Кто такие парторги в СССР

Написать этот материал меня надоумила одна из моих читательниц. Это моя землячка из Хабаровска, долгие годы преподавала в институте культуры (извините, я не знаю, как сейчас называется это высшее учебное заведение).  Прочитав мою «Повесть о настоящем Учителе», она порекомендовала убрать упоминания о том, что мой отец, герой этой повести, был членом райкома партии и вообще что был коммунистом.  Я отказался это сделать, потому что и сам был членом партии, и это огромный пласт моей жизни, так же как и жизни моего отца, которого я считаю настоящим коммунистом. Так, как моя читательница, могут рассуждать люди,  которые видели лишь небольшую часть работы первичных партийных организаций, по их мнению,  лишь  одну из контролирующих структур, совершенно не нужную.  Да еще после оголтелой критики в либеральной прессе всей партноменклатуры, развернувшуюся в конце «перестройки» Горбачева.  И мне захотелось рассказать, чем занимался я, секретарь первичной партийной организации большой многопрофильной больницы с числом сотрудников более 2,5 тысяч человек.

Но вначале об истории Коммунистической партии Советского Союза. Не той, что нас учили в институтах, а реальной.  Я не буду подробно останавливаться на многих  фактах из истории ВКП(б), потом КПСС.  Как известно, партия создавалась для решения задачи – построение коммунизма во всем мире, руководствуясь учением Карла Маркса, написанным еще в XIX  веке.  Из этого учения следовало, что движущей силой предстоящих революций во всех странах должен быть пролетариат, как самый  угнетенный класс общества. И в тоже время  как самый сознательный, сплоченный, работающий в больших трудовых коллективах, в отличие от крестьян-единоличников. По Марксу выходило, что социалистические революции должны проходить, лишь когда количество пролетариев будет достаточным, чтобы свергнуть правящий класс буржуазии. И во всем мире одновременно. Утопия? На мой взгляд – да! Сколько еще в мире стран, в которых до сих пор нет развитой промышленности и нужного количества пролетариев.  Но в  те годы никто об этом не думал, и учение Карла Маркса стало распространяться по миру.  Не само по себе, а с помощью членов коммунистических партий. Эти партии носили разные названия. В царской России это были РСДРП, РКП(б), ВКП(б),  и они была  частью Коммунистического Интернационала.

Но произошли революции в России. Вначале Февральская буржуазная, свергнувшая власть царя, которую совершили либеральные партии, но они не смогли удержать власть. И когда она просто валялась на мостовой, её подобрали большевики и их союзники, в первую очередь эсеры. Так произошел Октябрьский переворот, который никто вначале революцией и не называл.  Численность коммунистов была не такая уж большая, и без союзников на первых порах было не обойтись.

Началась гражданская война, и нарождающейся армии потребовались политработники, которые могли бы объяснять малограмотным крестьянам, которых мобилизовали в Красную армию, о том, что хотят большевики – построить справедливое общество без эксплуатации человека человеком. Вот тогда и появились комиссары в крупных воинских подразделениях, типа чапаевской дивизии. Многие помнят комиссара Фурманова   из фильма «Чапаев», и из анекдотов про Василия Ивановича и Петьку.

Требовались комиссары и на производстве из числа сознательных большевиков, большей частью из рабочих.  И для проведения разъяснительной работы среди трудовых коллективов, и для контроля за не считавшейся надежной руководящей прослойкой из числа бывших дворян и купцов, получивших инженерное образование.  А для организации комиссаров (которых стали называть парторгами), потребовалось создать вышестоящие партийные органы.  И хотя все это шло сверху, из Кремля, а не так, как я называю, снизу, с производств, но суть дела это не меняет.  Когда большевики разделались со своими попутчиками – эсерами, анархистами, РКП(б) стала руководящей силой в стране.

Сейчас я сделаю небольшое отступление, чтобы рассказать о советской власти.  Для читателей старшего поколения это известно, а вот молодым может быть интересно. Почему власть называлась советской?  Еще во время Октябрьского переворота был лозунг «Вся власть Советам!».  Вот советы всех уровней, начиная с района, города, области, края, республики и всего Советского Союза,  и являлись номинально главной властью в стране.  Весь народ избирал достойных людей в советы, которые вначале назывались советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, потом депутатов трудящихся, а сейчас народных депутатов.  Эти депутаты, избранные по своим участкам большинством жителей страны, на своем собрании, именуемым съездом, конференцией, выбирают исполнительные комитеты, и на уровне республики и страны – советы министров, которые раньше в СССР назывались совнаркомы – советы народных комиссаров, т.е. правительство.  Поэтому номинальным главой СССР был председатель Верховного совета депутатов, наиболее известным из которых был «всесоюзный староста» Калинин.    Этому Совету принадлежала законодательная власть в стране.

А вот исполнительную власть представляли совнарком, который потом стал называться Советом Министров, и исполнительные комитеты, или исполкомы, всех уровней.  Была еще судебная власть, но о ней мы говорить не будем.  Но тогда вопрос – а где же тут партия с её ЦК и Политбюро?  Нет её в системе государственной власти,  и по действующей во времена советской власти Конституции никогда и не было.  Она существовала параллельно советской власти, официально ни за что не отвечая, но всеми командуя. Правильно ли это, законно  ли? Нет,  конечно! Но так было долгие годы. Хотя ответ у руководителей партии был, хотя и неофициальный. Вспомним секретаря райкома партии Кружилина из киноэпопеи «Вечный зов».  Именно  он отвечал за все в районе, хотя бы по линии партии, перед вышестоящими партийными органами, а значит, и перед Сталиным, как Генеральным секретарем. Почему, сейчас попытаюсь рассказать.

Не надо выдумывать, что диктатура – это изобретение коммунистов. Нет, это законнорожденный продукт любого классового общества. Диктатура призвана внедрять (поддерживать) общественный уклад в соответствии с идеологией господствующего класса. Цель пролетарской диктатуры – стоять на страже интересов абсолютного большинства народа. Ленин объяснял, что выбор невелик: или диктатура пролетариата, или «диктатура буржуазно-помещичьей шайки». Да, до социализма по либеральному ковру не дойдешь. Почему Ленин придавал сакральное значение чистоте партийных рядов? Потому что, как говорили основоположники марксизма, если в руки людей, набитых буржуазными и мелкобуржуазными представлениями, в той или иной мере попадает даже партийное руководство, значит, партия попросту кастрирована,  и в ней нет больше пролетарской энергии. Безусловно, такая партия не способна вести пролетариат, а пролетариат не будет вести за собой массы. «Рабочий класс без революционной партии – это армия без штаба» (Сталин). Отсюда сталинское требование: «Партия есть крепость, двери которой открываются лишь для проверенных». Конкретнее – для людей, не допускающих «торгашества принципами» социализма. Отсюда сталинское кредо: «Середины нет: принципы побеждают, а не «примиряются». И еще один лозунг Сталина: «Кадры решают всё!»

