Спасение любовью

 Ей было уже почти двадцать пять лет, но из них она помнила только два года, последние, и в то же самое время единственные, два года, которые могла вместить её память. Доктор клиники нейрохирургии мозга, у которого Катя состояла на учёте вот уже около пятнадцати лет, разводил руками, не понимая как вернуть девушку к нормальной жизни, той жизни, которая была у неё до той злополучной операции, сильно повлиявшей на работу коры больших полушарий мозга пациентки.
 
 О том, что именно операция стала непосредственной причиной того, что Катя не может запомнить более трёх лет своей жизни, хирург сделал вывод только потому, что других на то причин он найти не мог. Константин Аристархович Ганин – лечащий врач Сироткиной Екатерины – вот уже полтора десятка лет мучился жутким угрызением совести, обвиняя в том, что творилось с его пациенткой на протяжении всего этого времени, только себя одного. Хирург отлично понимал, что если бы подобное случилось не с Катей, а с каким-либо другим пациентом клиники, его давно бы уже засудили, обвинив во врачебной ошибке. А так он оставался вроде бы безнаказанным, но ощущение своей прямой вины перед загубленной жизнью девушки не покидало его ни на миг, и от этого жизнь Константина Аристарховича становилась всё более и более невыносимой. Пытаясь хоть как-то оправдать себя, смягчить  приговор, хирург для начала оформил опеку над девочкой, а когда она стала совершеннолетней, в один миг стал её любовником, покровителем и содержателем.

 Да, да, как вы, наверное, уже поняли, Катя была сиротой, по какому-то ужасному стечению обстоятельств имея ещё и фамилию, которая как будто бы предрекала ей именно такую незавидную для девушки судьбу – Сироткина. Ей было суждено в десять лет потерять разом обоих родителей, младшую сестру и стать калекой, постоянно забывающей о том, кто она и кем приходится всем тем людям, которые окружают её и заботятся о ней.

 Тем жарким августовским днём 1997 года счастливая семья Сироткиных возвращалась из отпуска домой, в родной Кишинёв. Две недели незабываемого отдыха на побережье Чёрного моря пролетели, как это всегда бывает, незаметно. И вот настало то время, когда уже пора было возвращаться домой и погружаться в привычную для каждого рутину будней. Но вернуться домой семье было не суждено. Путь их автомобилю перерезал грузовик, выскочивший из-за поворота. Родители Кати и её сестренка Нина погибли на месте, а девочку с многочисленными переломами доставили в больницу. Казалось, что только чудо может помочь ребёнку вырваться из цепких лап смерти. Врачи умывали руки, видя всю безысходность того положения, в котором оказалась девочка. Но то ли Катя так боролась за свою жизнь, то ли просто не пришло еще её время умирать – жизненные силы постепенно к ней возвращались.

 После недели, которую Сироткина провела без сознания, она наконец-то пришла в себя. Врачи, искренно удивившиеся тому, что девочка буквально воскресла у них на глазах, решили созвать совет докторов. На этом–то совете как раз и нашёлся тот доброволец, который вызвался взяться за крайне непростую операцию на головном мозге пациентки. Этим добровольцем был Константин Ганин – молодой хирург, совсем недавно закончивший университет. Все опытные врачи, как могли, пытались отговорить своего юного неопытного коллегу от затеи делать операцию, за которую побаивались браться они сами, так как риск смерти пациентки на операционном столе был чрезвычайно велик. Но Константин был далеко не из пугливых и решился-таки провести операцию девочке, находящейся по уверению всех докторов, на самой границе между жизнью и смертью.

 Операция длилась около восемнадцати часов, но молодой хирург оказался удивительно выносливым и умелым врачом. Он сделал свою работу максимально качественно. По крайней мере, именно так считал весь персонал клиники, пока после операции не минуло три года.

 Ганин хотел было уже снимать Катю с учёта, и позвонил в детский дом, чтобы пригласить девочку на как предполагалось последнее для неё обследование. Но то, что хирург услышал от воспитательницы Сироткиной, поразило его в самое сердце. Женщина сообщила врачу по телефону, что у Кати наступила амнезия, девочка не помнила ничего из того, что было в её жизни, вплоть до её собственного имени. Ребёнка срочно доставили в больницу, и Константин взялся за полное обследование состояния мозга пациентки. Каково же было его удивление, когда все снимки показали, что оба полушария Катиного мозга работают как нельзя лучше, и никаких патологий врачом так и не было выявлено.

 С тех самых пор Ганин, поставив Сироткиной тот диагноз, который был всего вероятнее в данном случае, решил забрать девочку из приюта и опекать вплоть до её совершеннолетия, а дальше уже будь, что будет. Конечно же на протяжении всего того времени, что Константин прожил бок о бок с Катей, он ни на минуту не прекращал думать о том, как же можно всё исправить и вернуть девушку, ставшей ему родным человеском, к нормальной жизни. Но, к сожалению, все старания Ганина были напрасны, и спустя ровно три года после вновь наступившей амнезии, Константину очередной раз приходилось объяснять Кате кто она, кто он, и что за жизнь они ведут. Он ужасно устал видеть постоянные страдания той, кого любил больше жизни, и кого так и не смог сделать по-настоящему счастливой.

 Приближался уже двадцать пятый день рождения Кати. Константин больше всего мечтал сделать своей любимой незабываемый подарок, какой-нибудь шикарный сюрприз, который бы они вспоминали с ней вместе до конца их жизни. Но он понимал всю обречённость этой затеи, ведь ровно через 4 месяца она снова обо всём забудет. Именно поэтому Константин решил как всегда тихо, мирно поздравить любимую, сводить её в шикарный ресторан и подарить громадный букет из ста двадцати пяти белых роз – ведь всё это ей еще не успело надоесть...

 Однако ранним утром в день рождения Кати Константину позвонили его лучшие друзья и предложили отметить знаменательную для его женщины дату на их шикарной даче, расположенной на берегу самого красивого озера, которое только можно было себе представить. Ганин недолго думая согласился, ему самому уже изрядно приелись эти однообразные дни рождения Кати, которые он устраивал ей в ресторанах. Девушка тоже обрадовалась предложению друзей Константина, она любила романтику, а что может быть романтичнее ночи с любимым человеком, проведённой на обустроенной даче вдали от всей этой городской суеты. И они, собравшись, отправились туда, где могли быть только вдвоём и бесконечно наслаждаться обществом друг друга.

 До дачи было ехать всего ничего, каких-то сорок-пятьдесят минут. Поэтому счастливая пара ехала на небольшой скорости по полупустой трассе, предвкушая те удовольствия, которые принесёт им двоим этот праздничный день, вечер, а затем и ночь. И вот уже на их пути появился долгожданный поворот, за которым находился тот самый въезд в элитный дачный посёлок «Дубки». До поворота было уже совсем близко, всего каких-то двадцать пять – тридцать метров, когда на трассу выехал большой грузовик. Неожиданно для Константина Катя вдруг коснулась его руки и, глядя ему прямо в глаза, дрожащим от волнения голосом спросила: «Костя, где? Где я уже его видела?» И Константин нажал на газ... В его голове мигом пронеслась фраза: «Клин клином вышибает» и статья, которую он прочитал в одном медицинском журнале, о том, что сильную амнезию можно вылечить, только окунув пациента в пучину тех событий, которые прямо или косвенно явились причиной потери памяти больного. Они летели прямо на грузовик, Катя даже не успела опомниться, когда железная громада накрыла их автомобиль. Она только услышала слова, последние, по её уверению, слова Кости: «Моя любовь, живи...»