Чекушечка

Саня слеп.
В данном случае это глагол, то есть Саня находился в процессе, так сказать, заболевание у него было такое – терял зрение, не пойми от чего, то ли глаукома, то ли катаракта, то ли другая какая миопия, но терял зрение каждодневно, может быть, потому, что сварщиком работал; но это раньше, когда ещё видел нормально, а теперь вот не видит, считай, ничего, поэтому какая работа?

И ещё пил.
В смысле, был алкашом, это, прошу понять правильно, такая болезнь, что бы там не говорили. Не пьяницей, то есть вот выпьет – и весел, а алкаш, что без водки прямо никак и в определённый момент состояние такое, что замахнул рюмку – и ни тяти ни мамы, валяется, мычит, ссытся под себя. Это болезнь.

Ну, и тормозом был ещё тем. Началось у него это, потеря зрения, ну, так ты в больницу давай, узнавай, борись за жизнь! А Саня тормоз – пить давай, жаловаться, и друзья такие – о! бухаем! Зашибись! А что повод для пьянки грустный – ну кому какая разница? Так что Саня в больницу не пошёл, так что неизвестно, глаукома или катаракта.

Сварщики так то неплохо получают, так что бухал где-то полгода, потом деньги закончились, друзья закончились, и Саня ослеп окончательно в один прекрасный день. Прекрасный – не прекрасный, хрен его знает, потому что слепой, ничего не видит, так, на ощупь всё.

А накануне перепил, да так, что ужас прямо! И проснулся с такой жёсткой болью, что в животе, что в голове, и что не опохмелишься – всё, в гроб.
Но Саня был предусмотрительный, и где-то чекушечка у него стояла на такой случай. Спрятал, специально, чтобы вечером не выхлестать.
Ну, и пополз её искать.

Ванну обшарил, заодно воды попил из под крана – не, не то, надо чекушечку. Приполз на кухню, в холодильнике всё облазил, благо, света нет – а зачем слепому свет? – нет в холодильнике ничего, ни в морозилке, ни в отделениях, ни в дверце.
Квартира небольшая, её обшарить за полчаса можно, всю, сантиметр за сантиметром, что Саня и делал, хотя внутри кишки скручивало и он чуть не выл с досады.

В прихожей все ботинки разбросал, во всей куртке карманы обшарил, хотя туда вроде не прятал. Сел, там же, на полу, пытался вспомнить. Как квартира выглядит и куда бы он мог чекушку заныкать. А в голове ничего интересного, до слёз, до зубовного скрежета! И плохо ведь, прямо хоть ложись да помирай.
Что он, собственно и сделал, там же, в коридоре.
Лёг головой в угол да и отошёл.

А где у него голова, в углу, в самом углу, и стоит чекушечка-спасительница. Хорошо спрятал. Надёжно.