В любой партии лицом является вождь. В РКП(б) таким был Ленин, в нацисткой НСДАП - Гитлер,  в нашей сегодняшней ЛДПР – Жириновский.  Вождем становился тот, что силой своего ораторского мастерства мог привлечь на свою сторону сторонников.  Поэтому после Ленина вождями считались Троцкий, Каменев, Зиновьев, последний был вождем Коминтерна.  Все они были в какой-то мере мечтателями, думали о мировой революции,  и для них народ России была вязанкой хвороста в костре мировой революции.  Но в повседневной работе все они не очень отличались. Ленин – по причине своей болезни, а все остальные вожди по причине своего «краснобайства».  Нужна была рабочая лошадка, которая могла бы настроить нижестоящие партийные комитеты на работу по строительству социализма.  И таким человеком оказался Сталин, не умеющий красиво говорить, но предпочитающий много и плодотворно работать. Его люди стали возглавлять партийные комитеты в регионах. Но не во всех, и не всегда.  Многие были ставленниками Троцкого, создателя Красной Армии,  его подчиненные командиры,  и становились региональными секретарями уже ВКП(б), которая стала носить такое название после создания СССР в 1922 году.

Найти для всей страны подходящих кадров было не просто. Особенно среди так называемой «ленинской» гвардии, которые умели махать шашками и говорить пламенные речи, как Ленин и Троцкий. Ни по уровню образования, ни по своему менталитету, ни по своему желанию, они не были способны руководить массами в повседневной жизни, требующей упорного ежедневного труда.  Им,  завоевавшим власть в стране, хотелось жить в свое удовольствие. Вот тогда появилась первая волна  партноменклатуры, которая превратилась в регионах в местных князьков, которым было позволено все.  Если в Москве все было на виду, и не все новоявленные чинуши позволяли себе излишества, то вот в отдаленных краях и областях, в республиках, руководители позволяли себе очень многое.  Особенно в Средней Азии и Закавказье.

Сталин был  прагматичный человек. Он не провел большую часть своей сознательной жизни за границей, как другие вожди революции и молодого советского государства. Поэтому выдвинул лозунг о построении  социализма в отдельно взятой стране, т.е. в СССР.  Это шло в разрез с мнением того же Троцкого, а также председателя Коминтерна Зиновьева.  Но этот лозунг нашел поддержку в народных массах и у коммунистов-большевиков.  Почему я так написал. Потому что хватало и коммунистов-троцкистов, которые продолжали мечтать о мировой революции, хотя к этому времени  были жестоко подавлены революции в Германии и Венгрии.

Но страна находилась в капиталистическом окружении. И пока все крупные мировые державы залечивали раны Первой мировой войны, СССР мог жить спокойно. Но когда соседи, как правило,  капиталистические державы с развитой промышленностью,  окрепли, потребовались неординарные меры, чтобы СССР смог догнать их по уровню промышленного производства. Перед страной, руководимой Сталиным, стояли сложнейшие задачи. Надо было ликвидировать хозяйственную, политическую и культурную отсталость. «Мы должны строить наше хозяйство так, – говорил Сталин, – чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую схему капиталистического развития как ее подсобное предприятие…» (Как злободневно звучат эти слова сегодня!) Новой России надо было построить заново целый ряд отраслей индустрии, создать новую оборонную промышленность, построить заводы современных сельскохозяйственных машин, подготовить необходимые кадры. Задача усложнялась тем, что в партийных верхах шла жесткая борьба. Троцкистско-зиновьевский блок отрицал возможность построения социализма в СССР силами рабочего класса и крестьянства. «Если нас не поддержат революции в Западных странах, – говорил Троцкий, – ничего у нас не выйдет». Троцкистско-зиновьевская оппозиция пыталась перехватить власть в стране. Сталину грозят физической расправой. В 10-ю годовщину Октября в Москве и Ленинграде была предпринята попытка организовать контрдемонстрацию с антисоветскими лозунгами. Выдвигается требование свободы фракций и группировок в партии. В 1934 году партийная региональная элита попыталась сместить Сталина с поста генсека. Первую пятилетку страна провалила, во многом по причине  плохой организаторской работы региональных руководителей, предпочитающих почивать на лаврах и слушаться Троцкого. 

Так кто же разжигал фитиль репрессий 30-х годов? Свою линию отстаивали бухаринцы: проведение индустриализации за счет накоплений, постепенное кооперирование крестьянства. Вроде как и по Ленину (имеется в виду нэп), но без учета надвигающихся на Россию грозных туч. Бухаринцы не замечают их. Они считают, что мы можем построить социализм даже «на нищенской технической базе», даже если «плестись черепашьим шагом». (К. Маркс объяснял, что при низкой технической базе «обобществляется только нужда…») Выступали они также за открытие «эры полной свободы частной торговли». «В рядах нашей партии, – говорил Сталин, – имеются люди, которые пытаются приспособить дело строительства социализма к вкусам и потребностям «советской буржуазии».

Сталин был умный человек, много занимался самообразованием и знал, в чем причина невыполнения первого пятилетнего плана. Он постоянно внушал своим соратникам мысль о необходимости учиться современным методам хозяйствования.  Но многие из них смотрели свысока на Сталина, считая себя умнее его.  Вместе с тем, в адрес этих руководителей было много нареканий и со стороны местного населения, которые видели, как ведут себя новоявленные чинуши от партии.  Именно тогда у Сталина появилась идея принятия новой Конституции, где  выборы во все Советы депутатов трудящихся были бы на альтернативной основе.  И партноменклатура испугалась. Она понимала, что на тайных альтернативных  выборах они не будут избраны в новые Советы. И на очередном съезде, под предлогом того, что в стране много контрреволюционного элемента, заблокировали сталинский вариант Конституции,  и пригрозили Сталину отставкой, как сейчас бы назвали,  «импичментом».  И ему пришлось отступить. На местах  началась борьба с контрреволюционным элементом, а вернее, сведения счетов с неугодными. И пока «ленинская гвардия», как пауки в банке, не уничтожила друг друга, Сталин не останавливал вал репрессий. Потом поставил на НКВД преданного ему Берию, тот убрал из своего ведомства запачканных кровью сотрудников, провел реабилитацию невинно попавших в молох репрессий людей. Именно тогда был реабилитирован мой дед Иван Сергеевич Щербаков, который до этого как «расскулаченный»  9 лет прожил с семьей на «спецпоселении».  А два его брата были реабилитированы посмертно.

