Двуедин человек!

ТВОРЧЕСТВО Яна Арлазорова, прямо скажем, на любителя. Лично мне симпатичен этот артист эстрады. Понятно, что не мог я упустить случая пообщаться с гостем Новомосковска.
В тесноте зала Дворца культуры «Азота» оставил я оператора с осветителем и звукорежиссёром, сам зашёл с тыла, представился актёру как редактор областного телевидения, попросил разрешение поторчать за кулисою у сценического портала.
- Торчи, мужик, - не жалко. Только, умоляю, не трогай вот эти хреновины….
Ян показал на столик с реквизитом. Знакомство состоялось.
Не писал бы эти строки, кабы в тот вечер не случилось нечто, позволяющее открыть кумира со стороны мало кому известной….
Ян работал в паре с другим «трепачом», который заполнял крохотные паузы между диалогами с публикой и монологами признанного мастера. Концерт шёл по накатанной программе. Арлазоров работал с «подставами» и реальными зрителями, которые под хохот зала изображали «паровоз», были «свистками», «скрежетом тормозов»…
Всякий раз после взрыва аплодисментов артист нырял в кулису. Реквизитор снаряжала его новыми «хреновинами». И мы успевали обмолвиться несколькими фразами. Из этого рваного на части интервью узнал я, что «придуриваться» Арлазоров начал ещё в школе, за что имел массу неприятностей: от педагогов, от директора и родителей.
Узнал ещё, что ныне живущий «Аншлаг» на эстраде появился только благодаря Арлазоровскому проекту. Как часто бывает у художников, начинание он вскоре бросил, идею похоронил. А тут выскочка и бездарь Дубовицкая всплыла с программой: не хватило ума даже название поменять.
Впрочем, считает Арлазоров, «Аншлаг», как и «Смехопанорама», вполне приличные юмористические журналы, если выбросить из них появления на публике Дубовицкой и Петросяна. Оба они, приторно-слащавые, готовы хоть без мыла в задницу влезть, лишь бы понравиться зрителям. И нравятся! Равным по уму.
Вот примерно так развивался наш разговор о российской эстраде, об отношении актёра к творчеству и его личной судьбе.
Из глубины закулисья явилась администратор группы. Одного её взгляда было достаточно Арлазорову… Он вышел на сцену с короткой репризой и объявил антракт.
Дальше уже никому из гастролёров не было дела до прессы. Ян с десяток минут сидел с трубкой у телефонного аппарата. На том конце провода – в московской квартире – домашний доктор рассказывал ему о состоянии отца: Арлазоров-старший впал в кому – инсульт.
Врач не настаивал, но рекомендовал поторопиться: состояние больного не предсказуемо. Ян через плечо спросил водителя, сколько до Москвы ходу? «Два часа, чуть больше», - последовал ответ. «Работаем!» - бросил Арлазоров приказ в группу собравшихся.
Звонок. Свет рампы. Прожектора. Занавес. Вы помните Арлазорова в гриме? Я тоже нет. Во втором отделении от «своей кулисы» видел: серым стало лицо артиста, с которым случай даровал мне возможность познакомиться всего полтора часа назад. В «дырку» объектива заметил это и наш оператор, хотя не ведал о случившемся.
Знал прежде – читал – о великой силе актёрского самообладания. В тот день увидел разительную перемену между Арлазоровым на эстраде и им же самим – за кулисами. Озорной, улыбчивый, хулиганистый сценический образ нырял за сукно портала, где ждал его (все сорок минут отделения) телефон с информацией.
Ян больше слушал, нежели говорил. Судя по всему, хороших сообщений не получал до финала концертной программы.
С актёром зал прощался стоя, с овациями. Единственный раз вышел Арлазоров на «бис». У подъезда ждал его уже прогретый автомобиль.
И вот ещё деталь, подтверждающая неразделимость творца и человека. Не снимая белого костюма, Ян грохнулся на заднее сидение. Кто-то из коллег-репортёров, за кулисами не торчавших, кинулся к нему с микрофоном. Уставший, стрессом захваченный, но верный себе Арлазоров крикнул: «Мужик! От винта!»
А потом водителю: «Гони!» Задымилась резина. «Волга» исчезла в три секунды.