Дом дождя, продолжение 2

Сколько Нина себя помнит, в доме всегда был кто-то орущий, кого надо нянчить, укачивать, вытирать ему то нос, то попу, да ещё выслушивать упрёки от матери. А потом детвора подрастала и таскалась хвостами, не отвяжешься, а чуть что – сразу ябедничать.

Правда, Людку нянчить не пришлось, она всего на два года младше, но зато её постоянно ставили Нине в пример. И добрая, и безотказная. Поэтому выискивать в Людке недостатки доставляло особое удовольствие. Всех жалеет, зато нос картошкой. Простофиля. От работы увиливать не умеет. Из-за неё мать однажды стукнула Нину коромыслом. Смотри, девчонка – в чём душа держится – и сколько воды натаскала, а ты, здоровенная, еле поворачиваешься! И огрела по спине коромыслом так, что с тех пор всякий раз, когда болела спина, Нина винила мать и сетовала, что та её никогда не любила.

Рядом, в гарнизоне, семьям военных всегда жилось получше, там был паёк, жены офицеров одевались не в пример богаче, но... Вот сразу бы выйти за генерала!.. А что, неужели стоило рождаться с такой косой и такими глазами  для простого работяги или рядового служивого, который пока дотянет до чинов – успеешь состариться?

Ещё в шестом классе Нина, пытаясь пройти в клуб воинской части, куда на вечерние сеансы детей не пускали, запрокидывала голову и сверлила взглядом стоявшего на входе солдатика, потому что тот, завороженно глядя в большие чёрные глаза на белоснежном лице, всегда беспрепятственно пропускал и неизменно повторял одни и те же слова:

– Ох, эти глаза когда-нибудь кого-нибудь убьют!
 
Наверное, именно тогда Нина и осознала, что как-то удачно отличается от других девчонок, а удача эта – красота, и грех ею не пользоваться.

А позже, когда стала вместо матери носить молоко к поездам, пришлось задуматься. Из вагонов свистели и улюлюкали солдаты. Каждый, кто приближался, пытался брякнуть какую-нибудь пошлость, и продажа молока превращалась в досадный балаган. Однажды Нина просто отказалась идти. Пусть Людка сходит, она младше, к ней никто не привяжется. На этот раз мать не стала спорить.

Эти глаза когда-нибудь кого-нибудь убьют...

Но потенциальные женихи в пугающем количестве погибали на фронте, и вполне могло так случиться, что в своё время прекрасным глазам и убивать-то будет  некого.
В сорок четвертом Нину перевели на украинскую железную дорогу. По сравнению с голодной Сибирью с продуктами здесь было гораздо легче. Освобожденные от оккупации территории снабжались лучше. Мать, узнав об этом, попросила сделать ей вызов, а получив его, тут же заколотила избу и отчаянно отправилась в дальние края в чужое село Знаменка, где легче прокормить ораву детей. А Нина, отправляя вызов, и не думала, что мать с места тронется – шутка ли?
(продолжение следует)