Так называемые «сталинские репрессии» – любимый конек либералов. Они стараются, чтобы народ уверовал в то, что Сталин – деспот, уничтожавший невинных людей. Но ведь шла непримиримая борьба с классовым врагом. Значит, не мешало бы присмотреться к истокам массовых репрессий. Чуждые социалистическому государству элементы не либеральничали. «Новое общество, – говорил Ленин, – строилось в условиях кровавого и беспощадного сопротивления старого мира». Вспомним у Маяковского: «Наших дней изучая потемки…» Да, следовало бы давно высветить потемки прошлого, «рассортировав» все содеянное по истинным адресам. Разве непонятно, что холуи-дерьмокопатели добывают «правду» для своих хозяев? Молодое социалистическое государство значительно отставало в экономическом отношении от передовых капиталистических стран. Что могло ожидать одинокую Советскую Россию в океане капиталистических хищников? С огромными, практически девственными, дарами природы. Учитывая всю совокупность внутренних и внешних факторов, Сталин приходит к выводу, что стране необходим невиданный прыжок – из нищеты к экономической и военной мощи. Он твердо усвоил ленинский стиль работы – конкретный анализ ситуации при принятии судьбоносных решений. И Сталин находит единственно возможное в сложившейся тогда ситуации решение: добиться от капиталистических стран, впавших в Великую депрессию и нуждающихся в заказах, согласие на поставки в нашу страну передовой техники и технологии. (К. Маркс: «Социализм невозможен без использования техники и культуры, достигнутые крупнейшим капиталом».) Цель эта была достигнута. В Сталинской конституции, принятой  в 1936 году,  базовые принципы социализма вылиты в скрепы социалистического государства. Политическую основу СССР, гласил Основной закон, составляют Советы депутатов трудящихся. Вспомним, что Советы, по Ленину, это, помимо всего прочего, – форма диктатуры пролетариата. В Программе же КПСС 1961 года «верные ленинцы» утверждают, что диктатура пролетариата «с точки зрения задач внутреннего развития перестала быть необходимой». Но критерием истины является практика, которая в конечном счете все рассудила. В Конституции 1936 года говорится, что партия является руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных. При этом Сталин предостерегал, что «партия не есть и не может быть отождествлена с государственной властью». Экономической основой СССР является социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на средства производства. В Конституции говорится, что каждый гражданин СССР «обязан беречь и укреплять общественную, социалистическую собственность, как священную и неприкосновенную основу советского строя, как источник богатства и могущества родины, как источник зажиточной и культурной жизни всех трудящихся…» К. Маркс подчеркивал, что общественная собственность «определяет решающее отличие коммунистического общества от капиталистического». Сталин понимает, что необходим механизм гаранта ее неприкосновенности. В Конституции появляется пункт: лица, покушающиеся на социалистическую собственность, «являются врагами народа». Нет, Сталин искал не врагов народа, а механизмы гарантии незыблемости принципов социализма.

Обо всем этом очень хорошо написал историк Юрий Жуков в книге «Другой Сталин»  после ознакомления со многими тысячами рассекреченных партийных документов в последние годы. Но до этого на Сталина  были вылиты ушаты грязи за организацию репрессий 1937-1938 годов. Хотя в большей степени в ней виновны руководители на местах. Он даже останавливал некоторых особо ретивых партийных секретарей в регионах. Известно, что на одной просьбе Хрущева увеличить число подлежащих ликвидации людей, Сталин написал резолюцию «Уймись, дурак».

Только когда на смену «ленинской гвардии» пришли другие, более подготовленные и преданные партии и социалистической Родине  руководители на большинстве уровней власти, Сталин стал полновластным руководителем в стране.  Это случилось в  1939 году. И пришедшие новые кадры обеспечили борьбу с фашистами на фронте и в тылу,  и мы победили. Не Германию, почти всю Европу, ибо кто только не сражался против нас.  А уж обеспечивала вооружением германскую армию, авиацию, флот и подавно вся  континентальная  Европа.

Вернемся к текущим делам социалистического строительства. Сталинский план, увязывающий коренные преобразования в промышленности и деревне, позволил решить сверхзадачу. В 1937 г. более 80% всей промышленной продукции дали новые предприятия! Доля Советского Союза в мировом промышленном производстве составила около 10% (в 1922 году – 1%). За годы первых пятилеток (1929–1940 гг.) было введено в действие 9 тысяч крупных промышленных предприятий (это совсем не вяжется с обвинениями большевиков в умении только «отбирать и делить»). Был проведен форсированный перевод страны в качественно новое состояние. Все это позволило нашей стране выстоять в грядущей тяжелейшей войне. Да, Сталин «отбросил к черту» нэп. Но он не отступил от Ленина, а действовал по-ленински, в соответствии с кардинальным изменением ситуации. Вести страну по ленинским «мосткам», ведущим через государственный капитализм к социализму, было уже нельзя. Они неизбежно бы рухнули. Сталин говорил, что без политики индустриализации «мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения… мы неимоверно повысили бы шансы на реставрацию капитализма».

Это подтвердила сама жизнь. «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой. С фашистской силой темною, с проклятою ордой!» 7 ноября 1941 года на Красной площади Сталин напутствует отправляющихся на фронт бойцов: «На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков… Великая освободительная миссия выпала на вашу долю…» (Эта миссия возлагалась на первое и единственное социалистическое государство!) День Победы «приближали как могли» на фронтах и в тылу, от рабочего, крестьянина и солдата до Верховного Главнокомандующего, охватившего своим могучим умом всю сражающуюся страну. «Мир не видел, – говорил Ф. Рузвельт, – большей самоотверженности, чем та, которая была проявлена народом и его армией под командованием маршала Иосифа Сталина». Меч справедливого возмездия немецко-фашистским варварам – это экономическая, военная и духовная мощь страны Великого Октября. Сегодня нам говорят о чрезмерно высокой цене победы. А что же господа Запада не добыли ее «по более низкой цене», рухнув перед варварами на колени? Говорят, что победу одержал сам народ, заслуги Сталина и партии в ней никакой нет. На российском небосклоне засияли «полководцы», рассказывающие, как можно было бы победить либеральным мечом, которым машет всадник без головы.

