Три встречи с вождём

СУДЬБА была удивительно щедра ко мне на встречи с великими людьми. Политики, общественные деятели, актёры неисчислимы в перечне людей, которых довелось видеть, лично знать и даже  общаться годами. Разумеется, большинство памятных  встреч прямо связаны с репортёрской профессией. Но не все. Хрущёва, например, я видел в 1961 году в Красноярске из-под городской трибуны, куда забрались с пацанами без ведома «кагэбэшников». О других встречах пытаюсь рассказывать в своих книг.
           ***
СИЖУ себе в кабинете председателя Сырдарьинского облисполкома (Узбекистан), читаю что ни попадя. Делать решительно нечего в этом кресле. Но дежурство называется оперативным. Доверяется только ответработникам не ниже заведующего отделом.
Сижу. Звонок! Снимаю трубку с государственным гербом:
- Пырьев на проводе.
- Здравствуйте, Александр Алексеевич. Я – Рашидов.
- Здравствуйте, Шараф Рашидович!
Была бы матка – опустилась бы. Креплюсь. Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, явно по справочнику меня узнавший, дает поручение:
- Найдёте Ибрагима Ураловича (это председатель), пусть мне позвонит.
«Дрессировка» дежурных была простой: звонить в местное УКГБ – там найдут, кого хочешь. Так и сделал.
Это была первая встреча с первым лицом союзной республики. Пацаны в аппарате исполкома рекомендовали потом уши хотя бы год не мыть, чтобы след вождя оставался.
ДРУГАЯ встреча. К исходу отчётного периода (это январь) отвозили мы – орг- и общий отделы – свои документы в Совмин и в ЦК Компартии Узбекистана. Десятка три чиновников скопилось в общем коридоре на этаже «Первого», где он держал своих «орготдельцев».
Идёт громадный мужик. Седой. С меня ростом (по узбекским меркам – великим). Ребятки, коллеги мои, дружно клацнули каблуками, будто солдаты в бункере у фюрера, вытянулись. Мужик руку сует: «Здрасьте, здрасьте, здрасьте» - всем подряд.
Я, дурак, посчитал всю эту «картинку» за игру. Мужик со мной поравнялся, руку подал, а я: «Привет!»
Ладно! Он-то прошёл, но у моих коллег тюбетейки на лоб сползли и сами они плавно вдоль стены скатились к полу бледными… Это был Рашидов.
Отчёты в орготделе спокойно приняты. Похоже, в них и заглядывать никто не собирался. Следующим утром кто-то нашептал председателю облисполкома о моём непристойном поведении в ЦК Компартии. Ибрагим Уралович по внутренней связи спросил меня о степени «непристойности».
Сказал, как было. Улыбнулся мудрый шеф, молвил: «Шараф никогда даже на секунду возле мудака не задержится. Гордись! Заметил».
Гордился. Руку не мыл. «След» вождя хранил.
ВСТРЕЧА третья. Имел обыкновение Первый секретарь ЦК выезжать в провинцию инкогнито. Кортеж следовал часом-двумя позднее без главного седока. Сам Рашидов на банальной «шестёрке» или «копейке» успевал заскочить на рынок областного центра, зайти в забегаловку, в ателье, на полевой стан, в спортивный комплекс – в зависимости от темы предстоящего разгона.
Подрулил на вазовской модели однажды по итогам рейда и к нашему обкому партии. Скомандовал: «Через два часа – партхозактив!» Область на уши встала. Зал полон ровно через 120 минут. Спокойный, как мамонт, Шараф задаёт вопросы: «Директор рынка прибыл?». «Да, - отвечает директор». «Партбилет ко мне! Сам свободен». «Директор хлопкопункта (не помню, какого) на месте?». «Да, - поднимается несчастный». «Свободен!».
Так было.
Иное дело, что очень часто – по своей воле или с чьей-то подсказки – назначал Рашидов на вакантные должности людей, которые хоть в третьем, шестом поколении представляли его семью, его родство, его племя.
Теперь это кланом называется.