему ни в каком смысле, кроме эстетики звёздного неба.

Биофилия, то есть любовь к физической жизни, рассматривает саму себя как вершину всего сущего, что и есть в действительности и что достаточно полноценно как автономия счастья, когда для его генерации не нужно вообще ничего, кроме существования самого биофила, всегда умеющего найти элемент эстетического наслаждения в любой ситуации, даже в тюремной камере, поскольку его базовый исток всех мотиваций это он сам и его рефлексивный мир – для него самый лучший из возможных миров, поэтому биофил если и станет аналитически рассматривать сущность вещей, то всегда обнаружит там лишь мажор, с оттеняющими минорными оттенками некрофильных эманаций, поскольку некрофилия деться не может никуда, так как любовь к смерти всегда движется параллельно любви к жизни, хотя и с противофазным чувственным восприятием того самого, лучшего из возможных миров.

Некрофилия как бессознательная любовь к мёртвому – не потенциальному, а аморфному – вырабатывает гормон счастья своему носителю именно на основании отрицания потенции, что в практической жизни и быту определяется множеством показательных поведенческих факторов, основными из которых являются любовь к похоронной атрибутике, медицинской тематике заболеваний и более-менее действительная религиозность, где последнее является основным показателем качества фактуры субъекта и поясняет лёгкость, с которой некоторые люди идут на смерть – камикадзе смертники – во имя некой предполагаемой идеи, но в действительности в силу магнетической тяги к некрофильному оргазмированию, где смерть является высшей ступенью счастья, когда для биофилии высшей ступенью счастья могут быть лишь моменты, основанные на солнечном ветре красоты сущего и бесконечности миров, которые все часть её самой и все любимы и обожаемы в той же степени, что и она сама собой.