Представить исход безголового ведения Великой Отечественной войны несложно. В свое время Ленин прямо говорил, что «наш аппарат ровно никуда не годится», он перенят целиком от прежней эпохи. Что Советы должны стать «единственной основой государственной власти». Сталин не забыл ленинских слов, но тяжелейшие испытания не позволяли заняться «радикальной переделкой» государственного аппарата. Закономерны и последствия: разбухающая прослойка партийных и государственных чиновников, для которой понятие «справедливость» не всегда ощутимо. Именно ее вождь назвал в начале Великой Отечественной войны «проклятой кастой». «Мы хотим, – говорил Сталин, – иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди хотят превратить его в статью кормления».

Теперь вернемся к чисто партийным делам.  По Уставу партии высшим органом является съезд, который проводится 1 раз в 4-5 лет.  На съезд избираются делегаты из всех  республиканских, краевых и областных парторганизаций. Там принимаются самые серьезные постановления на несколько лет, типа пятилетнего плана. Между съездами партией руководит избранный на съезде Центральный Комитет в количестве 150-200 коммунистов. ЦК проводит свои Пленумы раз в полгода, а оперативной работой между Пленумами руководит Политбюро.  Председательствует на заседаниях Политбюро Председатель Совнаркома. Так повелось еще со времен Ленина, который и занимал этот пост. После его смерти проводил заседания Политбюро  Рыков, потом Молотов. И лишь в мае 1941 года, накануне войны, председателем Совнаркома стал Сталин. Это был его первый государственный пост. Будучи Генеральным секретарем, он возглавлял общественную организацию, какой являлась ВКП(б),  наравне с ВЦСПС, ВЛКСМ.

Введенные еще в 1918 году комиссары в Вооруженных Силах продолжали существовать до 1943 года, когда было ведено единоначалие. Сказать, что комиссары наломали много дров, я не могу. Разве что Мехлис, в то время начальник Главного Политуправления РККА,  мешал обороне Крыма, да член Военного Совета Юго-Западного фронта Хрущев вместе с командующим фронтом Кирпоносом и начальником штаба несет ответственность за то, что под Киевом было окружено более 600 тысяч наших войск. Но если командующий фронтом и начальник штаба погибли, пытаясь пробиться из окружения, то Хрущев благополучно умер в своей постели, успев наломать дров, уже будучи руководителем партии и правительства.

Введение единоначалия позволило повысить ответственность командиров всех уровней за выполнение приказов вышестоящих штабов, и это хорошо понял Сталин, и пошел по пути сокращения влияния партийных органов на хозяйственную деятельность в стране.  Почти 15 лет не проводились партийные съезды в СССР, не так часто проводились и Пленумы ЦК, да и заседаний Политбюро стало намного меньше.  Все основные решения принимались на уровне Совета Министров СССР, как после войны стал называться Совнарком.  И ничего, страна успешно решала и без руководящих указаний партии народно-хозяйственные задачи,  уже через несколько лет восстановила разрушенное войной народное хозяйство и пошла дальше. Все чаще Сталин говорил, что за партией надо оставить  пропаганду и подбор кадров, а всем остальным должны заниматься Правительство Союза и союзных республик, краевые и областные исполкомы народных депутатов, как их тогда называли, депутатов трудящихся.  Именно туда и направлялись наиболее подготовленные кадры управленцев. 

И  после преодоления последствий войны Сталин возвращается к двум отложенным вопросам. Во-первых, к вопросу о власти, в которой Советы должны занять свое должное место. Во-вторых, о нахождении механизма гибкого соединения партийных и советских учреждений. В 1952 году проводится XIX съезд партии и закрытый Пленум ЦК (стенограммы выступлений «затерялись»).  На съезде Сталин говорил о необходимости обновления политических, административных, интеллектуальных и хозяйственных кадров государства. Центральный вопрос Съезда – новый Устав партии. Было принято решение о преобразовании Политбюро в Президиум ЦК партии. Его состав был определен в 25 человек и 11 кандидатов (Политбюро включало 9–11 членов). Большинство из этих 25 человек должны быть не партийными, а государственными деятелями, подчиняющимися председателю Совета министров и, следовательно, Верховному Совету. В такой схеме, как считал Сталин, Советы приобретали свой должный статус, гибко сцеплялись с партийными органами. Кстати, Поднебесная сделала это через несколько десятков лет… с китайской спецификой.  Сталин написал заявление с просьбой освободить его от должности Генерального секретаря ставшей на этом съезде называться КПСС, чтобы сосредоточиться на работе в Совете Министров.  Но партноменклатура испугалась, что без такого авторитетного Генсека авторитет партии упадет, и упросили Сталина занять пост одного из десяти секретарей ЦК без определения круга его обязанностей. По мнению историка и публициста Мухина, Сталин тем самым подписал себе смертный приговор.  Он должен был умереть обязательно секретарем ЦК, а не председателем Совмина. И он умер. 

А потом партноменклатура с помощью украинских генералов, близких по прежней службе к Хрущеву, без суда и следствия расстреляла Маршала Берию на пороге собственного дома, и,  чтобы скрыть преступление, провела Пленум ЦК и потом судебное разбирательство по уже убитому ими члену Правительства. Такое не было даже при тиране Сталине, а вот Хрущев со товарищи себе такое позволили. И потом повесили на мертвых Сталина и Берию все ошибки и преступления, за которые ответственны были все члены партийной верхушки.  Вся партномеклатура была куплена Хрущевым, который ввел доплаты первым руководителям в конвертах сверх должностного оклада, создал систему спецмагазинов и спецраспределителей, где они  могли купить дефицитные товары и продукты. Партноменклатура, поправ Устав партии, отменяет судьбоносные решения съезда. Она пошла (полетела) своим путем… Партийное руководство заполняется людьми, набитыми «буржуазными и мелкобуржуазными представлениями». Начинается трагический отлив  Страны Советов от завоеваний Великого Октября.

Заметим, что из Конституции 1977 года «недемократическая» фраза о врагах народа выбрасывается. Заодно Советское государство диктатуры пролетариата «перелицовывается» в общенародное социалистическое государство. Но никакое государство немыслимо без господствующего класса. Узаконенное (и расширенное в последующих Конституциях) торгашество принципами социализма закончилось тем, что на руинах оскопленного социализма возвысился рай земной для господ с «человеческим лицом».

Ну, а  теперь «вернемся к нашим баранам», т.е. ко мне, как парторгу в большой больнице. Несколько слов, как я стал коммунистом.  Во время службы на подводной лодке мне, как одному из наиболее подготовленных в политическом плане офицеру, поручили вести политзанятия с личным составом.  Еще в первый месяц службы у меня состоялся разговор с нашим заместителем по политчасти капитан-лейтенантом Кудлаевым. Он сказал мне, что для матросов на лодке все офицеры - начальники, и к ним надо подходить, как положено по уставу. И лишь я, доктор,  и он, замполит, должны стать для матросов и старшин отцами-командирами, к которым они могут подойти со всеми вопросами и проблемами, и мы не должны никого их них обойти вниманием.  Я так и старался поступать. Поэтому через год комсомольцы нашей лодки избрали меня комсоргом, своим вожаком. 

Потом не раз Кудлаев походил ко мне с вопросом: «Не пора ли тебе стать членом партии?». У меня отец был коммунистом,  и я считал его достойным членом партии. Сравнивая себя с ним, я чувствовал, что еще не дорос до звания коммуниста и отказывался.  Но за несколько месяцев до увольнения в запас у меня состоялся еще один разговор с замполитом. Он сказал, что на него косо смотрят в политотделе бригады. За столько лет на лодке не был принят в партию ни один офицер. Я, секретарь первичной комсомольской организации, пропагандист, не имеющих никаких взысканий по службе офицер, являюсь самой подходящей кандидатурой, и он просит меня не подводить его. Для меня Кудлаев был авторитетным офицером и командиром. Он не был кабинетным политработником, все свое время проводил в отсеках с матросами и старшинами, разговаривал обо всем, что интересовало молодых людей.  И я согласился. Меня приняли  кандидатом в члены КПСС, решение первичной партийной организации подводной лодки утвердила партийная комиссия при соединении, и с тех пор пошел мой стаж коммуниста. Через год с небольшим меня приняли в партию уже коммунисты первичной партийной организации городской больницы № 11.  А еще через два года выбрали меня своим вожаком.  Я был самым молодым из 80 членов  в первичной партийной организации, мне  только что  исполнилось 30 лет.  До этого я год был председателем группы народного контроля больницы.

Так, с сентября 1977 года я стал секретарем партийного бюро первичной партийной организации многопрофильной больницы.  До этого я был рядовым врачом-рентгенологом, который выходил из своего кабинета только на консультации и консилиумы  врачей больницы. Хотя к этому времени я знал о больнице довольно много за счет того, что часто общался с врачом нашего отделения Бацуновой Екатериной Даниловной. Она много лет возглавляла больницу, и по достижении возраста  55 лет ушла на пенсию, продолжая на 0,5 ставки работать врачом-рентгенологом.  Я очень много времени проводил в её небольшом кабинете, расспрашивая обо всем. Я уже давно сделал вывод, что всякие наставления и нотации бесполезны, если человек не хочет их услышать.  И поэтому сам всего лишь давал советы тем, кто у меня их спрашивал.  И в данном случае мне их давала Бацунова.  Она-то и стала моим заместителем в партийном бюро больницы, и по сути дела,  наставником в партийных делах. Вторым наставником был мой отец, член КПСС с 1949 года, неоднократно избиравшийся членом райкома партии района имени Полины Осипенко, в котором проработал более 30 лет учителем и директором школы.  Он тоже дал мне много полезных советов.

В этот, 1977 год, была принята новая Конституция СССР, где был пункт 6, который узаконил руководящую роль партии. До этого ни в одной Конституции такого не было.  Партноменклатура стала официальной руководящей единицей в нашем государстве. Появление такого пункта требовало изменение методов работы первичных партийных организаций. И хотя с нами, парторгами медицинских учреждений,  проводились различные занятия и семинары, все же самой большой школой была практическая работа в организации.  Я, хотя до этого и не проходил углубленных занятий по организации здравоохранения помимо студенческих, знал, какие задачи стоят перед больницей в целом и отдельными подразделениями её, и стал направлять работу коммунистов для улучшения этой работы.  Несмотря на то, что в первичной парторганизации было около 80 коммунистов, но активных из них было не более 25-30. Много было пенсионеров разного возраста и состояния здоровья, были прикрепленные к нашей организации коммунисты с жилмассива рядом с больницей.  Но у нас была боевая парторганизация, и,  направляя её деятельность в нужном русле, мы все больше и больше укрепляли свой авторитет.

Первое время мне приходилось очень тяжело. Я был неосвобожденным партийным работником, у меня был полный рабочий день врача-рентгенолога, да еще я, чтобы содержать свою семью с тремя детьми и неработающей женой, брал  ночные дежурства в травмпункте,  от 6 до 10 каждый месяц.  Освобожденными партийными работниками были секретари парткомов, которые были в крупных организациях или предприятиях. Но многие секретари более мелких организаций лишь числились за каким-то отделами, все свое рабочее время занимаясь партийной работой.  У нас в больнице такого быть не могло. Да и в других учреждениях здравоохранения, образования и культуры тоже.  Индустриальный район города Хабаровска имел жителей около 200 тысяч человек, т.е. треть города, да еще примерно половина промышленных предприятий была размещена в нем.  Поэтому проблем в районе хватало. И очень часто райком партии собирал руководителей и парторгов на всякие совещания.  Звонили мне в рентгеновский кабинет и произносили  «Большой сбор во столько-то часов».  Это значило, что мне приходилось за полчаса до назначенного срока откладывать свою работу и идти пешком в райком партии.  Транспорт из того района, где расположена  больница, ходил очень редко, так что мне удобней было идти пешком по шпалам, километра два минимум. И зимой, и летом, и в дождь, и в снег.  Вначале я ходил почти на все эти совещания в райкоме партии, где часто обсуждались вопросы, не касающиеся вообще здравоохранения. Потом подошел к заведующей орготделом и попросил приглашать меня только на те совещания, где рассматриваются вопросы по медицине или политработе. И количество таких прогулок по шпалам сократилось с 5 до 1-2 в неделю. Мне стало проще выполнять свои должностные обязанности.

Из чего же складывается работа секретаря первичной партийной организации?  Самая заметная – это проведение партийных собраний по тем или другим вопросам. Но чтобы провести собрание, надо к нему подготовиться. Запланировать важный для работы коллектива больницы вопрос или на производственную тему (помните статью  6 Конституции СССР),  или по вопросу партийной или воспитательной работы в коллективе. Если вопрос важный, собрания часто бывают открытыми, на них приглашаются беспартийные руководители подразделений. Чтобы подготовить такой вопрос, создается комиссия из активных членов партии, знающих суть проблемы. Изучается состояние дел, в том числе свое мнение высказывают все руководящие работники той службы или отделения, которое обсуждается на партийном собрании. Готовится справка, на основании которой разрабатываются мероприятия по устранению выявленных недостатков и улучшению дел. И в подготовке всех этих материалов должен участвовать секретарь парторганизации.  Партийные собрания проводятся ежемесячно. Два раза в месяц проводятся заседания партийного бюро, где рассматривается обычно не 1-2, а 3-5 вопросов, не таких важных, как на партсобрании, но требующих подготовки к каждому из них. И с этим должен быть знаком  секретарь.  Так что к 1986 году, когда я сложил с себя полномочия секретаря партийной организации городской больницы в связи с переходом на другую работу, я был весьма подкованным по организации здравоохранения врачом.

Но на проведении партийных собраний и заседаний партийного бюро работа секретаря парторганизации  не заканчивается.  Она не такая заорганизованная, как в тех же парткомах, где ведется прием по личным вопросам по определенному графику. Нет, ко мне мог обратиться любой сотрудник больницы в любое время, кроме тех часов, когда я проводил рентгеноскопию пациентов в полной темноте.  Да и почти ежедневные встречи с главным врачом занимали много времени. Успех любой парторганизации во многом зависит, какие отношения устанавливаются между руководителем, его первыми замами с парторгом и профоргом. Считаю, что в мою пору мы очень согласованно работали с главным врачом больницы Яковлевой Людмилой Николаевной и председателем месткома Хан Розой Александровной, и  сменившей её на этом посту Бондаревой.  А вот работа с главным врачом, который сменил Яковлеву, Руденко Игорем Ивановичем, не очень сложилась. И виноват в этом Руденко, не очень коммуникабельный, не имеющий никакого предшествующего опыта руководящей работы. Он и не задержался на этой должности, перешел на более низкую должность заведующего отделением.  Но это произошло уже после моего ухода из больницы.

Вообще на секретаря партийной организации ложилась практически та же ответственность, что и на главного врача.  Но вот реальной власти у меня было меньше, хотя я не скажу, что её было недостаточно. По-моему, в этом вопросе многое зависит от авторитета парторга. Думаю, что у меня он был высокий. И не только в больнице, но в районе, и в городском отделе здравоохранения.  Меня выбирали членом райкома партии, членом разных комиссий райкома, делегатом на районные и городские партийные конференции. А городской отдел здравоохранения мне, еще даже не заведующему отделением, предложил должность главного врача большой многопрофильной больницы № 10, потому что я хорошо зарекомендовал себя как партийный вожак.  Но я не чувствовал себя готовым к работе главным врачом, всего 4 года проработал в больнице до этого.  И,  несмотря на уговоры с акцентом на партийную сознательность, я отказался от этой должности.

Но вот были еще вопросы, за которые спрос учиняли только с парторга. Одним из них была  подписка на партийную литературу – газету «Правда», журнал «Коммунист»,  другие периодические издания.  Причем сравнивали с итогами  подписки за предыдущий год, она должна быть не ниже.  Однажды в коллективе больницы выписали меньше на пару экземпляров газет и журналов. И как меня стали стыдить на всех уровнях!  Я не считал, что в этом есть какая-то недоработка. Пошел в райком партии и выяснил, сколько же партийной литературы выписывают из расчета на одного коммуниста и работающего в других организациях и предприятиях района. И по этому показателю мы были в передовиках.  А вот в больнице скорой медицинской помощи, которая была в нашем же районе, при аналогичном количестве работающих и коммунистов,  выписывалось почти в 2 раза меньше партийной литературы, чем у нас. Я указал на это работникам идеологического отдела райкома, и они согласились с моими выводами.  Потом на меня долго обижалась секретарь парторганизации БСМП, которая из-за меня попала в отстающие.

Или та работа, что Сталин хотел оставить за партией – пропаганда,  подбор и воспитание кадров. У нас не проводились политзанятия, как  на флоте, но еженедельные политинформации были, на которых выступали члены партии. Или наставничество, которое у нас было поставлено на самом высоком уровне, что признавали в районе и городе.  Председатель совета наставников Бацунова (да, она и там себя очень хорошо проявила) организовала это дело таким образом, что за каждым из опытных врачей, медсестер, даже санитарок закреплялся молодой специалист. Регулярно проводилось посвящение в профессию  новых,  пришедших на работу  в больницу  сотрудников. На торжественном собрании  их знакомили с успехами и традициями больницы, вручали белые халаты. Профком выделял деньги на цветы,  и все новые сотрудники уходили с собрания с белым халатом и цветком. Партийной организацией проводились и митинги в поддержку тех или иных решений партии и правительства.  Конечно, мы агитировали сотрудников больницы участвовать в демонстрациях трудящихся в честь Первого мая и Великого Октября, тем более что нашему коллективу  поручалось возглавлять колонну медиков Индустриального района, в котором было 5 больниц и 4  поликлиники.

Или возьмем подбор и расстановку медицинских кадров, их профессиональный рост. Этому уделялось большое внимание,  и эта работа не выпадала из поля зрения партийной организации и моей лично.  Росту мастерства врачей способствовали и кафедры медицинского института, работающие на базе больницы –  по терапии, по хирургии и по акушерству с гинекологией.  Многие врачи, воспитанные в стенах нашей больницы, стали краевыми и городскими  главными специалистами (Корниенко, Жирнова, ваш покорный слуга), кто-то пошел по линии организации здравоохранения городского и краевого уровня (Шетенко, Савицкий, Халилов, опять же я). Все кандидаты на должности заведующих структурными подразделениями больницы утверждались на партийном бюро. Мы заслушивали их послужной список, планы по руководству отделениями и службами, давали свои рекомендации.  Разве что один будущий заведующий не утверждался на бюро. Это я, который до этого два года уже был секретарем партийной организации,  и коммунисты меня хорошо узнали.

Занималась партийная организация и вопросами социалистического соревнования как внутри больницы, так и с нашими коллегами в городе – клиническими больницами № 3 и № 10, такими же многопрофильными, как наша.  И очень часто наша больница признавалась лучшей.  Получило звание победителя соревнования в крае рентгеновское отделение больницы, которое я возглавлял с 1979 года.  Именно с тех пор у меня есть единственная грамота, врученная мне, как руководителю отделения, подписанная заведующим отделом здравоохранения крайисполкома  Гребеньковым и председателем крайкома профсоюза медицинских работников Марычевой. 

В советские времена была популярна поговорка, что англичанка держит мужа делом, француженка телом, итальянка грацией, а русская парторганизацией. В справедливости этой поговорки довелось убедиться  и мне.  Два заместителя главных врача нашей больницы, один из них член партии, развелись со своими вторыми половинами, и решили образовать новую семью. Обычное дело во все времена. Но жена, на руках которой оставались двое детей,  написала жалобу в крайком партии на  своего мужа, оставившего семью. Поступило указание разобраться в нашу партийную организацию.  Пришлось на уровне партбюро трясти «грязное белье»  и разбираться с коммунистом-руководителем. Ему было вынесено партийное взыскание, но в прежнюю семью он не вернулся,  женился на своей коллеге, у которой было трое детей, и, насколько я знаю, у них прекрасная семья. Кстати, много позднее прочитал, что у будущего Маршала Победы Жукова первый партийный выговор был в 30-е годы за двоеженство. Т.е. он жил с женщиной, не оформив развод с законной женой.  И потом Жуков не отличался пуританским поведением. Будучи представителем Ставки в войсках, он ездил обязательно с личной медсестрой, которая одновременно исполняла и роль ППЖ (походно-полевой жены). Эта медсестра, никогда не видевшая боя, с подачи Жукова имела несколько  боевых наград, за которые умирали бойцы и командиры. И после войны Жуков оставил вторую жену с двумя дочерями,    заключил брак со своим лечащим врачом.  Интересно, его разбирали на партийном собрании?

Партийные собрания и заседания партийного бюро проводились во внерабочее время.  У большинства сотрудников больницы он заканчивался в 15 часов 12 минут, и поэтому собрания назначались на 16 часов. А вот партийные мероприятия на уровне райкома и горкома партии проводились после 18 часов.  И очень часто так получалось, что мой рабочий день продолжался полтора суток, если мне приходилось ночь дежурить в травмпункте, где не было возможности «прикурнуть» на пару часиков из-за большого количества пострадавших.

Появился у меня авторитет и на уровне крайкома партии. Два обстоятельства способствовали этому.  Партийный архив  нашей больницы был выбран в качестве иллюстрирующего деятельность учреждения здравоохранения в краевой партийный архив.  До меня все протоколы партийных собраний и заседаний партбюро сдавались в рукописном варианте.  Мне это не понравилось. Знаете, какой неразборчивый почерк у медиков.  И мы стали печатать все протоколы на машинке. Часть протоколов печатал я дома, часть моя жена, а часть член партбюро Стрельник, отставной военный и бывший кадровик больницы. И когда наши протоколы пошли в архив в таком отпечатанном виде, да еще были очень содержательными, нас стали ставить в пример на уровне крайкома партии.  А вторым обстоятельством стало появление в должности инструктора крайкома партии моего хорошего знакомого по институту Вялкова Анатолия Ивановича, с которым мы вместе занимались в одной спортивной секции.  Он присмотрелся  ко мне в качестве парторга больницы, и решил, что опыт нашей работы стоит того, чтобы с ним познакомились в других парторганизациях учреждений здравоохранения. Вначале он предложил мне выступить с сообщением на совещании в крайкоме партии, а потом провел выездной семинар в нашей больнице. Так я попал в поле зрения крайкома партии, и через несколько лет это сыграло со мной злую шутку. Когда Вялков стал заведующим отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома, он предложил мне должность своего заместителя, и сумел уговорить, несмотря на мое яростное сопротивление. 

Будучи почти десять лет секретарем партбюро крупной партийной организации, неоднократно общаясь с партийными руководителями разного уровня, я выработал свой взгляд на партноменклатуру.  Условно я разделил её на две категории. В первую вошли руководители в лице секретарей горкомов и  райкомов, отделов райкомов, которые пришли с производства или из организаций, достигнув там каких-то успехов, заработавшие авторитет. И их вполне заслуженно пригласили на достаточно высокие должности в партийные комитеты.  Очень часто такие люди довольно существенно проиграли в заработной плате, так как главный инженер какого-нибудь завода с премиальными получал минимум в 2 раза больше любого секретаря райкома партии, да и горкома тоже. Но они шли на эти должности, подчиняясь партийной дисциплине, и работали на совесть.  К этой категории относился первый секретарь крайкома партии Черный Алексей Клементьевич,  который в годы войны был направлен на работу в Эльбан на оборонный завод, где очень хорошо себя зарекомендовал. Потом его пригласили на партийную работу в город Комсомольск-на-Амуре. Далее последовала работа в райкоме партии района имени Лазо, первым секретарем обкома партии Еврейской автономной области, затем в течение многих лет председателем Хабаровского крайисполкома, и в течение 18 лет он возглавлял краевую партийную организацию, много сделал для экономического и социального развития края.  Все годы жил в скромном деревянном домике на улице Волочаевской с небольшим приусадебным участком.  Такая же скромная деревянная  служебная дача была у первого секретаря, в отличие от огромных каменных хором Командующего округом, которые  построил для себя Блюхер в 30-е годы. Черный был трудоголиком,  и того же требовал от подчиненных. Он бывал крут, но справедлив, терпеть не мог лентяев.

А вот вторую категорию составляли настоящие карьеристы, прошедшие через работу в комсомольских организациях,  в том числе на освобожденных должностях, умеющих красиво говорить без бумажки, но в основном избитые  лозунги. Они мне напоминали представителей «ленинской гвардии», только у тех были годы работы в подполье, тюрьмы и ссылки, а эти вкусно ели, пили, ездили по комсомольским путевкам за границу, и ничего полезного для общества не сделали.  К таким и относился Горбачев. Когда после его избрания Генсеком меня спрашивали коммунисты и сотрудники больницы, как я отношусь к нему, я всегда говорил, что время покажет, но лично мне он сразу напомнил многих из тех комсомольцев, которые пересели в партийные кресла, чаще всего просто инструкторов, перебирающих бумажки и выполняющих указания своих начальников. Немногие из них достигли высоких постов, разве что Горбачев да еще Янаев, вице-президент во времена СССР, который сделал карьеру через профсоюзы. (Прим. – известный историк и публицист Фурсов высказал предположение, что 12-летний  Горбачев во время немецкой оккупации Ставропольского края попал в лапы немецких спецслужб. Ничем иным нельзя объяснить решение Горбачева об объединении Германии, несмотря на предупреждения США, которые после этого и предпочли более сговорчивого Ельцина для своих целей по развалу СССР. )

Теперь поговорим о моих личных  льготах и привилегиях  как парторга больницы в течение 10 лет. За все это время я был поощрен за хорошую организацию подписки на партийную литературу возможностью приобрести на свои деньги сборник произведения Константина Симонова. Раз в 4 года на районных и городских партийных конференциях проводилась торговля книгами, в то время дефицитными. Но делегатов на конференциях было много, а книг мало. Но именно тогда я сумел купить вначале двухтомник с мемуарами маршала Жукова, а следующий раз с воспоминаниями маршала Василевского. Есть у меня грамота от райкома партии и райисполкома. Вот и все, чем наградила меня партия за десять лет выполнения мной партийного поручения. Ни в каких санаториях я не был, хотя  были у меня показания для этого. С 1980 года я страдаю мочекаменной болезнью и перенес операцию на почках.  Единственную путевку на турбазу «Лазурный берег» под Владивостоком я получил от крайкома медицинских работников как капитан сборной медиков, выигравших Спартакиаду по волейболу в краевом ДСО «Спартак». Других наград,  и  государственных в том числе, у меня нет. Не подсуетился в свое время, даже звания «Ветеран труда» не имею, несмотря на 40-летний стаж работы в здравоохранении.

Да, я получил через 5 лет работы в больнице квартиру,  но с согласия местного комитета профсоюза,  который перенес мою очередь на жилье вперед.  В те годы больница получала в год 10-12 квартир, как правило, после смерти одиноких людей,  и квартиры переходили в ведение райисполкома. Да и строительство новых 9-этажных домов в Прибрежном и Южном микрорайонах города Хабаровска велось высокими темпами, так что очередь на жилье продвигалась неплохо.  И не выделить квартиру парторгу с тремя детьми, который буквально живет в больнице,  члены профкома не могли, за что им большое спасибо.

Некоторые, прочитав все написанное мной, могут сказать – да, приврал товарищ парторг.  Но еще живы мои коллеги по работе в больнице №11, которые могут подтвердить, что ни одного слова я не исказил, все было именно так, как я написал.  Да и врать мне никакого резону нет. Ни наград, ни других лавров мне не надо.

Сегодня нам втолковывают либеральную «истину», что Сталин и Гитлер находятся в одной связке. Даже У. Черчилль, враг №1 Советов, сумел преодолеть классовую неприязнь. «Большим счастьем для России было то, – сказал он, – что в годы тяжелейших испытаний Россию возглавил гений и непоколебимый полководец И.В. Сталин. Он был выдающейся личностью, импонирующей жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь». Газета New York Times 6 марта 1953 года писала: «Со Сталиным завершилась целая эпоха в мировой истории. Он заставил Запад уважать мощь новой России и постарался вывести ее в число великих держав». А вот как отозвался на смерть Сталина Патриарх Московский и всея Руси Алексий I: «Упразднилась сила великая, нравственная, общественная: сила, в которой народ наш ощущал собственную силу…» Так кому мы будем верить: выдающимся современникам той эпохи или нынешним щелкоперам, обслуживающим «проклятую касту»? Кто-то из великих обронил бессмертную фразу: «Был культ, но была и личность». Личность, которая вместе со своим народом подняла Россию на небывалую еще высоту. Маяковский писал: «И чудится мне, что на красном погосте товарищей мучит тревоги отрава». Эти слова трибуна революции оказались провидческими…

Ни на одну страну не вылито столько грязи, откровенной лжи, сколько на Советскую Россию ленинско-сталинской эпохи, на коммунистическую партию. И если раньше эти потоки лились с Запада, то после смерти Сталина либеральные фонтаны грязи забили на нашей земле. Либеральные соловьи убеждают нас, что коммунизм и нацизм, Сталин и Гитлер находятся в одной связке. Нет, Сталин был в одной связке со своим народом. Вас, господа, в этой связке точно нет. В мировой истории нет аналогов ратным и трудовым подвигам, которые совершила Великая Русь под руководством Сталина, под руководством коммунистической партии.  Я не стыжусь, что был членом этой партии с 1974 года. Мой партийный билет при мне, я его не порвал и не никуда сдал.

Так почему же партия в 1991 году не встала на защиту своего отечества – Советского Союза? На мой взгляд, в партию, которая разрослась до огромных размеров, было принято очень много недостойных людей, карьеристов,  занявших руководящие должности в партии, особенно в национальных республиках, в первую очередь в Средней Азии, Закавказье, Прибалтике.  Именно они оказались  потом перерожденцами, уже в «демократической» России и странах СНГ стали руководителями разного уровня, и вместе с другими начали разворовывать страну.  Им и раньше было наплевать на чаяния простого народа и рядовых коммунистов. Для себя они уже в те годы построили если не коммунизм, то уж  развитой социализм точно.  А партийная масса без настоящих вождей инертна.  Отсюда и развалили великую страну – СССР.

Но летопись  не закончена. В нее впишут имена тех, кто выметет с русской земли всю расплодившуюся на ней скверну и возобновит строительство справедливого общества. Общества без проклятой касты. Голос единицы (и партии) «тоньше писка», но он поднимет народ, если этот голос сливается с его голосом. Что подтверждает практика социалистического строительства. Сталин говорил в 1945 году, что «доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – фашизмом». Сегодня надо совершить еще одну историческую победу – над российскими варварами-грабителями. Но для этого надо всем твердо определиться – «в каком идти, в каком сражаться стане».